- Но вы не можете погубить меня только потому, что вам так хочется, - тихо сказала она чуть дрожащим голосом. Она высвободила руку и сделала несколько шажков вперед - подошла ее очередь катать шары. На этот раз ее точность оставляла желать лучшего. Потом настал его черед. Беннет, почти не глядя, бросил шар на траву и снова придвинулся к ней.
- Это все, что вас тревожит? Ваша репутация?
- Я не это имела в виду. - Филиппа устремила на него сердитый взгляд. - Существуют определенные действия… и правила. А вы даже ни разу не сказали мне ничего приятного - только что вам нравится мой смех. А теперь хотите… ну, вы сами знаете, чего хотите.
- Действия, - в недоумении повторил Беннет.
- Вы сказали, что ухаживаете за мной. Просто для… Это не очень лестно.
- Позволю себе не согласиться. Дело всего лишь в том, что я не люблю терять время. Формальную сторону ухаживания слишком переоценивают.
- Кто? - решительно потребовала ответа Филиппа. - За мной никогда не ухаживали, поэтому мне трудно судить. А если вы хотите меня видеть только голой, тогда, видимо, это я теряю время. А мне так хотелось поговорить с тем; кем я восхищаюсь.
- Вы восхищаетесь…
- Знаете, я часто представляла себе, каково это будет - поговорить с великим Беннетом Вулфом. Он будет обходительным, очаровательным и остроумным. И не сообщит на четвертый день знакомства, что хочет видеть меня обнаженной и что не желает тратить время на то, чтобы узнать меня лучше.
Беннет пристально уставился на Филиппу, чувствуя себя полным идиотом. С тем же успехом она могла вылить ему на голову ведро воды. Речь шла не о том, что он в Лондоне всего три дня, и даже не о том, что он перед этим провел три года, практически в одиночестве, в Конго. Речь о ней.
- Мне нужно идти, - сказал он, обращаясь к остальным игрокам. - У меня встреча.
- У тебя? - забеспокоился Джон.
- Да. Ты можешь оставаться, поскольку тебя все равно не приглашали. - Он оглянулся и снова отметил смущенное, обиженное выражение лица Филиппы. - Хорошего вам всем дня.
- Мы увидим вас сегодня на ужине? - спросила Оливия.
- Конечно, я помню, ровно в семь, - ответствовал капитан, снял с дерева Керо и направился к Юпитеру.
- И, пожалуйста, не забудьте обезьянку.
Да уж, кто-кто, а обезьянка нравилась всем. Беннет пришпорил Юпитера. Он пока точно не решил, куда направляется, но в его теперешнем настроении, пожалуй, существовало только одно место, куда он мог податься. Кроме Африки, конечно.
Через десять минут Беннет спешился у Эйнсли-Хауса и бросил поводья подоспевшему груму в ливрее. Керо, в начале поездки крепко уцепившаяся за его галстук, ослабила хватку и полезла к нему в карман за орешком. Беннет прошел вдоль величественного фасада дома мимо главного входа к другой, заросшей виноградными лозами двери.
Вытащив маленький ключ из кармана, он открыл дверь и вошел.
- Харви, - приветствовал он одетого в черное слугу.
- Капитан, устраивайтесь поудобнее. Вам что-нибудь нужно?
- Если можно, стакан виски.
- Хорошо, - сказал слуга и отправился выполнять поручение.
- Харви, - окликнул его капитан. - Соммерсет дома?
- Я не видел его светлость сегодня, капитан, - ответил слуга после короткой паузы. - Должен ли я, навести справки?
Беннет покачал головой:
- Нет, в этом нет необходимости. - Ему, конечно, хотелось бы знать, сумел ли лорд Трашелл пробиться в президиум Африканской ассоциации, но с этим он все равно ничего не мог поделать. По крайней мере, сейчас.
- Никак, к нам пожаловал человек с обезьяной! - раздался голос Томаса Истона.
Проигнорировав неприкрытый сарказм, Беннет занял место рядом с книжными шкафами. Кроме него, в клубе нашли убежище еще три человека, но он узнал только Истона. Это его вполне устраивало. Вести беседы, не важно, интеллектуальные, остроумные или пустые, у него не было настроения. Даже с людьми, которые хорошо понимали, в какой трясине они все увязли, вернувшись в Лондон. Истон подвинул стул и сел рядом.
