- Моя работа, - заметил Эймон, протягивая ей сэндвич, посыпанный маринованным луком, и садясь рядом.
Колин вспыхнула. Ей вовсе не хотелось, чтобы он подумал, что она настолько любопытна.
С горячей кружкой в одной руке Эймон подвинул лэптоп ближе к себе.
- Что, нечистая совесть мешает просто поесть? - поддразнила она, делая маленький глоток горячего чая.
- Надеюсь, что нет. Иначе я бы уже давно был во втором круге ада.
Она украдкой посмотрела на его строгий профиль.
- Неужели только на втором? - уколола она его. - А что, на первом круге ты побывал из-за Шерон Делани?
- Ты знала? - Он метнул на нее настороженный взгляд.
- Полдеревни знало, - фыркнула Колин.
- Только пожив в городе, я понял, насколько люди консервативны в деревнях даже в наш век, - спокойно сказал он. - В большом городе считается вполне нормальным провести ночь с незамужней девушкой. Хотя тогда между нами ничего и не было.
- Поверю тебе на слово.
- Поверь. - Эймон оторвался от лэптопа и перевел взгляд на ее лицо.
Колин откусила кусок сэндвича, и на секунду мелькнул кончик ее розового языка, облизывавшего губы.
Его словно ударило током. Он бы никогда не поверил, что может возбудиться при виде беременной женщины, жующей сэндвич с луком.
Она отвернулась, не в силах выдержать его испытующий взгляд.
- Помню подарок Шерон, вроде моего, который кто-то ей оставил, когда тебя уже здесь давно не было.
- Да ладно тебе. Не так-то уж сильно ты изменилась. В любом случае ребенок окупит все.
Колин была тронута. Приятно, черт возьми, слышать о себе если не комплимент, то доброе слово. Особенно когда она чувствует себя необъятной кадушкой. Тут совсем некстати она вспомнила, что послужило этому причиной и что за этим последовало. Вряд ли Эймон будет расточать ей комплименты, когда все всплывет наружу.
- Когда он тебя бросил? - Он неожиданно сменил тему.
- Шесть месяцев назад, - неохотно сказала она и опустила глаза, чувствуя, что краснеет, в то время как ее руки заледенели. Чтобы согреться, она обхватила горячую кружку. - Он и одна из моих помощниц. Я только потом выяснила, что у них была связь.
- И ты даже не подозревала об этом?
- Наверное, подозревала, просто не хотела верить. Закрыла глаза на очевидное, убедив себя, что мне показалось. - Она подняла кружку почти к глазам, скрывая от него выражение лица. - Он мог быть очаровательным, когда хотел. Вот я и не удержалась. Что уж говорить о молоденькой впечатлительной девушке, с которой он сбежал. Думаю, что я просто хотела видеть в нем те качества, которыми он не обладал.
- Он знал, что оставляет тебя беременной?
- Да. - Колин пожала плечами и сделала глоток. - Я считаю, что мужчина имеет право знать, что он скоро станет отцом.
- Я бы хотел знать, если бы это был мой ребенок, - задумчиво протянул Эймон.
Колин чуть не поперхнулась. Эймон этого не заметил и развил свою мысль дальше:
- Хотя, если бы женщина забеременела от меня, я бы не оставил ее.
Боже праведный! Он что, не понимает, что его слова только усугубляют ее сожаления? Если бы он только знал, какие фантазии обуревают ее с тех пор, как он приехал! Вот и сейчас он говорит об этом таким тоном, словно они говорят о погоде, в то время как ее сердце сжимается от боли, потому что именно его она хотела видеть отцом своего ребенка.
- Ясно, ты бы поступил именно так, - прочистив горло, сказала она. - Даже если бы это означало остаться жить в ненавистном для тебя месте?
- Почему ты думаешь, что я ненавижу это место?
Колин отчетливо фыркнула.
- Ты не права, - ровно сказал он. - Я не ненавижу это место. Просто мне казалось, что где-то в другом месте есть другой мир, о котором я не имею ни малейшего представления. Он манил меня к себе, и я пошел.
