- Я ничего не ел с утра, - сказал он, улыбнувшись. - Вы знаете, перед корридой аппетит всегда пропадает…
Рафаэль вдруг вспомнилось сегодняшнее утро в Ниме, как она сидела между Виржилем и Жослином, обеспокоенно наблюдая за Руисом, мечущимся по арене.
- Да, - прошептала она, - не будь меня, вы бы сидели здесь и спокойно ужинали…
- Это было бы совсем не так весело, - возразил он.
- Разве Себастьян не развлекает вас?
Он сделал несколько глотков вина и ответил:
- Наоборот! Он бы замучил меня своими замечаниями по поводу того, как я должен был двигаться во время боя и чего не сделал.
Руис весело рассмеялся, потом снова посерьезнел и добавил:
- Честно говоря, если бы он не стоял сзади меня и не наблюдал за боем, не знаю, смог бы я завершить эту корриду…
Его слова прозвучали искренне, и Рафаэль улыбнулась. Руис был звездой, но в глубине души оставался юным мальчиком. Девушка подумала, что дорого заплатит за то, что так бездумно отправилась за ним. Она была почти уверена, что ничто не может интересовать Руиса больше, чем коррида, но решила пока не думать об этом. Она смотрела, как он ест, потом тоже приступила к ужину. Ей нравился этот горный домик, нравилось сидеть напротив него. Она хотела полностью насладиться неожиданным поворотом событий, этой безумной авантюрой.
Ночь была спокойная и ясная, окутанная свежим и прозрачным горным воздухом. Хозяин зажег свечи и оставил влюбленных одних. Руис доел и положил приборы. Он поднял на девушку взволнованный взгляд. Внезапно наступившая тишина смущала его. Помедлив, он нежно взял руку Рафаэль.
- Я полюбил вас, как только поздоровался с вами… Ах нет! Даже раньше, когда увидел, как вы выходили из машины.
Он смотрел на нее, стараясь убедить в этом.
- Никто раньше так сразу не нравился мне… Мне показалось, что вам не пришлась по вкусу коррида в Арле, и это очень задело меня. С того момента я всячески старался понравиться вам не в облике тореадора, потому что вам это безразлично, а как мужчина. Что касается Жослина, мне на него было наплевать. Мне он не понравился с первого взгляда. Все произошло быстро, уже при знакомстве. Это правда, даже если кажется странным… Я хотел вам объяснить, что я… В общем, Жослин не друг мне, он - друг моего отца. И еще… Думаю, что в любом случае я поступил бы точно так же. С тех пор, как вы приехали к нам, я ни на минуту не переставал думать о вас.
Он говорил долго, и Рафаэль не решалась забрать руку. Откровенность Руиса нравилась девушке и вместе с тем ставила ее в тупик. Его признание требовало ответа.
- В тот первый день я не узнала вас, - ответила девушка. - Вы были совсем другим - в джинсах и рубашке. Ваше раздражение смутило меня…
Она грустно улыбнулась Руису.
- Дом ваших родителей показался мне таким необыкновенным…
Она выпила еще немного вина, набираясь смелости, чтобы закончить:
- Вы не оставили мне выбора, Руис. Было сложно не поддаться вашему обаянию. Всю неделю ваш образ был повсюду: в Камарге, в море, в закате солнца, среди лошадей, корриды и быков, которых вы так метко уничтожили.
- Я бросил их к вашим ногам! Я предпочитаю думать так.
Эти слова были сказаны с отчаянием. Разговор становился слишком пафосным, поэтому девушка поспешила добавить с иронией:
- К моим ногам? Быков? Вы шутите? Вы нещадно убиваете их. Вы один с ними на арене в окружении любопытных зрителей. Вы делаете это для удовольствия ваших почитателей.
Руис не отвечал. Он внимательно смотрел на девушку.
- Вам можно позавидовать, Руис… Рядом с вами я чувствую себя такой обыденной. И я не могу сказать, что люблю вас. Любить - это серьезно… То, что произошло между нами, - сплошное безумие!
