Обычная фляжка. Она легко могла представить себе Джека, делающего последний глоток бренди перед тем, как ринуться в битву. Красивая вещь, плоский сосуд из инкрустированного драгоценными камнями серебра; в нем не было ничего особенного. Она перевернула фляжку, отвинтила крышку и понюхала, но пахло только бренди, и ничем другим.
Она уже собиралась отложить фляжку, когда ее ноготь зацепился за что-то на плоской поверхности. Сердце у нее екнуло. Она принялась вертеть фляжку, исследовать все ее поверхности, проводя по ним пальцем.
Здесь. Почти неощутимый стык. При нажиме ногтем раздался чуть слышный хруст; она продолжала работать ногтем, пока с легким щелчком не откинулась крышечка.
И получила ответ.
Блондинка. С грудями как гранаты, совершенно не скрываемыми бесстыдно-прозрачным батистом ее шемизетки. Выполненная на слоновой кости, великолепная миниатюра овальной формы представляла утонченную красавицу с наивными глазами, на которой почти ничего не было, кроме улыбки. Она напомнила Оливии портрет Эммы Гамильтон кисти Ромни, капризное лицо из света, тело, настраивающее на поэтический лад, волосы цвета солнечных лучей.
Под портретом были слова на прекрасном английском: "Разве не сладок первый плод, любовь моя?"
Так вот какая она, Мими. По всей видимости, вот то, что искал Джек. Оливия смотрела на миниатюру с глубокой тоской.
Но чтобы убедиться окончательно, она встала и отнесла фляжку в комнату Джека. Сержант Харпер поднял на нее глаза, но у нее не было настроения разговаривать. Она просто вложила фляжку в руку Джека, продолжавшую совершать ищущие движения. И увидела, что он сразу успокоился.
Он прижал фляжку к груди и крепко заснул, как если бы почувствовал облегчение. Оливия вышла и закрыла за собой дверь.
В любое другое время Оливия была бы рада помогать леди Кейт принимать визитеров. Она сидела на диване рядом с герцогиней, и перед ней проходили известные и неизвестные визитеры, являвшиеся, чтобы вкусить сплетен и чаю. Леди Аксбридж, примчавшаяся в Бельгию, чтобы быть рядом со своим мужем, приехала вместе с леди Сомерсет; обе женщины были бледны и расстроены: их мужья получили тяжелые ранения. Мистер Криви разделял муки Веллингтона из-за огромных потерь, а Фанни Берни едко высмеивала тех штатских, которые оказались слишком робкими, чтобы остаться в городе.
Каждый посетитель проводил за чаем и мадерой ровно пятнадцать минут. Повар леди Кейт испек горы пирожных и печенья. Лиззи следила за тем, чтобы чай всегда был горячим, а Оливия разливала его по чашкам. Она была рада этому, потому что, занятая делом, могла не участвовать в разговоре. Хорошо, что еще одно место на диване было занято леди Би, так что Джервейс, появление которого было неизбежным, не сможет сесть рядом с ней.
ОН вошел в битком набитый салон вслед за кузеном леди Кейт Дикканом Хиллиардом. Герцогиня просила Диккана прийти, так что его появление не явилось неожиданностью. Он совсем не красавец, думала Оливия, для аристократа у него слишком крупные черты лица. Однако он высокого роста, хорошо сложен, с широким лбом и сильной челюстью, с обманчиво ленивыми серыми глазами под прямыми бровями. У него густые черные волосы, а нос выглядит так, словно был сломан.
Он казался воплощением несуетности и остроумия. Всегда в черном, на фоне которого выделялась лишь золотая цепочка, он легко отодвигал в тень даже златовласого красавца Джервейса.
- Итак, Кэти, - растягивая слова, говорил он, рассматривая Оливию и Грейс в позолоченный монокль, - в вашем маленьком семействе небольшое пополнение. Новенькие представляются мне несколько… ну, скажем… простодушными для вас.
Оливия нашла его занятным, каким и описывала его леди Кейт. Бедная Грейс покраснела, что очень не шло к ней.