- Ну и что это за мир? Там живется лучше, чем здесь?
- В Штатах я заработал деньги, которые в Ирландии мне ни в жизнь не заработать.
- И только? Может, ты там счастлив? Скажи мне, Эймон, - мягко попросила она. - Ты там счастлив?
Эймон замер, всматриваясь в ее широко раскрытые глаза, ждущие ответа. Ее губы вздрогнули, и его взгляд невольно переместился на них. Потребовалось усилие, чтобы поднять голову и посмотреть ей в глаза.
Из ее прически снова выбилась прядь волос. Он опередил ее и заправил прядь ей за ухо.
- Возможно, нет, - вставая, сказал он. - Скорее всего, нет. И ты первая, кому я об этом сказал.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Взрослой, самостоятельной женщине, на чьих плечах лежит обязанность управления фермой, не пристало ощущать робость. Но именно робость пятнадцатилетней девочки она и ощущала, когда после наступления темноты отважилась войти в дом.
Весь день, когда ее руки и голова были заняты обычной работой, она снова и снова вспоминала признание Эймона и его прикосновение. И в ее голове рождались вопросы, из которых самый важный звучал так: через что ему пришлось пройти с тех пор, как он уехал? Поверить в то, что все эти годы он был одинок, учитывая успех, которого он добился, и его внешность, было невероятно. Достаточно вспомнить то время, когда он был здесь, и девушек, которых тянуло к нему как магнитом. Как же тогда она их всех ненавидела!
И все же, когда он сделал это невероятное признание, на его лице отчетливо проступила печать одиночества. Частичка ее, которой когда-то было небезразлично все, что с ним связано, отчаянно хотела понять почему. И если он снизойдет до того, чтобы поговорить с ней, она молча выслушает, потому что это единственное, что она может для него сделать.
Но как быть с ее собственным признанием? Чем больше она с ним медлит, тем сложнее будет его сделать.
Она скинула ботинки у задней двери, и тут до нее донеслись незнакомые звуки. Она прошла через кухню, затем через холл и остановилась у гостиной. Дверь была приоткрыта, и она, не удержавшись от любопытства, заглянула внутрь. И улыбнулась.
Эймон подыгрывал на воображаемой гитаре мелодии, несущейся из динамиков старенького проигрывателя. Он настолько забылся, что начал подпевать громким фальшивым голосом.
Колин прикрыла рот рукой, чтобы не захохотать во все горло, но смешки продолжали вырываться из-под ладони.
Эймон не слышал. Он тряхнул головой и продолжил играть на воображаемом барабане.
Убедившись, что он ее не замечает, она позволила себе рассмотреть его, не стесняясь. Ее смех затих, когда она осознала всю его мужскую привлекательность.
Вдруг он резко опустил руки и повернулся. На его губах показалась немного грустная улыбка. Его рука потянулась к магнитофону. Музыка оборвалась.
Колин замерла, поняв, что ее заметили. Чувствуя себя неловко под его взглядом, она вошла в комнату.
Во внезапно наступившей тишине его голос звучал оглушающе.
- Вот, нашел в своей старой комнате кое-какие записи из моей коллекции.
- Понятно. Между прочим, ты неплохо поешь.
Его плечи затряслись от беззвучного смеха.
- Спасибо, конечно, но я-то знаю, что голоса у меня как не было, так и нет.
Она села на софу, откинувшись на изношенные подушки, и положила ноги на пуфик. Немного поерзала, чтобы удобнее было сидеть, и наконец удовлетворенно вздохнула. Затем ее глаза уперлись в возвышение. Удрученный вздох сорвался с ее губ. Она уже ходит с таким животом не один месяц, но ей до сих пор было трудно привыкнуть к мысли, что этот живот - ее.
Эймон сменил рок-музыку на более спокойную мелодию, краем глаза продолжая наблюдать за Колин. Когда она положила руку на живот, как он часто видел в эти дни, какая-то сила заставила его подойти к ней и опуститься рядом.
