- Я так раскаиваюсь, Йен, и прошу прощения за случившееся.
- Вздор.
- Вздор? Из-за меня нас всех едва не убили! - взорвалась она, и так долго копившиеся в душе слова теперь рвались с губ. - Почему я тебя не слушала? Ты велел мне не вмешиваться, но я все сделала по-своему и, хуже того, даже не подумала о том, чем это может кончиться. Я такая дура, Йен, такая слепая упертая дура! Иногда я удивляюсь, как это вы меня терпите! Но я сожалею, сожалею от всего сердца! И… Ты сможешь когда-нибудь меня простить?
Йен ответил нежным взглядом.
- Джорджиана, - прошептал он, - выслушай меня.
Она с беспокойством изучала его лицо, боясь услышать приговор. Но зеленые глаза весело блеснули.
- Тебя не за что прощать. Дело в том, что ты спасла положение. Нет. Это правда, - подчеркнул он, когда она попыталась протестовать. - У меня не было иного способа получить сведения о заговоре махарани. Ты послушалась своей интуиции и действовала инстинктивно, а по мне - это настоящее мужество.
- Это ты по доброте душевной.
- Ты спасла жизнь повелителю, - напомнил он. - После твоего отъезда, Джохар согласился сохранять нейтралитет.
- О, это чудесно! Молодец, Йен!
- Да, но если бы ты не разоблачила Судхану, договор не стоил бы и бумаги, на которой написан! Ты, конечно, поспешила, но в противном случае Судхана убила бы своего мужа и стала править княжеством, прикрываясь сыном-марионеткой. И, конечно, помогла бы Баджи Рао. Тогда лорду Гастингсу пришлось бы иметь дело с куда большими силами. И нас ждала бы кровавая и долгая война. Теперь же это будет всего лишь местный конфликт. И если повезет, он скоро закончится. Так что, видишь, дорогая, в конце концов твоя непокорность сберегла тысячи жизней.
Она молча смотрела на него, не зная, что и сказать.
- Понимаю, я читал тебе нотации, когда ты заявилась в Джанпур, - вздохнул он. - Но если хочешь знать, это я должен перед тобой извиниться.
- Что?!
- Да, дорогая, я ничего не смог бы сделать без тебя. Думаю, мы составляем прекрасную команду.
Джорджи задохнулась от изумления.
- Что с тобой? - удивился он.
Она покачала головой:
- Я была уверена, что ты презираешь меня за все неприятности, которые я причинила.
- Разумеется, нет. Но скажу тебе вот что. - Его лицо исказилось свирепой гримасой. - Никогда больше не смей меня пугать подобным образом! Нам повезло, что все так обернулось, но я не потерплю твоего своенравия и вечного стремления подвергать себя риску.
Он не потерпит? Откуда такой тон? Словно он имеет на нее права!
- Боже, когда я увидел тебя бегущей по коридору, в окровавленном платье… не знаю, как с ума не сошел! Надеюсь, она зажила? Рана, я имею в виду.
- Давно. Видишь? Только маленький шрам остался.
Она наклонила голову набок, спеша показать ему шрам.
Он осторожно отвел ее волосы в сторону и коснулся зажившего пореза кончиком пальца в черной перчатке.
Он продолжал гладить ее шею, но соблазн был слишком велик. Не в силах ему противостоять, Йен стал ласкать светлую полоску губами.
- Моя прелестная Джорджиана…
Йен пытался остановить себя, прекрасно сознавая, что он, возможно, единственный человек в Лондоне, которому, как она считает, можно доверять.
Но он ничего не смог поделать. Его жажда к ней стала нестерпимой за месяцы разлуки.
Ее легкое частое дыхание щекотало его губы, но она ждала, ждала этих поцелуев. И он не разочаровал ее.
Джорджи застонала, когда он властно и почти грубо раздвинул ее губы.
Она беспомощно цеплялась за его плечи, боясь упасть, и пламя между ними уже вздымалось едва не до небес, с ревом пожирая последние остатки разума.