Леди Кейт отозвалась не сразу, поскольку слушала страстный шепот пылкого поклонника по имени Томми, которого отличали напомаженные волосы и ярко-желтые панталоны, а потом освободившейся рукой махнула кузену.
- У меня множество недостатков, Диккан, - сказала она. - По счастью, среди них нет лживости. Оливии и Грейс хорошо известны мои грехи.
- Что скажете, миссис Грейс? - спросил он Оливию. Она передала ему чашку с чаем и улыбнулась:
- Меня уверили, что, послужив у леди Кейт, я буду пользоваться такого же рода славой, что и ее светлость. Пожалуйста, не говорите мне, что я ошибалась.
Он изогнул свою прямую бровь. Блеск в его глазах напомнил Оливии леди Кейт.
- Вы пугаете меня, мэм. Она улыбнулась.
- Это значит, я не теряю времени зря.
- En garde, - выпалила леди Би со своего места по другую руку леди Кейт.
Когда Диккан повернулся к старой женщине, лицо его осветилось.
- Конечно, ощутимый укол, леди Би. Я подозреваю, что миссис Грейс достойный противник.
- Вот как? - произнес Джервейс, ожидая свой чай. - Я нахожу, что миссис Грейс очень робка. Даже смиренна.
Оливия изо всех сил старалась оставаться спокойной. Он хотел заставить ее проговориться. До сражения у него это получилось бы. Сейчас она помнила о тех, кто верил, что она не потеряет головы. Поэтому, когда Джервейс попросил ее налить ему чаю, она кивнула и взяла чашку.
- Вы хотите чаю, Джервейс? - недоверчиво протянула леди Кейт. - Разве у меня закончилась мадера?
- Немного болит голова, - признался он с очаровательной досадой. - Кроме того, я сочту за честь принять чай из рук миссис Грейс.
Оливия, крепясь, поинтересовалась, какой чай он предпочитает, и подала ему чашку. Никто не заметил, что его пальцы скользнули по ее руке выше запястья. Заметили только, что она чуть не пролила горячий чай ему на колени. К счастью для окружающих, он подхватил чашку как раз в тот миг, когда она отдернула руку. Она отвернулась, ничем не выдав своего отвращения, вызванного его прикосновением.
Рядом с ней леди Кейт приветствовала нового визитера, широкоплечего джентльмена с пронзительными карими глазами и черными волосами, тронутыми сединой, который был представлен как лорд Дрейк.
- Отлично выглядите сегодня, Маркус.
- Почему бы и нет? - отвечал он, пристраивая чашку и тарелочку с пирожным на своем колене. - С Наполеоном покончено, прошлой ночью я выиграл у Армистона двадцать пять фунтов стерлингов, а сейчас мне позволено наслаждаться вашим обществом, небожительница Кейт.
Леди Кейт нахмурилась.
- Вы хотите сказать, Маркус, что я луна?
Он осклабился.
- Звезда. Солнце. Комета, несущаяся по небосклону.
- О нет. Не комета. Слишком унылая картина - на глазах у всех одиноко нестись куда-то.
- Здравая мысль, - согласился Диккан. - Будьте звездой, Кейт. Звездам не приходится даже тратить энергию, чтобы оставаться на орбите.
- И при этом звезда может оставаться центром Вселенной, - согласился Джервейс. - А вы, миссис Грейс? - повернулся он к Оливии. - Вам бы понравилось быть центром Вселенной?
Оливия сумела сохранить невозмутимость.
- Господи, нет. У меня нет подходящих для этого качеств.
Джервейс позаботился, чтобы только Оливия увидела его улыбку.
- Вы легко могли бы стать центром моей вселенной, миссис Грейс.
Леди Кейт похлопала его по руке.
- Джервейс, не следует искать расположения компаньонки. Она же потом не сможет выполнять тяжелую работу.
Лорд Дрейк хохотнул.
- Если вы хотите, чтобы вашу компаньонку обходили вниманием, наймите косоглазую.
- Благодарю, Маркус. Вы напомнили мне о том, что я совершила оплошность, забыв про свои обязанности. Грейс, Оливия, будьте начеку. Маркус возглавляет печально знаменитую компанию распутников, все они очень опасны.