Песня закончилась, началась другая, а они все молчали. Ему вдруг пришло в голову, что никогда прежде он не сидел молча рядом с женщиной так долго, совсем не испытывая потребности заговорить.
Он посмотрел на нее. Колин сидела с закрытыми глазами. На ее губах играла загадочная полуулыбка, в то время как ее руки кружили по животу, изредка замирая.
Эймон перевел взгляд на ее руки и не удержался:
- Ты чувствуешь его?
Колин открыла глаза и, поймав направление его взгляда, поняла, о чем он спрашивает.
- Да.
- А это не больно?
Она слегка улыбнулась.
- Иногда очень болезненно.
- И как часто он это проделывает? - Эймон поднял голову и встретился с ней взглядом.
- Он? - поддразнила она его.
- Она?
Его губы изогнулись в подобие улыбки, но Колин не оставляло ощущение, что настоящая искренняя улыбка скрывается за ней. Она уже заметила, что он не часто позволяет себе расслабиться и улыбнуться так, как ей хотелось бы. Словно его сдерживает какая-то внутренняя сила.
- Вообще-то, не знаю. - Она тепло ему улыбнулась. - Я из тех, кто не любит заранее знать, что упаковано внутри подарочного свертка.
Затихли последние звуки музыки, и настала тишина. Колин продолжала смотреть на Эймона, пока он, не отрываясь, следил за движением ее руки.
Она вдруг с удивлением подумала, что не испытывает никакой неловкости, просто сидя в тишине рядом с мужчиной, который уехал пятнадцать лет назад и который никогда не был ей даже другом.
На краткий миг в ее душе воцарился мир, которого она никогда не знала. Ее неродившийся ребенок, чьим отцом был другой мужчина, словно сблизил их, и они просто сидели, наслаждаясь волшебством момента и боясь нарушить его неосторожным словом.
Колин знала, что запомнит этот миг счастья на всю жизнь. Это единственный и, возможно, последний раз, когда она чувствует единение с мужчиной, которого любит.
Эймон зажмурился и моргнул, все еще не до конца осознав, что только что произошло. Никогда еще тишина не действовало на него так успокаивающе. Или на него так подействовало присутствие Колин?
- Ты боишься? - неожиданно вырвалось у него.
При звуках его хрипловатого голоса ее сердце гулко застучало.
- Рожать? - уточнила она, стараясь унять сердцебиение, и опустила глаза на его сильные руки с длинными пальцами и аккуратно подстриженными ногтями. - Конечно, боюсь. Как любой нормальный человек, которому предстоит что-то сделать впервые. Я просто стараюсь об этом не думать и верю, что все будет в порядке.
Эймону очень хотелось, чтобы она посмотрела на него. Тогда бы он понял по ее глазам, сказала ли она эти слова, чтобы его успокоить, или она действительно так думает.
Она перевела взгляд на свой живот и продолжила:
- В некоторые дни мне кажется, что все это происходит не со мной. Живот вроде мой, но я еще не до конца освоилась с мыслью, что теперь я отвечаю не только за свою жизнь.
Ее грудь мерно поднималась и опускалась в такт словам. Раз взглянув на нее, Эймон уже не смог оторвать свой взгляд, завороженный чувственностью, которая таилась в естественности этих движений.
- На самом деле все не казалось таким уж сложным, пока живот не начал расти. Умом ты понимаешь, что внутри тебя растет живое существо, но полностью осознаешь это только тогда, когда он начинает шевелиться. Только с этого момента становится отчетливо ясно, что это происходит с тобой и происходит на самом деле. - Она вздохнула. - Да, я волнуюсь. Но кто бы не волновался на моем месте? Я боюсь, что не смогу дать моему ребенку всего, в чем он будет нуждаться, волнуюсь, какой матерью я стану. - Колин подняла глаза и усмехнулась. - Глупо, да?
Почувствовав на себе ее взгляд, Эймон с трудом заставил себя поднять голову. И замер. Ее вопрошающий, немного настороженный и испуганный взгляд сказал ему, насколько этот вопрос для нее важен.
