- Спасибо, Падди, что рассказал мне все это, - проговорила она. - Но скажи, пожалуйста, тебе было тошно, когда я в субботу явилась в дом Маргарет? Мне показалось, что она, как бы это сказать, приветствовала меня, что ли.
- Что ты несешь! Конечно, ничего подобного, вовсе не было мне тошно, да и, если начистоту, она сама просила меня не оставаться долго в одиночестве. Но ты все в моем привычном мире перевернула, Брайди. Я даже передать тебе не могу, что я пережил, когда ты вошла к нам на кухню, прошла мимо нашей спальни… Черт побери, что я тут из кожи вон лезу, пытаясь объяснить все это.
Брайди и сама не знала, что на нее нашло, но она вдруг спросила:
- А когда вы были вместе, тебе приходилось скрывать какие-нибудь эмоции из боязни причинить ей боль?
Падди взъерошил волосы и произнес, не глядя ей в глаза:
- Я никогда не говорил Маргарет, как это больно сознавать, что ты никогда не будешь отцом собственного ребенка. Ведь она считала, что это относится только к женщинам. Она и не подозревала, что и у меня могут быть такие переживания.
- В таком случае из той субботы я извлекла два урока. Первое, я вовсе не желаю, чтобы всегда была тишь да благодать. Второе, можешь мне говорить все, что угодно.
Падди внимательно посмотрел на нее.
- Ты это серьезно? Правда, могу? И хорошее, и плохое, и всякое другое?
Брайди засмеялась.
- Всякое другое? Что это такое?
Падди так заразительно улыбнулся, что она засмеялась, уже не сдерживаясь.
- Брайди, - воскликнул он, - ты согласна на завтрашнее свидание?
- От всей души.
- То-то же, так-то оно лучше.
- Лучше некуда. Во сколько ты заедешь за мной?
- Полшестого. И обещаю угостить тебя кое-чем повкусней, чем чипсы с укропом и вишневое мороженое. Так что не вздумай надевать джинсы.
- Или шорты?
- Если хочешь, чтобы мы выбрались из твоего дома, не делай этого.
Он снова поцеловал ее, но вполне скромно, что только раззадорило Брайди. Она прижалась к нему всем телом, чувствуя сквозь джинсы его возбужденность. Но на этот раз это ее не испугало, а, напротив, привело в неописуемый восторг. Прижавшись грудью к его груди, она поцеловала его в ответ.
На этот раз отстранился Падди.
- Не можем же мы здесь заниматься любовью. Во всяком случае, не здесь и не сейчас… Ты заслуживаешь большего. Если мы ляжем с тобой в постель, я бы не хотел любить тебя второпях и думая о Крис.
Брайди спохватилась, что она совсем забыла о Крис. На нее будто ушат холодной воды вылили.
- А если мы будем любить друг друга, а Крис будет меня ненавидеть, что нам делать?
- Не знаю, - проговорил Падди. - У меня сердце кровью обливается при мысли о том, что у вас с Крис нелады. Если бы знать, чем горю помочь. Чтобы между нами всеми был мир.
На него смотреть было больно. Сегодня она поняла, что важная часть личности Падди была подавлена в его браке. Свою тягу к риску он удовлетворял в поездках в дальние страны. А как насчет его страстности? Неужели и ее Маргарет сумела обуздать? Тихая размеренная жизнь и брачная постель - это, по мнению Брайди, не лучшие спутники жизни. Похоже, ради жены Падди усмирял и свои сексуальные потребности.
Сумеет ли она, Брайди, раскрепостить Падди и вернуть его самому себе?
- Ты когда-нибудь изменял Пегги? - спросила она и тут же спохватилась. - Это, разумеется, не мое дело. Прости за глупость.
- Конечно нет. Брайди, милая, я же в некотором смысле ужасно старомодный парень. Я всерьез относился к брачным обетам.
Она сразу же поверила ему.
- Я согласна с тобой, Падди, не все сразу. Начнем с первого. Свидание. Сейчас у нас на повестке дня завтрашний вечер. И все. Итак, на какой фильм пойдем?
- Я завтра захвачу газету.
Она одарила его лучезарной улыбкой.
