– Я скажу, как я себе это представляю. Человека бросила мать, и он всегда считал, что, раз она так поступила, он недостаточно хорош. Поэтому он не допускал к себе никого. Он работал, работал, работал, чтобы стать тем, кто он есть сейчас. Он совершал ошибки – а кто их не совершает? Ему не повезло – он влюбился не в ту женщину, из-за которой он продолжает терзать себя мыслями о том, что он недостаточно хорош. И это невзирая на все его грандиозные успехи. И вот теперь он верит в свое несовершенство, потому что другие люди заставили его в это поверить, а дать себе шанс он не хочет. Хотя все, что ему требуется, это взглянуть на себя и увидеть себя таким, каким он есть на самом деле. Надо поверить в себя.
У Куина не было ответа на такое заявление.
Карисса помолчала, потом произнесла:
– Ты как-то сказал мне, что если поймешь, что выбрал не того человека, то надо взять и уйти.
У него по позвоночнику пробежали холодные мурашки. Что она хочет этим сказать?
– Иногда, – тихо произнесла Карисса, – надо уйти, пусть ты и решил, что сделал правильный выбор.
Возможно, он в чем-то неполноценный человек, но уж точно не трус.
– Ты собираешься уйти от меня?
Она закусила губу:
– Куин, у нас ничего не получится до тех пор, пока ты не сможешь принять того факта, что тебя кто-то полюбит, а ты в свою очередь позволишь себе по-настоящему полюбить этого человека.
У него не было слов. Он лишился дара речи. Все, что он мог, это сидеть, уставившись на нее.
Она с ним порывает.
– Иди домой, Куин, – сказала она.
Вот это да… Она точно с ним порывает. Просит его уйти.
Попробовать ее переубедить? Нет смысла. Он знал, что он ей не подходит так же, как не подходил никому всю жизнь. Ничего не изменилось. Поэтому он встал и ушел. Сначала из комнаты, а потом и из ее жизни.
Каждая клеточка в ее теле кричала, что надо вернуть его, побежать за ним, забыв о том, что на ней ничего не надето. Он выглядел таким потерянным, таким одиноким. Выгнать его – это было жестоко.
Но она знала, что поступает правильно. Быть жестокой ради добра. Куин О’Нилл сам должен увидеть себя таким, какой он есть в действительности. Она может до посинения, до хрипоты говорить, говорить и убеждать его, но пока он не будет готов, чтобы поверить ей, он просто не станет ее слушать, а она лишь зря старается.
Что ей остается? Надеяться, что он сам все поймет. Только тогда он будет готов вернуться, сделать шаг ей навстречу.
Карисса продолжала неподвижно сидеть, обхватив себя руками и положив подбородок на колени. Она так просидела полчаса, стараясь не плакать. Она все сделала правильно. Она это знала. Но хоть бы не было такой пустоты внутри, словно сердце вырвали из груди.
Потом она встала, приняла душ и вымыла голову, но легче не стало.
Карисса подкрасила лицо и уставилась в зеркало.
– Итак, Карисса Уайлд, ты поедешь к Нэн и Поппи. Ты сделаешь вид, что ничего не случилось, и ты будешь улыбаться, потому что сейчас Рождество, а все знают, как ты любишь Рождество, – громко сказала она.
Если она не будет улыбаться, то родные это заметят и догадаются о причине. Она не хочет, чтобы они переживали за нее. И уж чего она совсем не хочет, так это обсуждать с ними сложности с Куином.
Душа болела, но она не покажет своих страданий никому.
– Я люблю Рождество, – как заклинание произнесла Карисса и вышла из дома.
Глава 13
Куин не вернулся, от него не было ни электронных сообщений, ни эсэмэсок, ни звонков. Но как бы сильно она по нему ни скучала, как сильно ни хотела знать, что с ним, она также знала, что не должна искать встречи с ним, пока он не будет готов.
А вдруг он не вернется?
Мысль была такой пугающей, что у нее чуть не остановилось дыхание. Но она тут же опомнилась и взяла себя в руки. Она выдержит. Конечно, выдержит. Она же смогла пережить то, что произошло у нее с Джастином. Но Куин… На это потребуется намного больше времени.
