- Спасибо, дорогой. - Ответ прозвучал так, словно она на кого-то дуется, и пока Жан-Пьер ходил за закуской, все трое напряженно молчали.
Сэнди ни за что не смогла бы снять эту напряженность, как бы она ни старалась. С опущенными глазами она ковыряла в своей тарелке, не понимая, что же произошло. С какой стати Жак осудил ее веселье с Жан-Пьером, хотя в то же время наслаждался обществом своей любовницы? Сэнди чувствовала, что уже злится на него.
Жан-Пьер вернулся с закусками, и почти в ту же секунду твердая рука подняла Сэнди со стула.
- Это был прекрасный вечер, Моника. - Голос Жака звучал холодно.
- Вы что, уезжаете? Но еще так рано… - начал Жан-Пьер.
Жак ответил ему улыбкой, способной превратить пламень в лед.
- И тем не менее нам пора. Моника, ты поблагодаришь матушку за нас?
Ни для кого не осталось незамеченным, что манекенщица не подняла головы, когда Жак склонился, целуя ей руку на прощанье. В глазах Жан-Пьера застыло удивление и настороженность, а Жак буквально силой потащил Сэнди в сторону замка, а потом - через комнаты нижнего этажа, заполненные толпой веселящихся гостей. В мгновение ока они вдвоем оказались за дубовой дверью - на подъездной аллее.
- Что-нибудь случилось? - Сэнди с трудом высвободила свой локоть, который он крепко держал, помогая ей спуститься с лестницы.
- Случилось? - На секунду Жак остановился на две ступеньки ниже ее. - А что могло случиться, та cherie? - прозвучал спокойный и воспитанный голос.
- Не знаю, но мне кажется, вы чем-то… недовольны, - проговорила Сэнди, задыхаясь от быстрой ходьбы. Стоя ниже ее, Жак почти сравнялся с ней ростом, и ее сразу взволновало оказавшееся так близко его лицо: красивые губы, от которых она с трудом оторвала взгляд, сверкающие черные глаза почти на уровне ее собственных.
- Неужели? - Он невесело улыбнулся. - Тогда это загадка для нас обоих. Может быть, поедем все-таки? - Он решительно указал вытянутой рукой на "феррари". Сэнди поняла, что терпение начинает изменять Жаку.
Однако что же случилось? Что привело его в это состояние? Может, у него вышла небольшая стычка с Моникой? Возможно, она высказалась против того, что он привел постороннюю женщину на прием? Хотя, если разобраться, здесь была ее вина: она пригласила Жака в присутствии Сэнди, и ему ничего другого не оставалось. Семья Шалье всегда прекрасно относилась к своим гостям, Сэнди сразу это поняла и теперь знала, что проигнорировать ее было бы для Жака верхом невоспитанности. Может, он надеялся на то, что Сэнди не поедет с ним?
Поскольку она все еще стояла неподвижно, Жак посмотрел на нее долгим мрачным взглядом, потом повернулся и зашагал к машине. Догоняя его, Сэнди чувствовала себя одинокой и несчастной - как никогда прежде.
Глава 6
- Жак? - Хотя его угрюмый профиль не располагал к вопросам, Сэнди решилась высказать подозрение, возникшее в ее мозгу уже минут двадцать назад. - Почему мы едем к замку дольше, чем ехали сюда?
- Не дольше.
- Но… я не понимаю. - Она замолчала, потому что как раз в этот момент он свернул с шоссе, по которому они мчались уже минут сорок пять, на темную широкую аллею, поросшую с обеих сторон высокими деревьями с пышной кроной. - Куда мы едем? Это не та дорога.
- Мы всего лишь в двух милях от моего дома, как раз туда мы и направляемся. - Жак ответил спокойно, видимо зная, как она отреагирует.
- От вашего дома?! - вскрикнула Сэнди, не веря своим ушам. Как можно было в это поверить? - Вы везете меня к себе домой? Даже не сказав… не спросив, согласна ли я? - Она была в ярости.
- Что бы вы предпочли - чтобы я вам сказал или вас спросил? - услышала она ледяной тон Жака.
- Немедленно поверните машину. - Она бросила гневный взгляд на его профиль, но не дождалась ответа. - Вы слышали, что я сказала? Я хочу вернуться.
