Под предусмотрительно откинутым покрывалом шоколадного атласа виднелись простыни из кремового хлопка. У изголовья горой навалены подушки с бахромой. Все вместе казалось восхитительно манящим и одновременно пугающим.
Тем временем Йен снял черный фрак и повесил его на дверную ручку чулана.
Сердце Джорджи сжалось.
Она принялась медленно стягивать перчатки. В конце концов, этот человек скоро станет ее мужем.
Мысль об этом пьянила, кружила голову, и радостный смех вскипал на ее губах.
Йен, оставшись в белой рубашке и сером жилете в тонкую полоску, приблизился к ней.
- Над чем ты смеешься? - стал допытываться он бархатистым шепотом, гладя ее руки.
- Прости, не могу поверить, что все это происходит на самом деле!
- Слишком неожиданно?
- Нет. - Она подступила к нему и откинула голову. - Я счастлива.
Йен обнял ее за талию и улыбнулся.
- Я тоже, - признался он, целуя ее.
Будь у нее хоть какие-то сомнения, наверняка они исчезли бы, когда их губы соприкоснулись.
Он неожиданно подхватил ее и понес к огню.
- Йен… - пробормотала она, продолжая смеяться.
- Что, дорогая?
- Ты не туда идешь, - запротестовала Джорджи, обнимая его в девическом восторге.
- Мм?
- Кровать в другом направлении, - прошептала она ему на ухо.
- Так нетерпелива… - пожурил он, пожирая ее глазами.
- Так у тебя есть план?
- Как всегда.
Подойдя к камину, он поставил се на пол.
- Теперь ты не замерзнешь, когда я тебя раздену.
Джорджи ойкнула от неожиданности, но быстро пришла в себя.
- Или… когда я раздену тебя, - заявила она, потянувшись к безупречно завязанному галстуку.
Оннагнул голову, чтобы снова поцеловать ее, такой нежный и уверенный в себе, что она едва заметила, как он, обнимая ее, одновременно расстегивает пуговицы платья на спине.
- Ты ведь не боишься, правда?
- Нет.
- Вот и хорошо. Я буду очень осторожен.
Сообразив, чем заняты за ее спиной его проворные пальцы, она решила отплатить той же монетой и потянулась к пуговицам его жилета. Но оказалась далеко не такой ловкой. Он закончил свою работу раньше и теперь с любовью смотрел на Джорджи.
Наконец она стащила жилет с его широких плеч. В ответ он потянул вниз ее лиф, и она задрожала от восторга. Как трудно было уговорить его поцеловать ее в молитвенной пещере! Но теперь он решился. И его ничто не остановит!
Однако он продолжал действовать все так же неспешно, боясь спугнуть ее слишком бурным натиском. Едва прикасаясь губами, целовал ее щеки, мочки ушей, шею и плечи, ублажая и успокаивая ее любовными играми. Тело Джорджи мучительно пульсировало.
Он сжал ее лицо теплыми, восхитительно умелыми руками и снова принялся целовать, медленно, крепко, одновременно вынимая из волос черепаховые гребни. Вскоре тяжелые волны волос обрушились ей на грудь и плечи.
О, этот мужчина знает, что делает!
Йен тем временем снял с нее платье с отточенной ловкостью, восхитившей бы горничную любой леди.
Огонь отбрасывал длинные тени на любовников, обменивавшихся поцелуями и продолжавших раздевать друг друга. Чувства Джорджи были так обострены, что она заметила прикосновение легчайшего ветерка, когда Йен расшнуровал ее корсет.
Он медленно протянул руку, провел по ее животу и стал теребить затвердевший сосок.
Джорджи вздохнула. Она тоже хотела увидеть его без одежды. Расстегнув пуговицу у треугольного выреза сорочки, она развела полы, и вид открывшейся, словно вылепленной скульптором, мужской груди заставил ее застонать.
- Твоя очередь, - прошептала она, жадно проводя пальцами по гладкой коже.