- А теперь мне лучше уйти. Я и так получила все, что хотела.
Падди протянул было руку, чтобы приласкать ее, но спохватился.
- Ты уверена?
- Ну, может, не все, - протянула она. - Но хорошего понемножку. Так и знай. А теперь, не проводишь ли меня до машины? Я ее оставила на дороге.
- Брайди, дорогая, речь идет не просто о сексе. Теперь я это точно знаю, - горячо проговорил Падди.
Брайди широко раскрыла глаза.
- А ты еще будешь говорить о моей непредсказуемости.
- Это все, что тебя мучает?
Он честен, с болью в сердце подумала Брайди, и умеет это показать. Он заслуживает взаимности.
- Нет, - ответила она. - Если бы дело было только в сексе, я бы и наполовину так не боялась.
- Вы мне нравитесь, Бриджет Малколм, - учтиво сказал Падди, оглядываясь в поисках тенниски. Найдя, он натянул ее с видом человека, плохо соображающего, что делает. - Можно пойти здесь. - Он взял ее за руку, и они пошли по дорожке. Когда они добрались до машины, Падди пробормотал: - Надеюсь, эта развалюха не подведет. - Он поцеловал ее в щеку и стоял, глядя, как она садится за руль.
- Не подведет. Спокойной ночи, Падди, - сказала на прощание Брайди и двинулась с места, долго еще видя в зеркало заднего обзора высокого мужчину с поднятой рукой.
Когда она доехала до развилки, Падди скрылся из виду. В голове у Брайди всплыла навязчивая мысль: это называют любовью? Эту будоражащую смесь возбуждения и узнавания, настоянную на пьянящем желании, которое ничем не усмирить? Это она?
Откуда ей знать? Она еще никого не любила.
Одну вещь она, правда, знает. Вернее, две. Ее сейчас не тянет в недоступные горы. И она не чувствует одиночества.
По дороге домой Брайди сделала крюк и заехала в большой торговый центр в Ричстоуне, между Стилбеем и Портлендом. На этот раз она знала, что ей надо.
С тихим и спокойным существованием это не имело ничего общего. Хотя как знать?..
11
Брайди проснулась утром в среду, четко зная, что ей делать. Вскочив с постели, она час провозилась на кухне. Затем поехала на работу на машине, а не пешком, как обычно. В обеденный перерыв заехала в продовольственный магазин. Ровно полчетвертого она вышла из школы и поехала прямиком домой и еще час провела на кухне и лишь затем отправилась в спальню и достала из стенного шкафа приготовленную одежду.
Когда раздался звонок в дверь, она заканчивала макияж. Бросив взгляд в зеркало, она побежала открывать.
Падди смотрелся королем в своем легком сером костюме, бледно-голубой рубашке и шелковом галстуке. Волосы у него были аккуратно причесаны. В руках он держал букет темно-красных роз. С порога он изрек с очаровательной улыбкой:
- Сексу бой, дорогу розам! К тому же эти розы напоминают мне твои рыжие волосы.
- Темно-красные, - поправила Брайди. - Но они прелесть, спасибо, Падди.
Он бросил на нее взгляд.
- Я слишком рано? Ты еще не оделась?
Брайди не заговорила, а затараторила, потому что, когда Падди оказался здесь во плоти, она вдруг смутилась, испугавшись, что ее затея слишком сумасбродная.
- Пару лет назад я разок-другой ходила на курсы кройки и шитья, но поняла, что мне легче остаться один на один с питоном, чем с машинкой Зингера. А это плод, так сказать, мимолетной любви, поскольку трудно испортить то, что состоит всего из двух швов и может висеть свободно.
На ней было длинное свободно свисающее платье с крупным рисунком из коричневых и желтых диких орхидей. Рукава были тоже широкими и свободными, а горловина, хоть и не идеально скроенная, потому что она не совладала с косой бейкой, обнажала шею до самого изгиба, где она переходит в плечи. Золотые обручи в ушах ловили свет; волосы ниспадали сплошной вьющейся массой.
Падди кашлянул, пытаясь соблюдать дистанцию между ними.
