- Если бы ты сказала ему о ребенке, - неодобрительно начала мать, - я уверена - вы вдвоем нашли бы выход из положения. Ты в плохой момент, дорогая, ошарашила его новостями об Энтони. Он кажется вполне разумным человеком. Меня он просто очаровал.
Да уж, в очаровании ему не откажешь. Но мать не знает о его ослином упрямстве. А объяснять ей нет сил.
- Конечно, мы что-нибудь придумаем, не стоит беспокоиться, - с напускной беззаботностью сказала Лейла. - Ну, а то, что мне не хочется есть… это нормально в начале беременности.
- Нет, вовсе не нормально, - твердо заявила мать. - По-моему, тебе снова надо пойти к доктору.
Лейла уже и сама записалась к врачу на завтрашнее утро для полного обследования.
Доктор тщательно обследовала ее. Затем, нахмурившись, что-то записала в истории болезни.
До этого момента Лейла не понимала, как страстно она хотела иметь ребенка от Данте. Ни разногласия с ним, ни разочарование, ни сердечная боль - ничто не могло соперничать с материнской любовью, какую она испытывала к растущей в ней жизни.
- Что-то плохое? Пожалуйста, скажите мне, -чуть ли не умоляла Лейла. Никогда в жизни она еще так не пугалась.
- У вас матка увеличена больше, чем положено для этого срока. Добавим другие симптомы, и, по-моему, у вас двойня.
- Двойня? - повторила Лейла с таким отсутствующим видом, будто "двойня" непонятное ей иностранное слово.
- Два младенца, - с юмором пояснила доктор. -Но нельзя утверждать это с уверенностью, пока мы не сделаем ультразвук. Я поручу сестре сделать это сегодня к вечеру.
- Но мне прямо от вас надо идти на работу. Я и так уже пропустила много рабочего времени.
- Дорогая, если мой диагноз правильный, а я почти убеждена, что он правильный, вас меньше всего должно беспокоить пропущенное рабочее время. При двойне риск преждевременных родов увеличивается. А вы и так носите своих отпрысков, испытывая сильный стресс. Вы чрезмерно истощены. Если вы серьезно хотите, чтобы беременность прошла нормально, вам придется оставить работу.
- Но я не могу! - Лейле необходимо было получать зарплату по меньшей мере еще шесть месяцев, чтобы выплатить последние из отцовских долгов. - Мне нужны деньги.
- А отец этих детей, Лейла? Почему он не предлагает помощь хотя бы в финансовых вопросах?
- Я уверена, что он бы помог, - с несчастным видом пролепетала Лейла, - если бы знал, что я беременна.
- Вы что, не сказали ему? - Доктор явно была в шоке. - Ради бога, почему? Он женат?
- Нет. Мы… Я не нашла подходящего времени…
- Но подходящее время было тогда, когда вы сами узнали о своей беременности. Вы боитесь сказать ему? Хотите, я поговорю с ним?
- Нет! - Невыносимо даже подумать о таком! Невозможно даже представить его реакцию, если он узнает из третьих уст, что она ждет его ребенка. Ох, его детей!
- Вы понимаете, о чем я говорю. - Маргарет Дирборн закрепила на ее руке манжет, чтобы измерить кровяное давление. - Поверьте, или вы последуете моему совету, или очутитесь на больничной койке. И пролежите гораздо дольше. Конечно, если вы и вправду хотите, чтобы беременность продолжалась.
- Конечно, хочу!
- Прекрасно. Тогда скажите обо всем отцу детей и договоритесь о поддержке. Вам все равно не удастся долго держать свое положение в секрете. А он может неправильно истолковать вашу скрытность. Ему неприятно будет узнать такую новость последним. А теперь давайте запишем вас на ультразвук. Вы придете ко мне в конце дня, и мы с вами обсудим результаты.
Неделя выдалась адская. Клиенты из Южной Америки улетели в два часа дня. У Данте мелькнула мысль, что надо пригласить Лейлу пообедать и попытаться все наладить. Но когда он заглянул к ней в кабинет, ему сообщили, что она позвонила утром и сказала, что больна. Какая-то желудочная инфекция. Данте позвонил ей домой и узнал, что она ушла.
