Черт, да он уже даже мысленно не вздрагивает при этом слове! И это лишь очередной раз доказывает, как далеко все зашло. За всю жизнь он ни разу не сталкивался с настоящей любовью, да и вообще в его семье браки долго не длились. Родители развелись, когда он был еще совсем маленьким, да и друзья постоянно влюблялись в кого-то нового, так что Ванс никогда не верил в любовь.
И он ни разу не говорил этого слова женщинам, потому что все равно никогда не испытывал того, что оно описывало.
Но теперь, с Шарли… Ладно, он первый готов признать, что ни черта не смыслит в любви, но одно он знал точно. И эта женщина, и ее ребенок успели завоевать себе место в его сердце. А это что-то, да значит, верно же?
Обернувшись через плечо, Шарли улыбнулась, и у него мгновенно перехватило дыхание. Голубые глаза так и блестели, а пухлые неотразимые губы… Да и вообще она вся целиком неотразима. Ванс вдруг понял, что зашел так далеко, что уже вряд ли когда-нибудь сумеет отыскать дорогу назад.
– Что ты здесь делаешь? – Ванс наконец-то вышел через стеклянные двери на террасу.
– Я проснулась, – Шарли пожала плечами, – проверила Джейка и, раз уж сегодня такая чудесная ночь, решила полюбоваться звездами и подумать.
– Всегда боюсь, когда умные женщины начинают думать. – Подойдя со спины, Ванс обнял ее за талию.
Стоило нависшей над ней угрозе развеяться, и Шарли стала необычайно… задумчивой. Гибель Генри ее расстроила, но при этом она наконец-то смогла вздохнуть свободно, ведь ее ребенку больше ничего не грозило. Только Ванс все равно чувствовал, что есть что-то еще, что-то такое, что она не хочет говорить. И это беспокоило его куда больше, чем ему бы того хотелось.
Накрыв его ладони своими руками, она склонила голову ему на плечо, и Ванс сразу же почувствовал себя… цельным.
– Расскажешь, о чем думала?
Она легонько погладила его по руке:
– Нам с Джейком пора возвращаться домой.
Ванс глубоко вдохнул, а его сердце пропустило пару ударов:
– Домой? Но зачем?
Повернувшись в его объятиях, она отбросила с лица волосы и посмотрела ему в глаза:
– Потому что нам здесь не место. Ты был очень любезен и помог нам в трудную минуту. Помог мне. Но ты же понимаешь, что это не может длиться вечно?
О вечности действительно никто не говорил, но и каких-то временных границ они тоже не устанавливали. Он сглотнул.
– А к чему торопиться? Ты здесь счастлива, да и с Джейком мы отлично ладим…
– Да, но мне пора возвращаться в свою жизнь. Здесь замечательно, но это не мой дом.
– Но он мог бы им стать.
– Ванс…
– Я просто хочу сказать… – Черт, да не знает он, что хочет сказать, и лишь одно может утверждать наверняка. Ее слова подействовали на нее не хуже прямого удара в солнечное сплетение. – Останься хоть ненадолго. Давай насладимся друг другом без висящей над головой угрозой.
Шарли улыбнулась:
– Это ничего не изменит.
– А почему что-то вообще нужно менять? И зачем обязательно навешивать ярлычки? Почему нельзя просто продолжать?
– Потому что это не только меня касается. Я должна думать о Джейке.
– Я тоже о нем думаю. Он здесь счастлив, и ему нравится его комната. Я нравлюсь.
– Даже слишком.
– И как это прикажешь понимать?
– Так, что с каждым днем он все сильнее к тебе привыкает, а утром, когда ты кормил его кашей, я слышала, как он назвал тебя "дадой".
Да, Ванс помнил, как обрадовался малыш, освоив новое слово. И помнил, как обрадовался сам, когда мальчик тянулся к нему, произнося это слово.
– Если мы сейчас не уйдем, он начнет верить, что ты его отец, и потом ему будет еще больнее с тобою расстаться.
– Но почему именно сейчас? Почему ты так внезапно об этом заговорила?
– Вовсе не внезапно. Я должна была уйти сразу же после смерти Генри. И ты это отлично понимаешь.
