- Так вот как ты думаешь? Нет, Ронан, ты ошибаешься. Это я тебе со всей определенностью могу сказать. Вся наша семья скорбела о потере Джейми и мамы. Я видела, как страдает мой отец. Если бы в тот момент я не сделала то, что сделала, то грош была бы мне цена как человеку. И какой бы получился из меня тогда художник? Какой вообще может быть творец из человека без сердца и души?
- Ладно, Дойл. Я тебя понял... Прости и забудь все, что я сказал. Видно, я недостаточно хорошо знаю тебя и твою историю, чтобы объективно судить об этом.
- Я не в обиде, О'Киф. По-своему ты прав. Человек должен отстаивать то, во что верит. С этим и я спорить не стану... А что же ты сам? Ты всегда мечтал стать автором путевых заметок? Какая у тебя семья? Есть ли братья и сестры? Расскажи о своих родителях, - попросила Керри.
- Насчет писательства ничего сказать не могу. Это случилось как-то само собой. А что касается путешествий, то я действительно с самого раннего детства хотел мотаться по свету. Это пришло из книжек про рыцарей и пиратов. Я мечтал стать современным искателем приключений... У меня две сестры. Обе замужем. Я дядя уже три с половиной раза, - с улыбкой признался Ронан.
Керри невольно рассмеялась в ответ на его последнюю реплику.
- И когда же ожидается пополнение? - спросила она.
- К Рождеству.
- Настоящий подарочек! - весело воскликнула Керри.
- Да уж, - кивнул Ронан. - Малыш еще не родился, а уже стал всеобщим любимцем.
- Чем больше семья, тем больше любви?
- Да, это наш случай, - подтвердил он.
- Ну что ж... Желаю, чтобы ему всегда так везло. Или ей...
- У нас в семье отслеживается женская тенденция. Так что вполне допускаю, что опять родится девчонка. Но я уже к этому привык.
- Женское окружение сделало из тебя отличного опекуна, - заметила Керри.
- Спасибо, если действительно так считаешь.
- Я говорю это совершенно искренне, Ронан, - уверила его она.
- Полагаю, мы достаточно набрали в обувь песка. Хватит слоняться по пляжу. Есть идеи о том, как провести остаток дня? - спросил он спутницу.
- Предлагаю прогуляться по здешним магазинам и обзавестись парочкой трофеев в качестве напоминания об этом городе, об этом дне.
- Магазинное паломничество, похоже, становится твоим ритуалом, Керри... Ну что ж, я принимаю эту идею. Но соглашаюсь только потому, что наши финансовые возможности позволят нам переправить все ненужные в дороге вещи домой, иначе это противоречит здравому смыслу, - рассудил эксперт.
- Согласна! - подхватила Керри. - Так идем?
- Идем, - откликнулся Ронан, и хитрые лучики избороздили уголки его глаз.
Керри на миг, всего только на один короткий миг задержала дыхание. Но этого оказалось достаточно, чтобы изумиться дважды. Таким она его еще не видела, такой она себя еще не ощущала. Влечение казалась непреодолимым...
Если бы Ронан поцеловал ее сейчас, как ему того хотелось, его ждали бы крупные неприятности. Ронан постоянно внушал себе не поддаваться влиянию момента. Несметное количество безгласных клятв, данных своему требовательному "эго" в периоды личных затруднений, обязывало его более ответственно подходить к мимолетным порывам, что по большей части касалось его отношений с женщинами.
Идея самовоспитания не была ему чужда, оттого-то он так внимательно и придирчиво выслушивал откровения Керри Дойл.
Она предстала перед ним как человек убежденный и волевой, способный к преодолению. А раз так, то и от него требуется много больше, нежели то поведение, что стало для него привычкой.
Ему очень хотелось заслужить уважение такого человека, как Керри Дойл, а заслужив, стыдно было бы его утратить.
Ронан немало знал богатых наследниц. И по большей части они не производили на него сколько-нибудь заметного впечатления. Красивые и ухоженные, они тем не менее увлекали его ненадолго. А по прошествии времени он забывал их вовсе. И то были лишь отношения самолюбий. С Керри все обстояло иначе. Но как именно, он еще не готов был понять. В первую очередь она привлекала его как цельный человек, хотя, вне всякого сомнения, была весьма красивой женщиной.
В Керри причудливым образом сочетались подлинная отвага и полудетская пугливость, настороженность, робость и впечатлительность. И еще она постоянно ускользала от его понимания. Ее очаровательное лицо менялось по мере того, как солнце очерчивало свой ежедневный путь по небу, раскрашивая нежные щеки и лоб Керри неуловимыми акварельными бликами. А губы, то улыбчивые, то плотно сжатые в раздумьях, то растерянно пухлые, алые, манящие... И зоркие умные глаза, взгляд которых преображался от малейшего оттенка чувства... Золотистые волосы... Их искристое сияние просто завораживало...