- Вы вернетесь. Несколько позже. - Жак блеснул белозубой улыбкой, показавшейся Сэнди в темноте еще ярче, чем всегда. - Я всего-навсего хочу показать вам, где живу, - продолжал он. - Ведь это не преступление? На приеме у Лемэров мне стало ужасно скучно, а ночь еще только начинается. Если мы сейчас вернемся, родители забеспокоятся, почему так рано. Подумают, что у нас размолвка. - Последние слова были сказаны с иронией, которую Сэнди, конечно же, уловила.
- Меня мало беспокоит, что они подумают, - проворчала она. - Я хочу домой.
- Не повторяйте одно и то же, не будьте занудой. - Он протянул эти слова в своей обычной манере, в то же время забавляясь ее раздражением. - Я покажу вам, как живу, мы выпьем чашечку-другую кофе, как цивилизованные люди, и, может быть, даже поговорим спокойно, без драки. Или, что касается последнего, я слишком размечтался?
- Вы не имели права везти меня сюда, не спросив моего согласия, - процедила Сэнди. - Никакого права.
- Я знаю.
Это заявление заставило ее резко повернуться к Жаку, и она снова увидела улыбку, приводившую ее в ярость.
- Однако, спроси я вашего разрешения, мы оба знаем, чем бы это кончилось. Разве не так?
- Вы просто несносны. - Впрочем, Сэнди понимала, что дело сделано и теперь единственный выход - сохранить остатки достоинства.
- Это для меня тоже не новость.
Слова Жака выражали такое самодовольство, что ей захотелось выбрать у него местечко почувствительнее и стукнуть изо всех сил. Но поскольку "феррари" мчался со скоростью более семидесяти миль в час, да еще среди ночи, Сэнди ограничилась сердитым "Гм!", после чего высокомерно вздернула голову и застыла в горделивой позе.
Через несколько минут аллея сузилась, сменилась сельской грунтовой дорогой, проехав по которой они увидели распахнутые кованые решетчатые ворота и вскоре оказались внутри двора. Он был так широк, что вмещал даже пруд, в котором плавала какая-то домашняя птица. Как только машина въехала во двор, пруд ярко осветился - будто днем.
- Вот мое жилище, - сказал Жак, остановив машину.
Сэнди увидела огромный, широкий и длинный крестьянский дом, крытый тростником и сложенный из камня медового цвета. Благоухающие розы и вьющийся плющ наполовину скрывали стены. Дом выглядел так, словно был построен давным-давно и простоит еще века. Старинный облик усиливали окна, прикрытые решетками, и двери из темного дерева. В верхнем этаже из-под тростниковой крыши как-то застенчиво выглядывали окошки. Там же, наверху, приютились балкончики, густо заросшие бугенвиллеей с нежно-сиреневыми и пунцовыми цветами.
- Боже, как здесь красиво! - воскликнула Сэнди, порывисто повернувшись к Жаку. - Чудесно! Наверное, здесь очень приятно жить.
- Да. - Темные глаза смотрели на нее испытующе, а губы сложились в улыбку - он был явно доволен произведенным эффектом. - Здесь все не так роскошно, как в замке, но я люблю этот дом.
- А мне здесь нравится больше, чем в замке, - объявила Сэнди, не подумав, а потом густо покраснела. - Нет, я не хочу сказать, что замок ваших родителей хуже, но здесь уютнее, здесь…
- Я с вами совершенно согласен. - Он прервал поток ее сбивчивых слов кивком головы. - А теперь пройдемте внутрь.
Несколько гусей подошли вразвалку к Сэнди, негромко гогоча, - видимо, возмущались столь поздним визитом. Сэнди взвизгнула при их приближении, но гуси были мирные и ее не тронули. Только внимательно осмотрели, а потом сбились в кучу и ушли, бормоча что-то, как старухи-сплетницы.
- У вас здесь гуси и утки? - удивилась Сэнди.
- Когда я купил ферму, они здесь и жили, - сказал Жак, открывая массивную дверь. - Потом я привык к их присутствию. Моя жизнь не позволяет мне заводить домашних животных, потому что я иногда по несколько дней не бываю дома. Но гуси и утки чувствуют себя прекрасно, у них есть пруд и пища, которую я оставляю. Женщина - она живет в деревне, в двух милях отсюда, - раза два в неделю наводит порядок в доме. А в основном я справляюсь сам.
