По свистку коррида продолжалась. Перебирая в памяти финальные моменты сражения, Рафаэль пыталась понять, что с ней произошло. Теперь ей не нужен был бинокль, чтобы видеть все, что происходило на арене: лепестки роз, zapatillas, остатки одежды ярых болельщиков - все это скоро уберут, однако картинки навсегда останутся в памяти девушки. Теперь Руис был вне опасности и Рафаэль могла успокоиться и подумать. Совсем недавно Жослин называл корриду "цирком и трагедией, величием и насмешкой". Он был в чем-то прав. Но ведь столько людей были поглощены этим действом; затаив дыхание, они следили за каждым движением Руиса. Даже Жослин. Рафаэль пыталась мысленно защитить себя: "Как это понимать? Почему мужчины насмехаются над смелостью в желании доказать, что они сильнее? Ведь в бою нет сомнения, кто из двух соперников более мужественный!" Она продолжала напряженно наблюдать за жестокой игрой следующей корриды, хотя правил по-прежнему не понимала. Языческий ритуал, пир варваров, идолопоклонничество… Для чего все это? Зрители, дикое животное - и тореадор посередине, между этими двумя мирами. Кто здесь для того, чтобы добыть своим оружием славу, а кому суждено быть забытым навсегда? "Все равно это когда-нибудь исчезнет, даже не успев возникнуть", - мрачно подумала Рафаэль. Желание рассмеяться ничуть не успокоило девушку. Внезапно ей в голову пришла мысль, которая всплыла на фоне разбушевавшегося действа: завтра они с Жослином улетают в Париж, что, наверное, его бесконечно радует. Вернуться с ним… Терпеть его плохое настроение с уверенностью, что она больше никогда не приедет к Васкесам. Внезапная ревность Жослина была верным подтверждением его любви. Ситуация зашла в тупик. Париж… В семистах километрах отсюда. Там она не услышит о Руисе. Одинокая слеза покатилась по ее щеке, и, чтобы внимательно наблюдавший за ней Жослин не заметил этого, она полезла в сумочку за сигаретой и с трудом зажгла ее на ветру. Он и не подумал помочь ей.
Предчувствие трагедии появилось еще утром; Рафаэль осознавала, что занавес скоро опустится.
Тем временем Руис расправился со вторым быком и теперь торжественно шествовал перед восхищенной публикой. Он яростно разрезал ухо животного на две части. Матадор был творцом своей истории и покинул арену через Двери Императора, тем самым признавая себя непобедимым, в чем публика не сомневалась. Виржиль провел Жослина и Рафаэль через толпу в комнату Руиса. Затем они прошли в бар, а Виржиль пошел позвонить Марии, оставив гостей и заказав шампанское.
Жослин и Рафаэль оказались наедине.
- Ты положила этот ужас себе в сумочку? - сказал Жослин тоном, не предвещающим ничего хорошего.
Она молча кивнула, сохраняя спокойствие.
- Теперь все стало на свои места, - с иронией произнес Жослин.
Девушка не знала, что ответить. Она будто ждала чего-то или кого-то.
- Руис смотрел на тебя, как собака смотрит на кость. Ты пришлась по вкусу этому юному тореро… Он даже не скрывает этого.
Жослин внимательно наблюдал за реакцией Рафаэль, которая не сводила глаз со своего бокала. Ему захотелось нагрубить ей, ударить. Молчание становилось невыносимым, поэтому Жослин дерзко спросил:
- Ты считаешь пузырьки? Признаюсь, я безумно рад, что завтра мы уезжаем. Я уже достаточно тут насмотрелся. Теперь мне бы хотелось поговорить с тобой наедине…
Она повернулась к нему и подняла бокал, собираясь выпить. Жослин хотел сказать что-то еще, но тут вернулся Виржиль.
- Дело сделано, я успокоил Марию! Я встретил Руиса, он сейчас переоденется и присоединится к нам, если зрители оставят его в покое.