- С твоими пурпурными ногтями на ногах это полный отпад, - произнес он. - У нас уйма времени. Вечерние сеансы, как правило, начинаются после девяти. У меня в машине газета. Просмотришь по дороге.
Еле шевеля пересохшим языком, Брайди спросила:
- Ты заказал столик?
Падди кивнул.
- У Брайтона, это около гавани.
Брайди решила, что пора брать инициативу в свои руки или пустить все на самотек и ни о чем не думать.
Что она за женщина? Уж во всяком случае, не из тех гусынь, которые боятся, как бы чего не вышло.
- Мне надо позвонить, - сказала она, беря телефонную книгу с полки и отыскивая номер ресторана Брайтона. Когда ее соединили с рестораном, она спросила, забронирован ли у них столик на двоих на имя мистера Корнби. Услышав положительный ответ, она сказала, что, к сожалению, они сегодня быть не смогут, поскольку их ждут в другом месте, но они обязательно посетят их в следующий раз. На этом разговор закончился.
Падди не шевелясь стоял у дивана. Брайди быстро проговорила:
- В холодильнике бутылка белого вина. Не соблаговолишь ли открыть, а я пока принесу чипсы и бокалы?
Падди ничего не ответил. Он уставился на нее с ошеломленным видом.
- Ну что же ты?
Падди провел пальцем между воротником и шеей, словно он ему жмет.
- Что происходит, Брайди?
- Вино, Падди.
Она уже не раз видела, каким находчивым и стремительным для своих габаритов он может быть, но сейчас он был воплощением неуклюжести. Он умудрился наскочить на кресло. Она пошла вслед за ним на кухню, молясь про себя, чтоб он не услышал, как у нее урчит в животе от волнения. На стойке стояли заправка для салата, буханка чесночного хлеба и пакет дикого риса, а также большая деревянная чашка с чипсами с луком и еще чашка с соусом. Но Падди смотрел не туда, он уставился на лимонный пирог на противне, остывающий у плиты. Пирог был само совершенство, пышный, с румяной корочкой.
- Это ты для меня сделала? - спросил он голосом, которого она еще не слышала.
- Да. - Она на всякий случай прижалась спиной к стойке, надеясь, что он сам сообразит что к чему. - Филе из форели замариновано, можно жарить на решетке. Падди, тебя это не шокирует? Как ты на это смотришь? Ты не против?
Он смотрел на нее сверху вниз. Она знала, что щеки у нее пылают и глаза блестят, но, насколько страдальчески поджаты у нее губы, она видеть не могла.
- Нет, - произнес Падди как-то странно. - Не против.
- Я вот что еще хотела сказать, - неверным голосом проговорила Брайди. - Я люблю Крис, она моя дочь. Как я могу не любить ее? Но сегодня это не вечер Крис. Это наш с тобой вечер.
- Наш с тобой, - повторил Падди все с таким же отсутствующим видом. А потом решительным шагом, словно чувствуя необходимость действия, шагнул к холодильнику, извлек оттуда бутылку вина, открыл ее и налил вино в два бокала, стоявшие на стойке. В его жестах не было свойственной ему обычно элегантности.
Он вдруг заговорил каким-то чужим голосом:
- Это, конечно, и само собой ясно, но я хотел бы все-таки сказать. Если мы сейчас будем любить друг друга, назад дороги нет, мы уже ничего не сможем переменить. Ты уверена, что хочешь этого?
Она вдруг почувствовала, что он говорит не столько для нее, сколько для себя.
- Да… да, - прошептала она, - а ты?
Он протянул ей бокал и произнес:
- За то, чтобы переплыть все стремнины!
- За покорение вершин!
Впервые за это время Падди улыбнулся.
- Ты должна кое-что обо мне знать. Я терпеть не могу подниматься даже по лестницам.
- А я терпеть не могу сталкиваться с вооруженными бандитами, Падди, - парировала Брайди и сделала глоток.
Падди взял бокал у нее из рук, поставил его на стойку и обнял ее. Его охватила дрожь, когда он почувствовал, что у нее под платьем ничего нет. Нагнувшись к ней, он поцеловал ее со стоном, как человек, голодавший долгое время и вдруг увидевший стол, ломящийся от яств, которые ему и не снились.