Он продолжал смотреть на нее с нежностью.
Свободной рукой девушка прикоснулась к губам тореадора в том месте, где запеклась кровь.
- Вы сделали своего отца несчастным. Почему он вас ударил?
- Чтобы опередить Жослина. Я не смог бы драться с отцом, поэтому он хотел унизить меня так, как это сделал я. К тому же он не хотел быть свидетелем нашей драки с Жослином.
- Он сможет простить вас?
Руис спокойно ответил:
- Конечно. Когда я сказал, что хочу стать матадором, он поднял скандал. Тогда это было похлеще, поверьте мне. И я был совсем молод. Он прекрасно знает, что я не уступлю, каким бы злым и настойчивым он ни был. В конце концов он всегда соглашается. Это моя жизнь, Рафаэль. Даже отец не имеет права в нее вмешиваться.
- Вы суровый…
- Суровый?!
Руис в недоумении нахмурил брови.
- Да, и вы гордитесь этим, - объяснила девушка. - Но сейчас это неважно. Следует закончить то, что мы начали, правда?
Он беспомощно пожал плечами.
- Я не понимаю, о чем вы… Мы можем пойти наверх, если хотите.
Рафаэль хотела отшутиться, но внезапный порыв желания, вызванный предложением Руиса, остановил ее. Она побледнела, а он смущенно прошептал:
- Я могу провести всю ночь, сидя за этим столом и рассказывая, как люблю вас. Я могу делать все, что вы захотите…
Он говорил правду: до этого дня ни один мужчина не дал Рафаэль ощутить подобное - восхитительное неведение и свободу. Она резко встала.
- Я лишь боюсь, Руис, что это безумие пройдет.
Он удивленно посмотрел на нее, и Рафаэль почувствовала неловкость. Как было просто играть с Жослином и насколько это тяжело с Руисом! Она сказала, что они еще не заказали десерт и не выпили кофе, решив продлить время до момента ухода в спальню. Потом спросила:
- Нашлась ли девушка, которая отказала вам, Руис?
Он встал и взял ее за плечи.
- Ответ на этот вопрос не интересен ни мне, ни вам.
В холле гостиницы ждал хозяин, который проводил их в уютную комнатку. Он поклонился, прощаясь с гостями и радуясь тому, что у него в гостинице остановились влюбленные. Рафаэль взглянула на кровать с красным покрывалом, открыла дверь роскошной ванной и остановилась на пороге. Девушка чувствовала радостное возбуждение. Ей была приятна мысль, что она сейчас здесь, в этом прекрасном уголке возле испанской границы с юным отважным тореадором, немного героем и безумцем. Восхитительно… Она вздрогнула при мысли о своей матери… Затем вспомнила безудержный смех Марии и доброго Виржиля и немного помрачнела. Девушка разделась и зашла в душевую кабинку. Что ее ожидало: удивительное любовное приключение или жестокий обман? Кто знает… Поедет ли она в Севилью? Сейчас ей казалось, что это на краю света. Она хотела и боялась.
Неожиданно для самой себя девушка расплакалась. На ощупь она открыла кран, чтобы шум воды заглушил рыдания. События пережитого дня окончательно утомили ее. Она чувствовала почти панический страх перед неизвестным и стыд перед Жослином, которого бросила на произвол судьбы. Она злилась на себя за то, что разлюбила его и должна была так поступить, злилась за измену с Руисом. Руис! Она снова увидела его дикий взгляд. Он ждал за дверью, чтобы провести с ней ночь. Все начинается снова? Какое безрассудство! Незнакомый Руис, соблазнительный Руис. Сколько еще продлится это головокружение? И где-то там Жослин, властный и гордый, но влюбленный в нее. И вместе с тем Жослин был для нее другом, которым Руис никогда не станет, - это она сразу поняла. Он может вызвать сумасшедшую страсть, но никогда не пожалеет Рафаэль, если та будет плакать. Вода медленно стекала по волосам девушки. Наверняка Жослин проклял ее. Интересно, что он сейчас рассказывает Виржилю? Или, может, он уже улетел в Париж первым самолетом? Какой он в гневе? Наверное, лелеет свою обиженную гордость. Каким завтра будет Руис? А будущее вообще неизвестно… Девушка попыталась успокоиться. Бояться или стыдиться - это не лучший выход из данной ситуации. Она быстро оделась и вышла из ванной. Руис стоял возле окна. Услышав, что Рафаэль вошла в комнату, он повернулся и сказал:
- Рафаэль, посмотрите, какое звездное небо…
Она стала рядом и положила голову ему на плечо.