- Не так, не так, - заворковал лорд Дрейк с тонкой усмешкой. - Просто мужчин, которые наслаждаются жизнью во всей ее полноте.
Улыбка леди Кейт не сулила ничего хорошего.
- Разумеется. Но здесь вам не с кем будет наслаждаться. Мы слишком заняты уходом за нашими доблестными ранеными, чтобы у нас оставалось время для постыдных мыслей.
- Отважная богиня, - пришел в восторг юный Томми в желтых панталонах.
- Вздор. В действительности раненых выхаживают Оливия и Грейс. Хотя я и в самом деле дала свою лучшую карету, чтобы Грейс могла поехать на поле сражения.
- Ох уж это поле сражения, - передернулась тощая леди Торнтон. - Мы побывали там вчера, да, Торни?
- Совершенно ужасное место, - проворчал ее рыхлый супруг. - Хотя мне удалось вернуться с трофеем - превосходной французской саблей.
- Я занималась не поисками сувениров, - сказала Грейс, и ее обычно мягкий голос звучал холодно, - а поисками раненых солдат.
- Не место для леди, - презрительно заявила леди Торнтон.
- Не место для кого бы то ни было, - честно заверил ее Диккан. - Ужасные места - эти поля сражений.
Грейс сурово взглянула на него.
- Особенно для тех, кто так и остался лежать там, - вырвалось у нее. - Особенно если они могли наблюдать охотников за сувенирами, проезжающих мимо и не останавливающихся, тогда как они…
Она замолчала, лицо ее покрылось пятнами. Оливия изумленно застыла. Никогда раньше ей не приходилось слышать, чтобы Грейс повышала голос.
- Браво! - Диккан лениво захлопал в ладоши. - Прекрасная Боудикка поставила на место нас, слоняющихся по парку бездельников.
- Не будьте смешным, Хиллиард, - хохотнул лорд Торнтон, его толстая шея густо краснела выше воротника. - Не может же она ожидать, чтобы мы останавливались и подбирали кого-то.
- Скорее всего она как раз ожидала, - уверил его Диккан, не отводя глаз от Грейс. - Только подумайте, что стали бы говорить, если бы мы так и поступали. Это вызвало бы всеобщее раздражение, да, мисс Фэрчайлд?
Грейс пристально уставилась на него, но она уже достигла предела. Еле слышно извинившись перед леди Кейт, она встала и, прихрамывая, вышла. И сразу же, не утруждая себя извинениями, величественно поднялась и последовала за ней леди Би.
- Гиены, - пробормотала она, к удовольствию Диккана.
- Не согласен, старушка. Вы, должно быть, имели в виду шакалов.
Леди Би остановилась и посмотрела на него.
- Шакалы, - сказала она величественным тоном, - не смейтесь. - И она выплыла из комнаты, как если бы только что не произнесла первые логически связанные слова за последние пять лет.
- Не совсем учтиво с вашей стороны, Диккан, - согласилась леди Кейт.
Он продолжал улыбаться.
- Ну как я мог знать, что мисс Фэрчайлд будет против добродушного подшучивания?
- Вы могли бы вспомнить, что она только что похоронила отца.
У него широко открылись глаза. Известие ошеломило его.
- Этот варвар с великолепными усами? - Он покачал головой. - Я не знал. Только что вернулся из Лондона, доставлял известия о победе.
- Не мешало бы извиниться, - заметила леди Кейт.
- Извиниться? - возразил Джервейс, широко ухмыляясь. - Хиллиарду? Клянусь Юпитером, дайте мне знать, и я соберу толпу побольше, чем на схватку Криббса с Молино.
- Ставлю пятьсот монет, что он никогда не сделает этого, - заявил Торнтон.
Джервейс помахал ложкой.
- Никто не примет пари.
- Прекратите, вы оба, - рявкнул Диккан.
- Подумаешь, - сказал Торнтон. - Совершеннейшая нелепость. Вы ведь не ездили на поле битвы, не правда ли, миссис Грейс?
Оливия моргнула, внезапно став центром внимания.