Он целовал ее с безумством отчаяния, а она наслаждалась каждым его прикосновением. И когда она с очередным стоном растаяла в его объятиях, он возмечтал лишь об одном: уложить ее прямо на эти доски и сделать своей. Возобновить и подтвердить ту связь, которая существовала между ними. Еще больше укрепить.
"Ради Бога, возьми себя в руки, парень!"
Йен, крайне неохотно, отстранился, Джорджиана тяжело дышала, сотрясаемая дрожью. Она пьяно покачнулась, и он поспешно подхватил ее под руку.
- О, Йен, - выпалила она, с трудом поднимая тяжелые веки. В глазах ее сверкало желание. - Что теперь произойдет между нами?
Безыскусная наивность вопроса тронула его. Йен с нежной полуулыбкой пригладил ее волосы.
- Неужели ты еще не поняла? - прошептал он. - Думаешь, я стоял бы на пристани среди ночи, ожидая постороннего, чужого мне человека?
Она нерешительно улыбнулась в ответ. Йен заметил, что щеки ее раскраснелись.
Он приподнял ее подбородок и непререкаемым тоном объявил:
- Случится одно: ты выйдешь за меня замуж.
Она широко раскрыла глаза, не в силах вымолвить ни слова.
- Есть еще вопросы? - деловито осведомился он.
Похоже, Джорджи не сразу осознала, что он сказал. Немного придя в себя, она потрясенно пробормотала:
- Только один.
Он изогнул бровь.
- Когда? - прошептала она.
Медленная довольная улыбка озарила его лицо.
- Ну и ну! И никаких возражений?
Ее огромные синие, полные доверия и наивного желания глаза в упор смотрели на него. Немного подумав, она покачала головой.
- Хорошая девочка, - кивнул он и нежно ее поцеловал. - А теперь пойдем, милая. Нужно поскорее оказаться в тепле.
* * *
Теперь Джорджи твердо знала, что спит и видит сон.
Экипаж был запряжен четверкой вороных коней.
Йен кивнул кучеру, открыл дверцу и усадил Джорджи. Внутри экипаж напоминал небольшую гостиную. Стены и потолок были обиты светлым дамастом, заглушавшим доносившийся извне шум. Джорджи устроилась на сиденьях, обтянутых лайкой цвета слоновой кожи, и вопросительно уставилась на Йена. Теперь она находилась в его мире, и Йен оказался его частью: богатый маркиз, чувствующий себя как дома в этом роскошном экипаже и столице могущественной Британской империи. Неужели этот великолепный мужчина, средоточие всех добродетелей, действительно станет ее мужем?
А она так измучена долгим путешествием! Платье довольно чистое, но стиранное столько раз, что совсем выцвело.
А он так элегантно одет: белоснежный галстук, шелковый жилет… словно явился на пристань после проведенного в театре вечера. Можно лишь представить, как поворачиваются головы светских модниц, когда он входит в зал!
Он послал ей понимающую улыбку и открыл маленькую панель атласного дерева, за которой скрывался набор хрустальных графинчиков.
- Что-нибудь выпьешь?
- Пожалуйста, - скованно кивнула она.
Он стал разливать бренди. Джорджи тем временем не могла наглядеться на него. Как он красив! Бронзовый загар, приобретенный под индийским солнцем, поблек, и Йен успел отрастить короткие бачки.
Он заметил ее пристальное внимание и вскинул брови.
- Прости… я не хотела глазеть, - извинилась она, краснея. - Но… я так рада тебя видеть! Ты… сделал меня такой счастливой! Б-боюсь, я потрясена.
Он тихо рассмеялся и вручил ей рюмку с солидной порцией бренди:
- Это должно помочь.
Джорджи благодарно кивнула.
Он налил бренди во вторую рюмку и произнес тост:
- За Индию.
- За Лондон, - возразила она дрожащим голосом.
- Нет, - покачал он головой. - За нас.
Джорджи невольно улыбнулась и тоже подняла рюмку.
- За нас, мой дорогой лорд Гриффит.
Прежде чем выпить, они несколько минут смотрели друг другу в глаза.
Наконец Джорджи осторожно пригубила огненной жидкости и немедленно раскашлялась, смахивая выступившие на глазах слезы.