– Так ты теперь еще и мысли читаешь?
– Нет, но глупо отрицать очевидное.
Мысли Ванса бесформенным облаком роились у него в голове, а сердце едва билось. Она ошибается. Нет тут ничего очевидного, а сам он даже не думал о том, что они с Джейком могут уйти. Как же он быстро успел к ним привыкнуть… Привык спотыкаться в темноте о детские игрушки, привык чувствовать по утрам аромат каши и, главное, привык засыпать в обнимку с Шарли.
Сам он даже не задумывался, что будет, когда наконец исчезнет нависшая над ними угроза.
А теперь она исчезла, и Шарли хочет забрать сына домой. Чтобы все они вернулись к привычной жизни. Больше никакого просмотра бейсбола с Джейком на коленях. И никакого вина с Шарли перед ужином. Никакого смеха. Вообще больше ничего. Никто больше не будет нарушать его уединение в тихих пустых апартаментах. Они продолжат встречаться лишь на работе, а то, что между ними было, чем бы оно ни было на самом деле, постепенно высохнет и умрет.
И именно так все и должно быть, разве нет? Он же вообще затеял все это ради "Ваверли" и уж точно не рассчитывал ни на какие длительные отношения, ведь так? Стоило ему посмотреть на Шарли, и все внутри него разом заледенело. Ну разве может он от нее отступиться?
– Ванс?
Прохладный ветерок доносил до них ароматы цветов, а сами они были достаточно высоко, чтобы огни ночного города не мешали им любоваться звездами. И лунный свет, черт, она просто создана для того, чтобы красоваться в лунном свете.
Сейчас ему не хотелось ни о чем говорить. И ни о чем думать. Хотелось лишь чувствовать то, что он чувствовал, лишь прижимая к себе Шарли. Хотел забыться в ней… И, наверное, это чувство само по себе было ответом.
– Больше никаких разговоров. И перестань говорить, что уходишь. Пока что я тебя никуда не отпущу.
Посмотрев ему в глаза, Шарли кивнула:
– Хорошо. Пока не отпускай.
Не в силах больше сдерживаться, Ванс приник к ее губам в жарком поцелуе, одновременно запуская руки под футболку и гладя божественные формы. Не желая останавливаться, он быстро сорвал ненужную сейчас одежду, уложил Шарли на диван, лаская каждый миллиметр ее тела…
– Ванс, – выдохнула она, а в ответ он лишь еще яростнее на нее набросился. Вот что важно. И не просто важно. Это и есть все. И с этой мыслью Ванс окончательно растворился в происходящем.
Возвышаясь над собравшимися на заседании совета директоров, Анна Ричардсон пристально обвела всех взглядом и сосредоточилась на Вансе.
– Благодаря Вансу нам удалось обезвредить как минимум одну нависшую над нашим аукционом опасность.
– Всегда знал, что Ротшильду нельзя доверять, – бросил Джордж.
– Далтон заявил, что не имел ни малейшего представления о действиях Генри Бойла, – вставил Ванс.
– Ну конечно, отлично он все знал. Разве можно не знать, что происходит в твоем собственном доме? К тому же у него два помощника, одним из которых и был Генри. Неужели вы всерьез верите, что этот дурак сам бы до такого додумался? Ни за что в это не поверю.
– Я тоже не верю, – согласился Ванс. – Но его слова невозможно опровергнуть, тем более что полиция ничего не сумела отыскать.
– А твоя помощница больше ничего не знает?
– Нет. Она просто радуется, что с этими угрозами покончено.
– Как и мы все.
– Но это еще не все, – снова взяла слово Анна. – Мы не можем с уверенностью сказать, что нам больше ничего не грозит. И мы все должны оставаться настороже и тщательно следить за происходящим. – Она снова пристально всех оглядела. – Никому нельзя доверять.
Ванс отлично понимал, что Анна права, и тихо радовался, что они с Шарли свое испытание огнем уже прошли, и теперь он, не задумываясь, доверит ей свою жизнь, и если бы он мог так же уверенно доверить ей свое сердце…
– Но мы должны держаться вместе. Мы команда. И лишь мы можем защитить "Ваверли".
