- То есть вы сами решили, что мистер Уэллинг сделал это нарочно. Ну бог с ней, с чашкой. Продолжайте, мисс Даффин.
Джерри криво усмехнулся. Все происходящее смахивало на комедию, причем не самого хорошего качества. Ну не глупо ли обсуждать в зале суда какую-то разбитую чашку? А сейчас, между прочим, Хелена Колхэм совершает настоящее преступление: ломает жизнь своей лучшей подруге. Наивно полагая при этом, что делает благое дело.
Джерри скользнул глазами по застывшему профилю Ивон. Ее как будто заморозили. Сложно поверить, что она дирижер всего этого спектакля. Притащила сюда своих подружек, которые говорят о каких-то глупостях, не понимая сущности их отношений. Ведь Хелена не может знать ни тех чувств, что испытывал Джерри, ни того, что последовало за этой ссорой. Но Ивон… Неужели она не помнит? Неужели забыла? Неужели действительно разлюбила и в ее памяти осталось только плохое, а все хорошее стерлось?
- Итак, - подытожила Фиона, - свидетельница показала, что муж моей клиентки оскорблял жену в присутствии посторонних людей, тем самым проявляя свою моральную нечистоплотность и унижая честь и достоинство миссис Уэллинг. К тому же подобное оскорбление - это самое настоящее жестокое обращение.
- Протестую, ваша честь! - Джерри с недоумением и восхищением покосился на своего адвоката: и как только ему не надоедает по сто раз на дню вскакивать, выкрикивая одно и то же слово: "Протестую!". - Мисс Даффин подменяет понятие "оскорбление" понятием "жестокое обращение". Да и с "моральной нечистоплотностью" я не соглашусь. Ну кто из нас хотя бы раз не сказал своей второй половине какую-нибудь глупость? Думаю, подавляющую часть присутствующих в зале суда, да и меня в том числе, можно смело обвинить в "моральной нечистоплотности".
В зале послышались смешки. Джерри и сам улыбнулся. Молодец Каммингтон, ловко он поддел этого цербера в бусах!
- Протест принимается, - кивнула Алисия. - Мисс Даффин, мистер Каммингтон прав: на жестокое обращение показания вашего свидетеля не тянут. Что до моральной нечистоплотности… Если каждая женщина будет подавать на развод из-за одного-единственного оскорбления, суд будет ломиться от подобных ходатайств и для бракоразводных процессов придется выделять не только отдельных судей, но и целые здания суда. Я полагаю, ваша свидетельница закончила?
- Да, ваша честь, - все с тем же непроницаемым лицом кивнула Фиона Даффин. - Я прошу позволения вызвать следующего свидетеля - мисс Салли Мелон.
- Вызывайте, - кивнула Алисия Таккер.
Салли Мелон - предмет вожделения Майкла, - демонстративно тряхнув кудрями, поднялась со стула и, покачивая соблазнительными бедрами, направилась к свидетельскому месту.
Настал твой звездный час, ехидно заметил про себя Джерри. Интересно, ты скажешь суду всю правду или кое о чем все-таки промолчишь?
Уста Салли Мелон изрекли, что будут говорить только правду и ничего кроме правды, но что-то подсказывало Джерри, что кое-какие факты красотка Салли оставит лишь в своей памяти…
3
Салли Мелон обвела зал взглядом, который Джерри хорошо помнил: в нем было сознание собственной значительности и превосходства. Салли Мелон умела сражать наповал, но то гипнотическое состояние, в которое Она повергала своих многочисленных поклонников, было таким же коротким, как бабочкин век. Проще говоря, Салли умела очаровывать, но не умела удерживать.
И этот секрет роковой красотки Джерри Уэллингу однажды удалось разгадать. Именно тогда он понял, почему на самом деле Салли Мелон меняет мужчин с той же скоростью, что и прически. Вопреки ее заверениям, что она не хочет серьезных отношений и брак для нее что-то вроде контракта на неодинокую старость, Салли рада была бы найти себе постоянного партнера, но, увы, не могла. За красивой и яркой внешностью прятались такой беспредельный эгоизм и холодность, что ни один мужчина, соблазненный ее роскошным телом и сладкими речами о свободе, не остался бы с ней надолго. Салли это чувствовала и, как только в отношениях появлялись первые проталины непонимания, собирала в свой компактный чемоданчик все светлые воспоминания о последних отношениях и давала деру, не забыв при этом оставить на подушке спящего мужчины запах своих приторных духов и громко хлопнуть дверью.