- Боже! - воскликнула она, смеясь. - Как крепко!
- Зато согревает желудок в холодные ночи.
- Пожалуй! - Она сделала второй глоток, решив, что это поможет ей полностью осознать происходящее. Она станет женой Йена! Маркизой! Подумать только, все эти долгие месяцы она терзала себя мыслями о том, что он презирает ее и больше никогда не заговорит с ней. Она и не думала, что он захочет повести ее к алтарю!
- Я заметил, что ты не спросила меня о братьях, - напомнил он, наблюдая за игрой эмоций на ее липе.
Джорджи резко вскинула голову:
- Ты их видел? О, какое счастье! Мы разлучились в Бомбее, когда они сражались с кровожадными посланниками Судханы! Целая орда! Они… выжили?
- Да, - решительно кивнул Йен. - Они оба живы. Правда, Гейбриел ранен, и довольно серьезно, но он силен и крепок, и мы должны верить, что все закончится благополучно.
- Что случилось?
- Не знаю, - уклончиво ответил он. - Дерек цел и невредим и ухаживает за братом. Я говорил с ним перед отъездом. Это он назвал мне корабль, на котором ты уплыла. Больше всего они беспокоились о тебе. Они велели передать, что любят тебя и приедут в Лондон при первой же возможности. Просили позаботиться о тебе.
Его улыбка была нежнее ласки.
- Я пообещал, что сделаю все.
Услышав, что братья живы, Джорджи прижала руку к сердцу и с облегченным вздохом закрыла глаза. Господи, какое счастье!
- Еще бренди, дорогая? Судя по виду, оно тебе не помешает.
Снова открыв глаза, Джорджи с сожалением улыбнулась.
- Нет. Спасибо.
Разговоры о братьях пробудили в ней тоску по дому.
- Дерек велел передать еще кое-что, - добавил он, наблюдая за ней.
- Что?
- Он просил сказать, что жалеет о сказанном тебе по дороге из Джанпура. Он не рассказывал подробностей вашей ссоры, но клянется, что не хотел тебя обидеть.
- Он так сказал? - переспросила она.
Йен кивнул.
Устало улыбнувшись, она пригладила волосы.
- Собственно говоря, мы поссорились из-за тебя.
- Из-за меня?
- Я призналась Гейбриелу, что интересуюсь тобой…
- Да неужели? - промурлыкал он.
Она фыркнула при виде его довольной ухмылки.
- Да. Но тут подоспел Дерек и заявил, что только безумец может связаться со мной после всех неприятностей, которые я причиняю окружающим. Очень зло с его стороны, не находишь?
- Ну, в его словах есть доля правды, - лукаво заметил Йен.
- Эй! - запротестовала она.
- Иди сюда, - потребовал он и, схватив ее за руку, потянул на противоположное сиденье, рядом с собой. Она уютно прижалась к нему.
- По крайней мере жизнь с тобой, Джорджиана, никогда не будет скучной.
Она снова фыркнула, но это было так чудесно - нежиться в его объятиях, и будущее казалось таким светлым, что она не смогла хмуриться дольше и рассмеялась вместе с ним.
- Гдетвой ножной браслет с маленькими колокольчиками? - неожиданно спросил он, сажая ее на колени.
- Я выбросила.
- Что?!
- Швырнула в океан.
- И зачем ты это сделала? - поинтересовался он, искоса глядя на нее.
Джорджи тяжко вздохнула:
- Потому что твердо намерена измениться.
- Измениться? Но как? - нахмурился он.
- Стать более осмотрительной. Такой, как Мина и Лакшми.
- Может, мне заточить тебя в гарем? - поддел он.
- Нет! Не смей смеяться надо мной, бессовестный! Все это очень серьезно. Я намереваюсь быть послушной женой.
- Понятно, - серьезно кивнул он, не слишком пытаясь скрыть веселье.
- Что тебе понятно?
Йен пожал плечами.
- Мне нравились твои колокольчики. Они были частью тебя. Твоей натуры. Как жаль. Полагаю, что уже слишком поздно.
Джорджи растерялась.