Йен усилием воли вернулся к действительности, расстегнул серебряные запонки, отбросил рубашку на пол и хотел подойти ближе, чтобы избавить Джорджи от нижних юбок. Но та остановила его, удерживая на расстоянии вытянутой руки, чтобы лишний раз полюбоваться им. В ее взгляде светилось благоговение.
- О, Йен, - ошеломленно выдохнула она. - Ты великолепен!
Он улыбнулся ей и опустил глаза с почти мальчишеской скромностью.
Он был абсолютно неотразим: высокий, сильный и прекрасно сложенный. Его грудь была прямо перед ее глазами, и Джорджи невольно загляделась на выпуклые мышцы, плоские кружки сосков, легкую впадинку посредине, начинавшуюся трогательной ямочкой в основании горла. А ниже на животе тоже бугрились мускулы, хотя кожа была бархатисто-гладкой. Но она не смела… не дерзала коснуться его.
Опустив глаза, она жадно изучала узкие бедра и длинные мощные ноги. Однако размер бугра между ними неожиданно заставил ее вспомнить, что ждет впереди.
Подняв руки, она медленно провела кончиками пальцев по вздувшимся бицепсам, поросшим тонкими волосами предплечьям, к теплым сильным ладоням.
И замерла, дойдя до печатки, которую он носил на мизинце. Но тут Йен неожиданно перехватил ее неугомонные руки. Подняв взгляд, она с удивлением увидела, как он наблюдает за ней пылающими глазами.
- Насмотрелась? - хрипло спросил он, но Джорджи потеряла дар речи. И могла только пожирать его глазами: сильная прямая колонна шеи, угловатое адамово яблоко…
Она восхищалась упрямым подбородком, гладко выбритыми щеками, широким чувственным ртом.
Раньше она почти не замечала золотистых прядей в его темно-каштановых волосах, но теперь золото сверкало в свете огня. Упрямый локон упал на лоб, а под ним пылали зеленые глаза.
Джорджи осторожно отвела волосы с его лба, открыв разлет густых бровей.
Невозможно красив!
Каким-то образом вновь обретя способность мыслить, Джорджи спросила себя, не стоит ли извиниться за столь настойчивый взгляд, но неожиданно заметила в углу трюмо, отражавшее его широкую голую спину.
Боже!
Она изнемогала от нового прилива яростного желания.
Но больше всего ее поразила гордая осанка.
Она счастливо улыбнулась. Да, каждая линия этого царственного тела говорила о неотъемлемом благородстве.
Она по-прежнему не могла говорить. При мысли о том, что этот человек будет принадлежать ей, комок вставал в горле. Пусть она не может на него наглядеться, но если он действительно ее мужчина и это не мечта - значит, можно его коснуться.
Джорджи дотронулась до его живота, и Йен растаял в ее руках. Закрыл глаза и слегка откинул голову.
Каждое ее прикосновение вызывало дрожь предвкушения. Она гладила его с почтительным восторгом.
Ее неумелые ласки вызывали в нем странное ощущение, что это и с ним происходит впервые. Может, каким-то Непонятным образом так оно и было? Потому что за всеми практическими соображениями, по которым он решил жениться на Джорджиане, помимо безумного физического желания друг к другу, было еще нечто… какая-то искра вспыхнувшая между ними, обещание несбыточного…
Она заставила его понять также, как много ему придется отдать. Может, ее почти первобытная отвага вдохновила его, потому что наконец, несмотря на кошмар первого брака, он готов попытаться снова. Рискнуть открыться перед ней. Но тут она притянула к себе его голову и стала целовать. Он отвечал ей, пораженный тем, как легко она согласилась на брак.
Он не забыл дурацкую цитату из книги ее тетки о том что брак - это кандалы каторжника. Что ж, совсем недавно он согласился бы с этим. Но события в Джанпуре и грозившая им смерть вынудили обоих относиться к жизни куда серьезнее.
Йен со своей стороны за все эти месяцы, проведенные в море, понял, что не хочет провести остаток жизни в одиночестве. Каждый раз, приходя в Найт-Хаус, он глубоко страдал. Все друзья были женаты и счастливы в браке. Конечно, и у него было много возможностей жениться снова. После окончания официального траура по Кэтрин его секретарь показал список тридцати самых красивых дебютанток года, чьи родители осторожно интересовались планами маркиза.