Салли подозревала, что Джерри раскрыл ее маленький секрет, и от этого он стал бесить ее еще сильнее. Впрочем, Джерри не льстил себе, думая, что под маской внешнего раздражения и презрения Салли носит то, в чем не желает признаться даже самой себе. Джерри действительно ей нравился. Очень нравился. Нравился настолько, что, дай он ей надежду на взаимность, она наплевала бы на чувства Ивон и пошла бы с ним за тридевять земель, забыв про свои рассуждения о свободе.
Но сейчас Салли была по другую сторону баррикады и усиленно помогала подруге обрести "свободу и счастье". И если Хелена искренне верила, что Ивон и правда станет счастливей, разведясь с Джерри, то Салли вовсе так не считала. Ею двигало лишь чувство мести: она попросту сводила счеты с Джерри.
- Меня всегда настораживало то, что Ивон уезжала от Джерри. Разве это нормально, когда жена буквально сбегает от мужа? Раз в два-три месяца Ивон звонила мне, Хелене или О-Марджори… то есть Марджори Флэм… и спрашивала, не пустим ли мы ее к себе на неделю-другую.
Алисия Таккер посмотрела на свидетельницу с интересом, а потом покосилась на Фиону Даффин в ожидании, что та задаст Салли вопрос. Но Фиона молчала, ожидая продолжения, поэтому судья решила сама выяснить то, что вызвало у нее любопытство.
- Скажите, мисс Мелон, а ваша подруга как-нибудь объясняла свои отъезды из дома?
- Да, - нехотя ответила Салли. - Она говорила, что ей надо сменить обстановку.
- А зачем?
- Видите ли, ваша честь, Ивон пишет детективные романы и работает в основном дома. Она говорила, что ей нужно время от времени менять место работы.
- А чем занимается мистер Уэллинг?
- Он тоже писатель. Только пишет не детективы, а какие-то ужасные истории, - презрительно усмехнулась Салли.
- Триллеры, вы хотите сказать? - уточнила Алисия Таккер.
- Что-то вроде этого.
- Значит, вам показалось неубедительным, что подруга приезжает поработать у вас?
- Да, ваша честь. Мне кажется, что, если людям хорошо вместе, они не бегают друг от друга.
- А вы не допускаете, что людям, которые проводят вместе двадцать четыре часа в сутки, просто необходима возможность друг от друга отдохнуть?
- Допускаю, конечно, - немного растерялась Салли и покосилась на адвоката. Никто не ожидал, что судья вмешается и начнет сыпать вопросами. - Но, видите ли, ваша честь, у меня были причины думать, что в отношениях между Ивон и Джерри не все гладко…
- Расскажите о них суду, - поспешила вмешаться Фиона, пока судья не задала очередного каверзного вопроса.
- Конечно, - с готовностью кивнула Салли. - Однажды я пришла в гости к Ивон, а Джерри ни с того ни с сего запустил в жену стаканом виски. Он мог бы попасть ей в голову, и, кто знает, чем бы это закончилось для Ивон…
- Мы не говорим о том, что могло бы быть, - перебила Салли Алисия Таккер. - Мы говорим о том, что было или есть. Так все-таки мистер Уэллинг попал в жену стаканом?
- Нет, ваша честь. Он промахнулся, и стакан разбился об дверь.
- Протестую, ваша честь! - снова крикнул Каммингтон. - Салли Мелон не могла знать о том, куда попал этот стакан. И вообще не могла видеть, что мой клиент целился именно в жену. В тот момент мисс Мелон находилась в гостиной. А сами супруги - на кухне.
- Это правда, мисс Мелон?
Салли кивнула, бросив на Каммингтона испепеляющий взгляд.
- Но я слышала, как Джерри кричал на Ивон, и еще слышала звук удара и звон разбитого стекла.
- А из чего вы сделали вывод, что мистер Уэллинг хотел попасть стаканом именно в жену? Может, он и метил стаканом в дверь?