- Понимаю. - Сэнди не спросила, что заставляет его по несколько дней отсутствовать, работа или развлечения: видимо, не хотела слышать ответа.
Сэнди примерно представляла себе, как выглядит дом французского фермера, и не ошиблась: здесь были побеленные известкой стены, покрытые картинами в рамках, и потолки с тяжелыми балками. Пушистый темно-розовый палас покрывал пол всех комнат на первом этаже, обставленных антикварной мебелью темного дерева. Огромная кухня, снабженная всеми современными удобствами, в то же время сохранила свой старинный облик. Что касается удобств, то здесь была даже электрическая посудомойка, спрятанная в деревянный шкаф с резными дверцами.
Все было устроено очень разумно, поражало гармоничностью и создавало впечатление уединенного уголка для отдыха, как и обещал внешний вид дома. Сэнди вдруг почувствовала раздражение: почему Жак выбрал себе такой дом? Лучше бы у него была холостяцкая "берлога" или шикарная городская квартира вблизи ночных увеселительных заведений. Но зачем ему эта старинная ферма с ее уединением? Однако тот факт, что в голову ей пришли подобные мысли, вызвал у Сэнди еще большее раздражение. Какое мне дело? Пускай живет, где хочет, мне нет до него дела!
- Сэнди, вы снова хмуритесь.
- Что? - Стряхнув с себя оцепенение, Сэнди увидела, что Жак стоит посреди большого квадратного холла с лестницей, ведущей наверх, и пристально на нее смотрит.
- Да, вы снова хмуритесь, - повторил он серьезно. - Я собирался спросить вас, хотите ли вы увидеть спальни, но меня остановило мрачное выражение вашего лица.
- У меня нет причины хмуриться, - ответила Сэнди, но это прозвучало неубедительно. - Ваш дом меня совершенно очаровал, и я, разумеется, посмотрю спальни, если вас это не затруднит.
- Вам, наверное, что-то пришлось не по душе, - повторил Жак. Не шевелясь, он ждал, когда она подойдет.
- Да нет, я же сказала, - оживленно ответила Сэнди и взглянула ему в глаза с деланной улыбкой.
- Наверное, вы решили, что этот дом не соответствует вашим представлениям обо мне. - На сей раз его интуиция превзошла все ожидания. - Вы предполагали увидеть совсем другое жилище?
- Ничего подобного. - Сэнди никогда не умела врать, а сейчас это было особенно трудно - под его испытующим взглядом.
- Не думаю, что вы говорите правду, но вы заметили однажды, что имеете право держать свои мысли при себе. - Голос его был спокойным, потом он сделал шаг ей навстречу и обнял за талию. - Как случилось, что у такой хрупкой женщины сердце из стали? И мужской ум?
- Это не так.
- Нет, это так. - Она пыталась выскользнуть из его объятий, но он стиснул ее еще крепче. Он изучал ее из-под полуприкрытых век темными блестящими глазами. - Когда я впервые увидел вас в дверях квартиры Энн, принял вас за миниатюрную девушку. Молодую и наивную, несмотря на замужество. Я ведь думал, что вы - жена моего погибшего брата. Потом… потом я узнал, что вы ее сестра, причем старшая, и вообще человек, с которым считаются даже в жестком мире рекламы.
- Жак…
Проигнорировав ее протест, он продолжил - голосом таким же низким, но с новой ноткой, которая сразу лишила Сэнди самообладания:
- Вы - женщина, делающая карьеру, твердая и неумолимая. Потом я узнал, что вы тигрица, которая отчаянно защищает своего тигренка, в данном случае сестренку. И еще я узнал, что после смерти родителей вы пожертвовали всем ради нее. Хотя никто не осудил бы вашего желания закончить образование и вообще заботиться в первую очередь о себе.
- Послушайте, все это в прошлом, может, мы все-таки поднимемся наверх? Вы, кажется, хотели показать мне остальную часть дома, - бормотала Сэнди, чувствуя, что от его близости совсем лишается сил.