– Мара, тебе что-нибудь нужно? – спросил Куин, отвечая ей по скайпу.
– Ты выглядишь ужасающе, – сказала она.
– И тебе тоже привет. Вижу, в выражениях ты не стесняешься, – кисло отозвался он.
– Куин, ты с Рождества работаешь целыми днями. Нормальные люди находят время, чтобы провести его с семьей.
– У меня нет семьи.
– А как же Карисса?
– И что?
– Обычно ты просто жертвуешь большие суммы, если кто-либо просит тебя о помощи. И эти суммы достаточно крупные, чтобы люди тебя снова не беспокоили, не отнимали время. На этот раз ты занялся благотворительностью… из-за нее.
Он не ответил.
– Куин, не дури. Чтобы ни произошло между вами, почему бы тебе не поговорить с ней?
– С чего ты взяла, что мы поссорились?
– Да потому, что ты, как все парни, хочешь выглядеть сильным и поэтому молчишь, – сказала Мара. – Послушай, не будь идиотом, купи ей коробку конфет или цветы, извинись, ну, поунижайся немного, и все выяснится.
– А ничего, если это она меня выставила?
– Я знаю тебя не один год, и обычно женщины тебя добиваются. И обычно это ты их выставляешь, – заметила Мара. – Но то, как на тебя смотрела Карисса, когда мы приехали в приют… Ты ей нравишься. И даже больше, чем просто нравишься. И тебе она тоже нравится – это было видно. Ведь иначе ты не встречался бы с ней дольше, чем с другими.
– Мы не встречались, – возразил Куин. – Это было пари.
– А, понятно, – фыркнула Мара. – Не морочь мне голову. Куин, когда ты был с ней рядом, ты выглядел счастливым. Я таким не видела тебя никогда. Не будь дураком. Поговори с ней.
А вот этого он сделать не в силах.
Но обрывки их последнего разговора то и дело мелькали у него в голове, сколько он ни старался углубиться в работу. Это были мысли о его семье. Для Кариссы семья очень важна, а он от своей отвернулся.
Что она говорила о его родственниках? Что они, возможно, сердились на его мать за то, что оставила его на их попечении? Что они просто не умели выразить свои чувства? Что они не знали, где взять денег на его обучение?
Неужели она права?
Но есть только один способ, как это выяснить.
Куин взял телефон. Сколько лет он не разговаривал с двоюродными братьями? Со старшим, Сэмом, их разделяло десять лет, и маленький мальчик его не интересовал. Макс был на пять лет старше Куина, и у них тоже не было ничего общего. Младший Тим был его ровесником, но всегда интересовался только футболом и обзывал Куина книжным червем.
У Сэма, как у старшего, наибольший жизненный опыт, поэтому до него легче достучаться. Во всяком случае, Куин на это надеялся.
Он набрал его номер.
– Сэм? Это Куин.
К великому облегчению Куина, Сэм ответил:
– Куин? – Голос у Сэма был удивленный. – Почему звонишь?
Не очень обнадеживает, но хорошо, что хотя бы ответил.
– Просто звоню пожелать тебе счастливого Нового года.
Это не совсем так, но для начала сойдет.
Сэм кашлянул:
– Пойми меня правильно… Ты же никогда нам не звонил, чтобы поздравить с Новым годом.
– Ну, может, хочу начать это делать. – Куин вздохнул. – О’кей. Знаю, что раньше многое шло не очень-то гладко, но пора все прояснить. Мы сможем встретиться и поговорить?
– Думаю… да. А когда и где?
Лучше поскорее.
– Что, если сегодня? – предложил Куин.
– Ты где?
– В Лондоне. Я доеду за пару часов.
Сэм замолчал, и Куин уж решил, что он скажет "нет".
– Хорошо. Я договорюсь, чтобы меня подменили. А мама с отцом знают, что ты приедешь?
– Нет. Я бы хотел встретиться не дома.
