- Нет, спасибо, - отрезала она. - Дети, которых тошнит, заставляют меня нервничать.
Нервничать? Из-за такого пустяка? Черт, это было просто мелочью по сравнению с тем, что он видел в море! От раздражения искрился воздух. И когда она благодарила его "за такой очаровательный день", оно стало просто пугающим. И неудивительно, что, когда Луиза наконец села в машину и скрылась из вида, он чуть ли не бегом помчался в дом, чтобы сделать хороший глоток бренди.
Позже он принял душ. Вытирая полотенцем волосы, шагнул к окну и посмотрел вдаль. Ночь стояла ясная и теплая, легкий ветер чуть шевелил воду. Прямо внизу в темном саду светился полупрозрачный бассейн.
Если немного поплавать, он даст отдых позвоночнику. И свежий воздух может улучшить настроение. А после плавания он выпьет виски. И если у него зашумит в голове, то будущее покажется привлекательней, чем он видит его сейчас.
Через пять минут Пирс стоял на мостике для прыжков. Набрав побольше воздуха и расслабившись, он рассек воду. Она сомкнулась вокруг него, нежная и теплая. Как женские руки. Только не такая капризная и требовательная.
Проплыв двадцать пять раз от бортика до бортика, Пирс почувствовал себя новым человеком. Перевернувшись на спину, он лениво покачивался на воде. Внизу океан шептался со скалами. Над головой ярко и чисто сияла Малая Медведица.
В правильно устроенном мире он бы командовал кораблем. Скорей всего, где-нибудь в Персидском заливе. Джим и Арлин остались бы в живых. Том жил бы с родителями. А дядя присылал бы ему экзотические подарки из дальних стран.
Заложив руки за голову, Пирс смотрел на звезды. Хотя то, что он имеет сейчас, несоизмеримо с тем, что он потерял, все же жизнь чертовски приятна. Все мирно, спокойно, упорядоченно. Том спит в своей постели. И все в этом мире более-менее правильно.
Если бы в соседнем доме не выла собака.
Если бы не тот факт, что соседний дом в четверти мили отсюда, а вой слышится где-то ближе. Гораздо ближе.
Николь подождала, пока Пирс уложил Тома и дом погрузился в молчание, и только тогда включила свет. Она готовилась пораньше лечь спать. День выдался утомительный.
Но когда Николь вышла из роскошной ванны, до нее донесся звук. Первая мысль - Томми опять приснился кошмарный сон. Надев банный халат, она на цыпочках подошла к его двери. Заглянула. Мальчик, раскинувшись на кровати, крепко спал.
Николь шла к себе, когда снова донесся отчаянный, жалобный вой, а потом высокий пронзительный лай. Повернувшись, Николь посмотрела вниз в холл. Она почти надеялась увидеть щенка, карабкающегося по лестнице в поисках своей спасительницы.
Дверь в комнату Пирса была закрыта, но внизу виднелась полоска света. Застыв на месте, она ждала, вот сейчас он услышит вой, распахнет дверь и потребует объяснений. Прошло с полминуты. Дверь оставалась закрытой. Только ускоренное биение ее сердца нарушало тишину. Николь облегченно вздохнула и направилась к себе.
Не прошла она и полпути, как послышался лай. Еще более неистовый и громкий. Совсем не похоже, что щенок так устал, что ничего не хочет, только бы оставили его в покое и дали поспать. Напротив, малыш вроде бы решил поднять на ноги весь дом. Прокравшись на цыпочках мимо двери Пирса, Николь сбежала по лестнице и через коридор влетела в кухню.
Картонная коробка лежала на боку. Старое полотенце, которое Жанет положила как временную постель, растянулось по полу. Но щенка в кухне не было. Единственное живое существо в кухне - сама Николь. Ее опрометчивый поступок в тусклом свете ночи показался еще более безрассудным.
Щенята жуют обувь. Пока их приучишь, они оставляют визитные карточки в том месте, где их застала нужда. И даже такая крошка, как десятинедельный ретривер, способна открыть распахивающуюся дверь, которая ведет из кухни в жилую часть дома.