- Дальше я увидел вас такой, какой вы пересекли порог замка: хладнокровной белокурой англичанкой, гордой и высокомерной.
- Жак, пожалуйста…
- Как раз когда я решил, что вы в самом деле такая, какой хотели казаться мне, - холодная и отстраненная, - я вдруг узнаю, что вы были замужем, что этому мужчине вы собирались посвятить жизнь, но овдовели.
- Прекратите! - Теперь ей наконец удалось вырваться из его тисков.
- И уже потом я увидел еще одну сторону натуры этой малютки, ворвавшейся в мою жизнь, как ракета. Ее страстность… силу, в которой, однако, есть боль.
- Жак, я не хочу продолжать этот разговор. - (На сей раз он замолчал, увидев ее лицо, белое как бумага.) - Я не собираюсь обсуждать это с вами.
- А с Жан-Пьером? Вы стали бы это обсуждать с мужчиной вроде него?
- С Жан-Пьером? - На секунду она растерялась: она давно забыла о нем.
- Да, я увидел с ним… другую Сэнди, вы с ним смеялись, смотрели на него так… - Жак помедлил, подыскивая слова, - так, как раньше ни на кого не смотрели.
- Он забавный, только и всего.
Сэнди все еще не могла поверить в то, что обсуждает с Жаком подобные вещи. В последние три года жизни ее главной задачей было держать окружающих мужчин на расстоянии вытянутой руки как минимум. А получилось, что она ведет среди ночи откровенные разговоры в доме человека, с которым познакомилась всего несколько дней назад. Он же упрямо лезет к ней в душу!
Сэнди вдруг ожег страх - будто удар в солнечное сплетение. Стало ясно, что она для него нечто вроде приза, которого он добивается, и что едва она ослабит оборону, как он вовлечет ее в бурный, но краткий роман, после чего бросит. Он забудет о ней, как только она уедет из Франции. И вернется в объятия преданной Моники. А она, Сэнди, будет несчастной и раздавленной.
Нет, сказала она себе, я этого не допущу. Это же зависит от меня! Большинство мужчин берут то, что им предлагают. А я не буду предлагать!..
- Сэнди…
- Кажется, вы привезли меня сюда, чтобы показать дом. Вот и покажите. - Теперь не нужно было говорить притворно-холодным голосом, это получалось само собой.
Но Жак выпрямился, протянул к ней руки и, снова обняв, стал целовать исступленно, жадно, с какой-то яростью. Она же, как и раньше, несмотря на свой страх и сомнения, отвечала на его поцелуи. Не в силах определить, что с ней творится, Сэнди, когда Жак касался ее, чувствовала неодолимое желание. Настолько сильное и всепоглощающее, что она не могла с ним бороться. Такого не было даже с Айаном.
- Ты такая красивая, такая красивая… - слегка отстранившись, произнес он мягким, хрипловатым голосом, и дрожь, возникшая в ее теле, как будто передалась ему. Но в следующую секунду Сэнди решила, что обманулась. - Я так хочу тебя, - сказал Жак, - что подниматься в спальни просто опасно. Понимаешь? Сейчас нам это не подойдет. Но если попытаемся разговаривать, мы снова начнем воевать. Значит, и это не подходит.
Взглянув ему в глаза, Сэнди уловила в них насмешливую искорку.
- Ну вот, опять ты хмуришься. Ма cherie, нам придется над этим поработать. Но чем бы заняться сейчас? Сейчас мы, пожалуй, искупаемся. Должен признаться, что я пошел на хитрость: спросил у Энн, любишь ли ты воду, и Энн сказала, что ты плаваешь как рыба. Пруд у меня большой, вода в нем теплая, и вообще это будет восхитительно.
В его глазах снова мелькнула хитринка, но Сэнди не отреагировала. Этот разговор вел ее к состоянию истерики, от ласк Жака она слабела, тело ее становилось мягким и дрожало, как желе. А он? Он оставался холодным, насмешливым, даже циничным. Тот же светский хлыщ, что и раньше. Это оскорбляло больше всего. И только подтверждало подозрения Сэнди, что она игрушка в его руках, развлечение на короткий срок.