- Мне сказала об этом Ивон, - объяснила Салли. - Уже после того, как вернулась в гостиную.
- Значит, вы ничего не видели?
- Однако же мисс Мелон слышала, как Джерри Уэллинг оскорблял жену, - перехватила инициативу Фиона Даффин. - Расскажите суду, мисс Мелон, что мистер Уэллинг говорил жене?
- Он называл ее алкоголичкой и упрекал в том, что она готова изменить ему с первым встречным, - изрекла торжествующая Салли.
- И что же, его обвинения имели под собой основания? - полюбопытствовала Алисия Таккер.
- Ну что вы, ваша честь. Никаких. Насколько я знаю, Ивон никогда не изменяла мужу, чего не могу сказать о нем…
- Протестую, ваша честь! Это оскорбление чести и достоинства моего клиента!
- Протест отклонен. - Алисия небрежно стукнула молотком по столу, а потом продолжила: - Мисс Мелон, объясните, что вы имеете в виду.
- То, что Джерри Уэллинг изменял своей жене, - невозмутимо ответила Салли.
Джерри смотрел на Салли и не верил своим глазам. Она обвиняет его в прелюбодеянии. По телу пробежал противный холодок. Джерри и сам не понял, почему ему вдруг стало так холодно. Не то от страха и стыда перед Ивон, не то с похмелья, которое мучило его все это проклятое утро.
Джерри не хотел смотреть на Ивон, но все-таки посмотрел. Ее обвиняюще синий взгляд тоже был устремлен в его сторону. Их глаза встретились, но лишь на мгновение. Ивон сразу отвернулась и набросила на плечи яркий палантин.
Значит, ей тоже холодно, подумал Джерри. Так же холодно, как и мне. Бог ты мой, ну зачем все это, если мы до сих пор можем согреть друг друга?
Рассел Данкин приподнялся и, склонившись над ухом Ивон, что-то ей прошептал. Джерри мгновенно согрелся. Наверное, гнев выбрасывает в организм какой-то гормон, от которого мгновенно становится жарко: не кровь, а пламя струится по венам, поджигая все на своем пути. Голова от этого пожара мутнеет, а в глазах - пелена дыма, сквозь которую и не разглядишь, что же происходит вокруг на самом деле.
Джерри не знал, что нашептал на ухо его жене Рассел Данкин, но, когда на ее губах заиграла улыбка, почувствовал непреодолимое желание встать и надавать этому худосочному юнцу по шее.
Может - к сожалению, а может - и к счастью, Каммингтон снова заголосил "Протестую!", после чего судья потребовала у Салли Мелон доказательств, подтверждающих ее заявление.
Джерри уже приготовился выслушать свой приговор, когда дверь в зал суда распахнулась и на пороге появилась… Диана Уэллинг, его мать собственной персоной…
Диана Уэллинг всегда была решительной женщиной, не терпящей полумер. Вот и сейчас она вошла в зал суда с таким невозмутимым лицом, словно судья и все присутствующие только и делали, что ждали ее появления. Заметив сына, лицо которого едва ли можно было назвать обрадованным, Диана стянула с руки тонкую сетчатую перчатку и помахала ему.
Еще одна сердобольная мамаша, обреченно вздохнул Джерри и сделал над собой усилие, чтобы улыбнуться матери. А ведь я просил ее не приходить. Но разве Диана Уэллинг слушает хоть кого-нибудь, кроме себя самой?
- Приперлась, - раздалось шипение из зала. - Только ее тут не хватало. Надо было хорошо воспитывать сына, чтобы потом не таскаться по судам. - Всю эту обличительную тираду Анжела Дженкинс не постеснялась произнести вслух и довольно громко. То, что хорошее воспитание, которое она дала своей дочери, не позволило самой Анжеле избежать появления в зале суда, не имело ровным счетом никакого значения. Разумеется, Анжела, как и ее дочь, находилась здесь только по вине Джерри, а если уж Джерри был виноват, то конечно же и без Дианы Уэллинг дело не обошлось.
