- Мама не позвонила, - всхлипывала девочка. - Она же обещала! Так нечестно!
- У нее сегодня напряженный день, Эбби, - пыталась успокоить ее Луиза. - Ей надо будет сопровождать султана. Возможно, они куда-то уехали.
- Все равно нечестно! - Большие голубые глаза горели негодованием. - Отец тренирует лошадей султана уже два с лишним года. За все это время султан впервые приехал в Америку, а я так и не увидела его.
Луиза подумала, что и ей тоже не довелось встретиться с ним. Просто любопытно посмотреть на него спустя столько лет. Странно, что некоторые детские воспоминания так глубоко врезаются в память, а некоторые исчезают без следа. Она никогда не забудет Рахима ас-Сандалани и его доброту к ней, когда они впервые увиделись на Рождество в Канаде. И хотя она тогда была с матерью, ей было очень одиноко. В то время он был сказочно богатым и чрезвычайно привлекательным молодым мужчиной. Все подруги матери жаждали познакомиться с ним. За всей этой суетой он все же заметил забытого всеми ребенка, съедаемого чувством ненужности, нежелательным последствием первого брака ее мамы. Ребенка, о котором так скоро говорят: "С глаз долой, из сердца вон" - и отсылают в какой-нибудь закрытый пансион. Рахим провел с ней много времени, заставляя поверить в то, что она - личность, которая нужна и интересна всем. Их общение было одним из лучших воспоминаний Луизы.
- Может быть, в завтрашних газетах будут его фотографии, - утешала Луиза сестру.
- Держу пари, нет, - угрюмо отозвалась Эбби. - За всю неделю не было ни одной.
Это было правдой. Странно! Весенний турнир в самом разгаре, все крупные газеты пестреют фотографиями знаменитых гостей. Султан либо не принимал участия в официальных торжествах, либо избегал фотокамер.
- И в Футхорс он не приедет, чтобы посмотреть на других своих лошадей. Папа сказал мне, что он будет лишь в Черчилль-даунсе, на ипподроме.
- Эбби, у султана много лошадей по всему миру. - Она познакомилась с ним, когда он покупал лошадей в Канаде. - Не думаю, чтобы его интересовал какой-то определенный стринг.
Интересно, а помнит ли он ее? Вряд ли. Слишком короткая встреча, да и давно все это было. Чистая случайность, что агент Рахима подписал с ее отцом контракт о подготовке лошадей султана к соревнованиям. Ничего личного тут не было.
- Но ведь он приехал, чтобы посмотреть на забег Картеля, - упорствовала Эбби.
- Это потому, что Кубок Кентукки-дерби особенный. - Осторожно уложив девочку, Луиза поцеловала ее в лоб. - Не волнуйся, моя милая. Уверена, мама завтра все расскажет тебе о султане.
Недовольное бормотание в ответ. Но Луиза не обратила на него внимания, она готовила все для девочки на завтрашнее утро. Электрическое инвалидное кресло на колесах должно стоять рядом, чтобы Эбби могла сама добраться в ванную, ночная лампа горела, вода стояла на столике у кровати. Луиза поражалась, насколько самостоятельной сделалась Эбби за эти два года. Честно говоря, помощь старшей сестры ей была уже не нужна. В Футхорсе вообще в услугах Луизы уже так остро, как прежде, не нуждались. Пора было думать о будущем. Когда закончится турнир, она серьезно поговорит с Тильдой. Закончив осмотр, Луиза подошла к двери и выключила верхний свет.
- Спокойной ночи, Эбби, - ласково произнесла она.
- Мама обещала, что позвонит мне! - еще раз всхлипнула девочка.
Эти жалобные слова поставили точку в списке неудачных событий трудного дня. Луиза тихо закрыла дверь, в душе соглашаясь с сестрой. Ее мать должна была позвонить. Ведь это было не просто брошенное на ходу слово, а обещание. А обещания надо всегда выполнять. С такими мыслями Луиза вошла в комнату близнецов. В детском возрасте люди - безнадежные идеалисты. Они свято верят в нерушимость данного слова. Разве ее собственная жизнь не была доказательством этого? Тогда-то она и столкнулась с жестокостью настоящей жизни. Луиза посмотрела на мальчиков: ее сводные братья-близнецы мирно спали. Невинные младенцы, не ведавшие, что живут в сложном, запутанном мире. Все их проблемы пока чисты и наивны, они верят в обещания. Когда наступит разочарование, а наступит оно обязательно, будет больно, очень больно.