- Вам хорошо с мокрыми волосами. Зачем вы оделись?
Он сказал это очень нежно и начал медленно ее раздевать. Свет восходящего солнца блестел на покрывале и волосах Руиса. Руис. Рафаэль захотелось громко прокричать его имя. Ей было хорошо с ним: после долгого ожидания они наконец смогли прикоснуться и почувствовать друг друга. Он был настойчив, и она подчинилась его воле. Они забыли неловкость и стыд и предались сумасшествию этой необычной ночи.
Уставшая, но довольная, Рафаэль свернулась калачиком, спрятав голову под подушку. Наверное, Жослин сейчас в самолете, который летит в Париж.
Он познакомил ее с Руисом, возможно, ради этой ночи… А вдруг это всего лишь сон? Однако есть сны, ради которых мы готовы отдать все…
Поддавшись очарованию тореадора, девушка ни о чем не жалела. Если сентябрь закончится, и они больше не увидятся, Рафаэль все равно будет считать, что этот период жизни удался. Ее восхищала решительность Руиса, его профессия, его желание жить и бороться. Ждать его возвращения, лежа в теплой постели, - это счастье. Это так же прекрасно, как голубое небо над Камаргом, и так же просто, как заниматься любовью. Девушка думала о том, скольких быков ему еще предстоит победить и сколько женщин будут им восхищаться. Все это было гораздо приятнее, чем перспектива жизни с Жослином. Руис вернулся к одиннадцати часам. Он купил зубные щетки и пасту. Хозяин гостиницы принес завтрак. Вместе с ними начался новый день и все, что он принесет с собой. Но Рафаэль уже не боялась.
Мария тревожно развернула газету "Midi libre". Посмотрев на первую страницу, она улыбнулась. Почти половину листа занимала фотография Руиса, на которой он был изображен в воинственной позе во время корриды.
- "И снова триумфальная победа Руиса Васкеса", - прочитала женщина.
Смакуя эту новость, Мария налила себе чашечку кофе. Виржиль вернулся очень поздно, уже почти рассвело. Наверняка они от души отпраздновали победу. После таких пиршеств он всегда отсыпался на диване у себя в кабинете. Мария еще раз взглянула на фотографию сына.
Теперь ей хотелось прочесть статью. Руис, очевидно, спал, поэтому она велела работникам быть потише. Вошел Виржиль, вид у него был уставший. Она заметила, что он одет во вчерашний костюм, и обеспокоенно вскинула брови. Муж подошел к столу, бросил взгляд на статью, затем взял газету и скомкал ее. Мигель вошел в комнату вслед за отцом и опустился на стул, мрачно уставившись в пол. Мария хотела что-то сказать, но муж жестом остановил ее.
- Подожди! - только и сказал он.
Было видно, как Виржиль подыскивает слова для разговора с ней. Он повернулся было к Мигелю в надежде на помощь, но передумал.
- Вчера вечером Руис уехал в Севилью. Он взял с собой Рафаэль, - начал он.
Мария озадаченно посмотрела на мужа, ничего не понимая.
- Руис? Разве он не у себя в комнате?
- Нет, - сказал Виржиль, повысив голос, - он в комнате, но не в своей! Ты что, не слышала, что я сказал? Руис увел Рафаэль из-под носа Жослина…
Мария уставилась на стол. Она пыталась понять, что сказал муж, но не понимала его слов.
- Жослин? - повторила она.
Она обошла вокруг стола и села рядом с Мигелем.
