- Она хочет увидеть его.
- Я провела с Билли час на берегу озера. Ты с Крис - тринадцать лет. Какой он тебе соперник. Выкинь ты все это из головы.
- Откуда ты взяла, что я беспокоюсь?
- Я что, не вижу. Ты боишься потерять ее. Только ерунда все это. Знаешь что я, пожалуй, сейчас дома сделаю? Вертикальные линии.
Падди засмеялся.
- У тебя их целая стена. Лучше сделай мне одолжение.
- Что именно?
- Ты свободна в среду вечером?
Она кивнула.
- Крис будет ночевать у Кейт… у них рано утром тренировка. Поехали в Портленд. Пообедаем, сходим в кино, поболтаем обо всем, кроме моей дочери, твоего лучшего друга Билли и Бернстона.
- Ты приглашаешь меня на свидание?
- Ты на лету все ловишь.
- Падди, Крис терпеть меня не может, тебе было не по себе, что я вторглась в твой дом, а я как огня боюсь мужчин. А ты - свидание. Ну что ты несешь!
- А что прикажешь делать? Вести себя благоразумно? Заплыть на байдарке в самую стремнину, а потом поворачивать к берегу? Может, кому-то это и подходит, Брайди. Но не тебе и не мне.
А может, он прав? Провести вечер с Падди. Нет ничего приятнее. Это так же славно, как видеть дымящиеся каминные трубы с крутого отрога горы.
- Тогда мы сумасшедшие.
- Не исключено. - Он потер затылок. - Но можно на это посмотреть иначе. Все равно нам придется из-за Крис частенько видеться. Вот и надо лучше узнать друг друга.
- Это называется рационализацией.
- Я пытаюсь как-то помочь тебе, - возразил он.
- Я должна сама установить отношения с Крис. Без тебя.
- Будь реалисткой, Брайди, - проговорил Падди и так быстро нагнулся к ней, что она не успела увернуться. Он поцеловал ее долгим страстным поцелуем, отчего кровь в ней забурлила, как горная река на перекате. - А это плохой аргумент?
- Я и так горю как шутиха от каждого твоего поцелуя, - сморщилась она. Так ты решил заманить меня в постель в среду, раз Крис будет ночевать у подруги? Это входит в твой план романчика на стороне?
Падди чуть ли не со злостью посмотрел на нее.
- Когда мы окажемся в постели, это, уж поверь мне, будет не от чьих-то происков, а оттого, что мы оба этого хотим.
- Чур меня, Падди. Я не в счет. На эту скалу мне лезть не охота.
- Хорошо, скажем по-другому. Ты сделала из своего одиночества уютную клетку, а сейчас еще и ключ пытаешься выбросить.
- Это не клетка! И потом, разве не ты сказал, что не хочешь любовных отношений из-за Маргарет.
- Значит, я лгал. - Он посмотрел на высокие стволы пальм, словно пытаясь убедиться, что находится у себя дома, после чего обернулся к Брайди. - Но за все эти годы одиночества я ни разу не чувствовал, что умру, если не пересплю с тобой.
Брайди посмотрела на него с изумлением.
- Но…
- Ты и я… это не то, что с Маргарет, вот что я пытаюсь втолковать тебе. Здесь нет сравнения. А потому я и правил не знаю. Я вообще не понимаю, что со мной творится.
- Надеюсь, ты говоришь правду?
- О, Брайди.
- Не понимаю!
- А ты думаешь, я понимаю? - Он помолчал. - И вот что я тебе еще скажу, Брайди. Когда мы с тобой столкнулись нос к носу в грозу, там, на стоянке, в глубине души я знал, что ты мне нужна. Да, да, именно так. Нужна. Это не имеет никакого отношения к Крис. Это целиком моя проблема. Мне было не по себе, когда я попросил тебя уехать из города. Отсюда, я понимаю, и это идиотское предложение ни к чему не обязывающей любовной связи. Прошу тебя, Брайди… дай время, чтобы мы лучше узнали друг друга. О большем я не прошу.
Брайди была потрясена его просьбой: он не из тех людей, что бросаются словами.