- С каких это пор здесь стала нормой четырехдневная рабочая неделя? - прорычал он, бросив трубку. - Больна, проклятье! Наверно, опять держит за руку Флетчера.
Ну и черт с ней! Лучше заняться своими делами.
- Не соединяйте меня ни с кем, Мег, - пролаял он по внутренней связи и погрузился в бумаги, требующие его внимания. Он не поднимал головы до тех пор, пока в конце дня у его стола не появилась Мег.
- Чем я могу быть еще полезна?
Он удивленно посмотрел на нее, потом на часы. Половина седьмого.
- Ничем, Мег. Идите домой. А то ваш муж придет ко мне с ружьем. Завтра я даю вам свободный день. За часы, переработанные вами на этой неделе. Вы, должно быть, совсем без сил.
- У вас тоже усталый вид. - Мег положила письма, приготовленные на подпись. - Это были напряженные дни для всех нас.
- Ага, - с сарказмом произнес он. - Вот и Лейла не так хорошо себя чувствует, чтобы ходить на работу.
- Меня это не удивляет.
. - Мне сказали, что-то вроде расстройства желудка.
- Можно выразиться и так.
Что-то в тоне Мег насторожило Данте. Он нахмурился.
- Что вы хотите сказать?
- После эпизода в понедельник в вашем кабинете я несколько раз на прошлой неделе заходила в дамскую комнату как раз в тот момент, когда она в соседней кабинке избавлялась от завтрака. А эти признаки я знаю слишком хорошо.
- Не шутите! Вы хотите сказать, что подхватили тот же вирус?
- Боже, надеюсь нет! Мне двоих достаточно.
- Чего - двоих? - удивился он.
- Детей, Данте. А вы подумали, что я имею в виду щенят?
- Что?!
- Отпрысков. Наследников. Потомков, если хотите.
Потрясение от услышанного отразилось на лице Данте.
- Вы хотите сказать, что Лейла беременна? -наконец он снова обрел голос. Но это был не его голос. Он скрипел, как заржавленный мотор, выброшенный из старой машины.
- О Господи! - Мег покраснела, что было ей вовсе не свойственно. - О Боже, Данте, я думала, вы знаете… А может, у нее просто грипп, сейчас много таких случаев. Или что-то еще.
- Или что-то еще, - медленно протянул он. Удивительно, как он ухитрился не заметить очевидного, хотя за последние десять лет наблюдал одиннадцать беременностей у своих сестер. Как мог он не заметить, что происходит с Лейлой?
И что еще более важно, почему она не пришла и не сказала ему?
Потому что это не его ребенок? Да нет же, его! Ведь она была девственницей, когда он в первый раз овладел ею.
Но почему же она не сказала ему?
Месяц его не было. А утро прошлого понедельника не лучшее время, чтобы объявить такую новость. Но что помешало ей сделать это в тот вечер, когда их охватило безумное желание? Или когда он предложил ей кольцо? Почему, черт возьми, она продолжала молчать?
- Если я сказала что-то лишнее, Данте, - Мег почему-то не убиралась к черту и не хотела оставить его наедине со злыми мыслями, - я правда…
- Все нормально, - бросил Данте. - Спокойной ночи, Меган.
Он редко так официально обращался к ней. Мег поняла намек и быстро ретировалась.
Данте подождал, пока за ней закроется дверь, и достал снимок Лейлы в рамке, который почти неделю назад положил в верхний ящик стола.
- Ага, - пробормотал он, глядя на ее совершенное лицо, - ты думаешь, что тебе не нужен ни я, ни мое кольцо. Ну, дорогуша, если ты беременна, у тебя нет выбора. Я заставлю тебя принять мое предложение, и ты не сможешь отказаться. Мой ребенок не должен расти незаконнорожденным.
Засунув снимок в ящик, он потянулся к телефону и набрал ее номер. На этот раз ее мать ответила на третий гудок.
- К сожалению, ее нет, - вздохнула Мэв.
- Неужели? Насколько я знаю, она больна. Но, очевидно, ей стало лучше.