– Ага, значит, только ты и я. Ладно. Ты знаешь кафе на Боро-стрит? Там сбоку есть паркинг.
– Договорились. До встречи.
Куин сильно нервничал, когда ехал в Бирмингем. Прошлого не изменишь, но, может, ему удастся забыть о неприятном и посмотреть вперед, чтобы будущее стало лучше.
Сэм уже был в кафе. Он встал и пожал Куину руку.
– Рад тебя видеть. – Он внимательно оглядел Куина. – Чем бы ты ни занимался, вид у тебя процветающий.
Куин усмехнулся:
– Все тот же книжный червь. – Вдруг у него вырвалось: – Я кое с кем познакомился и…
– Интересно… – произнес Сэм. – Когда встречаешь кого-то, то меняешься.
По теплому выражению лица Сэма Куин понял, что принял правильное решение – брат расположен к благожелательному разговору, и есть шанс все утрясти.
– Я закажу кофе. – Сэм сделал знак официантке. – Так что ты хотел выяснить?
– Видишь ли, эта женщина заставила меня задуматься, что я, возможно, неправильно судил о прошлом.
– То, что ты ушел от нас? Мама с отцом очень обиделись.
– Знаю. И мне жаль, что так получилось. Я не хотел их обижать. – Куин вздохнул. – Я просто не мог жить так, как хотели они, а другого выхода не видел.
– Ты всегда был не таким, как мы. Мы тебя не понимали. А отцу с матерью не удавалось с тобой договориться, – сказал Сэм. – Теперь я сам отец и на многое смотрю иначе. Ты хочешь сделать как лучше для детей, а им этого совсем не нужно. Нельзя заставлять их жить по твоему желанию. Мой старший… он похож на тебя. Умный. Я и половины не понимаю из того, что он говорит. И он это знает. Но я старюсь, чтобы он знал – я все равно его люблю.
– Правильно. – Куин помолчал. – Я всегда чувствовал, что для твоих родителей я обуза. Я им был не нужен.
– Нам было тесно жить, да и денег не хватало. Но ты-то не был в этом виноват. Я не думаю, что они умышленно показывали, что ты лишний.
– А я почти все время чувствовал, как они на меня злы.
Сэм покачал головой:
– Они злились не на тебя, а на твою мать. Тебе точно было лучше у нас, чем с ней. Я ее помню. Только не обижайся, но она была жуткой эгоисткой. Даже подростком я это понимал. Она часто сваливалась к нам как снег на голову – ее духи можно было унюхать за милю – и ждала, что наша мама будет прыгать вокруг нее. А то, как она тебя оставила… я вообще ее не понимаю. Так поступить со своими детьми я никогда не смог бы.
Да, Карисса была права. Тетя с дядей не считали его обузой. Они заботились о нем, хотя и не знали, как сказать, что он им не в тягость. А он… он ведь был ребенком и не мог сам этого понимать. Поэтому и чувствовал себя чужим.
А Сэм продолжал:
– Мама и отец старались заменить тебе мать, но разве это возможно? А может, они и не сильно старались. Конечно, это несправедливо – ты-то не виноват. – Он замолк. – Но я знаю, что им было стыдно, когда ты три года назад прямо-таки нас спас.
– Ты что, считаешь, что я должен был дать вам обанкротиться, чтобы у вас забрали все вами заработанное? – Куин поморщился. – Но мне, конечно, следовало повести себя более тактично.
– Да… Отец, он гордый. Ему было неловко.
– Я хотел заплатить вам то, что вы потратили на меня. Я не собирался ткнуть вас носом, дать понять – вот какой я преуспевающий. Я ведь совсем не являюсь важной шишкой.
Сэм выкатил глаза:
– Куин, ты только что переехал в Белгрейвию. Конечно, ты важная шишка. Ты сделал карьеру.
Может, и сделал, но многое упустил. Семью. Он едва знал свою семью.
– Я даже не знаком с твоими детьми. Знаю лишь их имена. Посылаю деньги на дни рождения и на Рождество – этого недостаточно.
– Твоя знакомая… она, наверное, какая-то особенная, – заметил Сэм, – если ты говоришь такие вещи.
