Монтгомери ухмыльнулся:
- А в свободное от курьерской службы время суда вашего губернатора могут ограбить какого-нибудь голландца или пустить ко дну посудину из флота Кромвеля, не так ли? Благодарю за предложение, Спенсер. Возможно, я воспользуюсь вашими услугами.
- В таком случае имейте в виду, что мы уходим завтра с полночным приливом.
В тот же вечер, когда уже сгустилась тьма, прибыл наконец и человек от Монка. Он предъявил рекомендательное письмо, из которого явствовало, что перед лордом Монтгомери - курьер генерала. Письмо не было подписано, но на нем красовалась официальная печать города Эдинбурга.
Монтгомери отпер ящик стола и вынул из него зашифрованное послание. Решив, что курьер шифра не знает, он рядом с печатью написал: "Генералу Монку в собственные руки", после чего вручил послание курьеру. Когда человек Монка ушел, он запер дверь, прикрутил фитиль лампы и долго сидел в полумраке за столом, размышляя, стоит ли написать королю Карлу. Наконец он принял решение, но времени у него было не так уж много - судно Спенсера отчаливало в полночь.
Все утро следующего дня Грейстил провел в делах, после чего, весьма довольный собой, вернулся домой, чтобы принять ванну и переодеться, а затем отправиться на обед к старой графине. Монтгомери сгорал от желания снова увидеть Велвет Кавендиш. Он не сомневался, что судьба улыбнулась ему - она не только привела его в Лондон, но и сделала так, чтобы они с Велвет встретились.
Лорд Монтгомери постучал в дверь дома у Бишопсгейт ровно в шесть часов и остался ждать в облицованном черно-белым мрамором холле, когда дворецкий доложит вдовствующей графине о его приходе.
Кристин появилась почти тотчас же - не прошло и нескольких минут. Велвет не нашла нужным сопроводить пожилую леди в холл, и это вызывало разочарование. Пока они с графиней обменивались необходимыми в таких случаях любезностями, Грейстил, стараясь скрыть нетерпение, спрашивал себя: "Где же Велвет? Неужели она отказалась со мной отобедать?" Наконец хозяйка, в очередной раз улыбнувшись, проговорила:
- Милорд, не желаете ли проследовать в гостиную?
Переступив порог следом за вдовой, Монтгомери опустился в кресло, на которое она ему указала. И тотчас же вскочил на ноги, поскольку в этот момент в гостиную вошла Велвет. Она была в скромном белом платье, но на сей раз - с непокрытой головой, то есть не надела чепца. Грейстил невольно залюбовался ее роскошными волосами, он даже заложил руки за спину, чтобы побороть сильнейшее искушение дотронуться до них.
- Рад видеть вас, мистрис Кавендиш, - сказал он с улыбкой.
Велвет же в данный момент проверяла действенность совета, который прочитала в дневнике Бесс. "Я всегда заставляла мужчину дожидаться своего появления достаточно долго, чтобы он основательно поволновался, - писала мудрая леди. - Однако ж не настолько долго, чтобы душевное волнение перешло в злость". Наконец, едва заметно улыбнувшись, девушка проговорила:
- Приятно видеть вас, милорд.
Велвет внутренне ликовала; было очевидно, что Бесс нисколько не ошибалась. Следует заметить, что и от чепца девушка отказалась по совету все той же Бесс. "Когда я оставляла голову непокрытой, мои рыжие волосы буквально околдовывали мужчин", - писала прабабка.
Тут вдовствующая графиня предложила гостю бокал мина, потом спросила у девушки:
- Дорогая, а ты выпьешь немного?
- Нет, спасибо, миледи, - ответила Велвет. - Я не пью вина. Даже не пробовала.
Эти ее слова взбудоражили воображение Грейстила. "Готов поклясться, что ты еще много чего не пробовала!" - воскликнул он мысленно.
- Ну налей себе хотя бы капельку… Чтобы мы могли поднять тост за Карла Второго, - настаивала графиня.
- Что ж, за Чарлза я непременно выпью! - закивала Велвет.