До этой минуты он никогда не задумывался, какие страхи обуревают беременную женщину. В конце концов, он мужчина. Конечно, он думал о том, что когда-нибудь у него будут дети, не важно, когда это произойдет, но, если бы не вопрос Колин, он бы вряд ли задумался, какие чувства испытает, узнав, что станет отцом. А ведь Колин еще труднее, и ее страхи более чем оправданы. Она ведь не только скоро станет матерью, но и заботиться о своем ребенке ей предстоит одной, и неоткуда и не от кого ей будет ждать помощи.
Он представил себя на ее месте и спросил себя: а каким отцом был бы он? Лучшим, чем был сыном?
Вопрос неожиданно оказался сложным. Он не знал ответа, кроме одного: он бы постарался.
- Нет, это совсем не глупые вопросы, - наконец сказал он и увидел, с каким облегчением Колин выдохнула и застенчиво улыбнулась.
Он широко улыбнулся ей в ответ, но она уже отвернулась и быстро, словно боясь передумать, проговорила:
- Конечно, не о таком я мечтала. Муж, дом, дети - все, о чем только может мечтать женщина. Но уж так вышло... Знаю, что мой случай не единственный в мире, но от этого не перестаешь меньше бояться. Я одна.
- Ты не одна. - Эймон подался к ней и накрыл ее руку ладонью. Его пальцы переплелись с ее. - Я с тобой.
Колин не знала, что на это ответить. Вдруг она охнула и сильнее прижала руку к животу.
Эймон так же почувствовал толчок. Самый настоящий и, как ему показалось, недовольный толчок маленькой ножки. Его затопила волна радостного удивления и нежности.
Колин не дала ему насладиться этим ощущением. Она убрала свою руку и отодвинулась от него.
- Пока ты со мной, - негромко сказала она. - Это ведь ненадолго. У тебя другая жизнь, к которой ты скоро вернешься. Спасибо за поддержку, но я как-нибудь уж сама справлюсь. Незачем привыкать к хорошей жизни. - Она неловко встала и направилась к двери. Уже на пороге она обернулась и улыбнулась ему несколько настороженной улыбкой: - Как и ты, я просто постараюсь дать моему ребенку все, в чем он будет нуждаться. Спасибо, что немного развеял мои страхи.
Уже закрыв за собой дверь, она спросила себя, что заставило ее быть такой откровенной. Разве Эймон виноват в том, что она оказалась в таком положении? Нет, это целиком и полностью ее вина. Это ей следовало быть осторожней и не любить Эймона Мерфи. Он скоро уедет, и все пойдет своим чередом. Может, именно поэтому она позволила себе высказать свои страхи вслух, зная, что он о них скоро забудет и не вспомнит о ней? Она слишком долго держала их в себе, стараясь не думать о своем одиночестве и о том, как изменится ее жизнь после рождения ребенка. А может, причиной этой откровенности послужило волшебство момента, когда они просто сидели рядом, слушая музыку, и она не чувствовала себя одинокой? До того момента, пока он не накрыл ее руку своей и ребенок не пошевелился. Тогда она представила, каково это будет, когда она снова останется одна, и эта мысль была невыносима.
Как такое могло случиться, что ее жизнь превратилась неизвестно во что? Целых шесть месяцев она не позволяла себе этих мыслей и не жалела себя, но сейчас ее глаза увлажнились. Как ей удастся держать себя в руках, когда в присутствии Эймона она так уязвима? Что станет с ней, когда он уедет? Лучше бы он вообще не приезжал!
С высоко поднятой головой и слезами на глазах она поднималась по лестнице. Решено. Она скажет ему то, что он имеет право знать. Может, эта новость заставить его быстренько упаковать свои вещи и покинуть Ирландию.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Полночи Эймон провел, задаваясь вопросом, что заставило его произнести те слова: "Ты не одна. Я с тобой". Он ведь не собирается жить здесь следующие пятнадцать лет, нет? Он и так планировал задержаться здесь всего лишь на день, а задержался уже на две недели.