– Разумеется, дорогая, – улыбнулась Вероника. – Ты же знаешь, что всегда можешь на нас рассчитывать.
Закончив обсуждать этот вопрос, Анна перешла к текущим делам и предстоящим торгам, а Ванс крепко задумался. Теперь, когда им удалось восстановить репутацию "Ваверли", пора решать, чего же он все-таки хочет, и действовать. И стоило ему только представить Шарли, как его сердце сразу же забилось быстрее, а значит, гадать тут не о чем. Ему нужна лишь Шарли. Всегда была нужна.
Как же все, оказывается, просто. И его сердце с самого начала все знало, но мозг упрямо отказывался признавать очевидное.
Он любит Шарли Поттер.
И ни за что ее не отпустит.
Пока Ванс был занят, Шарли подготовила целую стопку бумаг ему на подпись, попутно отбиваясь от настойчиво расспрашивавшего ее по телефону Джастина, и теперь, переминаясь с ноги на ногу, ждала под дверью, когда же он наконец выйдет из зала переговоров. Как же все-таки неудобно подолгу стоять на высоких каблуках, что ему так нравятся. Улыбнувшись, она вспомнила, как они впервые занялись любовью и Ванс настоял, чтобы она их не снимала.
Глупо. Но рядом с ним она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Настолько счастливой, что, оттягивая неизбежное, согласилась пожить у него еще пару дней. Уходить ей совсем не хотелось, но выбора не было. Нельзя любить того, кто тебя не любит. У таких отношений нет будущего.
Запрокинув голову, она уставилась в потолок. Но как теперь без него жить? Как и дальше здесь работать, каждую секунду помня стремительно вспыхнувшие и так же стремительно закончившиеся отношения? Значит, единственное разумное решение – это уволиться.
Но тогда она вообще всего лишится.
Дверь наконец-то открылась, и она услышала голос Джорджа Кромвеля:
– Ванс, ты отлично поработал, прищучив этого шантажиста.
– Спасибо.
– Дошли до меня слухи про тебя с симпатичной помощницей. Отлично придумано. Закрутить с ней, чтобы побыстрее добраться до сути.
В эту секунду Ванс как раз вышел в коридор, и хотя он ничего не ответил, в его глазах так ясно читалась вина, что ему даже не потребовалось говорить.
Шарли мгновенно почувствовала себя так, словно ее ударили. Так вот чем она для него в действительности была? Всего лишь инструментом, помогшим поймать Генри? А все остальное с самого начало было фальшивкой? Резко развернувшись, она бросилась прочь.
– Что за… – выдохнул Джордж, глядя, как Ванс бежит за ней по коридору.
Добравшись до кабинета, Шарли попыталась захлопнуть дверь, но Ванс ей помешал.
– Никогда больше со мной не разговаривай, – предупредила она, бросая в него стопку бумаг, что все еще сжимала в руках.
Боль, злость, унижение…
Она смотрела, как листы разлетаются вокруг них и огромными снежинками падают на пол.
– Черт, Шарли, – он захлопнул дверь, – хотя бы выслушай меня.
– Нет. Тебе больше нечего мне сказать. Все кончено. Я ухожу. – А ведь всего минуту назад она обмирала от страха при одной этой мысли! Но теперь у нее просто не осталось выбора.
Бросившись к столу, она вытащила из нижнего ящика сумочку, а обернувшись, увидела застывшего перед ней Ванса.
– Нет.
– Ты меня не остановишь.
– Проверим?
Подавшись вперед, он ухватил ее за руки, не обращая ни малейшего внимания на ее попытки вырваться, и тогда она в отчаянии со всей силы пнула его в лодыжку.
Но, даже взвыв от боли, он ее не выпустил.
– Черт, можешь ты хоть минуту не дергаться и послушать?
– А смысл? Я слышала, что сказал Джордж и, что еще важнее, что ты ему не ответил.
– Возможности не было. В эту секунду тебя увидел, и ты сразу же бежать бросилась.
– Ну а что бы ты ему ответил? Неужели у тебя язык бы повернулся все отрицать?
Ванс ничего не ответил, но она ясно видела в его глазах сожаление.