- М-м-м, да. - Бедная женщина явно была в смятении. - Я жду ее с минуты на минуту. Вы не хотите ей что-нибудь передать?
- Да. Скажите, что есть небольшое дело, которое я хотел бы обсудить с ней за обедом. Через час я заеду за ней. И если окажется, что у нее есть другие дела, я буду ждать весь вечер… Если понадобится.
Глава СЕДЬМАЯ
- Нет, мама, я не могу с ним встретиться. Не сегодня.
- По-моему, у тебя нет выбора. Он говорил очень решительно. И потом, тебе же не удастся вечно избегать его.
- Я могу позвонить и отложить встречу. -Не трать напрасно силы, - посоветовала Клео, посмотрев в окно через кружевную занавеску. - Он подъезжает к воротам.
Лейла растерялась. В последние несколько недель события вырвались из-под ее контроля. Мысли метались от одной проблемы к другой, ни одну не решая.
Как она сумеет расплатиться с последними долгами, если не сможет работать? Где она будет жить? В домике Клео едва хватает места троим, а пятеро явно не уместятся. И самая тревожная мысль: как она откроет Данте, что он будет отцом двойняшек?
- Отвлеките его, - попросила она мать и Клео. -Мне надо немного времени, чтобы подготовиться.
Настроение испортилось, еще когда она подходила к дому. С ней заговорил незнакомый человек. Лейла моментально узнала его: сборщики долгов, где бы они ни действовали, в Сингапуре или Ванкувере, выглядят одинаково.
- Уходите. - Лейла протиснулась мимо него на тропинку, ведущую к дому. - Я плачу долги отца по возможности быстро.
Он ушел. По закону он обязан уйти. Но кредиторы рано или поздно пошлют другого. И так будет, пока она не заплатит последний цент…
Лейла быстро приняла душ и начала искать в гардеробе что-нибудь удобное.
От предстоящей встречи с Данте блаженное состояние, которое охватило ее, когда она узнала, что утренний диагноз подтвердился, рассеялось, как туман в летнюю жару. Ссора в понедельник раскрыла изъяны в самом фундаменте их отношений.
Страсть еще кипела в обоих. Ненасытная и требовательная, даже когда положение хуже некуда. Она все еще любила его и боялась, что это навсегда. В этом смысле она дочь своей матери. Как бы жестоко все ни обернулось, Лейла не представляла, что могла бы пережить с другим мужчиной такое невероятное слияние тела, разума и души, какое пережила с Данте.
На Пойнсиане казалась вполне правдоподобной вера в то, что судьба на их стороне. Но теперь эта вера сильно пошатнулась. Вмешательство реальной действительности вытеснило мечты об идеале.
- Лейла, - мать постучала в дверь, - Данте теряет терпение.
- Сейчас буду готова. - Она вытаскивала из шкафа платья и браковала их одно за другим. Уже стало трудно найти что-нибудь подходящее. Во всех туалетах она выглядела как плохо набитая сарделька, перетянутая посередине. Наконец она нашла слишком нарядное для такого случая прямое шелковое платье с жакетом в тон ему, которое без морщинок обтекало бедра. А жакет скрывал пополневшую талию.
Лейла застегнула на шее нитку речного жемчуга и всунула ноги в светлые замшевые лодочки. Глубоко вздохнула. Надо взять себя в руки. Впереди тяжелое испытание. Мать права: несмотря ни на что, нельзя больше скрывать от него новость.
Данте сидел, любезно беседуя с Мэв и Клео. Увидев Лейлу, он поднялся и сказал:
- Ты мило выглядишь.
Но Лейла знала: в его сердце нет ей места -холодные глаза, искусственная улыбка.
- Я не ожидала увидеть тебя сегодня вечером, -сказала она, когда они сели в машину. - Чем вызван твой визит?
- По-моему, нам пора поговорить. Нельзя же делать вид, что ничего не произошло. Мы работаем в одном офисе. Неизбежно будем встречаться. Не лучше ли открыто всё выяснить и прийти к приемлемому для обоих соглашению?
- Что ты имеешь в виду под "всё"?
- Я думал, тебе захочется сказать мне, - бросил он. Костяшки пальцев, сжимавших руль, побелели.