- Но, Падди, если мы встретимся в среду и тебе не надо будет возвращаться домой, мы же все равно кончим в постели. Кого мы обманываем? А я боюсь… боюсь, Падди.
- Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось.
- Да и какое все это имеет значение, - горячо заговорила она. - Крис не желает видеть меня рядом с тобой. Вот почему я должна сама наладить с ней отношения. А что касается другого, то я как огня боюсь снова попасть впросак с мужчиной. Это меня убьет.
- Ты же знаешь, что я не хочу причинить тебе боль.
"Я боюсь влюбиться в тебя". Эти слова звучали в голове у Брайди.
- Нет, Падди. Я боюсь.
Она права, она уверена, что права. Каждый нерв кричал ей, чтобы она бежала от Падди как можно скорей. Клетка или что, а она права. Но надо было как-то выйти из положения, прежде чем она начнет пускать нюни как девчонка.
- Я увижу тебя в субботу, - сказала она. - Позвони, когда будешь готов.
- Ты делаешь плохую услугу не только мне, но и себе, - сжав зубы, проговорил Падди.
- Я так не считаю. - Он слишком цивилизованный человек, с отчаянием думала она, чтобы взять ее силой, и слишком гордый, чтобы умолять о снисхождении. - До свидания, - промямлила она и села за руль. К ее немалому облегчению, мотор завелся с первого оборота и она без фокусов выехала с лужайки.
Она проехала всю Уитни-стрит, не уронив ни слезинки, и дома тоже не позволила себе распускать нюни. Да и чего реветь, если она все сделала правильно? Только вот дом, в котором она так хорошо себя раньше чувствовала, и правда походил на клетку.
Она позвонила парочке своих друзей и подбила их поехать на байдарках по реке, а в сумерках устроить пикник с барбекю. В воскресенье они с Нилом штурмовали северный отрог Ласточкина гнезда. Брайди любила лазить по скалам, потому что это требовало полной сосредоточенности, внимания и силы воли. Когда они поднимались, она действовала безошибочно, потому что была ведущей в связке, а когда спускались, расслабилась и, дважды поскользнувшись, ударилась коленом и локтем.
Объяснить Нилу в чем дело она не могла. Да и никому в целом мире. Сказать Шэрон она не решилась, потому что прекрасно знала, что та устроит и как будет уговаривать ее пойти на свидание с Падди. Так что и здесь она не могла облегчить душу и рассказать, какой несчастной себя чувствует и почему она потеряла равновесие на скале.
Вечером в воскресенье она носилась с Либби по пляжу, потом полчаса бегала, не обращая внимания на боль в колене, чтобы измотать себя и заснуть. В понедельник после уроков она с еще двумя учителями отправилась в десятикилометровый поход, потом пригласила их на ужин, выпила слишком много вина, так что весь вторник мучилась головной болью.
Когда Брайди возвращалась во вторник из школы, горизонт был в дымке, туман смягчил контуры прибрежных скал. Высокие волны набегали на берег. Невидимый, где-то клацал на волнах буй, с маяка заунывно выла сирена.
Предупреждая об опасности.
Что она будет делать вечером? Преодолеет на байдарке три порога и поднимется на пару неприступных гор? А потом вдобавок марафон? С того самого момента, как Падди пригласил ее на свидание, она только и знает, что бегает.
С того момента, как они повстречались.
Она дошла до дома, борясь с искушением тут же позвонить кому-нибудь, все равно кому, лишь бы не оставаться наедине со своими страхами и волнениями. Однако она переборола себя, приготовила ужин, поела в одиночестве, глядя в окно. С океана надвигался туман, постепенно съедая округу и сокращая обзор.
Не то же ли самое делает она со своей жизнью, строя вокруг подпорки? Конечно, у нее чудесные друзья и она может рассчитывать на их поддержку, поднимаясь по отвесной скале. Может в одиночку плыть на байдарке по бурной реке. Работа у нее тоже неплохая, и без всякого зазнайства она может сказать, что делает ее хорошо.
Но всего этого еще мало. Стало мало после того, как ей повстречались Крис и Падди.