- О, я не столь бесстрашна. Я забочусь о раненых здесь.
- Кто они? - заговорил Дрейк. - Есть те, кого мне следует навестить?
У Оливии остановилось сердце.
- Прекрасная мысль, - сказала леди Торнтон, отставляя свою чашку. - Было бы бессовестно не навестить кого-нибудь из знакомых.
Леди Кейт рассмеялась.
- Я бы не стала беспокоиться, - сказала она и протянула руку за лимонным печеньем. - Нас в какой-то степени обошли, когда распределяли влиятельных лиц. По-моему, самый важный из наших гостей всего лишь баронет.
- Нам все же следует навестить их, - заявил молодой Томми. - Патриотический долг, знаете ли.
- Прекрасная мысль, - сказал Джервейс. - Разве мисс Фэрчайлд не осудила нас за неисполнение долга по отношению к нашим мужественным парням? Что может быть достойнее, чем посетить их, не встающих с постелей?
Он говорил, обращаясь ко всем, но его глаза вдруг остановились на Оливии. Все, что она могла сделать, - это оставаться спокойной. Он снова угрожал ей. И даже не осознавал, насколько велика была угроза на этот раз.
- В другой раз, Джервейс, - заговорила леди Кейт. - Когда они поправятся настолько, что смогут выдержать волнение.
- Я могу взять за правило посещать их, - сказал он. - Часто.
Оливии стало холодно. Она заметила искру триумфа в его глазах и ощутила страх.
В это время в комнату, тяжело ступая, вошел Финни.
- Простите меня, ваша светлость. Миссис Грейс спрашивают наверху.
Джек. Оливия знала это еще до того, как дворецкий заговорил. Джеку стало значительно лучше, когда она уходила, он спал. Но теперь ей слышались слабые голоса, одним из которых был голос Харпера. Ей надо поспешить. Одного выкрика Джека будет достаточно, чтобы всех погубить.
Взгляд леди Кейт удержал ее от того, чтобы резко вскочить.
- Спасибо, Финни, - сказала она, поднимаясь и неспешно оправляя юбки. - Я уже иду. Мои извинения, леди Кейт. Я оставляю вас управляться с чайником.
Оливия сомневалась, что кто-нибудь, кроме Джервейса, заметит ее уход. Она постаралась спокойно дойти до двери. Скрывшись из виду, она быстро побежала вверх по лестнице.
Глава 10
Сначала он думал, что это сон. Он видел себя в постели с ней, ее загорелая рука удивительно контрастировала с молочной белизной ее бедра. Он осязал свежесть простыней. Он чувствовал вкус утреннего солнца на ее коже. Она смеялась, когда он щекотал ее, в ее голосе было столько удовольствия. Ей нравилось, когда он щекотал ее вот здесь, под замечательно вылепленным коленом. Каждый раз, когда он щекотал ее, она выпускала из рук простыни, которые обычно натягивала до горла, изображая добродетель.
А, он добился своего. Она залилась радостным смехом, простыни упали, обнажив, к его удовольствию, прелестные, налитые грудки. Они немного подпрыгивали, розовые соски сморщились от внезапного озноба - и от жара в его взгляде. Он не мог отвести глаз от этих идеальных, цветущих грудок.
Прежде чем она смогла откатиться в новом приливе девичьей сдержанности, он упал на них как голодный мужчина. О, какими они были вкусными. А таинство, которое ожидало его пониже этого манящего пучка светлых волос… А очаровательная музыка ее вздохов и стонов, когда она выгибалась навстречу ему…
- Ох, - она не могла вздохнуть от смеха, - ты замучаешь меня.
Он улыбался, глядя на ее шаловливую улыбку.
- Я постараюсь, не сомневайся.
И он очень старался. Но ему неизбежно приходилось оставлять ее в теплой мягкой постели и возвращаться к своим обязанностям. Она все еще тихонько смеялась, угрожая выдать все его секреты, если он не возвратится к ней. Так что он перекатился через нее и шлепнул по славной попке, а потом снял куртку со столбика кровати и подошел к зеркалу, висевшему над туалетным столиком.