Щенок своими крохотными зубками может поцарапать красивую мебель красного дерева в гостиной. Запачкать роскошный ковер в столовой. Не говоря уже об опустошениях, которые он устроит, забравшись в любимую библиотеку Пирса. Николь представила эти картины, и кровь застыла у нее в жилах.
- Медок, - прошептала она, толкая дверь и выглядывая в коридор. Хоть бы ей удалось найти псинку раньше, чем она разбудит весь дом. - Красотка, выходи, выходи. Где ты, маленькая обезьяна? Если мы потревожим нашего всемогущего командора, меня продерут с песочком. И все из-за тебя.
- Мы больше не будем этого делать, Николь, - сообщил ей голос из другого конца кухни. - У нас есть другой способ определять наказание.
Проглотив тихое "ах", Николь обернулась. В дверях, ведущих в задний двор, стоял Пирс. На коже поблескивала вода. Вокруг пояса обмотано полотенце. Ясно, откуда он пришел.
- Ох, Медок-Медок, так ты здесь, - выдохнула Николь, бросившись к извивавшемуся комочку, который Пирс держал на сгибе локтя. - Вот ты где!
Пирс повернулся, не дав Николь дотронуться до собаки, и загородил ее рукой.
- Медок-Медок? - повторил он с коварным изумлением. - Секунду назад я был всемогущим командором. Чем вызвано такое нежное обращение, не говоря уже о его чрезмерности и а мгновенной перемене?
- Не говорите ерунду, - пробормотала она, на пороге гибели отбросив хорошие манеры вместе со здравым смыслом и инстинктом самосохранения. - Я обращалась к собаке.
- К собаке? - повторил он и захлопал мокрыми ресницами, притворяясь ошеломленным. - Вы, должно быть, ошиблись. У нас нет собаки.
- Теперь есть, - прямо выпалила она. - Я купила ее днем. На рынке в парке. Она золотистый ретривер с…
- Она такой же золотистый ретривер, как я французский пудель, - перебил он. - Что же касается имени, то оно только чуть менее абсурдно вашей уверенности, что я не замечу лишнего рта. - Он строго смотрел на нее. - Вы невысокого мнения о моих умственных способностях, не правда ли, Николь?
- Нет, - начала она, потом быстро исправилась, пока еще полностью не оттолкнула его:
- Я имела в виду - не правда. Я испытываю к вам трепетное уважение во всех мыслимых отношениях. И мне очень жаль, если создалось впечатление, будто я воспользовалась случаем и принесла в ваш дом собаку без вашего разрешения.
- Но разве это не так?
- Да, - она с виноватым видом вздернула одно плечо. - Но я чувствовала, что у меня нет выбора.
- Правда? Вы спасли собаку от скорого и несчастного конца?
- Да. - Николь немного успокоилась, заметив, что он, сознавая или нет, нежно ласкает уши Медовой Красотки. - Хозяин сказал, что хочет ее утопить, если не найдет для нее дом. И вы говорили, Пирс, о собаке для Томми.
- Надо запомнить, что при вас больше нельзя размышлять вслух, - сухо заметил он. - Это становится опасным занятием.
- Да, - сдержанно согласилась она. - Пирс, можно мы оставим ее?
Он издал длинный страдальческий вздох. Потом свободной рукой потуже затянул полотенце вокруг пояса. Жест и обилие загорелой плоти, выставленной на обозрение, вызвали у нее сомнение, надето ли что-нибудь под полотенцем.
- Я только расположился, чтобы спокойно выпить у бассейна, - снова заговорил он. Его тон заставил ее острее почувствовать свою вину. - Я полагал, что заслужил это, учитывая, какой был день.
- Томми доставил вам много хлопот?
- Это был ад. По-моему, Том вел себя нормально, но все остальное… Достаточно сказать, что мне не понравилось, что это создание лаяло во всю силу легких и лишало всех покоя. Вы выбрали, Николь, не лучшее время, чтобы взывать к моим добрым чувствам.
Если они у вас вообще есть, подумала Николь. А Медовая Красотка заскулила и поглубже зарылась в спасительную руку Пирса. Как может человек оставаться глухим к такому беспомощному крохотному созданию?