Она могла только надеяться, что поездка в Бернстон поможет ей сломать лед в отношениях с Крис. Ведь даже, если бы у них получилось что-то вроде дружбы, это уже немало. Она любит дочь. Ей так ее не хватало.
А ведь еще Падди, с его низким голосом, крепким телом и уверениями, что он жить без нее не может.
Он ей тоже нужен. Она хотела бы любить его. Несмотря на все страхи, несмотря на выстроенную с таким усердием стену, ее тянет в его объятия, она хотела бы вместе с ним преодолевать любые препятствия. Он бы был ей надежной опорой… Разве нет?
Брайди достала краски и сделала новую картину, на которой темное и светлое боролись друг с другом, сплетаясь в единый узел. В центре этого поля битвы контрастирующих мазков и линий она ввела ярко-желтое пятно, словно встающее из ночи торжествующее солнце. Полюбовавшись на дело рук своих, она приняла душ, натянула джинсы и пурпурный мохеровый свитер, подвесила позвякивающие медные серьги, а на ноги надела новые кожаные сандалии.
Потом села в машину и поехала в Гринвуд.
10
В полдесятого Брайди свернула на Уитни-стрит. Она проехала мимо дома Падди Корнби. Окна на кухне горели, на дорожке у крыльца стоял темно-синий "лендровер". Проехав еще метров сто, она развернулась, поставила машину, вышла и вернулась назад к дому.
Она сама не знала, что собирается делать.
На кухне еще горел свет, но там никого не было видно. Она могла бы позвонить в дверь, но что, если выйдет Крис?
Брайди совсем растерялась. Еще не хватает, чтобы Крис увидала, как она шляется вокруг дома.
И угораздило же ее приехать сюда.
Но перед глазами Брайди вдруг всплыло несчастное лицо Падди. Не так легко ему было признаться, что она ему нужна.
Ах, если бы она могла быть с ними обоими. В ее сердце хватит места для двоих. Но сейчас внутренний голос подсказывал ей, что Падди важнее. К тому же Крис, скорей всего, уже спит, ведь завтра в школу.
Тряхнув головой, Брайди решилась и пошла вокруг дома. Ноги у нее замерзли, а ногти на ногах, которые она покрасила в пурпур под свитер, стали мокрыми от росы. Она стояла под соснами, вдыхая их смоляной дух, и пыталась сориентироваться и понять, где какая комната. По ее прикидкам, обе спальни были темными.
Может, Падди тоже спит? И она явилась сюда напрасно?
Часть ее, возможно, и обрадовалась бы, если бы Падди не удалось найти. Но другая часть Брайди, та самая, что заставила ее поступить на курсы альпинизма, вытолкнула ее из укрытия под соснами и вытащила на открытое пространство перед домом. Обойдя тисы и рододендроны, отяжелевшие от бутонов, она подошла к самому дому и замерла.
На цокольном этаже светились окна. Полоса света падала на дорожку, окаймленную цветущим вереском. Заглянув в окно, Брайди увидела Падди.
Помещение представляло собой небольшой гимнастический зал с тренажерами. Падди в тренировочных брюках и тенниске выжимал штангу. Он стоял спиной к ней. Даже со своего места Брайди видела, что его волосы влажны от пота.
Он опустил штангу и закинул руки за шею. Обернувшись, он посмотрел в окно, словно ища ее. Брайди спряталась в тень. Падди стянул с себя тенниску, вытер ею взмокшее лицо и швырнул ее на пол. Затем нагнулся к набору гантелей и взял пару. Присев, он поднял гантели до пояса, затем изящным движением, от которого она пришла в восторг, поднял их до уровня плеч. Мышцы пресса стали рельефными.
Затаив дыхание, Брайди наблюдала, как он снова и снова поднимает гантели. Он делал это как заведенный, словно не в силах остановиться.
Очень похоже на нее в эти последние три дня.
Падди увеличил вес, и лицо его напряглось от усилия. Наконец он бросил гантели на пол, подошел к окну и, облокотившись о подоконник, вперил взор в туман. Затем прижался лбом к стеклу и закрыл глаза. Плечи у него безвольно опустились.