- Рафаэль и Руис? Виржиль, что происходит?
Она чуть не плакала. Виржиль гневно закричал:
- Да, да, Руис! Руис!
Он повторял имя сына со всевозрастающим гневом, но, увидев слезы в глазах жены, замолчал.
- Мигель все тебе расскажет…
- Нет, ты! Я хочу, чтобы ты мне все рассказал.
Она смотрела ему в глаза, готовая защищать Руиса до последнего. Виржиль это понял и сказал сурово:
- Нет, Мария. Я не хочу об этом говорить. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Пока ситуация не прояснится, Руис не переступит порога этого дома. Я говорю серьезно…
Мария не сомневалась в этом.
- Послушай, Виржиль… - начала она, но он не дал ей договорить.
- Мария, я не хочу видеть Руиса в этом доме.
Виржиль выдержал взгляд жены, резко повернулся и вышел из комнаты. Мигель подошел к матери и улыбнулся.
- Разве ты еще не привыкла, что вокруг Руиса все время скандалы? Я уже слушаю об этом целый час.
Сложно было не заметить, что Рафаэль ему нравилась. Неужели ты ничего не видела? Нет? Ну что ты, мама…
Он усадил Марию в кресло, сел рядом и взял ее руки в свои.
- Ну а я давно заметил неладное. Жослин собирался уезжать сегодня днем. Он был так уверен в себе…
Мария рассматривала свои украшения и не слушала сына. В конце концов это его разозлило:
- Ты же знаешь Руиса, мама! Он всегда считал Жослина искусным соблазнителем. Ему вдвойне приятно украсть у него молоденькую подружку. Я подумываю, уж не влюбился ли он… Он подарил ей быка, отрезанное ухо и поездку в Севилью, будучи абсолютно уверенным в себе!
Мария обеспокоенно спросила:
- А что сделал твой отец, Мигель?
- Если я правильно понял, он затеял драку…
Женщина задумчиво посмотрела на скомканный кусок газеты.
- Что мне делать, Мигель?
Вопрос заставил сына задумчиво опустить голову. Помедлив, он ответил:
- Ничего, мама. Руис больше не ребенок. Он получил что хотел. В воскресенье он будет в Севилье, где встретится с Пабло. Позвони тому и расскажи все. Это самое разумное, что можно сделать.
- Я никогда не прощу его, - прошептала Мария.
- Никогда? Это слово слишком сильное, когда речь идет о Руисе…
Мигель снова улыбнулся.
- Никто не умер, мама, - сказал он, поднимаясь. Он собрался уходить, но Мария остановила его.
- Ты не понимаешь, Мигель…
Он пожал плечами и сказал:
- Обида забывается. Думаю, в ближайшее время Руис не появится. Он полностью поглощен своей любовной историей и временно забыл о нас. После воскресного выступления он вернется в Сент-Мари, один или с Рафаэль. Можешь съездить туда, чтобы рассказать ему, как мы недовольны его поведением. К тому же, почему ты думаешь, что Рафаэль у него надолго? Коррида была и остается его самой сильной страстью. Мне кажется, что со временем…
- Я все равно не прощу его, Мигель.
- Возможно… не сегодня.
Мария встала и вышла, недовольная самоуверенностью Мигеля. В холле она столкнулась с Жавьером, но молча прошла мимо. Виржиль из другой комнаты крикнул вслед другу:
- Ты меня хорошо понял?
Жавьер кивнул.
- Не пускайте его даже в конюшни! Я не хочу видеть Руиса на территории нашей усадьбы, - приказал хозяин дома.
Жавьер постоял на лестнице, с сожалением глядя на хозяйку, затем поднял шляпу, прощаясь, и ушел. Мария подбежала к Виржилю, который собирался сорвать со стены фотографию Руиса, и схватила его за руку.
- Не трогай!
Они стояли друг напротив друга.
- Пусть все остается на своих местах! Это и мой дом тоже! - закричала Мария.
- Ты любишь Руиса. Но с этого дня…
Мария разрыдалась, и Виржиль обнял ее.