Жослин хотел возразить, но какой-то журналист обратился к Виржилю. Васкес предложил ему бокал шампанского, и тот, согласившись выпить, стал расспрашивать его о Руисе. Бар гудел. Все восхищенно обсуждали корриду. Жослин почувствовал, что, если он сейчас не уйдет отсюда, это плохо закончится. Однако у него не хватило сил что-либо предпринять, видя ледяное равнодушие Рафаэль. Наконец появился Руис, как обычно, в джинсах и белой рубашке, уставший, но счастливый. Его тут же обступила толпа друзей и любопытных, желающих поздравить тореадора с победой. Он спокойно ответил на вопросы журналистов, затем пожал руку пожилому человеку, который что-то сказал ему. Освободившись от назойливых почитателей, Руис направился к отцу. Однако сначала он обратился к Рафаэль:
- Вам понравилось в этот раз?
- Очень!
Слова были не нужны, ее взгляд говорил сам за себя. Они понимали друг друга. Виржиль подал Руису бокал. Тореадор, по обыкновению, лишь слегка коснулся губами напитка. Помедлив, он сказал:
- Сегодня вечером я уезжаю в Испанию.
- Уже?
Виржиль сердито нахмурил брови.
- Почему ты не хочешь отдохнуть? Я надеюсь, ты не собираешься провести в Севилье целую неделю?
Руис не смотрел ни на отца, ни на Жослина. Он глубоко вздохнул и спросил Рафаэль:
- Вы поедете со мной?
Юноша был бледен. На его лице не было ни тени высокомерия. Пользуясь минутным замешательством, он наклонился к ней и шепотом спросил:
- Вы согласны?
Этого было более чем достаточно. Жослин отшвырнул стул, но Руис даже не посмотрел в его сторону. Он ждал, что скажет девушка. Виржиль так и остался стоять с открытым ртом. В этот момент Рафаэль тихо, но твердо ответила "да" и встала. Несмотря на свою могучую фигуру, Виржиль вскочил первым и схватил сына за руку:
- Ты сошел с ума?
- Пустите меня, вы ничего не сможете сделать. Она поедет со мной в Севилью.
Оба разгневанные, они стояли друг напротив друга.
- Отпусти его, Виржиль. - Жослин хотел сам объясниться с Руисом. Он перегородил юноше дорогу. - Послушай-ка, Руис! Ты, я вижу, совсем дикарь. Убил зверя и хочешь получить еще и девушку, да?
Руис легко уклонился от кулака Жослина, но его неожиданно встретил другой, отца. Удар между ног согнул его, а удар в челюсть сбил Руиса с ног. Он упал на колени, сплевывая кровь. Виржиль наклонился, чтобы помочь сыну подняться, но между ними встал Жослин.
- Оставь его, Виржиль! Не вмешивайся!
Пользуясь паузой, Рафаэль заслонила собой Руиса, который еле стоял, держась одной рукой за стол. Он заранее знал, что его ожидает, и не собирался отступать. Пока Жослин пытался отодвинуть Рафаэль, Виржиль бил своего сына. Испуганный бармен побежал искать хозяина гостиницы. Ошарашенные посетители наблюдали за происходящим. Жослин закричал голосом, полным ярости, унижения и разочарования:
- Отойди, Виржиль! Дай мне закончить с ним!
Ему тяжело было оттолкнуть разгневанного Виржиля, выкрикивающего оскорбления. Они чуть было не начали драку, но Жослин снова повернулся к Руису:
- Если ты не погибнешь во время корриды, я убью тебя, клянусь!
На Жослина жалко было смотреть. Рафаэль взяла Руиса за руку и повела из бара.
Чтобы отвлечь внимание журналистов от Виржиля, Жослин предложил ему пройти в комнату Руиса. Там они застали Себастьяна, который собирал вещи - костюмы, шпаги, шляпу. Он кивнул им, забрал чемоданы и поспешил выйти. Виржиль тяжело опустился на диван. В комнате до сих пор был слышен легкий аромат духов Руиса, смешанный с запахом пота и крови.
- Жослин… Давай выпьем по рюмке коньяка, шофер подождет. И еще… Я должен тебе кое-что сказать… Не могу подобрать слова.
- Успокойся, Виржиль, - сказал Жослин, рассматривая что-то за окном. Внизу ходили и разговаривали приехавшие на корриду гости. Самоотверженные любители корриды подходили к самому входу в гостиницу в надежде поймать кого-либо из известных тореадоров. Некоторые из них заказали себе столик, чтобы быть поближе к mundillo.