- Дочитал книгу Лэнгли, - сообщил он, осушив кружку пива и жестом попросив Харви принести другую. - Не мог понять, почему вы удостоились королевского приглашения Соммерсета вступить в наш клуб, а капитан Лэнгли - нет.
- Отвали.
- Это я слышал и раньше, - засмеялся Истон. - По крайней мере, люди знают, где вы были. Я имею в виду - плохо вы там работали или хорошо, но вы точно прошли Конго. А что пришлось пережить мне, не знает ни один человек.
- Мне все равно, - сказал Беннет и взял принесенный слугой стакан.
- Да? Но если вы когда-нибудь были на балу, вам не может быть все равно. Все шикарные платья, так украшающие наших прелестниц, это шелк с Востока. Полученный благодаря мне.
Что ж, если чудесное желтое платье, в котором накануне была Филиппа, сшито из восточного шелка, вероятно, действительно следует отдать должное этому человеку.
- Хорошая работа, - кивнул Беннет.
- А вы знаете, - продолжил Истон, - что мусульмане не пьют? Ни одной проклятой капли спиртного! Как, черт возьми, можно иметь дело с людьми, которые не наслаждаются хорошим бренди по вечерам?
- Полагаю, вы собираетесь мне об этом рассказать, - сухо ответил Беннет и сделал глоток виски.
- Вы угадали. Ты не пьешь спиртного, целый чертов год, а потом возвращаешься в Лондон и находишь место, где можешь пить, сколько влезет и бесплатно. - Он взял полную кружку пива и осушил половину.
Беннет с любопытством взглянул на собеседника.
- Ну и как, игра стоила свеч?
- Не пить?
- Притворяться мусульманином целый год. Истон пожал плечами.
- Я лишился целого светского сезона.
- Тогда вы можете насладиться им сейчас. - Керо вскарабкалась по его руке и опустила пальчик в стакан. Попробовав напиток, она возмущенно фыркнула и стряхнула оставшиеся капли на стол. Что ж, участь пьянчужки ей явно не грозила.
- Мне больше нравится, когда девицы снимают с себя эти проклятые шелка. - Коротко хохотнув, Истон сделал еще один большой глоток пива. - Теперь я глазею на красивые платья и напиваюсь. - Он шлепнул ладонью по столешнице. - А взамен мне пришлось только отказаться от моего Бога, моей религии и десятка друзей, которые посчитали, что надеть мусульманское облачение и принять их ислам - святотатство.
- Прекратите ныть, Истон, - раздраженно бросил человек, сидевший в самом центре комнаты. Его длинные волосы отливали рыжиной. - Вы предпочли остаться в живых. Если бы вы сделали другой выбор, нам не пришлось бы сейчас с вами беседовать.
Истон вскочил.
- Послушайте, - с ненавистью выкрикнул он, указав на дверь, - там вы можете быть графом Хеннесси, а здесь вы просто еще один неудачник, такой же, как все мы!
- Неудачник, который не ноет о том, какое несчастье - выжить.
- Джентльмены.
Все головы повернулись к герцогу Соммерсету, быстрыми шагами вошедшему в комнату. На нем была шляпа, в руках - стек. Очевидно, он собирался на верховую прогулку или только что вернулся с нее. Беннет смотрел на него во все глаза. В свои тридцать два года герцог был моложе, чем половина людей в комнате, но вряд ли многие, независимо от возраста, рискнули бы выступить против него.
- Истон снова ноет и жалуется, - сказал граф Хеннесси и вернулся к своей книге и сигаре.
- Это его право, - ответил герцог и перевел взгляд на Беннета. - Я собираюсь на верховую прогулку. Не хотите присоединиться?
- Конечно. - Деятельность сейчас больше подходила его настроению, чем участие в споре. Он встал и посадил Керо на плечо.
- Нужна еще компания? - спросил Истон.
- Нет. Докучайте кому-нибудь другому, - без раздражения ответил герцог.