Он уже давно должен быть в Нью-Йорке. В конце концов, у него там роскошная квартира и друзья. Там его ждет работа без выходных и перерывов, чтобы ровно на полгода заглушить беспокойство в душе, которое рано или поздно снова толкнет его отправиться в новое путешествие.
Он все еще помнил охвативший его восторг и удивление, стоило ему почувствовать толчок и осознание того, что маленькому существу уже не терпится вступить в этот мир.
Эта мысль его странно беспокоила, потому что, как он подозревал, именно этот маленький человечек послужил причиной его задержки. И еще кое-что. Ближе к утру Эймон решил, что хорошая физическая работа вправит ему мозги и он перестанет наконец думать о волнующей груди Колин. В общем, попотеть предстояло основательно. К тому же небольшой косметический ремонт позволит хоть немного увеличить стоимость фермы.
Он встал с первыми лучами солнца. Перебрав свой гардероб, он выбрал более-менее подходящую одежду для работы в деревне и вышел.
Эймон рассчитывал, что полутора-двух часов будет достаточно, чтобы обойти свои владения и решить, с чего лучше всего начать. К концу осмотра его губы превратились в узкую линию, потому что это место совсем не напоминало ферму, которой он ее запомнил.
Ограда вся покосилась и была не покрашена, а в некоторых местах зияли дыры, кое-как прикрытые досками. В загонах, в которых прежде не было ни травинки, можно было косить траву. Ворота и калитки, раньше открывавшиеся без скрипа легким нажатием руки, теперь надрывно скрипели, а для того, чтобы их открыть, приходилось развязывать почти морской узел.
В его душе зарождался бессильный гнев, когда он понял, что простым косметическим ремонтом не обойтись. Потребуются серьезные расходы, чтобы ферма напоминала себя прежнюю.
Почему отец не обратился к нему за помощью? Почему он сам не переступил через проклятую гордость и ни разу не приехал сюда, чтобы убедиться, что дела на ферме идут неплохо, как он думал?
Может, сначала он и не мог этого сделать, слишком занятый тем, чтобы добиться успеха. Но что мешало ему приехать три, два года назад? Упрямство? Желание доказать отцу, что он может добиться успеха и для этого ему вовсе не обязательно оставаться на ферме и любить ее? Ну что же, себе он это доказал, а вот Деклана Мерфи уже не вернуть. И вряд ли смерть принесла ему успокоение, когда он знал, что ферма - весь смысл его жизни - приходит в упадок.
Как они позволили этому случиться?
И теперь не узнать, помогли ли бы его деньги отцу или нет, если бы ему было известно, насколько плохо обстоят его дела.
Настроение, которое у него с самого утра было неважным, еще больше ухудшилось.
- Мне нужны ключи от джипа, - подходя к Колин, сказал Эймон.
Она так резко повернула голову, что чуть не свернула себе шею.
- Просто отлично, Лорна. - Она повернулась к девушке, предпочитая смотреть на нее, чем на суровое лицо Эймона. - Он уже хромает не так сильно. Скажи кузнецу, что он может его подковать.
Девушка кивнула и повела хорошо ухоженного коня за собой.
"Кажется, он осмотрел ферму, и ему, естественно не понравилось то, что он увидел", - подумала Колин, медленно поворачиваясь к нему.
Насупленные брови и ходящие желваки подсказали ей, что Эймону не просто не понравилось, что он увидел. Это привело его в ярость.
- Джипа нет, - стараясь говорить как можно спокойнее, произнесла она. - Мы его продали. - Она прошла мимо.
- Как же вы справляетесь, когда требуется что-нибудь привезти? - Он зашагал рядом.
- Если нам что-то требуется, мы заказываем и нам привозят.
- Похоже, такое случается не так уж и часто.
- Просто у нас так расставлены приоритеты. Сначала - лошади, затем - все остальное.
- Что-то не похоже. Разве хороший корм и место, где лошади могут гулять, не относятся к хорошему содержанию?
- А, так ты, значит, успел изучить книгу о содержании лошадей, - протянула она.