- Послушай, Виржиль… Есть вещи, с которыми не поспоришь. Твой сын - подонок.
Виржиль тяжело молчал за его спиной. Жослин постепенно справился со своим гневом и продолжил:
- Ты его любишь, но он подонок. Ты же видишь, я восхищаюсь им, но, не будь тебя рядом, я бы убил его. Зачем ты только вмешался! Но, конечно, ты ничего не мог поделать… Даже ее ты защищал! Ты сделал вид, будто это твое личное дело, хотя это не так…
Жослин стая нервно ходить по комнате, стараясь не смотреть на Виржиля.
- Ты думаешь, она была со мной только ради денег? Думаешь, Рафаэль относится к числу девочек, которые любят охотиться за новой добычей? Думаешь, я стар и она считает меня дураком?
Жослин не ждал от Виржиля ответа.
- К тому же твоему сыну на тридцать лет меньше, чем мне. Он окружен ореолом славы и магией корриды. Я не думал, что Рафаэль настолько проста…
Жослин остановился, чтобы зажечь сигарету. Он с раздражением заметил, что его руки дрожат. Сейчас он был полон злости и негодования. Боль придет позже.
- Как думаешь, твой сын решился бы на такое, будь у него в соперниках молодой парень?
- Да.
Эта фраза еще больше разозлила Жослина.
- Черт вас возьми! - выругался он. - С вашими быками и корридой! Твой сын, от которого ты без ума, смешон, понимаешь?
- Это не так.
Жослин открыл было рот, чтобы возразить, но передумал и только тяжело вздохнул. Виржиль сидел, обхватив голову руками. Жослин продолжал нервно ходить по комнате, будучи все еще во власти происшедшего. Проходя мимо зеркала, он глянул на себя, отметил, какой у него старый и ужасный вид, и почувствовал, что ему будет сложно пережить эти несколько дней. Голос Виржиля вывел его из состояния задумчивости.
- Я умираю со стыда, Жослин… Я и понятия не имел, что такое может произойти. Я ничего не замечал до корриды. Иначе я бы сделал так, чтобы вы не виделись… Это его дом, но я не знал, что все зайдет так далеко…
В дверь постучали - официант принес коньяк. Жослин дал ему чаевые и наполнил рюмки. Протянув одну Виржилю, он посмотрел на друга и только сейчас увидел слезы у того на глазах. Жослину было непривычно утешать Виржиля.
- Выпей, Виржиль! Я не умру из-за того, что Рафаэль бросила меня.
Виржиль поднялся и залпом осушил рюмку.
- Помнишь наш разговор несколько дней назад, Жослин? У меня в кабинете ты сказал, что твой приезд с Рафаэль сюда все объясняет. А когда я спросил, готов ли ты жениться на ней, ты замялся. Я тогда рассмеялся и подумал, что ты здорово влюблен, если даже краснеешь при упоминании ее имени. Теперь я все понял… Ты не представляешь, как сильно Руис унизил меня и как я сожалею, что так вышло.
Жослин протянул ему руку, и Виржиль вопросительно посмотрел на него.
- Давай пожмем друг другу руки, Виржиль. Ты не враг мне. Эта вражда касается только меня и Руиса. Не путай себя с ним.
Виржиль робко пожал ему руку.
- Что ты будешь делать, Жослин?
- Рафаэль свободна. Я не собираюсь преследовать их по всей Испании. Завтра я возвращаюсь в Париж, один. Она нашла мужчину, который ей понравился, и избавилась от меня. Вот и все. Что я могу еще сделать?.. Куда, думаешь, они поедут?
Тревожные противоречия Жослина не беспокоили Виржиля.
- Я не знаю. Даже если бы знал, я бы не сказал тебе.
- Конечно…
Виржиль спросил:
- Знаешь, почему я вмешался в драку? Я думал, ты убьешь его в своем гневном желании отомстить за себя и за меня.