- Хорошо. Будет ли это слишком, если я попрошу оставить собаку, пока я устрою ее в другом месте?
- Я не говорил, что это будет слишком. Я сказал, что сейчас не лучшее время вытягивать из меня какое-то решение. И не лучшее место. - Он многозначительно посмотрел на лужу, набежавшую к ногам. - С меня капает вода на чистый пол Жанет. И собака, наверное, в любой момент добавит беспорядка. Если вы настаиваете на обсуждении этого вопроса, давайте спустимся к бассейну и там попытаемся найти компромисс.
- Какой компромисс? - озабоченно спросила она.
- Вы выпьете вместе со мной, а я соглашусь рассмотреть все за и против. Разумная беседа двух взрослых людей может склонить меня к более милосердному взгляду на этот вопрос.
Николь подумала, что предложение больше похоже на шантаж, чем на компромисс.
- Я открою бутылку вина, - ради убедительности добавил он. - Я знаю, вам не нравится виски.
- Не поздно спускаться к бассейну?
- Половина десятого. Разве это поздно?
- Я имела в виду температуру. Там будет холодно.
- Там двадцать четыре градуса. Кирпичи в патио еще теплые от солнца. - Он посадил Медовую Красотку на широкую ладонь, передние лапки свисали между пальцев, и победно улыбнулся. - Какие еще отговорки, Николь? Почему вы не хотите потратить несколько минут вашего бесценного времени, чтобы помочь мне принять решение, что делать с некультурным созданием, которое вы принесли ко мне в дом?
Николь знала, почему. Вино, лунный свет и Пирс Уорнер в самом игривом настроении - такое же безопасное сочетание, как бензин и огонь.
- Я не придумывала отговорки.
- Правда? Но я так понял. Если бы я не знал вас, то сказал бы, что вы боитесь оставаться в темноте наедине со мной.
- Абсурд!
- Так вы выпьете со мной?
- Если вы настаиваете.
- Я настаиваю. - Хотя победная улыбка не убавилась ни на дюйм, в голосе безошибочно угадывались повелительные ноты. - Идите наденьте купальник, и побыстрее.
Ее так и подмывало прищелкнуть каблуками и отдать честь. Но в нынешних обстоятельствах, наверно, вежливее ничего не говорить и не делать. Судьба щенка все еще висит на волоске.
- Хорошо.
- Возьмите бэби-монитор, - тоном командора продолжал он. - Мы услышим, если Томми проснется. Хотя не думаю. После такого дня…
- А что делать с?.. - Николь показала на Медовую Красотку, которая свисала с ладони Пирса.
- Я отнесу эту дворняжку к бассейну. Нет смысла оставлять ее здесь. Она начнет выть и поднимет на ноги всех соседей. - Он кивнул в сторону двери у нее за спиной. - Побыстрей, Николь. Время идет. А мне не нравится, как вертится ваша протеже.
Николь не могла бы объяснить, что заставило ее выбрать купальник, который она носила в другой жизни. Слишком большое декольте мысиком и слишком открытые ноги. Может быть, это попытка доказать себе, что она еще хозяйка своей судьбы, несмотря на его желание командовать ею? Или потребность испытать свою чувствительность к нему - или его к ней? Но определенно это было дерзкое решение для женщины, еще минуту назад не желавшей играть с огнем. И опустившись на одно из кресел рядом с Пирсом, Николь поняла, что поступает опрометчиво.
Перед Пирсом стоял столик со стеклянной столешницей, ведерко со льдом для вина и два бокала для ликера.
- Новый. - Он окинул оценивающим взглядом купальник, на мгновение перестав открывать маленькую бутылку.
- Нет, я ношу его много лет.
Взгляд задержался на плечах, потом опустился к талии, миновав пространство посередине. Вроде бы оно казалось ему чересчур неприличным, чтобы задерживать внимание. Наконец взгляд застыл между коленями и бедрами.
- Он не похож на тот, который вы носите обычно.
