Быстрого взгляда оказалось достаточно, чтобы удостовериться: завернуть за угол бандиты пока не успели. Еще крепче сжав руку Делии, полковник бросился к ближайшему дому и толкнул ее в небольшой альков перед запертой дверью. Сам вошел туда же и спрятал, прикрыв собственным телом. Взглянул сверху вниз и увидел, что спутница как раз собралась что-то сказать.
Не только увидел, но и почувствовал: от дыхания грудь поднялась и коснулась его груди.
Дел опустил голову и заставил Делию молчать единственным возможным способом - поцелуем.
Жестким поцелуем.
Он прильнул к ней всем телом и вдавил в кирпичную стену алькова. В черном пальто и черных брюках, с достающими до воротника длинными темными волосами, полковник Делборо растворился в окружающем пространстве, стал невидимым и полностью закрыл собой спутницу. Теперь даже бледное лицо не могло бы привлечь внимание прохожих.
Оставалось одно: молиться и надеяться…
Приходилось сопротивляться сладости губ, бороться с искушением их мягкой притягательности, подавлять ощущение близости женственного тела - ради того, чтобы сконцентрировать внимание на происходящем за спиной, на улице.
Сквозь бурю желания Дел услышал, как злодеи подбежали, остановились, выругались вслед удалявшемуся экипажу, а потом - о чудо! - остановили следующий, сели и приказали догнать.
Дел не осмелился поднять голову даже тогда, когда дверь кареты захлопнулась, а по мостовой застучали копыта. Не прервал поцелуй и не шелохнулся до тех пор, пока звук не растворился в ночном воздухе.
Спасение. Наконец-то можно было поверить в победу и в безопасность.
Делия стояла молча, и он взглянул в неподвижное лицо. Несмотря на темноту, утонул в бездонных озерах изумленных глаз. Почувствовал, как взволнованно поднимается и опускается грудь, прижатая к его груди. Увидел приоткрытые полные губы - они манили и призывали.
Кончик языка скользнул по нижней губе, и та соблазнительно заблестела.
Целовать снова не было необходимости, однако Дел не удержался и поцеловал.
Поцелуй оказался непростым: в нем слились гнев, облегчение и что-то еще, чего Дел пока и сам не мог понять. Новое чувство родилось впервые и пламенем разгорелось в крови.
Он завладел приоткрытыми губами, украл дыхание и тут же вернул. Наконец-то позволил себе насладиться, ощутить вкус, вдохнуть аромат самой желанной женщины на свете. Возвращение к действительности далось нелегко. Дел посмотрел в прекрасное лицо. Длинные ресницы затрепетали и поднялись, открыв затуманенные страстью глаза. Алые от поцелуя губы слегка припухли.
И все же пришлось отступить на шаг и утратить ощущение теплой близости и женственной мягкости, так естественно дополнявшей его мускулистую фигуру. Пришлось подавить неуклонно растущую страсть. Усилием воли Дел заставил себя отстраниться; выпустил одну руку Делии и вышел из алькова.
Внимательно посмотрел по сторонам, чтобы убедиться в полной безопасности, и только после этого выпустил на свободу спутницу. Молча, без единого слова подвел к ближайшему экипажу. Открыл дверь, помог сесть и посмотрел на возницу:
- В отель "Гриллонс".
Поднялся в карету, захлопнул дверь и без сил упал на сиденье.
В дороге он не произнес ни слова. Молчала и Делия.
Когда подъехали к отелю, ей уже удалось справиться с нервами, однако сердце билось часто и тяжело.
Сказывался затаенный гнев, да и неутоленный порыв страсти не прошел даром.
Решительно войдя в холл отеля, мисс Данканон высокомерно кивнула служащему за конторкой, быстро поднялась по лестнице и направилась по коридору к своему номеру.
Дел, разумеется, не отставал; за спиной раздавались тяжелые шаги. Подойдя к апартаментам, Делия распахнула дверь и почти влетела в гостиную.