- Ты чем-то огорчен? - Тревога нарастала. Она не ошиблась. Он явно разозлен.
- Я должен быть огорчен?
- Нет. - Тревога усилила ее смятение. - Если ты собираешься отвечать вопросом на вопрос, мы можем сразу же расстаться. У меня нет сил на такого рода игру.
Еще несколько сот ярдов он вел машину молча.
- Последнее время у тебя на многое нет сил, -небрежно бросил Данте. - Тебя не было сегодня в офисе. Будь любезна, скажи почему?
Ох, нет! Не теперь, когда он в таком настроении. Лучше подождать. Может быть, вкусная еда улучшит расположение его духа.
- У меня было назначено несколько встреч в других местах, - объяснила Лейла и замолчала.
- Понимаю. - Он подождал и, убедившись, что Лейла не собирается уточнять, перескочил на другую тему: - Как поживает твой добрый друг, мистер Флетчер? Или при твоем загруженном расписании у тебя нет для него времени?
- Ты все же не мог удержаться, чтобы не упомянуть его! Энтони лучше. Вчера я разговаривала с ним. Память постепенно к нему возвращается. Он вспомнил, что я не приняла его предложения.
Данте затормозил на красный свет и забарабанил пальцами по рулю.
- В этом вопросе у тебя накапливается опыт. Разве не так? Сначала Флетчер, потом я.
- Я отказала Энтони, потому что не любила его. С тобой все по-другому.
- Как?
- У нас с тобой возникли проблемы. Мы пока что не нашли способа разрешить их. И это мешает нам быть счастливыми.
- Какого рода проблемы, Лейла? Уточни.
- Начнем с того, что ты потерял ко мне доверие. Я люблю тебя, Данте, а ты, похоже, более склонен верить наветам Карла Ньюбери, чем тому, что я говорю или делаю.
- Ньюбери - осел, чье мнение я ни в грош не ставлю. - Данте выглядел чуть ли не пристыженным. - Конечно, я зря упомянул его имя. У тебя могло создаться впечатление, будто сточная канава, которая у него вместо головы, влияет на мой взгляд на вещи.
- Приятно слышать, - мягко проговорила Лейла. Если бы он еще и соединил слова с действиями: взял ее руку, коснулся плеча, позволил бы себе хоть самый маленький жест в попытке перекинуть мост через пропасть, возникшую между ними.
Но он погрузился в мрачные мысли. С каждой секундой молчания пропасть становилась глубже и шире. Наконец он заговорил:
- К несчастью, Лейла, это не меняет факта, что мы с тобой зашли в тупик. Суть в том, что мы наслаждались романом на отдыхе. Само по себе это вполне безвредное отвлечение от забот. Наша ошибка в том, что мы думали, будто это может быть основой брака. И я должен принять огромную долю вины на себя. Я провел столько деловых сделок, что мне следовало бы понимать: фундамент любого контракта - холодная логика и твердые факты.
- А как насчет чувств, Данте, или доверия? Они не входят в джентльменское соглашение?
- Им не может быть места в контракте. Чувства слишком непостоянны. Слишком эфемерны. Что же касается доверия… у тебя свои маленькие секреты. У меня - свои.
Дождь, ливший днем, прошел. Закат окрасил небо на западе в мягкие желтовато-оранжевые тона. Вечер для влюбленных: для прогулок рука в руке по тихим улицам, для поцелуев в укромных уголках.
Они с Данте еще неделю назад были так отчаянно, так сильно влюблены. Казалось, ничто не может разлучить их. А сейчас они сидели как чужие. Между ними пролегла непреодолимая трещина. Но лучше умереть, чем показать, что его слова раздавили ее.
- Что ж, рискну признать, что ты прав, - проговорила Лейла, стараясь не терять самообладания. - Решение представить наши отношения как роман на отдыхе лишает их горечи и позволяет нам вести себя так, будто ничего не случилось. Но, увы, Данте, это решение не годится.
- Правда? Почему? - Он свернул на ресторанную стоянку для машин и затормозил.
- Есть что-то, чего ты не знаешь. Что мне давно следовало тебе сказать.
Выйдя из машины, он бросил ключи обслуживающему паркинг работнику, потом обернулся и открыл ей дверь.