Брайди в жизни так не целовали. Каждая клеточка у нее затрепетала. Она потянулась у нему, лаская его черные волосы на затылке, языком касаясь его языка, испытывая умопомрачительный восторг и загораясь желанием.
Он вдруг отстранил ее от себя и посмотрел так, что сердце у нее упало.
- Трудно представить что-либо более замечательное, чем то, что ты сегодня сделала, но заниматься любовью мы не можем, - проговорил он сдавленным голосом. - Я не захватил презервативы. Я решил, что так будет лучше.
Брайди густо покраснела.
- Я подумала, что ты можешь такое выкинуть. Вчера я заехала в аптеку, где меня не знают. Это на полпути к Портленду, она открыта до полуночи.
- Нет, это надо же! Я мокрая курица, но ты… Вот уж воистину жизнь на краю бездны.
Брайди с гордостью продолжила:
- Там выбор был - не пересмотришь, так что я схватила первые попавшиеся и дала деру.
- Полагаю, ты выбрала приличный товар? - усмехнулся Падди.
- Падди, не принимай меня за дуру, - с озорной улыбкой проговорила она. - А чтобы ничего тебе в голову не лезло, могу сообщить, что Шэрон и Смит в тридцати милях отсюда на вечеринке у друзей.
- Так чего ж мы ждем? - воскликнул Падди.
Обеденный перерыв Брайди провела не впустую: переменила постельное белье и поставила букетик первоцвета на комод.
Сделав добрый глоток вина, Брайди взяла Падди за руку и повела из кухни в спальню.
Кружева, оборки, пастельные тона в спальне - все это не для Брайди. У нее было сногсшибательное лоскутное одеяло, сделанное одной старушкой из Стилбея: яркие квадраты чистых основных цветов. Коврик у кровати - прямо лесной мох, занавески под стать ему, блекло-зеленых тонов. На маленьком ночном столике ароматизированная свеча в подсвечнике и выставка ее приобретений в ярких пакетиках.
Правда, зачем свеча, она не совсем понимала: несмотря на закрытые занавески, в комнате было достаточно света. Не спрячешься, мелькнуло у нее в голове, и она с ужасом подумала, что будет, если любовь с Падди ей не понравится. Не лучше, чем с Билли.
В одном она не сомневалась. Свои покупки она обратно в аптеку не понесет.
Между тем Падди сбросил пиджак и галстук и нагнулся, чтобы снять туфли и носки. Поглядев на нее, он проговорил:
- Радость моя, не бойся, я ни за что на свете не сделаю тебе больно.
Радость моя… Брайди про себя повторила эти слова.
- Да нет, что ты, я вовсе не боюсь, - сказала она и смело подошла к нему. - Хотя, по правде говоря, я не совсем представляю, что надо делать.
- Всему учишься по ходу дела, - с улыбкой подбодрил ее Падди. - Одно ведет за собой другое.
Руки его пробежали по ее спине, а губы приникли к ее губам. У Брайди застучало в висках. С горячностью, превосходящей опытность, она поцеловала его в ответ, прижимаясь к нему всем телом, которое вдруг заявило о себе и о своей готовности испытать с Падди все то, чего она была лишена столько лет. Падди словно на лету схватил ее мысль, осторожно опрокинул ее на кровать, налег на нее всей своей тяжестью и поцеловал с такой яростью, словно ему никогда в жизни не доводилось целовать женщину. Словно она у него первая, подумала Брайди, и пальцы ее принялись расстегивать пуговицы на его рубашке.
Кое-как, трудясь вдвоем, они сумели высвободить Падди из его рубашки, и та полетела на пол. Брайди нашла губами пульсирующую жилку у основания его шеи.
- Если б ты только знал, как давно я хотела сделать это, - пробормотала она. - Ты такой вкусный!
Пряди ее волос разметались по белоснежной простыне как языки пламени. Падди навалился одним бедром на нее и уперся локтем в постель. Он все гладил шелк платья там, где поднимались и опускались ее груди, при этом не отрывая взгляда от ее лица. Она вся трепетала от удовольствия.