Полковник вошел следом и захлопнул дверь.
Только сейчас она остановилась и, не скрывая гневного возбуждения, повернулась лицом к нарушителю спокойствия:
- Даже не пытайтесь упрекать за то, что пришла на помощь! Если подобные обстоятельства повторятся, сделаю то же самое.
- Нет, не сделаете. - В глазах Дела читался гнев ничуть не слабее того, которым пылала она. - Больше никогда, никогда не смейте ослушаться. Если прикажу уйти, немедленно и без сомнений выполняйте приказ.
- И не подумаю. Не забывайте, что я не отношусь к числу ваших подчиненных, которыми можно командовать как заблагорассудится. В любой ситуации буду поступать только так, как сочту нужным.
Дел с трудом сдерживал ярость, едва справлялся с желанием схватить упрямицу за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы привести в чувство. Даже заговорить смог не сразу.
- Если хотите и дальше оставаться в нашей группе и помогать в выполнении задания, то отныне и впредь обязаны неукоснительно следовать моим рекомендациям.
Тонкая темная бровь удивленно поднялась.
- А иначе что?
Пришлось замолчать и задуматься.
- Я не служанка и не солдат, который обязан вытягиваться по стойке "смирно". Никто не давал вам права мной командовать!
- Вы леди, и я за вас отвечаю. Ответственность возрастает оттого, что ваши родители обратились с просьбой сопровождать любимую дочку по пути из порта домой. Защищать вас - моя работа.
Широко распахнутые глаза Делии мгновенно превратились в узкие щелки.
- О, неужели? Надо понимать, второй поцелуй именно это и означал? Вы меня защищали?
Делия с удивлением услышала, как зазвенел голос. Внезапно вспомнился поцелуй на узкой лестнице мадам Латур, пришел на память и темный альков. Больше всего пугали собственная беспомощность и неожиданная реакция. Что и говорить, защитник оказался опаснее любого преступника.
К счастью, сам он об этом не знал.
А потому удалось собраться с духом, окинуть собеседника высокомерным взглядом и презрительно заявить:
- Я не ваша - ни в одном из возможных смыслов, а потому незачем брать на себя ответственность!
Значит, целовал он лишь для того, чтобы защитить? Чтобы продолжить разыгранный перед модисткой спектакль, чтобы заставить молчать в опасный момент? И даже второй поцелуй наверняка имел рациональное объяснение!
Сгорая от ярости, Делия решительно повернулась и направилась в спальню. Толкнула открытую настежь дверь, чтобы захлопнуть, однако стука не последовало.
Она оглянулась и с трудом сдержала возмущенный возглас: следом, чернее тучи, в комнату влетел Дел.
От ярости едва не закипела кровь. Делия выпрямилась во весь рост, картинно указала на дверь и даже открыла рот, чтобы потребовать немедленно удалиться…
Он схватил ее за руку, привлек и заключил в объятия.
Склонил голову и накрыл губы горячими жадными губами.
Глава 6
Он завладел всем ее существом. Прижал к себе с такой силой, словно пытался навсегда слиться воедино.
Поцелуй оказался страстным до безумия. Можно было подумать, что он готов проглотить, потребовать бесспорного обладания, любым доступным способом сделать своей.
Делия запустила пальцы в темные волосы, нетерпеливо и пылко ответила на призыв. Две воли, два характера встретились и столкнулись в огненном водовороте страсти. Желание вспыхнуло и увлекло в иной мир, где жизнь подчиняется законам наслаждения, а время замирает.
Гнев, который только что руководил действиями и словами, мгновенно превратился в новую силу, неумолимо сметавшую логику любых рассуждений. Женственная сущность уже не поддавалась контролю, требовала свободы и стремилась вырваться из тесной клетки.
Голод продолжался слишком долго; терпение иссякло.
Дел склонился ниже, безжалостно углубил поцелуй, а Делия тут же ответила и прижалась всем телом, спеша встретить и принять любую, самую смелую ласку.