- Да что ты! Я же не сумасшедший. Тебе не нужно было вмешиваться. Я остановил тебя, потому что хотел сам разобраться. Ты бы избил его, если бы не я? Так ты его защитил… Я не обещаю, что в будущем… Такие вещи легко не забываются. Я должен свести счеты с твоим сыном, Виржиль…
Виржиль тяжело встал и налил себе еще коньяка.
- Ты поедешь со мной или останешься в Ниме?
Этот вопрос был задан немного робко.
- Завтра я сяду на самолет в Гароне.
- Мария передаст тебе твои вещи… О боже, мне нужно еще ей все рассказать!
Виржиль расстроенно вздохнул. Жослин резко ответил ему:
- Думаю, это будет не так тяжело, как приходится мне, правда?
- Да, конечно, но и непросто…
- Правда?
- Хочешь, устроим вечер забвения сегодня? Я не собираюсь оставлять тебя одного сейчас. К тому же… Мы так и не устроили прощального ужина.
Жослин спросил серьезно:
- Куда ты хочешь поехать?
- За город. Я не хочу случайно встретить друзей, которые станут расспрашивать меня о Руисе. Поехали в Сен-Ком, съедим что-нибудь?
Виржиль был настойчив, поэтому Жослин согласился.
- Да, давай разделим наше горе… Все равно в это время сложно найти гостиницу в Ниме. Сейчас ведь праздник.
В голосе Жослина чувствовались горечь и усталость.
- Не знаю, как это случилось, - сказал Виржиль, стараясь не смотреть на друга. - Я хотел достойно воспитать своего сына, научить его понимать, что есть настоящие ценности… До сегодняшнего дня я думал, что он лучший из всех троих. Я бы поклялся перед кем угодно, что он искренний и честный… Как видишь, я совершенно не знаю его.
Жослин ходил по комнате. Отчаяние Виржиля было ему неприятно, но он чувствовал себя словно в тумане. Он думал о Руисе со злостью, представляя, как несколько часов назад тореадор одевался в этой самой комнате и вынашивал свой коварный план. Боязнь смерти и желание чужой женщины - вот что он чувствовал в тот момент. Искусство корриды и измены - то, чему уже не мог научиться Виржиль в свои пятьдесят лет.
- Пошли отсюда, - сказал он Виржилю.
Уже немного пьяные, они вышли из гостиницы и сели в просторный "мерседес". Шофер, который был в курсе произошедшего скандала, беспрекословно повез их в Сен-Ком.
- Вам нужно заехать к доктору, - сказала Рафаэль, когда они выехали на автостраду, но Руис ничего не ответил. Он молчал целый час. Юноша аккуратно вел машину, чтобы не пугать девушку, но было видно, что ему хочется поскорей уехать как можно дальше от Нима. Его рана на губе затянулась. Заходящее солнце загадочно освещало окружающий пейзаж. Рафаэль думала о Жослине. Она чувствовала вину и одновременно облегчение и была довольна тем, как поступила. Страх перед неизвестным и головокружение от невероятности происходящего охватили девушку. Руис остановился заправиться и только тогда заговорил с Рафаэль.
- Вы решились поехать со мной. Я и не надеялся на это. Я знал, что отец с Жослином устроят скандал. Это в порядке вещей. Но я не мог смириться с мыслью о вашем завтрашнем отъезде. И мне невыносимо было думать, что вы проведете еще одну ночь с ним.
Он протянул к ней руку, но тут же в нерешительности остановился.
- Если я прикоснусь к вам сейчас, то сойду с ума, - эти слова прозвучали очень искренне. - Я покажу вам мое любимое место. Надеюсь, вам там понравится.
Он расплатился, завел машину и тут же раздраженно добавил:
- Вы ни о чем не сожалеете, Рафаэль? Я могу отвезти вас обратно в Ним, я не боюсь Жослина.
Рафаэль откинулась на спинку сиденья и ответила:
- Что вы, Руис! Я вовсе не сожалею. По крайней мере, сейчас.