- Я не люблю тебя, - дулась она, выставляя пики своих совершенных грудок.
- Конечно, любишь, - возражал он, отвешивая ей галантный поклон. - А я, Мими, люблю тебя до безумия.
Отвернувшись, он застегнул пуговицы мундира.
Его голубого мундира. С красными обшлагами и воротником.
Джек так резко подскочил на постели, что скрипнули ребра. Кто такая Мими? Где это? И, Господи, почему он надевал французский мундир?
Откуда он знает, что мундир французский?
Он потряс головой. Он не понимал. Он просто знал это так же твердо, как свое имя. Он уронил голову на руки.
- Что я наделал?
- Проблема, милорд? - спросил от дверей Харпер. Ему не хватало воздуха.
- Да. Нет.
Как спросить? Кого спросить?
Джек взглянул на маленького человека, который все еще носил изодранную куртку гвардейца, и гадал, может ли он знать. Но если бы он знал, наверняка сказал бы что-нибудь.
- Позовите мою жену, - прохрипел он.
Это не сон. Он был в той спальне, с той женщиной. Он смеялся, словно ничто в мире его не тревожило. И надевал вражеский мундир так, словно привык делать это.
Теперь он знал, почему ему вспомнились ружья.
Лежа на спине, он смотрел на гипсовые гирлянды, сложный рисунок которых напоминал ему искусную паутину. Он пытался вспомнить больше о той, другой спальне, пытался сделать воспоминания отчетливее.
Мими.
Он был счастлив с ней. Без Ливви. Почему-то эта мысль вызвала чувство негодования. И горячую волну стыда.
Что это значило? Что он сделал?
Ему нужно поговорить с Ливви.
Должно быть, он сказал это вслух, потому что она тут же появилась.
- Джек? - Она стояла в дверях, не успев войти в комнату. Он снова заметил, что у нее усталый вид. Ее тусклое серое платье висело на ней как на вешалке, словно она перенесла много лишений, а в этом не было смысла. В конце концов, она ведь графиня. Они были одним из самых богатых семейств во всей Британии.
- Почему ты не сказала мне, что я участвовал в сражении? - спросил он.
Она напряглась. Побелела. Кивнув Харперу, который шел следом за ней, она подождала, чтобы он вышел и закрыла за ним дверь. Какая она тоненькая, подумал он.
- Ты скоро сам вспомнишь, - сказала она. - Очень похоже на то.
- Нет! - Он закрыл глаза и прижал к ним ладони, пытаясь избавиться от картин, которые всплывали в его памяти. Его мир вдруг перевернулся, воспоминания лгали. Он даже не знал, о чем спрашивать.
И он решил атаковать.
- Насколько ты похудела?
Он открыл глаза и увидел, что она застыла, прижав стиснутые руки к груди.
- Я не знаю. На стоун, может быть.
- Может быть, на два. Почему? И с какой стати ты носишь это отвратительное платье? Ты графиня, черт побери. Почему ты выглядишь как недоедающая гувернантка? Что ты скрываешь от меня?
Она пожала плечами:
- Думаю, совсем немного.
Он сделал ей больно. Он видел это по ее глазам. Он никогда в жизни не обижал Ливви. Но если это так, кто такая Мими?
Должно быть, он сказал это вслух, потому что Ливви вздрогнула.
- Так ты вспомнил ее? - спросила она. Он потрясенно смотрел на Оливию.
- Ты не удивлена.
Она не отвела глаз.
- Когда у тебя была высокая температура, ты часто звал ее.
- Но это абсурд. Я не знаю никого по имени Мими.
С грудями, которые хотелось воспевать. С задорной улыбкой, которая была открыта всему миру. Ему снова что-то привиделось. Что с ним происходит?
- Мне кажется, ты знаешь ее, - сказала Оливия и села на стул у кровати. - Расскажи, что ты вспомнил.
Только сейчас Джек заметил, как сильно она сжала руки.
- Нет. - Он снова потер лоб, как если бы хотел стереть всплывающие в памяти картины. - Это невозможно. Я бы никогда… никогда…