Они покинули дом через наружную дверь. Юпитер и огромный мерин герцога уже ждали их.
- Вам повезло, что я согласился, - усмехнулся Беннет и сел в седло.
- Я не сомневался, что вы согласитесь. Вы же хотели поговорить со мной. - Герцог легко выскочил в седло и поехал вперед, указывая дорогу. На улице Беннет догнал герцога, и они поехали рядом. Соммерсет вынул из кармана орешек и протянул Керо. От орешка она не отказалась. - Насколько я понимаю, меня приняли в семью, - заметил он.
- Я считал, что единственный ношу в карманах фрукты и орехи.
- В моих комнатах наверху живет громогласный попугай ара, который постоянно болтает всякий вздор. Замолкает он, только когда ест. - Соммерсет несколько минут молча наблюдал за обезьянкой, которая, крепко держась за хозяина, умудрялась очищать орех. - Ловко.
- Видели бы вы, как ловко она вытаскивает из моих карманов насекомых!
Герцог усмехнулся, но его лицо быстро приобрело серьезное выражение.
- Лэнгли в Корнуолле. Его ожидают в Лондоне не позднее вторника.
Меньше чем через неделю.
- Хорошо.
- Сейчас он, наверное, уже знает, что вы живы. Он может сжечь дневники.
- Если он это сделает, я подвергну сомнению сам факт его пребывания в Африке. Пусть предъявит доказательства. У меня, по крайней мере, есть эта мартышка, да еще артефакты и образцы уже прибыли в Теслинг.
- Доказательство его пребывания в Африке в ваших дневниках?
- М-м… нуда.
- Не слишком приятно для Лэнгли.
- Знаете, пусть он мне несимпатичен, но я не бросил бы его умирать в грязной хижине в Богом забытом уголке джунглей.
- Вы проявите должные дипломатические качества в этом вопросе?
- Я не дипломат.
- Но, Беннет, вы же не можете.
- В любом случае я здесь по другой причине. Соммерсет расправил плечи.
- Тогда просветите меня.
- Мне нужен совет.
Герцог удивленно поднял бровь.
- Я теперь ваше доверенное лицо?
- Я не могу разговаривать с дядей или Джеком Клэнси - сразу возникает ощущение, что я ем сырое мясо. В Африке оно мне не понравилось.
- Очень хорошо, так в чем проблема? Теперь начиналось самое трудное.
- Так получилось… что я заинтересовался леди Филиппой Эддисон. - Сказать "я одержим ею" было бы точнее, но Беннету не хотелось произвести впечатление сбежавшего из Бедлама сумасшедшего. А то еще Соммерсет начнет советовать Филиппе, как лучше от него избавиться.
Его светлость пожал плечами.
- Вы племянник графа. В таком союзе нет ничего невозможного.
- Вы немного опережаете события. - Беннет пожалел, что не допил виски в клубе - там осталось еще полстакана! - Я попытался… наладить с ней контакт, но совершенно очевидно, что я меньше похож на джентльмена, чем мужчины, которые ее окружают.
- Чем вы ей так не угодили?
- Я поцеловал ее. Мне показалось, ей понравилось.
- И шептали на ушко всякие милые пустячки?
- Я не знаю никаких проклятых пустячков! - Беннет был готов взорваться, - Обычно женщины сами подходят ко мне, зовут по имени и поднимают юбки.
- Ах, вот как. А вы говорили леди Филиппе, что увлечены ею?
- Да, я сказал, что хочу ее.
Соммерсет достал из кармана еще один орешек для Керо.
- Боюсь, это не одно и то же.
- Совершенно одно и то же! - Беннет с шумом выдохнул. - Никто же не может ожидать, что я буду… сидеть в гостиной, болтать о погоде с ее матерью, держать нить, пока она вяжет… и ждать пять недель, прежде чем дотронуться до ее руки.
- Конечно, это не вопрос жизни и смерти, но ухаживание за женщиной все же важно. Если это именно ухаживание. Если же речь идет о соблазнении, выберите другую женщину. Я спонсировал вашу экспедицию, и вы пытаетесь восстановить свою репутацию. Не губите хорошую девушку из благородной семьи.