Это было правдой. Он ничего не ответил, а она вдруг подумала, что они еще не занимались любовью, даже не целовались. Им нужно время, чтобы понять, смогут ли они понравиться друг другу. Пока же они вели себя словно двое незнакомцев. Там, в гостинице, Рафаэль ответила "да", пораженная смелостью и прямотой Руиса Васкеса - кумира многих девушек. Жослин назвал его "дикарем". Неужели этот милый юноша с ангельскими глазами может быть таким? Конечно! Гордый эгоист! Свирепый, но ласковый хищник! Рафаэль должна была признаться: она поехала с Руисом, руководствуясь животными инстинктами. На самом деле ее покорили не его розы, а жуткое отрезанное ухо быка. Это был жест победителя. Она улыбалась Руису, а он загадочно поглядывал на нее.
- У вас было много любовниц, не так ли? - спросила вдруг девушка.
Вопрос Рафаэль застал его врасплох, и он смутился.
- Сколько вам лет, Руис?
- Двадцать два.
- Мне на днях исполнится тридцать…
Он перебил девушку:
- С днех рождения! Мы это как следует отпразднуем. Чудесный возраст!
Она пожала плечами.
- Я просто хотела отметить разницу, вот и все.
- Это вдвое меньше, чем у вас с Жослином.
Рафаэль задело это замечание, но она промолчала.
Через два часа они приехали к месту, куда ее хотел отвезти Руис. Маленький домик, спрятанный в горах Корбьера, недалеко от границы с Испанией, даже сложно было назвать гостиницей. Хозяин встретил их очень радушно, но удивился, что гости приехали без багажа. Несмотря на позднее время, им был подан прекрасный ужин.
- Зимой здесь все занесено снегом, - сказал Руис, взял из вазы на столе розу и протянул ее Рафаэль.
- Вы часто приезжаете сюда?
- Нет, и обычно бываю здесь один. Не хотите выпить вина?
- Если вы составите мне компанию. Не хочу, чтобы я опять опьянела, в то время как вы трезвы, как стеклышко.
Он весело улыбнулся.
- Да, я тоже выпью, с вами я чувствую себя неловко.
Она звонко рассмеялась. Звук ее голоса разнесся эхом по всей комнате, где они были единственными посетителями в этот час.
- Неловко? Вы? Да вы шутник… Вы заказали номер на двоих?
- Да. Я приехал бы сюда в любом случае. У меня не было желания оставаться дома со всеми в этот вечер. Я взял бы с собой Себастьяна, с которым работаю… И я бы всю ночь рассказывал ему о вас.
- Вы верили, что я поеду с вами?
- Откровенно говоря, нет.
- И вы рискнули? Даже если бы я отказала, вы бы затеяли скандал.
- Мне все равно.
Он не хвастался. Он был спокоен. Рафаэль протянула Руису бокал, чтобы он наполнил его.
- За что мы выпьем, Руис?
- За нас.
- За нас… А если у нас все случится не так, как мы думаем?
Он вопросительно посмотрел на нее и снова рассмеялся.
- Ну, тогда я вас отправлю обратно Жослину по почте наложенным платежом с извинениями. Вы так просто об этом говорите, что мне не по себе.
Она посмеялась вместе с ним, хотя тоже волновалась, даже, пожалуй, больше его.
- Жослин вас боготворил, это было очевидно, а как вы к нему относились?
Он имел право на этот вопрос. Рафаэль посмотрела ему в глаза.
- А как вы думаете?
Он нахмурил брови, пожал плечами и поинтересовался:
- Что бы вы делали с ним потом, Рафаэль?
- С ним мне было спокойно… Понимаете? О вас я ничего не знаю, но… так даже интересней!
Она снова рассмеялась, стараясь не превращать расставание с Жослином в трагедию и желая поскорее забыть скандал.
- Спокойно? Но почему? Чего вы боялись?
Он бы не понял ничего из того, что Рафаэль могла бы ему сказать, поэтому она предпочла перевести разговор на другую тему.
- Это не важно, Руис. Сейчас я здесь. А боялась я неуверенности в будущем. Сейчас ее даже больше, но я чувствую себя прекрасно.
Юноша слабо улыбнулся - он был бесконечно счастлив с ней сейчас. Хозяин подал гостям мясо, омлет с овощами и печеный картофель и сказал:
- Я очень сожалею, но уже поздно, и повар уехал домой. Мы думали, что вы не приедете…
- Все в порядке, не беспокойтесь, - успокоил его Руис.
Он был голоден и рад, что им приготовили хоть что-то.