"Мама не позвонила". Эти слова Эбби напомнили Луизе другой день скачек на Кубок Кентукки-дерби. Ей было десять лет, и ее оставили на попечение жены старшего конюха. Мать Луизы тогда тоже не позвонила дочери. Она была слишком увлечена Джеффри Уиллардом и намеревалась оставить семью, чтобы стать четвертой по счету женой одного из самых богатых мужчин в мире больших скачек. Вот это обещание, данное себе, ее мать сдержала. Она сделалась миссис Уиллард. И не прогадала, видит Бог. В результате громкого развода с Джеффри она вскоре получила астрономическую сумму, что в значительной степени помогло заключению нового брака с очень знатным шотландцем. Покинув Кентукки, она не оглядывалась назад и не останавливалась на полпути. Элис была потрясена, когда ее выросшая дочь отвергла все блистательные перспективы и уехала в Футхорс, чтобы ухаживать за Эбби. Сама Луиза не жалела о своем решении. Жизнь в Шотландии, где поселилась вышедшая в третий раз замуж мать, казалась страшно далекой, чужой и скучной. Но куда ехать теперь? Луиза вошла в гостиную, свернулась калачиком на диване и задумалась. Она с детства любила книги. Книги спасали от одиночества, они были единственными друзьями, они открыли ей двери в неведомый мир. Может, стоит заняться издательским делом? Диплом по английской литературе должен помочь. Но у нее нет профессиональных навыков, да и число вакансий в издательствах ограничено. В любом случае надо попытаться. Где: в Нью-Йорке, Лондоне, Сиднее? Ехать в Шотландию к матери было стыдно. Нет, она начнет новую жизнь и построит ее по-своему. Как же начать лучше всего?
Телефонный звонок отвлек Луизу от размышлений. Сняв трубку, она машинально взглянула на часы: почти половина десятого.
- Дом Карпентеров.
- Лу... Я обещала позвонить Эбби. Она еще ждет? - Голос Тильды был хриплым и звучал как-то странно. Хорошо, что мачеха все-таки выполнила свое обещание и позвонила дочери.
- Нет, Эбби очень устала, и я уложила ее в восемь, - ответила Луиза. - Сейчас посмотрю, может, она еще не спит.
- Нет, я... Я просто вспомнила об этом... О, Лу... - И Тильда расплакалась.
- Тильда, что случилось?
- Извини, Лу, - всхлипнула та.
- Все нормально, успокойся, - проговорила Луиза, стремясь унять растущую тревогу. - Пожалуйста, объясни мне, что произошло.
Только бы не очередной несчастный случай!
- Султан... Он забирает у отца всех своих лошадей.
- Почему? - Какая-то бессмыслица, если только не... - Это не из-за того, что Картель проиграл кубок?
- Нет, туг совсем другое. Последние два года... Ты сама знаешь, какое это было время для нас. Отцу было сложно уделять работе должное внимание.
Тильда оправдывала мужа? Отец не справился со своими обязанностями?
- Это погубит нас, - с отчаянием продолжала мачеха. - И другие владельцы отвернутся от Эйба. Ты же знаешь, как много значит репутация в нашем деле.
-Я не совсем понимаю, - призналась Луиза. Она была поглощена заботами о Эбби и близнецах и не очень интересовалась чистокровными лошадьми Рахима на конюшне отца. - На что жалуется султан?
- На все... На последние скачки. - Тильда вновь разрыдалась.
- Тильда, дай трубку отцу. Я хочу поговорить с ним, - потребовала Луиза.
- Он... он напился. Мы ничего не можем сделать, ничего...
Естественно, если оба пьяны. Луиза поняла, что настаивать бесполезно. Растущее пристрастие отца к выпивке было причиной его неудач. Этим можно снять стресс, но нельзя допускать, чтобы пьянство сказывалось на деле и заработке.