– Да, это так. – Хотя он, кажется, окончательно все испортил. – Прошлого не изменить. Все, что можно сделать, это научиться на своих ошибках и постараться не совершать их в будущем.
– За это стоит выпить. – Сэм поднял кофейную чашку. – Но не во всем же виноват ты. Мы тоже ошибались. Я был старшим и мог бы постараться.
– Ты на десять лет меня старше. Наверняка ребенком я тебе мешал, отнимал часть материнской заботы. Ты был уже подростком, когда я начал ходить и говорить. Разве тебе мог быть интересен малыш?
– Все равно я мог бы обращать на тебя внимание. Мы все могли бы вести себя по-другому.
– Может, Новый год станет новым началом, – сказал Куин. – Конечно, легко не будет, и мне предстоит во многом измениться. Навести мосты.
Сэм пристально на него взглянул:
– Но наводить мосты вместе легче, чем одному. Так что если тебе нужна помощь, то я готов.
– Я… с радостью. И прости меня, Сэм.
– А ты меня. Но ты прав – на ошибках учишься. Наверное, надо научиться разговаривать. Знаешь, моя жена меня изменила. А твоя девушка…
– Ее зовут Карисса.
Сэм кивнул:
– Она изменит тебя.
Куин подумал, что это уже произошло.
– Расскажи про своих детей. Про жену. Я столько всего пропустил.
Сэм усмехнулся и достал из кармана телефон.
– Вот смотри. А если устанешь от фотографий детей и щенка, то учти – ты сам напросился.
Куин улыбнулся. Он действительно поступил правильно, встретившись с Сэмом.
Куин расстался с двоюродным братом, чувствуя себя намного лучше. И это благодаря Кариссе – она подтолкнула его к тому, чтобы обдумать ситуацию как следует и решить, как все изменить.
А сможет ли он устранить тот вред, который он нанес себе и Кариссе?
Теперь он твердо знал, что любит ее. Не так, как любил Табиту. На этот раз любовь заполнила ему душу. Он влюбился в Кариссу Уайлд. В милую, очаровательную женщину, добрую фею. Она хочет сделать мир вокруг лучше. Да, она порой немного властная, но и эта сторона ее натуры тоже ему нравилась. Она организованная и решительная. Такие люда вершат важные дела, а не просто болтают языком.
Она призывала его принимать себя таким, какой он есть, потому что иначе он никогда не поверит, что другой человек сможет его полюбить, да и сам не сможет полюбить в ответ.
Он в состоянии внять ее призывам? Понять, что он всего лишь человек, который совершает ошибки, человек, который добился большого успеха в работе, но не в сфере чувств.
Но он готов сделать над собой усилие, исправить по возможности то, где ошибался.
Куин думал об этом.
Много думал.
И понял: ему придется сделать что-то особенное, чтобы заставить Кариссу поговорить с ним.
В супермаркете было полно народа, тех, кто в последний момент покупал продукты на праздник, но Куину удалось купить то, что он хотел, то, что он надеялся, понравится Кариссе. И еще одну вещь, которая не входила в ее доказательства магии Рождества. Эта вещь не была в прямом смысле рождественским подарком.
Ему необходимо показать ей, насколько серьезно он готов к изменениям. Он намерен сделать то, что его страшно пугает, но… это единственный выход. Путь вперед.
Спустя полчаса он нашел в интернете именно то, что хотел. Затем – звонок дизайнеру-ювелиру, чтобы договориться о срочном заказе и о срочной встрече.
Стоило Куину взглянуть на кольцо, как он понял – кольцо как раз такое, как он хотел: узкая оправа из платины с бриллиантом в форме сердечка. Строго и изысканно, как и сама Карисса.
За всю свою жизнь он ни разу так не рисковал. Связать себя обязательством… близко допустить к себе кого-то. Они оба могут получить очень тяжелую травму.
Или… обоих ждет огромное счастье.
Середины нет. Пан или пропал. Либо выиграешь, либо проиграешь. В эту игру они уже играли, но на этот раз все по-настоящему.