- Так или иначе, - продолжал Йен, - перейдем к практическим вопросам. Ты будешь рада услышать, что я привез несколько дорожных сундуков с твоими платьями и вещами из бомбейского дома.
- Правда? - Она посмотрела на него.
- Да. Твоя экономка сложила все.
- О, Йен, ты обо всем подумал.
- Совершенно верно. Жизнь состоит из мелочей, - сухоответил он.
Она обняла его и осыпала поцелуями.
- Спасибо тебе, спасибо, спасибо! Мои платья и туфли! Я снова стану человеком!
- Все готово и ждет тебя в Найт-Хаусе, куда мы сейчас направляемся, - пояснил он. - Мы сейчас приедем. Это за углом.
- О, неужели мы должны ехать туда сейчас? - запротестовала она, продолжая обнимать его. - Пожалуйста, не можем ли мы немного побыть наедине? Я так по тебе истосковалась!
- Милая, - пробормотал он, проводя костяшкой пальца по ее щеке. - Сейчас два часа ночи.
- Я не устала. А ты?
Йен изнемогал от желания, ощущая прикосновения ее пальцев. Даже эта невинная ласка вызывала озноб в его теле. Вряд ли он когда-нибудь испытывал подобные чувства.
- Пожалуйста, Йен, - упрашивала она. - Нет, я хочу познакомиться с родственниками. Но ведь сегодняшняя ночь - для нас, согласен?
И она так нежно посмотрела на него, что он сразу забыл все свои благие намерения.
- Нельзя ли отвезти меня в их дом завтра?
Он погладил ее по щеке, хотя сердце неудержимо стучало.
- Ты хочешь остаться со мной на эту ночь? - прошептал он и затрепетал, когда она медленно опустила голову.
- Да…
Йен колебался. Конечно, это более чем неприлично. Его долг - защищать ее репутацию. Но он твердо решил жениться на ней, и, кроме того, никого из женщин не хотел так безумно, как эту.
- Уверена? - прошептал он, полыхающим взглядом давая понять, что случится, если сегодня она поедет к нему.
- Более чем, - заверила она с такими же горящими, как у него, глазами.
Боже, как она пьянит его! И как можно отказать ей, когда он хочет того же самого? Невозможно отказать Джорджиане, такой прекрасной, такой мягкой и податливой, особенно когда она его обнимает. Чувственная красавица лишила его всякой воли к сопротивлению.
- Согласен. - Он нежно, но настойчиво поцеловал ее в губы.
Йен умирал от желания. Ему не терпелось уложить ее в постель. Показать все, что могут разделить мужчина и женщина.
Отстранившись, Йен высунулся в окно, постучал по стенке экипажа и уведомил кучера об изменении в планах.
Глава 10
Когда экипаж остановился перед высоким величественным зданием, он вышел первым, спеша убедиться, что за ними никто не наблюдает. Теперь они находились в самом сердце фешенебельного Лондона, где сплетни распространяются быстрее лесного пожара. Молодая леди не может позволить себе быть беспечной, особенно если она к тому же племянница Распутницы Хоксклифф. И пусть свадьба не за горами, не стоит, чтобы Джорджиану видели входящей в его дом, да еще посреди ночи.
В столь поздний час улицы были не только безлюдны, но и темны. Ночь выдалась безлунная, а фонари на углах едва светили. Йен помог Джорджи спуститься.
Он показал ей Найт-Хаус, находившийся в дальнем конце парка, и поспешно повел ее к парадному крыльцу здания, выложенному белым известняком. Темно-красная дверь открылась. Тускло освещенный холл предстал перед ними во всей своей роскоши.
- О, Йен, твой дом прекрасен, - пробормотала Джорджиана, застенчиво оглядываясь.
Йен запер двери и подошел к ней.
- Наш дом, - тихо напомнил он.
Сияющая улыбка озарила ее лицо, словно он опять удивил ее своим предложением.
Йен весело подмигнул:
- Пойдем.
Но тут подбежал мистер Тук, дворецкий, чтобы взять их плащи. Добродушный пухлый немолодой коротышка с лысой головой, белоснежными усами и искрящимися голубыми глазами, он всегда улыбался, а когда Йен объяснил, кто такая Джорджиана, просиял от восторга.