Впрочем, Диана Уэллинг не любила и не умела оставаться в долгу. Она немедленно заявила обидчице:
- Следили бы лучше за своей дочерью, миссис Дженкинс. Болезнь вашего мужа, милочка, по-моему, и на ней отразилась.
- Мой-то муж хотя бы при мне, - ехидно парировала Анжела. - А вот ваш, как я слышала, сбежал куда глаза глядят и даже ребенок его не удержал!
Диана Уэллинг хотела было ответить родственнице очередной любезностью, но судье, которая все это время с любопытством наблюдала за почтенными дамами, их препирательства, по всей видимости, надоели.
- Достаточно оскорблений, - ровным голосом остановила она открывшую рот Диану. - Если вы хотите присутствовать на слушании, то молча пройдите в зал и займите свое место.
- Благодарю вас, ваша честь, - кивнула Диана. Она уселась рядом с Генри и, нацепив на нос очки, присмотрелась к Салли Мелон, которую на время оставили без внимания.
Однако Салли так и не удалось подкрепить свое заявление доказательствами, потому что, как только в зале затихли последние шепотки, в зал суда заглянул маленький человечек с очень важным лицом и, склонившись над судьей, что-то тихо ей сказал.
Алисия Таккер поднялась и обратилась к собравшимся:
- Прошу прощения, леди и джентльмены, но мне придется ненадолго вас оставить. В связи с этим я объявляю небольшой перерыв.
Кто-то вздохнул с облегчением, кто-то тихо выразил недовольство, а Джерри почему-то впервые за это утро почувствовал, что ощущение обреченности, с которым он вошел в здание суда, отхлынуло и пусть ненадолго, но уступило место крошечному проблеску надежды.
Джерри и сам не понял, откуда взялась эта неоправданная, взъерошенная надежда. Но ее появление обрадовало его настолько, что он почувствовал себя в силах похлопать по плечу Каммингтона и отпустить несколько шуток по поводу церберши-адвокатши Ивон…
Диана Уэллинг была заядлой кофеманкой, поэтому Джерри пришлось разыскать автомат и принести матери пластиковый стаканчик с горячим напитком.
Приняв стаканчик, Диана принюхалась к его содержимому и брезгливо поморщилась.
- Фи, какая гадость. Сразу понятно, что кофе дешевый.
- Извини, другого не было. Вообще-то здесь суд, а не кафе.
- Приличное, казалось бы, заведение, - не обратив внимания на иронию сына, продолжила Диана, - а кофе делают дрянной. Неужели судьи пьют такое пойло? Я в жизни не поверю. Ну как ты, дорогой? Надеюсь, эти люди, - кивнула она в сторону Ивон и ее окружения, - не успели наговорить про тебя гадостей? Впрочем, не сомневаюсь, что успели. И все-таки я не понимаю тебя, Джерри. Почему ты не дашь этой особе развод? Вы ведь все равно уже не будете вместе. Да и я никогда не одобряла этот брак. Ну что за семья, где жена заставляет мужа готовить и стирать рубашки? И вообще вытирает об него ноги? Никакого уважения.
Джерри подумал, что уважение, которое мать питала к отцу, не спасло ее от того, что он ушел к другой, бросив ее с годовалым ребенком на руках. При этом она умудрилась не только простить его, но и сохранить о нем светлую память.
У мистера Уэллинга-старшего, с которым Джерри так ни разу и не встретился, даже был свой уголок в доме: на одной из полочек красовались его фотографии и даже стояло несколько школьных наград. Диана настолько трепетно относилась к воспоминаниям о бывшем муже, что Джерри иногда казалось, что его отец на самом деле умер, а вовсе не обзавелся новой семьей.
Впрочем, Уэллинг-старший всегда исправно платил алименты, а на сыновнее пятнадцатилетие даже прислал огромную железную дорогу с открыткой, на обратной стороне которой написал о своем горячем желании увидеть сына. Однако сын не захотел ни встречаться, ни играть с новенькой железной дорогой - предметом зависти друзей, собравшихся на его дне рождения. Возможно, и желание отца было не таким уж горячим, поскольку открыток с предложениями встретиться больше не приходило.
А Диана Уэллинг по-прежнему носила фамилию мужа и хранила на чистенькой полке его фотографии. Может, надеялась, что мужчина всей ее жизни когда-нибудь вернется, поставит на пороге чемодан и скажет: "Дорогая, я понял, что ты самая лучшая женщина на свете".