- Скажи Эбби, что я позвоню ей завтра.
Раздались короткие гудки. Луиза положила трубку. В гостиной вдруг повеяло холодом. Если ее отца уволят, он совсем сопьется! Что случится тогда с их семьей? Что будет с детьми? В таких ситуациях всегда страдают самые невинные и слабые. Луизу передернуло. Понимает ли Абу-ль-Рахим ас-Сандалани, к чему приведет его решение? Думает ли он о последствиях и плачевном положении их семьи? Она покачала головой, недоумевая, чем отец не угодил султану. Но зато ей хорошо было известно, что стояло за неудачами отца.
Когда-то Рахим отнесся к ней с симпатией и сочувствием. А вдруг он все еще помнит ее! Если бы только она могла встретиться с ним и поговорить! Что ж, надо попытаться. Отец как-то обмолвился, что султан остановился в отеле "Кайенна". Если она завтра поедет туда ранним утром, то может успеть увидеться с ним. Необходимо испробовать все, чтобы отвести беду.
4
Луиза в волнении смотрела на ручные часы: поездка в Луисвилл заняла у нее больше двух часов. Уже почти восемь, а она все еще торчит в пробке в пригороде. Бессонная ночь и беспокойство были плохими советчиками.
Она уехала очень рано, как только смогла, но не так рано, как ей хотелось. Много времени ушло на инструктаж одного из конюхов: что и как надо сделать по дому и для детей, пока его жена не придет ему на смену. Конечно, это был не самый лучший вариант, но на безрыбье и рак рыба.
Самым страшным для Луизы станет опоздание. Тогда султан уедет, она не успеет его уговорить, и отец неминуемо лишится работы. Возможно, Рахим уже договорился обо всем еще вчера и заключил контракт с новым инструктором или вот сейчас, пока она торчит в пробке, обговаривает условия. Весенний турнир еще не закончился, завтра соревнования кобыл-трехлеток. Многие владельцы лошадей и тренеры будут на ипподроме Черчилль-даунс наблюдать за подготовкой лошадей к скачкам.
Даже если Рахим до сих пор в отеле, нет гарантии, что он примет ее. Надо придумать, как убедить его изменить решение. Хороших идей в голову приходило мало. Спасти отца могло только внезапное озарение. Луиза искренне надеялась, что оно вот-вот будет ей ниспослано свыше, и молила Бога поторопиться.
Приехав в отель "Кайенна", Луиза засомневалась. Она ожидала увидеть многоэтажную, роскошную гостиницу, прочно ассоциирующуюся с богатствами миллионеров. На деле же "Кайенна" оказался маленьким зданием, окруженным густым садом. У нее появилась надежда, что Рахим окажется не таким уж недосягаемым. Припарковав джип на соседней улице, она направилась к отелю. Едва Луиза переступила порог, как блеск роскоши буквально ослепил ее, а тишина оглушила. Мраморные полы, черные кожаные диваны и кресла, красиво аранжированные цветы по углам. Не привыкших к подобному великолепию людей такая роскошь пугала. Она почувствовала, как это великолепие давит и на нее. Внутренне собравшись, Луиза решила во что бы то ни стало пройти к Рахиму. Вспоминая правила поведения в великосветском обществе, так любимом ее матерью, она пришла к выводу, что не нарушает их, и успокоилась. Темно-серые вельветовые брюки и зеленая блузка, которые она надела второпях, были общепринятой молодежной модой. Правда, ветер растрепал ее и без того непослушные кудри, но это пустяк. Не важно и то, что на лице не было ни капли косметики. Совершенно естественный вид тоже своего рода мода.
Консьерж направил Луизу в приемную, где сидела молодая женщина. Служащая приветливо улыбнулась Луизе.
- Мне надо повидать султана Рахима ас-Сан-далани, - с ответной улыбкой произнесла Луиза. - Он у себя?
-Да, мэм. Могу я поинтересоваться, кто его спрашивает?
- Может, вы просто скажете мне, в каком он номере?
- Извините, мэм, но это запрещено нашими мерами безопасности. Я могу позвонить ему в номер. Какое имя ему назвать?