- Я хочу видеть тебя голой, Брайди, - повелительным голосом изрек он и взялся за подол ее платья.
Платье послушно завернулось. Внезапно засмущавшись, Брайди робко смотрела, как он изучающим взглядом скользит по ее полной груди вниз к гладкому животу, к изгибу бедер и дальше вниз по крепким ногам до самых пурпурных ноготков.
- Я знал, что ты красива, Брайди, - тихо пробормотал он, - но чтобы так…
От этих слов Брайди расцвела и наполнилась гордостью. С лукавой улыбкой она сказала:
- Так, говоришь, одно ведет за собой другое? Тогда твоя очередь. - Она протянула руку вниз и взялась за ремень. Еще секунда, и он оказался голым, явив пред ее очи все свое мускулистое сильное тело. - Ложись на спину, Падди.
Он подчинился ей без всяких возражений. Приподнявшись, она стала водить рукой по его телу, сначала по курчавой груди, далее по ребрам, по бедру, откуда скользнула к поросли внизу живота и дотронулась до его восставшего мужского естества. Падди со сладким стоном промычал:
- Брайди, я уже так давно… я не могу…
Она быстро легла на спину рядом с ним и положила его руки себе на грудь. Когда его пальцы принялись нежно обследовать ее набухшие соски, она закрыла глаза. Все ее тело томилось древним голодом, оно жаждало, чтобы Падди заполнил его. Она подняла раздвинутые бедра, чтобы он мог войти в нее, и услышала его внезапно севший голос:
- Не надо спешить, впереди целая ночь.
Ей не хотелось, чтобы он сдерживался ради нее, она знала, что он слишком долго отказывал себе.
- Падди, не надо сдерживаться. Забудь об этом, - твердо заявила она.
На мгновение он уронил голову ей на грудь, она слышала его шумное дыхание. Погладив его по волосам, она шепотом спросила:
- С тобой все в порядке?
Он поднял голову, и в его синих глазах она увидела новое для себя выражение.
- Это твой дар, Брайди, - потрясать меня до глубины души, - прошептал он и прижал ее к себе. - Если б ты только знала, как часто я мечтал обнять тебя вот так, как я страстно хотел увидеть тебя обнаженной, желанной и желающей.
Так это любовь? - спрашивала она себя. Мужчина, отдающийся телом и душой женщине, единственное желание которой, чтобы он был самим собой? Она не знала ответа на свои вопросы.
- Я так счастлива, что здесь с тобой, - сказала она, и глаза у нее засияли как два омута, где в глубине бьют ключи.
Падди рассыпал ее волосы по подушке, лицо его стало серьезным, он нагнул голову и снова поцеловал ее, все время двигая свое тело по ее телу, отчего то раскалялось от желания. Когда он взял ее грудь в рот, она выгнулась под ним дугой, не в силах больше сдерживаться.
- Пожалуйста, Падди, - хриплым голосом пробормотала она, - пожалуйста, прошу тебя…
Только тогда он коснулся рукой нежных лепестков, горячих, влажных, готовых раскрыться для него. От его прикосновения она задрожала и задышала так, будто пробежала добрую милю по берегу. Падди быстро взял со столика один из ярких пакетиков. И наконец Брайди почувствовала мощный, но не грубый толчок, и он вошел в нее. Она открыла глаза, обхватила его руками, инстинктивно двигая бедрами, двигаясь спиральными водоворотами и речными заводями, по которым никогда еще не плавала, с головой погружаясь в белый млечный туман.
Она дважды бессознательно выкрикнула его имя, всем телом ощущая его содрогания, которые слились с ее содроганиями, услышала его хриплый крик, крик боли и восторга. Он мощно излился в нее. Я люблю тебя! - пронеслось у нее в голове. Что еще это такое, если не любовь? Разве может быть что-то иное таким ошеломляющим и наполняющим?
Он обмяк на ней, грудь его вздымалась и опускалась, дыхание вырывалось изо рта и обдавало горячим ветром ее плечо.
- Брайди, дорогая, - шептал он. - Господи, какая ты сладкая, ты моя мечта. Я не хочу, чтобы ты уходила.