Он должен ей доверять. Себе доверять.
– Я беру его, – сказал Куин.
Кольцо положили в бархатный темно-синий футляр, завернули в блестящую серебряную бумагу и завязали синюю шифоновую ленточку.
Глава 14
Пошел снег, когда Куин возвращался домой. В окнах у Кариссы горел свет, значит, она дома. Но вот вопрос: она одна или – ведь это канун Нового года – принимает гостей? Или собирается в гости. Или…
Он набрал ее номер.
Она не ответила.
Оставить сообщение на мобильнике он не захотел – ему необходимо поговорить с ней с глазу на глаз.
Выходит, придется рискнуть. Если суждено быть отвергнутым, так тому и быть.
У него не заняло много времени украсить гостиную.
Угощение было в холодильнике вместе с шампанским и шоколадным тортом – самым изысканным, какой только он смог купить.
Не хватало лишь Кариссы.
Он отправился к ней и позвонил в дверь. Тишина. Неужели она ушла, а он не заметил? Куин взглянул на часы – слишком рано идти в гости.
Он снова позвонил. Опять тишина. Но за одним из освещенных окон заметил движение. Она дома. Просто не открывает дверь.
Тогда он нажал на звонок и не отпускал. На этот раз дверь распахнулась. На пороге стояла Карисса с недовольным видом. Она была одета для праздничного вечера: туфли на высоких каблуках, черное вечернее платье, волосы красиво уложены, а на голове лента с настоящими драгоценными камнями – он сразу понял, что это не бижутерия.
– А… Куин. – На лице у нее отразилось удивление и даже потрясение.
Неудивительно. Он же ее оскорбил.
– Мне нужно с тобой поговорить, – сказал Куин. – Вижу, ты собралась уходить, но я тебя не задержу. Дай мне десять минут. Пожалуйста.
Теперь она смотрела на него с опаской.
Куину стало стыдно. Что он ждал? Ее прошлое общение с мужчиной закончилось тем, что он ее оскорблял, ударил, и чьи извинения были недолговечны. У нее достаточно причин выглядеть настороженной. Но ему необходимо прямо сейчас сломать все преграды, показать ей, что он на самом деле чувствует. Заставить ее поверить ему, поверить в их будущее.
– Если ты хочешь, чтобы я встал на колени и молил тебя, я так и сделаю.
– Куин, что ты говоришь! – воскликнула она. – На улице снег.
– Я сделаю все, что угодно, лишь бы ты поняла – мне совершенно необходимо с тобой объясниться.
Прошло несколько секунд. Ужасных секунд. Вдруг она скажет "нет"?
Она резко выдохнула и сказала:
– Хорошо. Входи.
– М-м-м… Я бы хотел, чтобы ты пришла ко мне.
Карисса сдвинула брови:
– Не все ли равно, где мы поговорим?
Совсем не все равно.
– Я знаю, что не заслуживаю снисхождения, но, пожалуйста, уступи.
У него под глазами темные круги, словно он плохо спал и много думал. Неужели это означает, что он наконец разобрался в себе, победил свои сомнения и страхи, готов поверить в себя… и в их будущее? Или он собирается ей сказать, что все остается по-старому?
Что бы ни случилось, сейчас канун Нового года. Либо это конец, либо начало нового. Она должна вступить в Новый год, сбросив груз старых ошибок. И томительное ожидание прекратится.
Ей безумно хотелось обнять его и… зацеловать. Чтобы у обоих закружилась голова. Но сейчас не время. Им надо поговорить.
– Хорошо. – Она схватила пальто, заперла дверь и пошла с Куином к нему домой.
В коридоре перед гостиной он попросил:
– Подожди здесь и закрой глаза.
Что за игры он затеял?
– К чему это?
– Пожалуйста… на несколько секунд.
Она уже пришла к нему, так что сделает, как он просит. Какая разница, в конце концов? Карисса закрыла глаза.
Она прождала дольше, чем несколько секунд. Наконец, услышала его шаги.
– Готово, – сказал он. – Можешь открыть глаза. Входи.