Причем имя "Чарлз" она произнесла с таким выражением лица, что Грейстилу тут же вспомнилась ее детская любовь к очаровательному принцу. Но неужели любовь еще не прошла?..
Они подняли бокалы и выпили за здоровье его величества. Минуту спустя в гостиную вошел дворецкий, объявивший, что обед подан. Все трое тотчас же перешли в роскошную столовую, и графиня выбрала место во главе стола. Грейстил придержал для нее стул, потом обошел вокруг стола, чтобы усадить Велвет. Глядя на нее сверху вниз, он заметил выступавшие из платья бутоны ее грудей, и это зрелище заставило его сердце гулко забиться. Но как ни странно, он был очень рад тому обстоятельству, что платье не имело выреза и застегивалось у самой шеи. "Ее невинность и скромность способны свести мужчину с ума", - подумал Грейстил, усаживаясь напротив девушки, чтобы иметь возможность без помех любоваться ею.
Графиня старалась поддерживать разговор за столом, и Грейстил охотно отвечал на все ее вопросы довольно подробно. Когда же хозяйка заговорила о войне, он невольно нахмурился и проворчал:
- В войне нет ничего хорошего, даже если ты сражаешься за правое дело. Сомневаюсь, что эта тема может заинтересовать дам.
- Да-да, конечно, - закивала графиня. - Я прекрасно вас понимаю. - Она тут же заговорила о другом, а через некоторое время с улыбкой заявила: - Знаете, я решила подать сегодня к обеду особенный десерт! Пойду посмотрю, готов ли он…
Грейстил тут же понял, что хозяйка предоставляет им с Велвет возможность побыть наедине, и мысленно поблагодарил пожилую леди. Как только она вышла из комнаты, он поднялся со своего места и пересел ближе к Велвет. Улыбнувшись ей, спросил:
- Понравилось ли вам вино, которое, по вашим словам, вам раньше не приходилось пробовать?
Девушка потупилась и, пожав плечами, пробормотала:
- Даже не знаю, милорд… Но мне показалось, что от вина мне стало немного жарко. - Она подняла голову и взглянула на него. - Впрочем, вы так пристально смотрели на меня весь вечер, что наверняка это заметили.
- Да, конечно… - Взгляд ее изумрудных глаз безмерно волновал его. - И мне кажется, вы чувствуете тепло во всем теле, приятное легкое головокружение и… возбуждение.
- Возможно, милорд, но ведь в глубине души вы не верите, что одно только вино произвело на меня такое действие?
- Вы просто читаете мои мысли.
Он расплылся в улыбке.
- Что ж, очень может быть. - Велвет усмехнулась. - И я почти уверена, что у вас тоже слегка кружится голова и вы испытываете возбуждение… но только не от вина… - Она сделала паузу, потом нанесла завершающий удар: - И это от того, что вы самовлюбленный и слишком уверенный в себе субъект е чрезмерно развитым воображением.
- Черт побери! Вот, оказывается, как вы обо мне думаете?!
- Я знаю еще один ваш секрет, - продолжала Велвет. Она опустила палец в бокал с вином и облизала его. - Вам по-прежнему хочется отшлепать меня.
Тут дверь отворилась, и вошла Кристин с подносом.
- Ах, я просто без ума от клубники и сливок! - воскликнула она с улыбкой.
Грейстил тут же вернулся на прежнее место, а графиня добавила:
- Похоже, пока меня не было, вам удалось найти общий язык, не так ли?
- Нет, не удалось, - ответила Велвет вызывающе. - И мы решили продолжать нашу дуэль.
После обеда Грейстил еще с час просидел в столовой, хотя знал, что ему следовало поторапливаться. Но он не хотел уходить, не решив волновавшего его вопроса. Возможно, судьба Британии была в тумане, зато у него в голове царила полная ясность. Он твердо решил, что должен заполучить Велвет Кавендиш, чего бы это ему ни стоило.
Поднявшись наконец из-за стола, Грейстил произнес:
- Прежде чем покинуть этот гостеприимный дом…
- Вы здесь всегда желанный гость, милорд, - с улыбкой перебила Кристин.