Как же больно…
– А я все гадала, с чего ты стал таким любезным. Если помнишь, даже у тебя спрашивала, но ты не ответил. Да и как на такое ответить? – Она лишь головой покачала. – Нельзя же сказать, что-нибудь в духе, я просто решил тебя соблазнить, чтобы выведать все твои тайны, ты не против?
– Ладно, – выдохнул Ванс. – Все действительно именно так начиналось. Наверное. Теперь я уже ни в чем не уверен.
– Понятно.
– Шарли, я правду говорю. – Выпустив ее руки, он взъерошил волосы. – Стоило тебе только впервые сюда войти, и я уже не мог связно мыслить. Сперва я думал, что все дело в твоих волосах. Или этих чертовых туфлях. – Ванс покачал головой, словно сам не мог осознать происходящее. – Но дело не в этом. Все дело в тебе. Твой смех, стремление учиться, любовь ко… всему. – Он усмехнулся. – Как же все странно получилось. И да, я действительно думал, что если приглашу тебя на ужин и немного вскружу голову, то смогу выяснить, шпионишь ты за мной или нет.
– Вскружишь голову? В "Зоопарк-кафе"?
– Вот видишь, что ты со мной сделала? – Он устало опустил руки. – Я сидел посреди этого ада малолеток и действительно наслаждался ужином. Только ни на что это я не рассчитывал. На тебя не рассчитывал. Не рассчитывал на то, что ты со мной сотворишь и заставишь почувствовать. Что с тобой все станет неизмеримо лучше.
Хотела бы она ему верить, но как? Как она вообще сможет когда-либо снова ему поверить и довериться? Она сморгнула закипавшие в уголках глаз слезы.
– Ты просто меня использовал. Так же, как и Генри.
– Нет.
– Да, но с меня хватит. Я больше никому не позволю себя использовать. Мистер Ваверли, я увольняюсь. Вещи я в ближайшие дни заберу.
– Шарли…
Высоко подняв голову, она прошла мимо Ванса, и он даже не попытался ее остановить. Вот и хорошо. Потому что у нее уже не было сил бороться.
Закрывшись в апартаментах, Ванс не отвечал на звонки и никуда не выходил. Даже судьба "Ваверли" его больше не интересовала.
Звенящая тишина едва не сводила его с ума, а пустая кроватка Джейка лишь подчеркивала пустоту, царившую в его душе. В детской до сих пор витал аромат малыша, а повсюду валялись игрушки. Подняв с пола красный мячик, Ванс задумчиво перебросил его из руки в руку.
Все еще сжимая мячик, он пошел в спальню, где после ухода Шарли больше не мог спать. Да и как, когда она каким-то непостижимым образом успела оставить на всем свой отпечаток? Футболка, в которой она спала, забытая на тумбочке расческа, тапочки на полу, подушка, от которой до сих пор пахло персиками…
Все здесь теперь было ее, вот только ее самой здесь больше не было.
Отбросив мяч, он прошел сквозь гостиную и вышел на террасу, стараясь не глядеть на диван, на котором совсем недавно ласкал Шарли. Вместо этого он сосредоточился на реке, обдумывая весь день крутившийся в голове план. Утром она позвонила и сказала, что в час придет забрать вещи.
– Теперь я знаю, чего хочу, – выдохнул он, прищурившись. – А я всегда получаю, что хочу.
У нее было два дня, чтобы немного успокоиться, и теперь, когда она придет, ее ждет долгий разговор. Он будет говорить, а она слушать, даже если ради этого ему придется привязать ее к стулу.
Час спустя в дверь позвонили, и Ванс тихо выругался. Он еще не готов. Нужно еще хотя бы пять минут.
В низко сидящих на бедрах джинсах, Ванс босиком и без рубашки собирал все растущие на террасе цветы, а теперь в этом же виде пошел открывать дверь.
И стоило ему только увидеть Шарли, как он сразу же почувствовал необычайно острый приступ желания, что теперь он научился описывать как любовь. И какая же она все-таки маленькая… Падающая на плечо коса, ярко-голубая блузка, короткие камуфляжные шорты, сандалии на завязках, накрашенные алым лаком ногти…
Больше всего ему сейчас хотелось прижать ее к себе покрепче и никогда не отпускать. Но сперва она должна его выслушать.