Это зрелище ошеломило Брайди. Выйдя из-за рододендронов, она вступила в полосу света и двинулась по дорожке к окну, словно прикованная взглядом к Падди.
Но Падди не смотрел на нее. Тогда она смело подошла к окну и постучала по нему костяшками пальцев.
Падди резко поднял голову. Теперь он смотрел прямо на нее с таким видом, будто перед ним призрак, фантом, принесенный туманом с океана. Или враг, пронеслось в голове у Брайди. Сердце у нее так колотилось, что она боялась упасть.
Он медленно выпрямился. Прошел мимо нее, и только сейчас она заметила дверь в стене справа от окна. Он рывком открыл ее, и на дорожку полился поток желтоватого света.
- Входи, - проговорил он.
Конечно, враг, решила Брайди, проходя в дверь с воинственно поднятым подбородком. Ей было страшно. Совсем как в тот день, когда она впервые поднималась на Ласточкино гнездо ведущей в связке. Тогда она была преисполнена решимости не показать, что ей страшно, и потому старалась не сделать ни одного неправильного движения и любой ценой добраться до вершины.
Она повернулась к нему.
- Крис спит? - Падди кивнул, и она тихо добавила: - Не очень-то ты рад видеть меня.
- Ты так полагаешь? - каким-то неприветливым, как ей показалось, голосом ответил он.
- Конечно нет! А как насчет завтрашнего свидания? Ты еще не раздумал?
К нему вернулось самообладание. Взгляд его стал зорче, напряжение спало. Грудь у него была покрыта влажными курчавыми волосами, они переходили в дорожку на животе. Он еще не восстановил дыхание после упражнений. Грудь тяжело вздымалась. Брайди с восхищением смотрела на его развитую мускулатуру. Она даже представить себе не могла, что это так красиво. И так отвлекает.
Когда ты ведущая в связке, поднимающейся на гору, малейшее отвлечение внимания смертельно опасно.
- Падди, - проговорила она, - теперь моя очередь есть шляпу, только, будь добр, надень майку.
Он вскинул на нее бровь.
- Она вся потная.
- По твоему виду не скажешь, что это главная причина. К тому же я не рискну подойти ближе.
- Брайди, ты же сама уверяешь, что все это не про тебя, - с какой-то необычной мягкостью проговорил Падди.
Брайди с трудом находила слова.
- Ты скучал без меня с субботы?
- Я тоже мог бы задать такой вопрос. Если на то пошло, это ты отказалась от свидания.
- В субботу я ходила на байдарке и выпила много вина. Еще нарисовала картину. Да, я скучала без тебя.
В глазах у Падди сверкнули озорные огоньки.
- Вертикальные линии?
- Кривые, спирали. Черные и белые. Сплетающиеся клубки. Так я чувствую, когда ты где-то поблизости.
- И какой цвет одержал победу? Черный или белый?
- Я же здесь, разве не так? - Она усмехнулась. - Завершающим было мазок желтого. Яркое пятно в черно-белом месиве.
- Подойди ко мне.
- Но ты не будешь учить меня жить? - с улыбкой спросила она.
- Будь добра, дорогая Брайди, подойди ко мне, - пропел он.
До самых кончиков пурпурных ногтей потрясенная нежностью, которая прозвучала в его голосе, Брайди сделала шаг с таким чувством, будто ныряет с головой в омут. Когда она была от него уже на расстоянии вытянутой руки, ноги у нее одеревенели, а глаза расширились.
- Ты промокла до нитки, - хмуро произнес он. И дотронулся до прядки волос, прилипшей к ее лбу.
Это туман намочил волосы и свитер.
- Сандалии у меня, кажется, совсем развалились.
Он посмотрел вниз и вдруг широко улыбнулся.
- Пурпурные ногти. Я польщен.
- Я решила, что это тот самый завершающий штрих. Удар мастера.
- О, я был повержен наповал еще с первой встречи, - сказал Падди. - А как насчет ногтей на пальцах рук. Тоже пурпурные?
Он взял ее руки в свои и вытянул тыльной стороной ладони вверх. По ногтям на руках даже не прошлась пилка, на пальцах не было колец, их костяшки были ободраны.
- А это что такое? - спросил он.