- Вы очень великодушны, миледи. Так вот, я хотел бы заметить, что у нас с Велвет и впрямь существуют некоторые разногласия. К примеру, я убежден, что мы с ней обручены. Поскольку же она так не считает, то позвольте мне, графиня, ухаживать за ней.
- Охотно позволяю вам это. И с пожеланиями доброй ночи удаляюсь, чтобы вы могли попрощаться с Велвет.
Когда они снова остались наедине, девушка пристально взглянула на него и сказала:
- Я слишком плохо вас знаю, милорд. И я не готова встречаться с вами.
Грейстил коснулся прядки ее золотистых волос, чувствуя их мягкость и шелковистость. Потом осторожно провел по ее щеке тыльной стороной ладони.
- Хотите, я докажу вам, что это не так?
Он опустил голову и на миг прикоснулся губами к ее губам.
Велвет тихонько застонала, и ее губы словно сами собой приоткрылись. Тотчас же воспользовавшись этим, Грейстил запечатлел на ее устах уже настоящий поцелуй. Потом взглянул на нее с удивлением.
- О Боже, да вы, оказывается, никогда еще не целовались. Ни разу!
- Неправда, целовалась… То есть нет, не целовалась… Чтоб вас… черти взяли, Роберт Монтгомери! Я ведь уже вам говорила, что не готова встречаться с вами. Зато готова к кое-чему другому. Например, носить при себе меч, чтобы держать вас на расстоянии!
- Мы с вами обручены, миледи, что бы вы там себе ни думали.
- Это что - угроза? Или обещание?
- И то и другое, моя милая плутовка.
Когда Грейстил завел лошадь в стойло, часы пробили десять. Всю обратную дорогу он думал о Велвет, но сейчас, входя в свою контору на Солсбери-Корт, он решил на время выбросить ее из головы, чтобы целиком сосредоточиться на предстоявшем. И конечно же, следовало иметь в виду, что фрегат "Гордый орел" отплывал в полночь с ночным приливом.
Через некоторое время Монтгомери запер ящики письменного стола, погасил свет и вышел из дома через заднюю дверь. Хотя времени в его распоряжении оставалось совсем немного, он, однако же, шел довольно медленно, то и дело поглядывая по сторонам, чтобы убедиться, что за ним нет слежки. Добравшись до Темзы в районе Блэкфрайерс, он вздохнул с облегчением, от реки поднимался густой туман, скрывавший все вокруг, так что нельзя было разглядеть даже сигнальные огни судна. Грейстил увидел их только тогда, когда подошел к судну почти вплотную. Внезапно послышалось звяканье якорной цепи, и он понял, что "Гордый орел" уже готов к отплытию. Увидев матроса, снимавшего толстый канат со стоявшего на пирсе кнехта, Монтгомери попросил его позвать Спенсера, и тот появился буквально через несколько секунд. Приблизившись к Грейстилу, моряк с ухмылкой сказал:
- Поначалу я вас не узнал. Письмо будет?
Грейстил молча покачал головой, затем, подняв воротник морской куртки, купленной накануне в лавке старьевщика, ответил:
- Нет, но у меня для вас пассажир.
Глава 5
Двигаясь прямым курсом, судно совершило переход от устья Темзы до Остенда за одну ночь. "Гордый орел" прошел мимо порта и бросил якорь в Бланкенберге - небольшом заливе у бельгийского побережья.
Когда Грейстил сошел на берег, Спенсер показал ему несколько лошадей, которые в любой момент могли доставить роялистов в Брюгге. Более того, матрос сказал, что готов сопровождать лорда Монтгомери в город, где в это время находился король-изгнанник. Когда всадники приблизились к резиденции Карла Стюарта, охрана мгновенно признала Спенсера, и молодых людей без малейших проволочек пропустили во дворец. Миновав длинный коридор, они подошли к двери, находившейся под охраной часовых. Спенсер назвал пароль, дверь тут же распахнулась, и они вошли в королевские покои.