- Джерри, я спрашиваю, зачем тебе все это нужно?
- Что?
- Да ты что, не слушаешь меня? - раздраженно бросила Диана и, сделав глоток кофе, вновь поморщилась. - Господи, ну какая же все-таки гадость. Зачем тебе эта алкоголичка, дорогой?
Анжела Дженкинс отличалась не только громким голосом, но и, как ни странно, великолепным слухом. Джерри давно уже заметил, что слова "алкоголичка", "алкоголик" - да и вообще любое слово или словосочетание, так или иначе связанное с употреблением спиртного, - будили в ней неукротимую ярость.
Щеки почтенной дамы залил густой сетчатый румянец - на ее тонкой коже постоянно лопались сосуды, - а в глазах промелькнула такая злоба, что на секунду Джерри даже испугался, что миссис Дженкинс выпрыгнет из кольца подружек Ивон и как тигр набросится на них с матерью.
Однако движения миссис Дженкинс больше напоминали движения пантеры. Она мягко выскользнула из ограждения тел и осторожной походкой направилась в их с матерью сторону.
Диана не сразу почуяла опасность. Но, когда лицо Анжелы оказалось прямо перед ее лицом, она мгновенно собралась, приготовившись к бою.
Джерри нашел глазами Ивон. Она внимательно слушала Фиону Даффин и все еще не замечала гигантских туч, собравшихся над ее головой, точнее за ее спиной.
- Вы, кажется, говорили о моей дочери, мисс Уэллинг? - обнажила клыки Анжела.
- У вас отличный слух, миссис Дженкинс, - оскалилась в презрительной усмешке Диана. - Да, верно, о вашей дочери. Точнее, о ее дурных пристрастиях, в которых виноваты ее родители.
- Мама, может быть, не стоит.
- Помолчи, Джерри.
- Вы, кажется, назвали мою дочь алкоголичкой, мисс Уэллинг?
- Вам не кажется, миссис Дженкинс. Все так и есть. Или вы считаете, что женщину, которая хлещет неразбавленный виски стаканами, можно назвать как-то еще?
- А как можно назвать мужчину, который изменяет своей жене? Который швыряет в нее стаканами и оскорбляет ее? Об этом вы не думали, мисс Уэллинг?
- Я говорю лишь о том, что видела собственными глазами. А вы гнусно клевещете.
- Я клевещу?! - взревела миссис Дженкинс. - Нет, это вы врете, мисс Уэллинг. Врете, потому что вам не хочется признать очевидное: ваш сын самый настоящий подлец!
- Мой сын?!
- Ваш сын. Гнусный подлец и… - От недостатка слов Анжела решила перейти к действиям. Она вырвала из рук у Дианы стаканчик с недопитым кофе, и, бог знает, что случилось бы, если бы невесть откуда появившаяся Ивон не схватила бы мать за руки.
- Идиотка! Старуха сумасшедшая! - не сдержалась Диана, до которой дошло, что ее новенький бирюзовый костюм мог быть испорчен кофейными пятнами. - Теперь мне понятно, в кого такая дочь!
- Мама, успокойся. - Джерри подошел к матери и взял ее за руку. - Зачем было устраивать весь этот цирк?
- Можно подумать, это я его устроила, - покосилась Диана на Анжелу. - Эта сумасшедшая хотела меня убить.
- Горячим кофе? - хмыкнула Ивон.
- На вашем месте я бы вообще помолчала. Похоже, вы копия своей матери. Ах, забыла. От отца вы тоже унаследовали кое-что не очень приятное.
- Видно, и ваш сынок кое-что от отца перенял. Правда, ваш муженек просто собрал вещички и смылся к другой, а сынок оказался похитрее. Хотел и в лодку сесть, и рыбку съесть, - прошипела Анжела.
- Если она не замолчит, я сама ее убью! - побелев, как костюм миссис Дженкинс, прохрипела Диана.
- Да успокойтесь вы обе! - Джерри слегка встряхнул мать и покосился на Анжелу. - Хватит, уймитесь. Не лезьте не в свое дело.