Она помнила и жар, и лихорадочное ожидание близости. И все же в этот раз все происходило иначе: костер разгорался с невиданной силой, и искры улетали в небеса.
Дел испытывал те же чувства; ясно понимал, что надо немедленно остановиться, что вообще не следовало позволять себе этот опасный, провокационный поцелуй. И все же поцелуй был необходим. Необходим, чтобы показать то, чего Делия не хотела видеть и понимать, чтобы недвусмысленно продемонстрировать: она принадлежала ему безраздельно и глубоко. Обладание давало право защищать любыми доступными способами.
Дел слегка отстранился и тихо пояснил:
- Вот почему я должен обеспечить вам полную безопасность.
Безопасность от Черной Кобры, от любой из возможных угроз.
Потому что она принадлежала ему - ему и больше никому, во всем белом свете.
Делия смотрела не мигая, и в изумрудных глазах светилось страстное нетерпение. Привлекла его голову, прильнула губами к губам и повергла в огненную пучину.
Вожделение закружило в безумном водовороте.
Ах, если бы сохранилась способность думать… но властно сжимавшие голову руки и горячие ненасытные губы лишили воли и прогнали прочь мысли.
Ответ последовал мгновенно, неоспоримый и вдохновляющий: тихий стон поведал больше, чем могли бы объяснить слова. Пальцы заблудились в волосах, в то время как его пальцы манили, играли, дразнили и познавали.
Даже пелерина не помешала сильным и нежным пальцам до боли растревожить грудь. Столь сладкой истомы она не знала.
Она потянулась к пуговицам на пальто Дела в тот самый миг, как он начал расстегивать пелерину.
Несколько безумных минут пролетело в вихре дерзких рук, жадных и настойчивых пальцев, в неумолимо нарастающей варварской потребности устранить все преграды.
Одежда летела во все стороны; ее срывали торопливо, неосторожно, а порой и грубо.
Слепое вожделение диктовало собственные законы, навязывало невиданные ранее правила.
Горячие, жесткие, бескомпромиссные руки Дела добрались до нежной кожи, а Делия жадно завладела его плечами и грудью. Мускулистое, сильное, тяжелое мужское тело окончательно свело с ума.
Его губы спустились по шее и принялись дразнить соски - один за другим. Делия прогнулась и тихо застонала.
Отдавая и тут же сторицей получая взамен, они ласкали друг друга, мгновенно отвечая на призывы.
Так продолжалось до тех пор, пока объятие не опрокинуло обоих на широкую кровать. В сплетении ног и рук продолжался путь к вершине, бесстрашно покорялись заповедные, неведомые и оттого еще более желанные тропинки.
Дел провел рукой по шелковой коже бедер, и Делия приподнялась, стремясь оказаться ближе. Прильнув губами к губам, прижалась всем телом, без слов умоляя об окончательной близости.
Он не заставил себя ждать. Приподнялся, ногами широко раздвинул ноги и стремительно, одним энергичным движением соединил тела в первозданном и вечном порыве.
Делия едва не задохнулась. Каждая клеточка сгорающего в жертвенном огне существа сначала напряглась от неожиданного ощущения, а потом уступила новизне и неотвратимости вторжения. Делия судорожно вздохнула. Переживания и впечатления рвались на волю, однако крик и стоны утонули в жадном поцелуе.
Дел на миг отстранился и погрузился вновь, на этот раз еще глубже. Стальной клинок обрел шелковистые мягкие ножны.
А потом началась дикая скачка.
Делия увлекала и удерживала с языческой жадностью. Она слилась в одно целое с возлюбленным: танцевала, скакала верхом, даже пыталась перепрыгнуть через костер, однако не рассчитала и упала в самое сердце огня.
Горели и сгорали оба. Жаркое пламя сжигало дотла, но Дел не переставал безжалостно раздувать искры…
И вот наконец томление достигло предела, застучало в крови и иссушило последние капли воли.