Несколько секунд они смотрели друг на друга в напряженном молчании. Потом она произнесла:
- У меня нет купальника.
- Это не проблема. Лично я не обращаю внимания на такие пустяки, когда купаюсь дома.
- А я обращаю, - сказала Сэнди с вызовом. Она вспомнила великолепное, покрытое бронзовым загаром и капельками воды мужское тело - каким видела его в тот день утром, у пруда в замке, и лицо Сэнди вспыхнуло.
- Эх вы, англичане… - Жак покачал головой. - Вы такие консерваторы и так стесняетесь того, чем наградил вас Господь. Но я - я этого не стесняюсь. Осуждаешь меня, маленькая сирена? Значит, ты не хочешь оказаться в воде свободной? А так приятно плавать голышом. Никогда не пробовала.
- Мне и не хотелось пробовать.
- Тогда мы найдем тебе длинную-предлинную, до колен, футболку. Договорились?
- Не надо.
- А ты решись. Мне так этого хочется. Пожалуйста, Сэнди… - Он стоял неподвижно, глядя сверху вниз на миниатюрную, своевольную женщину.
Пожалуй, не слова его, а тон сломил сопротивление Сэнди. Он говорил, что увидел много сторон ее натуры, сейчас происходило обратное: она видела то, чего не замечала в нем раньше. Перед ней был мальчик, очень ее просивший… Пусть и великан ростом в шесть футов с лишком. Но просил он так мягко, что отказать ему у Сэнди не было сил.
- Ну… - Поколебавшись, Сэнди сказала бесшабашным тоном:
- Ну разве что один разок. Только дайте мне какую-нибудь футболку.
Они прошли через небольшую столовую и вышли во внутренний дворик - патио, вымощенный камнем. Со всех стен свешивались красно-коричневые керамические горшки и корзинки, заполненные пышно разросшимися цветами. Дальше Сэнди увидела зеркало пруда, мягко освещенное ночным небом. Щелкнув несколькими выключателями, Жак залил пруд ярким электрическим светом.
Пруд, напоминавший очертаниями фасоль, оказался большим, в дальнем конце его стояли зонтики-тенты, с прятавшимися под ними столиками и стульями. На противоположной стороне пруда Сэнди увидела низкое каменное строение - видимо, бывший амбар, - разделенное на два отдельных помещения. Большее из помещений служило столовой и баром, меньшее - раздевалкой. Пройдя в раздевалку, Сэнди увидела несколько кабинок, а в каждой - душ и крючки со множеством висевших на них купальных костюмов. На полке длиной во всю комнату лежали кипы махровых полотенец, купальных халатов, на другой полке теснились флаконы с разными шампунями, гелями для кожи, а также баночки с кремом, коробочки с пудрой. Здесь было все, чего могла пожелать душа купальщика.
- О-о-о, - только и выдавила из себя Сэнди.
- Вот видишь? - Жак указал рукой на купальники. - Теперь успокоилась? Можешь прикрыть свое соблазнительное тело, насколько пожелаешь. А я иду в воду. Чтобы ты не думала, что я подглядываю.
Сэнди хотела смерить его сердитым взглядом, но только жалко улыбнулась, за что тут же себя запрезирала.
- А если тебе захочется совсем закутаться, найдешь в шкафу уйму футболок - здесь же, в раздевалке, - добавил Жак.
- Я ограничусь купальником, - сухо ответила Сэнди и покраснела, догадавшись, что он снова забавляется. Наконец он ушел.
Стоя в раздевалке, Сэнди на какое-то время застыла, глядя на свое отражение в одном из зеркал, вделанных в стены. Как же меня сюда занесло? - недоумевала она. Зачем я сюда приехала? Это безумие, говорила себе Сэнди, все еще глядя на стройную белокурую девочку в зеркале. Я играю с огнем и никак не могу остановиться. Тьфу, дьявол! Что же я делаю? Что меня ждет?
Жак уже плавал, когда Сэнди робкими, нерешительными шагами вышла из раздевалки. Жак энергично рассекал воду. Как он силен, сколько в нем мужской уверенности, и главное - как он владеет собой! Второй Айан! Такой же спокойный, вкрадчивый хищник. Что-то есть в них общее, выделяющее из толпы простых смертных.