- Вбивала крюк в щель. На весу это всегда опасно.
- Не говори. Думать об этом не могу. От одной мысли, что ты висишь на отвесной скале, у меня под ложечкой сосет.
Он произнес это так искренне, что у Брайди от волнения перехватило дыхание.
- Ты извини, Падди, - откашлявшись, произнесла она. - Я, кажется, совсем чокнулась, что пришла сюда вечером, рискуя напороться на Крис. Лучше скажи, ты еще не раздумал завтра провести со мной вечер?
Падди поднес ее руку к губам и поцеловал раны на пальцах. У Брайди сердце сжалось от умиления.
- Брайди Малколм… Кстати, Брайди - это твое настоящее имя?
- Бриджет, - скорчила физиономию Брайди. - Так меня дорогая мамочка назвала. Но с детства все меня звали Брайди.
- Брайди в самый раз. Не могу представить себе Бриджет, вцепившуюся ногтями в отвесную скалу.
- Если такое и может случиться, так сейчас, - облизнув губы, проговорила она, глядя на его голую грудь.
- Итак, Бриджет Малколм, - снова проговорил он торжественно, - да, я хочу провести с тобой завтрашний вечер и уверяю тебя, что ни за что на свете не буду целовать тебя, если это та проблема, которая волнует тебя.
Брайди вдруг поверила, что ему можно доверять. Он как металлические крюки и веревки, которые дают чувство надежности при подъеме на гору, даже если ими не пользуешься.
И вдруг все внезапно стало на свои места. Никакой опасности. Брайди положила руки ему на плечи, чуть приподнялась и поцеловала его, и в этом поцелуе были и смущение, и уверенность, и даже больше того, что ей хотелось высказать. Падди замычал и прижал ее к себе. Губы его крепко прижались к ее губам, а язык раздвинул их и коснулся ее языка и нёба. Его руки теребили подол свитера, затем опустились на бедра, и их тела слились.
От обнаженного тела Падди исходил такой жар, что у Брайди закружилась голова. Она стала гладить его влажную грудь, ребра, и интимность этих прикосновений повергла ее в блаженство, неведомое ей раньше. Губы Падди скользнули на ее шею.
- Знаешь что? - прошептала она.
Он взглянул ей в глаза, и от выражения его лица она чуть не задохнулась.
- Нет. Не знаю. Непредсказуемость - твое второе имя.
Брайди прижала ладони к его животу, чувствуя, как сразу напрягся его пресс. Она погладила пальцами дорожку из волос.
- Я только сейчас открыла кое-что, чего не знала раньше. Я теперь понимаю смысл слова "эротика". - Ее ноготки прошлись по дорожке к пупку. Сердце ее при этом стучало как отбойный молоток, а глаза с наслаждением ловили изменения на его лице. - Я ничего подобного не знала. И не испытывала.
- Что ты со мной делаешь, Брайди?
- Это правда, Падди? Правда? - сквозь слезы повторяла она.
- Да, Брайди, да. Это и для меня ново. Я и сам ничего подобного никогда в жизни не испытывал. - Он помолчал, глядя в окно на надвигающийся туман. - Я не хотел говорить тебе это, но я должен. Я любил Маргарет, ты знаешь. Но время от времени мне нужна была передышка. Я старался уехать куда-нибудь подальше во всякие непредсказуемые и опасные поездки. Но, хотя все это происходило вдали от дома, как можно дальше от нее, она ненавидела мои командировки. Она хотела бы пришпилить меня к юбке и охранять меня. Хотела знать каждый мой шаг, каждое действие. Ей никак не удавалось понять, что я люблю ее, но тишь и благодать действуют на меня как снотворное.
Брайди молча слушала его исповедь, благодарная ему за то, что он позволяет узнать о себе что-то сокровенное.
- Но это совершенно не значит, что я не отдал бы за нее жизнь, если бы это потребовалось, - продолжал Падди дрогнувшим голосом. - А этот ужас в конце… она так страдала. Крис из-за этого так ведет себя. Попробуй, объясни смысл страданий десятилетнему ребенку.
Брайди снова почувствовала, как на глаза у нее навертываются слезы.