Поднявшийся из-за стола высокий мужчина оказался еще более исхудавшим, чем предполагал Монтгомери. Чарлз и Грейстил долго смотрели друг на друга - словно не узнавали. Наконец лицо короля-изгнанника озарилось улыбкой, и он воскликнул:
- Боже мой, да это же Грейстил Монтгомери собственной персоной! Похоже, из-за неблагоприятного развития событий мы оба за годы разлуки превратились в нищих.
Они не виделись со времен битвы при Вустере, где роялисты потерпели сокрушительное поражение.
Тут Спенсер понял, что король знаком с его пассажиром, и мгновенно, молча поклонившись, удалился.
- Ваше величество, вам, возможно, не понравится то, что вы услышите, но я считаю своим долгом довести это до вашего сведения.
- Правда часто бывает неприятной. Вот почему я так редко ее слышу. Мои советники и придворные говорят мне лишь то, что считают нужным, и я уже свыкся с мыслью, что они пекутся в основном о собственных интересах.
- Я тоже пекусь о собственных интересах. И прибыл сюда для того, чтобы облегчить свою совесть.
- Совесть?.. - Карл весело рассмеялся. - Я забыл, что это такое, когда мне исполнилось шестнадцать. - Отсмеявшись, король разлил по стаканам какой-то напиток и, чуть поморщившись, пододвинул один из стаканов гостю. - Боюсь, это голландский джин. Так что сиди, пей… и рассказывай.
- Ваше величество, прошлой осенью я навербовал рекрутов в Нортумберленде, но моих людей взял в плен и посадил под замок в замке Бервик командовавший колдстримскими гвардейцами генерал Джордж Монк.
Чарлз нахмурился и со вздохом сказал:
- Вас захватили в тот момент, когда вы ждали высадки моих войск, которые так и не высадились.
- Зима была дьявольски суровой, - продолжал Грейстил. - Когда же она закончилась, я заключил с Монком договор, согласно которому он предоставил моим людям возможность пересечь шотландскую границу и вернуться в Нортумберленд. Взамен он потребовал от меня правдивой информации о Кромвеле и состоянии умов английских обывателей.
- И что же, по твоему мнению, думают люди?
- Люди устали от правления Кромвеля. Есть и такие, что тайно ратуют за восстановление монархии, причем, по слухам, они хотят предложить корону именно Кромвелю.
- В твоем рассказе, мой друг, для меня мало приятного.
- Нет-нет, ваше величество, - поспешно возразил Грейстил. - Кое-что обнадеживающее все-таки есть. Дело в том, что Кромвель умирает.
- Ты его видел?!
- Я надел форму "круглоголового" и проник в Уайтхолл. Так вот, он сильно сдал. Ссутулился, пожелтел как лимон и почти не ест.
- Может, его пытались отравить? - предположил Чарлз.
- Да, возможно. Но дело не в этом. От отравления можно излечиться, ваше величество, но от той болезни, что гложет Кромвеля, лекарства, наверное, не существует. Протектор превратился в фанатика, убежденного в том, что Господь избрал его своим орудием для того, чтобы реформировать религию в Англии и прекратить ее в Новый Иерусалим. Но людям надоел религиозный фанатизм, и их пугают реформы, которые Кромвель пытается проводить. Я вам так скажу, ваше величество… Полагаю, что Кромвель умирает от религиозной одержимости.
- А что ты написал в своем докладе генералу Монку?
- Он просил меня писать правду. И я не погрешил против истины.
- Зачем ему правда? Какие у него планы?
- Генерал Монк - весьма любопытный субъект. И кое в чем ему нет равных. Он, например, железной рукой правит Шотландией с помощью своих колдстримских гвардейцев. Хотя их не так уж много, это лучшие солдаты в армии парламента.
- Выходит, что Монк способен единолично поддерживать баланс власти в стране и после смерти Кромвеля. Нельзя ли в этом смысле как-нибудь на него повлиять?