- И то, что я услышу, меня порадует? Или мне лучше подкрепиться бокалом вина до того, как ты сбросишь с себя груз этой тайны?
- Я потрясена твоей чувствительностью. -Лейле не удалось подавить негодование. - Если моя компания для тебя столь нетерпима, почему ты взял на себя труд привезти меня сюда? Я не в том настроении, чтобы слушать тихую музыку при свечах. Да и ты тоже.
- Ты права. Но раз уж мы здесь и если тебе все равно, я сделаю заказ. Не помню, когда я ел в последний раз.
- Возможно, то, что я скажу, лишит тебя аппетита. Меня эта новость определенно лишила желания есть.
- Тогда сначала я закажу что-нибудь выпить. -Он схватил ее за руку и потянул по ступеням в ресторан.
Когда они сели за столик, Данте погрузился в изучение меню.
- Ты хочешь коктейль или вино?
- Спасибо. Я бы предпочла воду с лимоном. Данте кивнул официанту.
- "Перье" для моей спутницы и скотч со льдом для меня.
Слово "спутница" резануло ее.
- Данте, как мы дошли до этого? Как меньше чем за неделю мы превратились из влюбленных в спутников?
- Ну, мы же согласились, что ты больше не моя краснеющая от смущения невеста. Мне показалось, что "спутница" - лучше, чем "моя бывшая секс-партнерша". Я не в том возрасте, чтобы называть женщину "моя подружка". Тем более когда отношения кончились. Как бы ты хотела, чтобы я тебя назвал?
- Не знаю, - убитым голосом пробормотала Лейла. - Я только знаю, что ты не облегчаешь мне задачу сказать то, что я должна.
- Если ты ждешь, дорогуша, что я буду умолять тебя довериться мне, то напрасно тратишь время. На этой неделе я уже стоял перед тобой на коленях. И не могу сказать, чтобы мне нравилась идея повторить это. Так что давай, выкладывай. Или не говори. Твое дело.
Как гадко он назвал ее - "дорогуша". Будто она какая-то дешевка, которую он подцепил у бара!
- Во-первых, - для решимости она глотнула воды, - я ухожу из компании. В понедельник утром я передам свое заявление.
- Земля, Лейла, подо мной не дрогнула. Если это твоя большая новость, то успокойся. Мы найдем на твое место другого. Мне интереснее, почему ты решила уйти?
- Потому что я беременна, Данте. - Она разглядывала свои пальцы, тесно переплетенные на коленях.
Слава богу, наконец-то! А то он уже начинал бояться, что придется вытягивать из нее каждое слово по слогам.
- Да. Я знаю.
Это потрясло ее. Знает! Лейла отпрянула назад, будто ее ударило током.
- Ты знаешь? - выдохнула она. - Невозможно! Я не говорила ни единой душе, кроме… Ох, неужели мама?
- Лейла, я же не круглый идиот. Я все рассчитал сам с небольшой помощью Меган Норрис.
Она вытаращила на него глаза. Обиженная невинность.
- Почему же ты раньше ничего не говорил?
- Потому что ждал, долго ли ты будешь ходить вокруг да около, когда наконец скажешь.
От шока она страшно побледнела.
- Ты что, предполагаешь, что это не твой ребенок?
- О нет, мой. Тут все в порядке. Я же понимал, что имею дело с девственницей. Но по-моему, ты хочешь, чтобы это был ребенок Энтони Флетчера.
- Какая чушь! - воскликнула она. И добавила: -Между прочим, Энтони больше не заинтересован во мне. Он встретил в Хорватии в Красном Кресте английскую медсестру. Когда сможет, он вернется в Хорватию и найдет ее.
- Боже, - воскликнул Данте, - как чертовски бестактно с его стороны! Когда он особенно нужен тебе, он поправляется и находит другую любовь.
На секунду мелькнула мысль, не слишком ли далеко он зашел. Лицо ее стало пепельным… Он даже испугался, что она опять потеряет сознание.
Но, несмотря на хрупкий вид, в ней было больше выносливости, чем в скаковой лошади. Взяв сумку, она встала из-за стола.