- Виржиль, я ни о чем не прошу тебя… Можем не говорить об этом. Но кто коснется его фотографий, будет иметь дело со мной.
Виржиль приподнял лицо жены за подбородок и посмотрел в ее глубокие глаза. У Руиса был такой же взгляд… Виржиль слегка оттолкнул Марию.
- У меня дела, Мария… Собери вещи Жослина и отправь их в Париж.
- Хочешь, чтобы я написала ему?
- Нет, не надо…
Виржиль спустился в холл и остановился у окна. Он чувствовал себя уставшим и опустошенным. Давно уже у него не было такой ночи. В конюшне Жавьер мыл андалузского скакуна Руиса. Он понял этот негласный знак протеста, которым молчаливый Жавьер высказывал свое недовольство под внешним смирением.
- Иди займись лучше моими быками, - пробурчал будто сам себе Виржиль.
Он представлял, как будет проходить жизнь в finca без Руиса, как будет скакать один рядом с becerro и не сможет показывать сыну новорожденных жеребцов.
Виржиль задумался. Жослин наверняка сейчас едет в аэропорт Гароны, разбитый, уставший от происшедшего накануне и чрезмерной дозы алкоголя, выпитого в желании забыться. Мигель будет возить Марию к Руису в Сент-Мари, если она захочет. Единственное, чего не желал Виржиль, - это видеть своего сына здесь, одного или с этой девчонкой. Поехать в Севилью, чтобы сказать ему об этом? Это так далеко… Виржиль вспомнил свои путешествия под палящим солнцем в трепетной неизвестности. В воскресенье у Руиса новая коррида и новая победа. Неужели он уже не увидит этого?
Виржиль уже несколько минут стоял неподвижно, опираясь на ограждение конюшни. Жавьер давно ушел. "Мне никогда не удавалось совладать с Руисом. Это как биться о стену. Он непременно выигрывал…" Руис всегда знал, как себя вести. В детстве он был послушным, любопытным мальчиком, позже стал воспитанным, галантным кавалером. Однако за мягкими жестами и ласковым взором всегда скрывались дикость, дерзость, вызов. И разве не это его больше всего восхищало в младшем сыне? "Все это для того, чтобы однажды повести себя, как настоящий подонок. Его безвкусно обставленный дом, шикарная машина, вызывающая манера держать себя… Желание всегда и везде быть главным, ничего не беря в голову… И он окончательно сошел с ума из-за этой девушки!"
Виржиль пытался переубедить сам себя. Он вспомнил свою молодость: Мария тоже досталась ему непросто. Но Руис превзошел своего отца. Тут Виржиль вспомнил что-то, что заставило его покраснеть во второй раз за эти сутки. Совсем недавно он гордо доказывал Жослину, что его младший сын - смелый и решительный. Теперь ему было стыдно за свои слова… Наверняка Жослин посчитает этот разговор смешным после всего случившегося. Но, скорее всего, его друг захочет все забыть и никогда больше не вспоминать о Васкесах и их вилле. "Мигель, который никогда не смотрит в глаза собеседнику и не имеет своего мнения. Пабло, не умеющий отказывать… Руис, пожелавший стать матадором, но не выдержавший груза своей славы… Ему все равно!" Воспоминания о сыновьях навели Виржиля на мысли о собственном детстве, о котором он мог говорить только с Жослином. Это помогло ему успокоиться. Становилось жарко. Виржиль вынул платок и вытер пот со лба. Неужели этот несносный сентябрь никогда не закончится? Жослин всегда приезжал в гости с чемоданами, полными подарков. Сначала он отправлялся в горы на лучшем скакуне Васкесов, затем вступал в горячие обсуждения быков со своим другом. По вечерам они смотрели на закат солнца и вспоминали истории из своей молодости. Руис разрушил его спокойный мир. Теперь не так-то легко будет простить сына. Вдалеке послышался стук копыт андалузского скакуна, и Виржиль вспомнил, как Руис любил выделывать на нем всевозможные трюки. Но это было раньше. Теперь все будет по-другому…