– Я быстро, – пообещала она, заходя в гостиную. – Только покидаю наши вещи в коробки, в которых мы их сюда и привезли. Они же еще здесь?
– А тебя остановит, если я скажу "нет"?
– Нет. – Повернувшись, она пошла в спальню.
– А где Джейк? – спросил он, поймав ее за руку, и от этого простого прикосновения по его телу пробежала волна жара. Как же он, оказывается, без нее замерз… Ну не дурак ли он, если столько ждал, прежде чем сумел разглядеть правду? И как он только мог всем этим рискнуть? Рискнуть ею?
Посмотрев на сжимавшие ее запястье пальцы, Шарли подняла глаза:
– С Кэти. Не надо. Пожалуйста, не надо все еще больше усложнять. Давай я просто соберу вещи, хорошо?
Выпустив ее руку, он пошел следом за Шарли в спальню, но стоило ей только открыть дверь, как она неподвижно застыла на месте.
Именно на такую реакцию он и надеялся. Не зря же он перетаскал сюда все горшки с цветами, превратив спальню в тропический сад, усыпал кровать лепестками роз, поставил на тумбочку шампанское в ведерке со льдом, зажег свечи и включил тихую музыку.
– Что это?
– Пытаюсь тебя соблазнить.
– Ванс…
Развернув ее за плечи, он осторожно погладил ее по лицу, стерев с щеки одинокую слезинку.
– Просто послушай, хорошо?
Сглотнув, она кивнула.
Развивая успех, он за руку ввел ее в спальню и усадил на край кровати, чувствуя, что стоит ему совершить хоть одно резкое движение, и она убежит.
А значит, права на ошибку у него нет. Потому что от этого разговора зависит вся его жизнь.
Главное – не давить, как сказал бы Рорк.
Глубоко вдохнув, Ванс собрался с силами и наконец-то решился заглянуть ей в глаза:
– Ты права. Я начал за тобой ухаживать из неверных мотивов.
Шарли нахмурилась.
– Но все очень быстро вышло из-под контроля. Когда мы сидели в том зоопарке посреди оравы визжащих детей, я смотрел тебе в глаза и чувствовал, как проваливаюсь…
– Ванс…
– Больше никакой лжи. Я не понимал, что происходит, а когда наконец-то в себе разобрался, убедил себя, что этого просто не может быть. Потому что так было проще, чем всем рискнуть и открыто признать, что я к тебе чувствую. Понимаешь, раньше я просто не знал, что такое любовь. До того, как встретил тебя, Шарли.
Громко втянув в себя воздух, она сложила на коленях сжатые кулаки.
– Да я даже никогда раньше слова этого не использовал, так откуда мне было знать, что со мной происходит? – Подавшись вперед, он запустил пальцы в золотистые пряди. – Стоило тебе впервые войти в мой кабинет, и все сразу… изменилось. Ты меня разбудила, заставив увидеть окружавший меня мир.
– Ванс.
– Подожди, не говори пока ничего. Позавчера ты все мне сказала, и я не вправе тебя винить. Я действительно повел себя как последний мерзавец и сделал тебе больно, но я никогда тебя не использовал. И я хочу, чтобы ты это знала. И пусть мне потребовалось время, чтобы все осознать, но я полюбил тебя с первого взгляда.
По ее щеке скользнула новая слеза, и Ванс весь заледенел.
– Пожалуйста, не плачь. – Поставив ее на ноги, он заглянул в огромные голубые глаза. – Я так тебя люблю и не могу видеть, как ты плачешь. – Он заправил ей за ухо падавшую на лицо золотистую прядку. – Шарли, поверь, я люблю тебя всем сердцем и всегда буду любить.
– Я верю, – шепнула она, улыбаясь.
– Вот и замечательно, – улыбнулся он в ответ. – А теперь я хочу, чтобы ты свыклась с одной фразой.
– С какой?
– "Я согласна". Всего два слова. Я хочу, чтобы ты их произнесла, как только я найду того, кто нас поженит.
– Поженит? Ты хочешь на мне жениться?