Его взгляд и что-то в тоне вызвало в ней неприятное чувство. Будто она нескромно выставилась напоказ. И точно для того, чтобы усложнить положение, из-за деревьев выплыла луна и залила Николь таким ярким и обнажающим сиянием, что бедняжка сжалась.
Николь подняла Медовую Красотку с шезлонга и прижала к груди, словно прикрываясь собакой.
- Конечно, не похож. Какой смысл покупать одинаковые вещи? - с вызовом бросила она, досадуя на себя и на Пирса.
- По-моему, нет смысла. - Его поразила внезапная агрессивность. Он прокашлялся. - Просто.., такая перемена. Я всегда считал вас более…
- Немодной, - подсказала она. Пирс явно не находил определения, соответствующего его представлению о купальнике идеальной няни.
- Консервативной, - наконец нашел он слово.
- Простите, если разочаровала вас.
- Я не сказал, что разочаровали. Пожалуй, удивили. В конце концов, это же вы вроде бы предпочитали… - он опять прокашлялся и предложил ей бокал с бледно-золотистой жидкостью, - более спокойный купальник.
- Ведь мне разрешено менять свои вкусы, - она крепче прижала к себе Медовую Красотку, - так же, как и вам. Вы налили в бокал не вино.
- Это ледяное вино, очень приятное. Нечто среднее между ликером и…
- Я знаю, что это, - фыркнула она, разрушая его уверенность, что ее вкус к вину такой же ограниченный, как и выбор одежды для купания.
- Сегодня вечером вы полны сюрпризов, правда? - Он сделал глоток вина.
- Нет. - Николь вдруг устала пикироваться с ним. Ей захотелось отказаться от роли, которую она выбрала, и стать самой собой. - По-моему, просто у меня, как и у вас, был длинный день.
- Тем больше оснований сейчас расслабиться. - Он взял ее нетронутый бокал и поставил на столик рядом со своим. Потом забрал у нее Медовую Красотку. - Пока не задушили, отпустите дворнягу спать в шезлонге. Пойдемте, Николь, поплавайте со мной.
Она плавала с ним и раньше. Вернее, находилась в бассейне и раньше. Часто. Почему же так бешено забилось сердце и наперегонки с ним пустился пульс? Почему предложение поплавать с ним, когда компанию им составляла только луна, казалось ей волнующим и опасным?
Она знала почему. Прежде с ними всегда был Томми. И это напоминало ей, почему она участвует в странной и трагической шараде, правила которой полностью понимала только она. Нынешним вечером ничто не стояло между Николь и Пирсом. Ни роль няни, ни установленные правила. И не было даже черного закрытого купальника, который делал ее похожей на студентку-первокурсницу, а не на женщину в расцвете лет.
- Пошли, - повторил он низким гипнотизирующим голосом.
Метафорически говоря, невинный бирюзовый бассейн кишел акулами, готовыми разорвать ее. И все же она подчинилась.
Без слов Николь будто в трансе последовала за ним. Пирс вел ее по ступенькам к глубокому краю бассейна. Когда ноги коснулись дна, он нырнул в глубину и увлек ее за собой.
Николь быстро вынырнула, но он не отпустил ее. Напротив, притянул к себе. Ее ноги переплелись с его. Акулы придвигались ближе.
- Видите? - хрипло пробормотал он. - Совсем неплохо, правда?
Возможно, неплохо, но глупо.
И опасно. Несомненно, опасно!
Он вытащил ее на середину бассейна. Обнял за талию. Между ними не оставалось и крошечного пространства. Она почти не сомневалась, что он хочет поцеловать ее. И ни капельки не сомневалась, что позволит ему.
И это было самое опасное, глупое и.., блаженное дело.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Еще с момента краткой попытки в верхнем холле Николь мечтала о новых поцелуях. Но все равно оказалась не подготовленной к реальным поцелуям. Реальным? Нет, волшебным! Очарование захватило ее с первого мягкого прикосновения его губ. Оно распространялось и усиливалось, пока Николь полностью не растворилась в потоке чувственности. Будто приливом ее несло к нему.