Йен не питал иллюзий относительно такого внезапного интереса. Их привлекали титул, богатство и положение в обществе. Но его уже использовали один раз! Больше он не допустит ничего подобного!
Поэтому он порвал список и не пожелал иметь ничего общего с жеманными пустоголовыми особами.
Но с Джорджианой все было по-иному. Она стала его вторым шансом на то, чего он втайне желал больше всего на свете. На единственное, чего до сих пор лишала его судьба, так щедро одарившая в остальном. На семью. Дом, наполненный счастьем и любовью.
Много лет назад он ожидал, что его мечты сбудутся. Но брак обернулся жестокой шуткой.
Бесстрашная Джорджиана дала ему достаточно отваги, чтобы попытаться вновь. И на этот раз он был абсолютно уверен, что эта страстная красавица никогда его не предаст.
Выбросив из головы прошлое ради куда более счастливого будущего, он продолжал целовать ее, одновременно развязывая поясок единственной нижней юбки.
Он долго смотрел на свою будущую жену, любуясь ее тонкой фигуркой, почти не скрытой полупрозрачной сорочкой.
Елена Троянская в подметки не годилась Джорджиане, самой прекрасной на свете женщине.
Йен был в этом убежден. Стоит только взглянуть на ее волосы цвета воронова крыла, сливочно-белую кожу, розовые губки, раскрасневшиеся щечки. Ее кобальтово-синие глаза…
- Прости, но ты почему-то уставился на меня, - ехидно заметила она.
Йен лишь улыбнулся:
- Ничего не могу с собой поделать. Чувствую себя королем.
- Ты мне кажешься богом, - истово прошептала она.
Йен опустил голову, смущенный столь неприкрытым восхищением.
- А ты мне - ангелом.
- Но я не ангел, - напомнила она, с кокетливой полуулыбкой притягивая его к себе.
- Не ангел, - охотно согласился он, сжимая в объятиях очаровательную плутовку. - И это твое лучшее качество.
Поцеловав ее еще раз, Йен отступил, предложил ей руку и кивнул в сторону кровати:
- Миледи?
Джорджиана осторожно вложила пальцы в протянутую ладонь.
Они стали бешено целоваться.
- У твоих губ такой приятный вкус, - выдохнула она, когда он отпустил ее и попытался втянуть воздух. - Ты сделаешь то, что делал со мной в молитвенной пещере?
- Это и гораздо больше, - промурлыкал он.
- А есть и больше?!
Он поднял брови и ответил слегка зловещей улыбкой.
- Ну да, конечно, - понимающе прошептала она. - Какая я глупая! Я же видела изображения на храмовых стенах!
- Мм, - согласился он, кивнув.
- А что я при этом почувствую? - нерешительно пробормотала она.
Он нежно заправил ей за ухо длинную прядь волос.
- А ты хотела бы некоторую прелюдию, дорогая? Что-то вроде первого шага в неведомое?
- Д-да.
- Ложись на спину, - прошептал он, и доверие, с которым Джорджи немедленно подчинилась, потрясло его до глубины души. - Разведи ноги. Шире, - хрипло наставлял он, ложась на нее.
Хорошо, что он не успел снять брюки! Так безопаснее…
И все же голова кружилась от блаженства, когда он ощущал под собой ее тонкое теплое тело.
Она глядела на него с такой искренностью, таким сладостным, наивным изумлением, что Йен не мог отвести глаз от ее широко раскрытых кобальтово-синих очей.
Он еще ни разу в жизни не был в постели с девственницей.
Конечно, это должно было произойти в его брачную ночь, но иногда все оказывается не таким, как кажется на первый взгляд.
С другой стороны, будучи человеком светским, он был готов к тому, что Джорджиана окажется не девственной.
Он уговаривал себя не злиться и не сетовать, если обнаружится, что в прошлом она успела отдаться какому-то мужчине.
Нет, его это не оскорбит. На этот раз его не застигнут врасплох! Если он решил жениться, по крайней мере будет знать, во что ввязывается. В прошлый раз ему не было даровано этой милости. И с тех пор он не переставал об этом жалеть.