Теперь дворецкий хлопотал над Джорджианой, как наседка - над цыпленком.
- О, моя дорогая, дорогая, дорогая юная леди, неужели я ничего не могу сделать для вас? Совсем ничего? Вы голодны? Успели поужинать? Может, чашку теплого шоколада?
Джорджи облегченно засмеялась, радуясь, что нашла понимание и сочувствие, и поблагодарила дворецкого, но отказалась.
Тук забрал ее потрепанный плащ вместе с модным плащом Йена и оставил парочку наедине.
Однако Тук не упустил случая кивнуть Йену, одобряя его выбор.
Йен, в свою очередь, откашлялся, поднял канделябр, оставленный Туком, и проводил Джорджиану наверх.
Хоть и не столь роскошный, как Найт-Хаус, дом Йена отражал его высокий статус и изысканные вкусы. Обстановка парадных комнат на первых этажах указывала на то, что их хозяин - дипломат высокого ранга, привыкший развлекать иностранных особ.
Однако Йен должен был признать, что вся эта роскошь каким-то образом подчеркивает пустоту его жизни. Дом приспособлен для больших приемов, но вряд ли здесь бывает кто-то, кроме слуг.
В детстве, когда отец был еще жив. Йен наивно полагал, что все живут так, как он и его лучший друг Роберт: в особняках с высокими позолоченными потолками, мраморными греческими бюстами и огороженными забором садами украшенными скульптурами.
Но с тех пор он значительно поумнел, слава Богу, и давно понял, какими привилегиями наделил его Господь. Поэтому серьезно относился к обязанностям, налагаемым этими привилегиями.
Он вместе с Джорджианой поднялся на третий этаж. Там располагалась небольшая галерея, выходившая окнами в сад.
В передней части, разделенной надвое, находились просторные хозяйские апартаменты. Покои хозяйки сейчас были пусты.
В каждой половине было по огромной спальне, гостиной, гигантскому чулану и гардеробной.
Апартаменты, разумеется, соединялись между собой, чтобы супруги могли без помех навещать друг друга. Была и еще одна гостиная, где собирались члены семьи.
Йен проводил туда Джорджи, вспоминая, как сидевшая здесь когда-то мать обучала шитью его сестру Мору. А сам он, совсем еще мальчишка, лежал на животе, дергая за усы всеобщего любимца кота и пытаясь запомнить латинские изречения философов-стоиков. И заодно краем уха прислушивался к словам матери, передававшей сплетни о последних похождениях пресловутой герцогини Хоксклифф. Первой Джорджианы.
Мать вряд ли одобрила бы этот брак…
Йен саркастически усмехнулся. Мать всегда верила в крепость светских браков по расчету. Неудивительно, что сделала все, чтобы он женился на Кэтрин. Взяв руки Джорджианы, Йен отступил в свою спальню и увлек ее за собой.
Джорджи задалась вопросом, уж не суждено ли ей отныне вечно ходить с алыми от стыда щеками. Лицо пылало при мысли о том, что ждет впереди.
Казалось странным, что она так легко позволила себя соблазнить. Впрочем, она безоглядно ему доверяла. В его присутствии она всегда чувствовала себя в полной безопасности. И неудивительно: он несколько раз спасал ей жизнь! Кроме того, ее тянуло к Йену. Не покидало сознание того, что она принадлежит ему.
Сердце часто билось от предвкушения, и, услышав щелчок замка, она смущенно улыбнулась.
- Заходи, - пригласил он, показывая на спальню. - Будь как дома.
Отвернувшись, он поставил канделябр на маленький столик.
Джорджи оглядывала погруженную в полумрак комнату.
Кремовые стены, темные персидские ковры на дубовых полах и сводчатый, разрисованный медальонами потолок.
Слева в камине горел огонь. Вокруг были расставлены кресла и диваны черного дерева с позолотой в римском стиле.
А вот справа, в тени, возвышалась гигантская кровать Йена. При виде ее Джорджи молча сглотнула.