- Но…
- Решите для себя, чего именно вы хотите. Вот вам мой совет. Дарите ей цветы, возможно, извинитесь за свою излишнюю откровенность.
- Цветы…
- В приличном обществе это называется букетом, и вряд ли стоит дарить даме чахлый цветок, предварительно объеденный мартышкой.
- Я подумаю.
- Конечно. - Герцог искоса взглянул на Беннета и спросил: - Скажите, а вы никогда не задумывались о том, что, стремясь добиться в жизни как можно большего, многого на своем пути не замечаете, отбрасываете, как ненужный хлам? Уверяю вас, некоторые моменты стоят того, чтобы ими как следует насладиться. И они далеко не всегда связаны с географическими открытиями. Вперед, Хан! - Соммерсет еще раз, усмехнувшись, взглянул на своего собеседника и пустил коня галопом - они как раз выехали на Роттен-роу в Гайд-парке.
Цветы. Поцелуи. Совращение. Ухаживание. Наслаждение. Да, кстати, а чем наслаждаться? Как чертовски много ненужных слов между ним и Филиппой Эддисон. Если бы она не дала понять, что находит его подход оскорбительным, он бы так и продолжал, ни о чем не догадываясь. Очевидно, нужна тонкость, изящество. И выражение восхищения. Но зачем терять прорву времени, если он совершенно точно знал, чего хочет. Непросто все это для такого нецивилизованного человека, как он. Но он был исполнен решимости добиться своего.
Глава 9
По моим оценкам, самый страшный зверь в Африке - это не лев, не леопард и не змея. Это гиппопотам. Он не только непредсказуемый и нетерпеливый зверь, но и к тому же громадный - крупнее быка. Самое страшное, что с большого расстояния непривычному глазу он кажется этаким пухленьким благожелательным симпатягой. Но у этого симпатяги клыки, которыми он может без особого труда перегрызть каноэ пополам. Не думаю, что даже самая обозленная мамаша из общества способна на такое.
Из дневников капитана Беннета Вулфа
- В последний раз повторяю, Оливия, я не знаю, какой напиток предпочитает капитан Вулф! Думаю, подойдет любой, в котором не плавали дикие звери. - Филиппа страдальчески сморщилась и закрыла глаза, но, избавившись от нервического лепета Оливии, позволила другим мыслям завладеть ею, а они не радовали.
Она размышляла, как бы вообще отказаться присутствовать на сегодняшнем ужине. Если она не выйдет из своих комнат, Оливия ей никогда не простит. Более того, Беннет Вулф сразу поймет, что несколько дерзких слов способны обратить ее в бегство. Вряд ли такое поведение можно назвать логичным.
Тот поцелуй. О, тот поцелуй был волшебным. Возможно, в этом и заключалась трудность. Когда Беннет ее целовал, было уже не до логики. Это было… Черт, как же трудно это описать. У нее сводило пальцы, она чувствовала жар в таких местах, о которых леди и говорить-то неприлично, и еще она страстно хотела почувствовать все это снова. Желательно несколько раз.
Но потом явился этот огромный медведь и с изяществом носорога заявил, что хочет видеть ее голой в своей постели или на полу - ему все равно где.
Что же ей делать? Повернуться к нему спиной? Попытаться убедить, что если он хочет поухаживать за ней - а, видит Бог, этого она представить себе не могла, - тогда ему придется следовать определенным правилам. Кстати, а почему он положил глаз именно на нее? Вокруг него вертится столько симпатичных девушек. Может быть, потому что считает ее жалкой и стеснительной? Тогда он заслужил хороший удар в нос.
Открылась дверь, и на пороге гостиной появилась Оливия. На ее красивом лице читалось волнение.
- И вовсе не обязательно кричать на меня, - с порога заявила она.
- Извини. - Филиппа отложила в сторону вышивание. - Я могу тебе чем-то помочь?
- Слава Богу! - воскликнула Оливия и с большим облегчением улыбнулась. - Пойдем со мной в гостиную. Мне не нравится, как расставили стулья, но… в общем, сама увидишь.