Но теперь, когда Джорджиана лежала в его объятиях, он всеми фибрами своего существа осознавал, что она чиста. Ее невинность написана на прелестном лице! Для нее эта ночь оказалась поистине ошеломляющим событием, а он был искренне растроган тем, что именно ему она решила подарить свою девственность.
Но и для него это новые впечатления…
Он обвел пальцем контур ее лица и пригладил брови. Обычно, когда он укладывал женщину в постель, это происходило совсем иначе. Все, чем он занимался с тщательно выбранными любовницами, было пустой демонстрацией равнодушной виртуозности. Спать с женщинами - такая же необходимость для здорового взрослого мужчины, как вода или еда.
Но Джорджи питала его душу и сердце, выпустив на волю бурю эмоций.
Он наклонил голову и нежно поцеловал ее. Она ответила на поцелуй. Ее реакция на ласки будила в нем желание защитить ее от всех остальных мужчин, которые могут воспользоваться се наивностью. Но они не посмеют коснуться ее, если будут знать, что она принадлежит ему.
- А теперь поднимай бедра, так чтобы они терлись о мои. Это еще больше увеличит наслаждение. - Он с трудом сглотнул, пытаясь сдержать себя. - Попробуй…
Она так и сделала.
Йен улыбнулся и закрыл глаза с тихим "ах-х-х", а она трепетала в безумном восторге от восхитительных ощущений, вызываемых каждым движением ее тела, наслаждаясь прикосновениями его голой груди и рук.
Он был теплым, и приятно тяжелым, и таким восхитительно упругим… весь - едва сдерживаемая сила…
- О, Йен, я с ума схожу.
Его тихий смех пощекотал мочку ее уха.
- Я твердо намерен этого добиться, - заверил он и, продев палец под бретельку сорочки, стащил ее с плеча Джорджи.
Он сжал ее грудь и начал ласкать. Сбросил с плеча вторую бретельку, стянул сорочку вниз, до талии, и стал покрывать ее грудь поцелуями. А когда стал ласкать соски, она провела ногтями по его голове и вниз, до самых плеч, слегка, игриво царапая его великолепную спину.
Он со стоном вновь завладел ее губами, и Джорджи наконец нашла ритм и раздвинула ноги еще шире, сжимая его бедрами. Ее бросило в жар, когда он поднял подол ее сорочки и проник ладонью под легкую ткань, явно вознамерившись ублажить ее, как в ту ночь, в молитвенной пещере.
Два пальца скользнули в нее, и Джорджи судорожно вздохнула. Но на этот раз она хотела подарить ему столь же незабываемые ощущения.
Набравшись храбрости, она потянулась к ширинке его брюк.
Йен замер.
Он едва дышал, когда она расстегнула его брюки и вытащила главный приз!
- О Боже, - пробормотала Джорджи, взяв в руки тяжелую плоть. Ее пальцы едва сомкнулись у основания. Она погладила его достоинство, не веря своим глазам. Какое огромное! - Йен, это просто гигант какой-то!
Он тихо рассмеялся и, немного поморщившись, закрыл глаза.
- Не волнуйся, я буду нежен. О Боже!
- Я все делаю правильно?
Йен так и не ответил. Но закрытые глаза и блаженное говорили сами за себя.
Он казался полностью поглощенным ее ласками. Любопытно, что он пульсирует в ее сомкнутой ладони!
- Боже, твое прикосновение, - выдохнул он, сжимая ее плечо. - Ямогу излиться в твою руку. Погладь меня. Погладь, Джорджиана! Мне так хорошо!
Его мольбы воспламенили ее. Она сделала, как он просил. Позволила ему показать, что нужно для того, чтобы удовлетворить его.
Его стоны восхищали ее, особенно когда струи густой белой жидкости вылетали из содрогавшегося фаллоса.
Она упивалась этими стонами, завороженная игрой мышц живота, когда очередной спазм сотряс его. Ее вел чистейший инстинкт, но волна разрядки, захлестнувшая его, оказалась заразительной, потому что она тоже затрепетала.