Мечта и восторг - такой была Делия. Никогда прежде Делу не приходилось испытывать столь острой, всепоглощающей потребности овладеть женщиной - сделать ее своей, несмотря ни на что, вопреки всем и всяческим ограничениями запретам. Вопреки собственным принципам.
Та сила, которая им руководила, напоминала безумие: отчаянное желание и маниакальная убежденность в необходимости происходящего неумолимо толкали вперед. Сумасшествие проникло глубоко; не только в плоть, но и в душу, и в мысли. Жизнь не могла продолжаться без обладания - часть его существа приняла неоспоримый факт как данность. Эта первичная, примитивная сущность вое1 торжествовала в момент соединения. Настал блаженный миг, и покорившие с первого взгляда щедрые формы оказались в его полном и нераздельном владении!
Да, Делия принимала его с радостью и готовностью.
Он окончательно утратил контроль: тяжелые веки едва открывались, дыхание вырывалось судорожными толчками, зрение отказывалось служить. То же самое происходило и с Делией. Должно быть, напрасно, но он не обращал внимания на неудобства, да и она, к счастью, ничего не замечала. Если бы даже и закрались сомнения в искренности ощущений, то оставшиеся на коже следы от ногтей без труда бы их развеяли.
Жар в крови нарастал, и постепенно единственно важным осталось лишь желание подарить оргазм. Да, в этот момент смысл жизни сконцентрировался в необходимости подвести возлюбленную к краю пропасти, а в последний момент вознести на вершину блаженства и воспарить вместе с ней. Почувствовать восхитительное тело в слиянии с собственным естеством, ощутить миг абсолютного единства. Увидеть выражение самого прекрасного в мире лица в момент экстаза.
Дел двигался мощно и ритмично, неумолимо ускоряя ритм, и чувствовал импульсивный ответ: она поднималась все выше и выше.
Вот она натянулась струной и схватила его за руки. Судорожно вздохнула, сдаваясь на милость победителя. И наконец рассыпалась солнечными бликами.
Приглушенный возглас возвестил о первой победе. Дел надеялся продолжить наступление, продержаться еще хотя бы немного, но тесные ножны конвульсивно сжались, подтолкнули к краю пропасти и заставили взлететь вместе с возлюбленной.
Освобождение настигло и не оставило сомнений. Он издал звук, подобный звериному рыку, и последовал за ней.
Она обняла, потянула вниз, прижала к себе и замерла, уступив обволакивающему забытью.
Благословенное безмятежное блаженство длилось целую вечность, мягко раскачивая на теплых волнах.
А потом постепенно пришло насыщение и спустило с небес на землю.
Внезапно оказалось, что они лежат, крепко и доверчиво обнявшись.
14 декабря
Отель "Гриллонс"
Делия проснулась серым лондонским утром и услышала, как в камине потрескивает уголь. С замиранием сердца посмотрела на соседнюю подушку: пусто.
Массивная кровать с балдахином на четырех столбах позволяла отгородиться от мира. Уходя, Дел задернул штору в ногах и с левой стороны, так что она видела окно и низкое темное небо, однако сама была скрыта от глаз горничной, которая хлопотала возле огня.
К счастью, за портьерой оказалась и красноречиво смятая постель.
Скоро должна была прийти Бесс; от нее ничего не скроешь. Однако Делия не собиралась вступать в переговоры. Разве можно объяснить необъяснимое? Разве можно понять то, что не поддается пониманию?
Сама она потратила целых десять минут, пытаясь найти в случившемся событии рациональное зерно, и все-таки сдалась.
Помимо прочего, никак не удавалось почувствовать ни раскаяния, ни сожаления - это обстоятельство тоже не могло пройти мимо внимания Бесс и сулило лишние вопросы. Трудные, неудобные, колючие вопросы. Бесс отлично знала историю отношений своей госпожи с джентльменами и вела себя столь же строго, сколь и бескомпромиссно.