Конечно же, безопасность. Это место, видимо, охраняется так же строго, как Белый Дом, и ни один посторонний не сможет просто так войти в бронированный лифт.
- Луиза Карпентер, - кратко сказала Луиза, полагаясь на судьбу.
Если Рахим не захочет встретиться с ней, то она бессильна изменить что-либо. Пока служащая звонила, нервы Луизы были натянуты как струны. После нескольких минут ожидания ответ был получен. Напряжение немного ослабло, когда женщина улыбнулась, подтверждая, что все в порядке.
- Через минуту-две за вами придет мистер Харди, мисс Карпентер.
- За мной?
- Для этажа, на котором расположен номер султана, есть специальный ключ. Просто так на лифте вы на него не подниметесь. Вас проводит секретарь мистера ас-Сандалани.
- О, спасибо.
Луизу охватила радость: первый барьер преодолен. Правда, следующим мог оказаться мистер Харди, кто бы он ни был. Она гадала, насколько велика свита Рахима. Вряд ли он приехал один. Скорее всего, его сопровождает несметное число людей. Раньше такого рода подробности Луизу не интересовали, но в нынешних условиях она пожалела, что не расспросила отца или Тильду.
Бронированные двери раскрылись, и из лифта вышел маленький толстый брюнет в коричневом костюме. Лицо его было круглым и спокойным: широкие скулы, короткий вздернутый нос, большой рот и темные глаза. На первый взгляд - невысокий приветливый толстяк. Ему было лет тридцать с небольшим. Вопреки первому впечатлению, от него веяло властностью. Он оценивающе оглядел Луизу и вопросительно поднял бровь.
- Мисс Карпентер?
-Да. А вы мистер Харди?
Мужчина сдержанно кивнул и жестом пригласил Луизу в лифт. Его глаза лишь на первый взгляд были такими же мягкими, как и цвет костюма. Держался мистер Харди весьма отстраненно. Он молча вставил ключ в специальную ячейку, и кабина тронулась. Лифт поднимался наверх в тишине. Луиза чувствовала отчуждение со стороны мистера Харди. Напряжение возрастало, и она не выдержала.
- Вы долгое время знаете султана Рахима ас-Сандалани, мистер Харди? - осведомилась она.
- Можно сказать, что да, - слегка улыбнулся он, глядя ей в глаза.
Гарвардский выговор, великолепный английский.
- Вы его друг или работаете на него? - спросила она, пытаясь определить его статус.
- Я занимаюсь разрешением конфликтных ситуаций для султана. Ваш визит связан с проблемой, мисс Карпентер?
Проницательный тип, ничего не скажешь.
- Я буду разговаривать с султаном или с вами?
- Султан лично примет вас.
- Тогда, я надеюсь, мой визит заставит вас поломать голову над моей проблемой, мистер Харди, - не удержавшись, съязвила она.
- Смело сказано, мисс Карпентер.
И, наверное, глупо. Ссориться с приближенными султана по меньшей мере неосмотрительно. Мистер Харди отвернулся, но Луиза успела заметить, как в его карих глазах сверкнула искорка веселья, и ее тут же прошиб холодный пот. Вероятно, этот человек от души забавляется, наблюдая за казнью осужденного. Пока встреча с Рахимом не предвещала ничего хорошего. Но у нее оставалась слабая надежда переубедить его.