- Оливия, ты пригласила двадцать семь человек, причем со всеми ты давно знакома, - сказала Филиппа, поднимаясь по лестнице за сестрой. Она старалась, чтобы ее голос звучал успокаивающе. - Уверяю тебя, им все равно, как расставлены стулья в нашей гостиной.
- Ты ничего не понимаешь. Те, кто будет сидеть дальше всех от сэра Беннета, посчитают, что ими пренебрегли, а те, кто ближе, станут размышлять, не окажется ли его сегодняшняя репутация весомее прежней и как это может повлиять на их положение.
- Ты слишком много думаешь о пустяках.
- Я начинаю думать, что вообще не надо было устраивать этот ужин. Но этот мужчина просто неотразим. - Оливия прижала руки к груди. - Опять же хороший доход отнюдь не маловажен… если, конечно, Принни не разозлится и не лишит сэра Беннета всего.
- Беннет никому не давал повода злиться, - ответила Филиппа. Возможно, кроме нее. Но ведь их последнюю беседу никто не слышал.
- Да еще мама, - продолжила Ливи, оглянувшись. - Представляешь, она собирается сидеть с нами! Как ты думаешь, она достаточно хорошо себя для этого чувствует?
Филиппа немедленно догадалась, в чем дело. Тяжело вздохнув, она пробормотала:
- Я посижу с мамой и позабочусь, чтобы она не слишком устала.
Оливия бросилась к сестре и чмокнула в щеку.
- Ты ангел, Флип. Теперь хотя бы об этом я могу не беспокоиться.
Внизу послышался приглушенный шум, открылась входная дверь, и Филиппу охватил жар, тут же сменившийся ледяным холодом. Она сумела сохранить самообладание, лишь напомнив себе, что гости начнут собираться через двадцать минут. Что же ей делать? Хорошо бы она не грохнулась в обморок или ее не стошнило от нервного напряжения, когда он войдет в комнату.
- Я старался по-модному опоздать, - с подчеркнутой медлительностью проговорил лорд Джон Клэнси, - но, очевидно, все остальные еще большие поборники моды, чем я.
Филиппа глубоко вздохнула и открыла глаза. С улыбкой на лице она поспешила к гостю.
- Привет, Джон. Я бы сказала, что ты по-модному вовремя. Ты один?
Клэнси усмехнулся:
- Мой знаменитый друг сбежал из Клэнси-Хауса в дом своего дяди. - Взгляд его красивых зеленовато-серых глаз скользнул в сторону и остановился на Ливи. - Добрый вечер, леди Оливия.
Оливия безразлично помахала рукой.
- А, это ты, Джон, молодец, что пришел. - Она вернулась к пересчету стульев.
- Но ты же сама меня пригласила! - Сжав губы, он приблизился к ней. - Чем я могу помочь?
- Я думаю, что, если поставить стулья в ряд, это будет слишком официально, а если в беспорядке расставить в разных местах комнаты - некрасиво.
- Возможно, лучше поставить их полукругом. Ливи заулыбалась.
- Конечно, так будет лучше всего. Ты такой душка, Джон. Помоги мне, пожалуйста. Филиппа сегодня капризничает. Она мне совершенно не помогает.
- Ничего подобного, - с достоинством ответила Филиппа. - Просто у тебя каждые две минуты меняется настроение. А у меня от этого кружится голова.
Криво улыбнувшись, Джон принялся расставлять стулья полукругом, обращенным к восточной стене гостиной. Мгновение спустя Оливия шепнула на ушко сестре:
- Раз Джон уже здесь и от него значительно больше пользы, чем от тебя, почему бы тебе, не пойти переодеться к ужину?
- Но я уже переоделась!
- Прошу тебя, Филиппа, это же не очередное заседание твоего книжного клуба.
Филиппа хмуро посмотрела на свое платье из голубого муслина.
- Что не так с моей одеждой? Ее сестра обреченно вздохнула.
- Ничего. Если ты не видишь никаких недостатков - значит, ничего. - Она крепко обняла Филиппу. - Ты проверишь, вовремя ли будет готов ужин?
- Конечно.
Филиппа поспешила на кухню, чтобы поговорить с кухаркой, потом медленно направилась обратно в гостиную.