- Полагаю, что можно, сир. Между прочим, в прошлом Монк был роялистом, никогда не поднимавшим оружия против вашего отца. Но потом его взяли в плен и по приказу Кромвеля продержали два года в Тауэре. Затем предоставили возможность выбора: или продолжать гнить в тюрьме, или возглавить армию и выступить против повстанцев в Ирландии. И он выбрал свободу.
- Что и говорить, весьма разумный выбор. Думаю, в следующий раз он проявит такое же благоразумие. Похоже, на Монка действительно можно повлиять. Иначе говоря, его нужно сделать нашим союзником.
- Монк очень осторожный человек, ваше величество. Он никогда не выступит на нашей стороне открыто.
Чарлз в задумчивости кивнул:
- Да, понимаю… Я тоже научился осторожности за прошедшие годы. Полагаю, нам нужно привлечь для обсуждения этого вопроса канцлера Хайда. Он опытный политик и в отличие от других придворных умеет держать рот на замке. Ну а тебя, мой друг, мне остается лишь поблагодарить за то, что не побоялся рискнуть головой и привез мне эти сведения. Однако впредь мы будем поддерживать связь только письменно. Так безопаснее. Что же касается твоих рапортов Монку, то пусть они будут так же правдивы, как прежде. Однако следует иметь в виду, что и правдивую информацию можно подавать таким образом, чтобы она играла нам на руку.
- Летом из всех развлечений у нас только посещения церкви - по пятницам и воскресеньям. Я больше не в состоянии переносить эти мрачные церемонии, на которых говорится лишь о грядущих адских муках, - заявила Кристин. - Вот в прежние времена англиканская служба в соборе Святого Ботольфа действительно возвышала душу, благодаря чтению молитв, песнопениям и красивой музыке.
- Музыка - это инструмент дьявола, - с усмешкой заметила Велвет. - А в душу может вселить страх Божий лишь ужас перед вечными муками.
- Все эти страсти - глупое ханжество! - воскликнула старая графиня. - Нам необходимы перемены. Давай-ка сядем в карету и отправимся за покупками. И Эмму с собой возьмем.
Сев в экипаж, дамы проехали по улицам Лондона, по которым то и дело проходили солдаты, и вышли у коммерческих прилавков, находившихся на первом этаже биржи. Велвет с восторгом смотрела на все товары, на каждую мелочь, Кристин же, напротив, не скрывала разочарования.
- Когда-то на этих прилавках лежали горы разноцветных лент и вееров. Помнится, в те годы я была без ума от всякой мишуры и, разумеется, от французских мод. А что теперь? Эти скучные пуритане только могут предложить воротнички и шерстяные чулки. Ни одного яркого перышка, чтобы порадовать взгляд, ни одного красивого веера… Но ты, Велвет, кажется, кое-что высмотрела?
- Не кое-что, а кое-кого. По-моему, я разглядела в толпе Грейстила Монтгомери. Надеюсь, вы не сообщили ему о нашей поездке…
- Конечно, нет, дорогая. Просто это счастливое совпадение.
Они подошли к нему со спины, когда он покупал бумагу и воск для запечатывания писем. Повернувшись, Грейстил тотчас увидел их.
- О, милые дамы, какой приятный сюрприз! - воскликнул Монтгомери, но смотрел при этом только на Велвет. - Между прочим, я знаю, что вы посещаете церковь Святого Ботольфа на Бишопсгейт. И я с удовольствием провожу вас туда на завтрашнюю вечернюю службу.
Велвет помрачнела, а Кристин, напротив, весело рассмеялась.
- Ах, милорд, мы уже дважды были там на этой неделе и покаялись во всех своих грехах. Так что нам сейчас нужны перемены, поэтому я подумываю о том, чтобы вывезти завтра Велвет за город на прогулку. Не желаете ли присоединиться? Или дела не позволяют вам покидать Лондон?
- Мы не должны навязывать лорду Монтгомери свое общество, - заметила Велвет.
- Напротив, я буду очень рад поехать с вами. Более того, буду счастлив! - воскликнул Грейстил с улыбкой.
- Стало быть - решено, - кивнула графиня. - В Роухемптоне у меня есть небольшое поместье и дом у озера. Там такой воздух, что от него можно опьянеть.