Сердце бешено колотилось. Она наклонилась и поцеловала его, когда он безвольно обмяк на простынях. Правда, сейчас она не знала, что делать со своей рукой, липкой и покрытой семенем.
- Поверить не могу, - вымолвил он наконец, - что ты отважилась на это.
- На что именно? - невинно осведомилась она и, улыбнувшись, слегка укусила его за шею.
Йен фыркнул и приподнял голову.
- Заставить меня потерять голову. Не могла бы ты принести мне полотенце, любимая?
- Где оно?
Йен кивнул в сторону умывальника. Лукаво усмехнувшись, она встала.
На самом деле Джорджи была в таком восторге, что хотела все немедленно повторить, но, намыливая руки, сообразила, что ему, возможно, необходима небольшая передышка.
Она вытерла руки и принесла ему полотенце. И когда Йен привел себя в порядок, оказалось, что он выглядит не только моложе, но и куда счастливее, чем несколько минут назад. И губы стали полнее. Более соблазнительными. Глаза под полуопущенными веками светились золотистым сиянием. Суровое лицо смягчилось.
Джорджи упала в эти новые, нежные объятия и подумала, что он стал еще красивее. Если только это возможно.
- Знаешь, - задумчиво протянул он, - полагаю, что мне это было нужно. Очень.
- Правда? Ты в этом уверен? - непочтительно хихикнула она.
- Не смей дерзить! - воскликнул Йен, опрокидывая ее на подушки. А сам встал на четвереньки и медленно пополз к ней, словно большой голодный тигр. Глаза его хитро блеснули. - Не думай, что я с тобой покончил, девочка моя!
- Нет? - ахнула она, снова краснея.
Обжигая ее взглядом, Йен наклонился, поцеловал и лизнул ее колено.
- Ты восхитительна, - прошептал он, осыпая легкими поцелуями внутреннюю поверхность ее бедер и поднимая сорочку все выше, пока она не закрутилась поясом вокруг ее талии.
- Йен?
- Джорджиана, - выдохнул он, приблизив губы к поросшему темными завитками холмику. Она ощутила его горячее дыхание.
Он опустил голову еще ниже и стал языком ласкать развилку ее бедер. Властно сжал бедро и продолжал обводить языком розовые нежные складки.
Она буквально таяла, растекалась по подушкам, вцепившись в его волосы и наблюдая за ним затуманенными глазами. А Йен лежал на животе между ее ног и безмерно наслаждался, целиком отдаваясь этому удовольствию, упиваясь ее вкусом, играя с ней и превращая в совершенную бесстыдницу.
До этой минуты она никогда не чувствовала себя богиней, которой поклоняются. Он боготворил ее бесконечными поцелуями, доводя до безумия. Язык обводил затвердевший бугорок, слизывая нектар. Йен никак не мог насытиться. В комнате звучали ее стоны. Она самозабвенно извивалась под ласками его теплого и влажного рта.
Новскоре ей потребовалось больше. Все желание смеяться пропало, когда она вцепилась в его плечи, безмолвно умоляя подняться. Она хотела почувствовать его на себе. В себе. Хотела, чтобы он утолил эту невозможную жажду.
Джорджи была так возбуждена, что кусала его грудь в любовной игре.
Он поспешил угодить ей, выпуская из брюк восставшую плоть.
- Я так хочу тебя, - дрожащим шепотом призналась она и стала ласкать его твердое копье. Но он перехватил ее руку, прижал к матрацу и, переплетясь с ней пальцами, придавил своим телом.
Она еще шире развела ноги, чтобы принять его.
- В первый раз может быть немного больно, - проворчал он.
- Мне все равно, - заверила она, стремясь поскорее стать его женщиной.
Йена трясло от вожделения. Он прижался к ее губам в исступленном поцелуе. Она с восторгом отвечала, счастливая его неминуемым вторжением.
- Господи милостивый! - ахнула она, когда он сжал ее грудь.
- Джорджи! - прошептал он. - Что…
- Взгляни на меня. Я хочу смотреть в твои глаза, когда возьму тебя.