Лифт остановился, и Луиза вышла, полная решимости использовать свой шанс. Мистер Харди провел ее по коридору, остановился перед номером и, прежде чем открыть дверь, постучал. С бесстрастным лицом он пригласил Луизу в залитый светом номер. Шторы на огромных окнах были раздвинуты, позволяя любоваться живописной и густой зеленью сада, поглощавшей все шумы города. Рахим стоял у одного из них, спиной к вошедшим. Луиза сразу узнала его. Синий костюм, густые черные волосы, смуглая кожа, высокий рост и прекрасная фигура тут же напомнили ей об их первой встрече, хотя с тех пор прошло много лет. Тогда она однажды услышала разговор ее матери с кем-то из подруг. Подруга рассказывала, что султан очень похож на индийца, так как мужчины его рода по древней традиции много столетий подряд брали себе в жены мусульманок из знатных родов Восточной Индии. Вдобавок он полукровка: его мать - ирландка по происхождению, поэтому он не так смугл, как его соплеменники. Его синие глаза считаются в Малайзии дурным знаком, там не жалуют светлоглазых. Одиннадцать лет назад султан Рахим казался ей необыкновенно добрым и красивым. Но сейчас Луиза испугалась, сама не зная чего. Она помнила его уверенным в себе человеком, твердо знающим, кто он и чего хочет от жизни. Для девочки, боявшейся всего на свете, он казался настоящим волшебником. Сегодня она чувствовала нечто новое - все подавляющую и несгибаемую власть. Возможно, это впечатление создавала прямая осанка и величественная поза. Они как бы подтверждали контроль не только над собой, но и над всей ситуацией в целом. Простого фасона костюм говорил, что Рахиму не нужны никакие хитроумные уловки, чтобы произвести должное впечатление на просителей. Мистер Харди провел Луизу в кабинет и плотно закрыл дверь. Они оба молча ждали, когда Рахим обратит на них внимание.
Предвкушая нелегкий разговор, Луиза подумывала: а не взять ли ей инициативу в свои руки? Будет забавно, если она наберется храбрости и первая поздоровается с ним. Обстановка накалялась, а нужные слова не находились. Султан не предложил ей сесть.
- Это отец прислал тебя, Луиза?
Вопрос, заданный негромким, властным голосом, расставил все по своим местам. И голос, и мимолетный взгляд на нее вполоборота - все говорило, что султан недоволен. Луиза поняла, что, если она солжет ему, он так и будет стоять к ней спиной. Она не знала, что именно Рахим хочет услышать. Кроме правды, предложить ей было ему нечего.
- Нет. Я пришла по собственной инициативе. Если помнишь, мы встречались в Канаде, когда...
- Я помню. Твой приход ко мне согласован с отцом?
Луиза тяжело вздохнула: было очевидно, что Рахим не расположен к воспоминаниям. Он придерживался своей линии, и ей ничего не оставалось, как подчиниться.
- Я не говорила с отцом и не видела его после скачек, - ответила она. - Вчера я весь день провела в Футхорсе, приглядывая за детьми. Тильда, жена отца, позвонила вечером домой. Она была ужасно расстроена...
- Значит, ты пришла заступиться за него, - сухо оборвал он.
- За них всех, Рахим. Это важно не только для моего отца.
- Что ты можешь предложить мне, чтобы компенсировать вред, причиненный твоим отцом?
- Предложить? - Идея о возмещении ущерба даже не приходила ей в голову, потому что полностью восполнить утраченное нельзя. - Я? Извини, но у меня нет средств, чтобы заплатить тебе за плохую работу моего отца.
- Плохую работу?!
Когда Рахим повернулся, ее сердце екнуло. Грозный взгляд живых темно-синих глаз парализовал мысли Луизы, которая внезапно погрузилась в пучину, состоящую из непреодолимого магнетизма. Живот подвело, по коже пробежали мурашки, дыхание стеснилось. Ни разу в жизни она не испытывала такого мощного энергетического воздействия, исходящего от человека. Луиза даже не могла пошевелить пальцем и лишь смотрела на Рахима. Сдерживаемый им гнев, казалось, вырвался наружу в пронзительном и сияющем взгляде. Похоже, Рахим вспоминал ту двенадцатилетнюю девочку и сравнивал ее со стоявшей перед ним молодой женщиной, скрупулезно проверяя, все ли соответствует его ожиданиям.
Луиза не могла оправиться от разочарования: Рахим сильно изменился. Статная фигура и синие глаза, унаследованные от матери-ирландки, оставались по-прежнему прекрасными, но во взгляде больше не было ни доброты, ни сочувствия, ни понимания. Красивое лицо обрело более жесткие черты, обаяние молодости стерли годы. Он держался как человек, обладающий неограниченной властью, которую необходимо уважать и которой следует беспрекословно подчиняться. В броне его могущества невозможно было найти ни единой бреши.
- Как черный антрацит может сверкать зеленым огнем? - Легкая улыбка тронула его уста.