Но как отнесется к неожиданной вспышке безумия сам Дел? Будет ли сожалеть, раскаиваться в недостойной слабости? А может быть, уже раскаивается?
Делия знала, что для него событие стало столь же внезапным, как и для нее самой, но огненный поцелуй сделал свое дело.
Из яркой искры вспыхнул пожар страсти; в необузданном огне сгорела осторожность, превратилась в пепел рассудительность, обуглились условности и запреты. Результат получился… грандиозным.
Нежась в теплой постели, Делия заново переживала каждый сверкающий миг - все, что удавалось вспомнить.
Впрочем, воспоминаний оказалось больше чем достаточно. Щеки запылали, жаркая волна захлестнула тело.
Дел разбудил среди ночи, полный сил и нерастраченной энергии. Вел он себя отнюдь не так, как должен был бы вести отягощенный раскаянием и сожалением грешник. Если бы в глубине души зародились сомнения, он ни за что не стал бы делать… то же самое.
Только медленнее и с пристальным вниманием к деталям.
Тело отозвалось на воспоминания сладкой истомой.
Горничная развела в камине надежный огонь и ушла. Через некоторое время дверь снова скрипнула; послышались быстрые легкие шаги Бесс. Делия вылезла из-под одеяла и поежилась от холода. Завернулась в простыню, встала и вышла из-за закрытой балдахином кровати.
- Доброе утро, Бесс. Случайно, не видела мой халат?
На лице против воли появилась предательская блаженная улыбка.
Верная служанка замерла и, открыв рот, уставилась на госпожу, а потом коротко произнесла:
- О Господи!
Умытая, причесанная, облаченная в одно из доставленных мадам Латур утренних платьев, Делия появилась в гостиной в самом умиротворенном расположении духа.
Что касается платьев, она решила не проявлять излишней настойчивости, а поступить дипломатично: сейчас принять коллекцию без оговорок, а спустя некоторое время отдать полковнику всю положенную сумму.
Новая одежда была необходима. Поскольку длительной остановки в Лондоне не предвиделось, Делия взяла с собой лишь несколько дорожных платьев. Этим гардероб и ограничивался. Дюжину рубашек, чулки и прочие мелочи купила Бесс, пока госпожа разгуливала по городу в обществе полковника, провоцируя Черную Кобру на решительные действия.
Сейчас полковник Делборо уже сидел за столом вместе с Тони и Джервисом и мирно завтракал. Едва мисс Данканон вошла в гостиную, все трое тут же встали, но она жестом попросила не беспокоиться.
Торрингтон и Кроухерст вернулись к трапезе, а Дел окинул стройную фигуру внимательным взглядом и отодвинул остававшийся свободным стул между собой и Тони. Слегка кивнув, Делия с улыбкой поблагодарила и села.
Полковник тоже позволил себе занять прежнее место.
- Итак, - обратилась леди к охранникам, безмятежно наливая чай, - чем закончилось посещение таверны?
Если Дел мог вести себя вполне светски и ни единым намеком не выдать ночных приключений, значит, и она должна последовать его примеру.
Полковник, в свою очередь, краем глаза наблюдал, как пылкая возлюбленная невозмутимо пьет чай с тостами и мармеладом и внимательно слушает рассказ о скучном и безрезультатно проведенном вечере.
- Должно быть, Кобра или его приближенные наблюдали со стороны, привезут ли наемники женщину. - Джервис покачал головой. - Поначалу мы надеялись выследить бандитов, но вскоре поняли, что ничего не получится: в квартале обитает слишком много сомнительных личностей.
- Подозрение вызывает половина населения, - добавил Тони.
Делия сочувственно кивнула и поставила на стол пустую чашку.
- И каковы же дальнейшие планы?
Началось обсуждение возможных вариантов.
Полковник уже успел рассказать товарищам о приключениях после концерта. Оба расстроились, что пропустили событие, в котором должны были принять активное участие, и решили, что больше никогда не оставят подопечных без присмотра. И все же…