Пирс все крепче прижимал ее к себе. Одной рукой поддерживал ягодицы, другой затылок. Давление его губ возрастало. Он пробовал ее, испытывал на вкус. Она закрыла глаза. Последняя картина реальности - звезды, кружившиеся в небе, и луна, бесстыдно наблюдавшая за медленным балетом в воде. И потом не осталось ничего, кроме аромата ночных цветов, сладкого густого вкуса ледяного вина и яростного кипения крови, которое не поддавалось описанию.
Надо бы остановить все немедленно. Такая женщина, какой она была до этого момента, подумала бы о Томми и о собственной лжи. И насторожилась. А она, всегда такая предусмотрительная, должна учитывать последствия страсти, ослепившей ее, и многие возможные осложнения.
Но теперь Николь стала другой женщиной, околдованной поцелуями. У нее осталась одна забота - насытить голод, не признающий других правил, кроме жадного удовлетворения.
Она почувствовала, как его пальцы изучают ее плечо и стягивают бретельки купальника, скользя вместе с ними по рукам. Она не пыталась остановить его. Хуже того, она помогала. Николь изогнулась, и обнажившиеся груди выскочили наружу. Бледные и налившиеся, они уперлись в его мускулистую грудь.
От его взгляда по коже побежали пылающие тропинки. И потом его рот. Язык исследовал склоны грудей, нашел соски и дразнил их совершенно невыносимо. И будто молния пронзила ее. Жар сжигал сердце и душу.
Николь пыталась сдержать бег крови, наполнявшей огнем вены. Открыла рот, чтобы наполнить воздухом опаленные легкие. Но смогла только испустить сдавленный стон.
- Николь, - умоляюще прошептал он. И потом снова, более требовательно:
- Николь?..
Она знала, чего он просит. Знала, что, откинув назад голову, она выставила перед ним уязвимую ямочку на горле. Знала, что предлагает себя без ограничения.
Вода-заговорщица кружилась вокруг них. Теплая и нежная, она вводила в искушение. Затягивала дальше того предела, где кончается понимание, что со временем они дорого заплатят за совершенное сегодня. Ее поднятые ноги плавали вокруг его талии. У него в горле она слышала низкое клокотанье.
Сквозь тонкий слой ткани, все еще разделявший их, она ощущала сильную твердую плоть, искавшую ее. Николь не сознавала, что они проплыли по всей длине бассейна. Пирс отпустил ее на мгновение, чтобы схватиться за перила лестницы, возвышавшейся за спиной. Она закричала в отчаянии, что расстояние между ними увеличилось.
- Я здесь, - пробормотал он, касаясь ее губ, притягивая к себе и переплетая ноги.
И он был с ней. Купальник соскользнул к талии, к лодыжкам, к ступням. И где-то в мерцающей глубине упал рядом с его плавками. Он был рядом. Он был возле. И потом быстро, нежно он был в ней.
Снова молния пронзила и зажгла их обоих. Николь словно искрилась и взлетала в пульсирующем ритме. Такое острое мучение. Его невозможно выдержать. Она открыла глаза и безмолвно просила его об освобождении, которого он не обещал. Волосы, темные и блестящие, прилипли к голове. Капли воды подпрыгивали на коже и пиками торчали на ресницах.
- Пирс, - умоляюще вырвалось у нее.
Он покачал головой и запечатал ей рот губами. Она ощущала его мощь, страсть, первобытную мужскую силу. Наступил момент чистого безумия. Ей захотелось прошептать: "Я люблю вас" - и на вечность быть привязанной к нему.
Но она только крепче прижалась к его плечу и нежно покусывала кожу. Николь с трудом сглотнула, прогоняя исступление страсти. Шторм приближался. Последний бросок. Страсть сама назначала время, когда ей взорваться в них.
Изменить ничего нельзя. Пирс это знал. Хотя пытался остановить начавшееся безумие. Он прижимался спиной к лестнице. Железной хваткой зажав ее бедра, он будто втягивал Николь в себя. А Николь растворилась в нем. Точно маленький камушек, унесенный горячим потоком. И ничего от нее не осталось, кроме кругов, расходившихся по воде.