Но, в особенности после состоявшегося разговора, Ронан не представлял, что позволит себе еще когда-нибудь что-то лишнее в отношении этой необычной женщины, которая покорила его не столько как придирчивого мужчину, сколько как искателя приключений, живущего внутри него, жадного до свершений и подвигов, знающего цену подлинной отваге.
Многократно Ронан испытывал желание обнять ее за плечи, прижать к своей груди, но всякий раз благоразумие в последний момент останавливало его от этого поступка.
Ронан не был склонен думать о себе как об эталоне. Он гордился далеко не всеми совершенными в жизни поступками. Он рассчитывал стать лучше, достойнее, но все это было впереди. А пока Ронан являлся всего лишь бродягой с большим счетом в банке. Он был неприкаянным. И в неприкаянности своей винил свой непостоянный, неуживчивый характер, что однозначно говорило не в его пользу.
В моменты уединения он все чаще вспоминал тот рейс, что свел их с Керри, и то, какое на него произвела впечатление эта хрупкая белокурая женщина. Ему тогда неудержимо хотелось прихвастнуть, поскольку он был уверен, что перед ним молоденький несмышленыш, мало знающая и подозрительная провинциалка, которая по недоумию отважилась на эту экспедицию. Теперь же все, что он делал, было вызвано желанием сгладить нелепое впечатление о самом себе. На это у него было три месяца. Ровно столько она отвела для своей кругосветки.
- Завтра нам рано вставать, - напомнил девушке Ронан в конце насыщенного дня.
- Да, а жаль. Мне так хотелось прогуляться по ночному Сан-Франциско. Я заметила, что ночью он выглядит по-особенному.
- Ну... - притворно задумался он, - пожалуй, это можно устроить.
Они взошли на холм, откуда во все четыре стороны простирался приготовившийся ко сну фантастический город.
- Угадай мое желание, - тихо сказал Ронан.
Обе ладони Керри оказались в его руках. Он возвышался над ней, и она долго не отваживалась поднять ресницы. Когда же все-таки сделала это и взглянула на него ясным взглядом, то улыбнулась и нежно спросила:
- Поцеловать меня?
- Знать, хочешь ли этого ты, - ответил он.
- Не напрасно говорят: не попробуешь - не узнаешь... Но пока ты не сделал этого...
- Я вполне могу оставить инициативу за тобой, - дерзко проговорил Ронан.
- Согласно твоей теории, путешествовать следует налегке, не так ли?
- Совершенно верно.
- Пока мы просто друзья и нас ничего не связывает, кроме общего на двоих желания увидеть мир по-новому. Не стоит омрачать такую удачу сомнительной интрижкой, - строго проговорила девушка. - Ты прав, О'Киф. Завтра нам рано вставать... Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Дойл, - с некоторым облегчением отозвался он и покорно отпустил ее.
Не стоит рисковать, внушал себе Ронан, возвращаясь в свой номер в отеле.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
После пары подслушанных телефонных разговоров Ронан пришел к выводу, стараясь не высказывать это открыто, что семья Керри Дойл прилагала все усилия, чтобы нейтрализовать положительные результаты его усилий. Усилий, направленных на то, чтобы Керри чувствовала себя на отдыхе.
Невзирая на разницу во времени, ее телефон звонил так часто, что даже Керри, которая стала все чаще уединяться для приватной беседы со своими беспокойными родственниками, искренне удивлялась этому. Казалось, родня из Дублина с каждым днем ее отсутствия лишается очередной толики уверенности в том, что она вернется. Или же они действительно ощущали себя без нее как без рук? В любом случае Ронана не могло не раздражать то неуважение, которое они демонстрировали к законному праву человека на давно заслуженный отдых.
Впрочем, Керри старательно уверяла его, что таково проявление их искренней заботы. Ибо близким кажется, что она одинока и беззащитна вдали от них. Но Ронан не принимает эти доводы на веру. Однако стал относиться к ее мобильному телефону как к потенциальной опасности, мине замедленного действия.
После так и не случившегося поцелуя Ронан старался делать все от него зависящее, чтобы спутнице было хорошо и спокойно, хотя самому ему это не очень помогало. То, что переживал Ронан О'Киф, вряд ли исчерпывалось одним словом. Помимо естественной в сложившейся ситуации неловкости, Ронан испытывал непреодолимое желание сделать для Керри что-то невероятное, удивить ее, восхитить, заставить смеяться, не выглядя при этом дураком, что весьма затруднительно при таких-то желаниях. Ронан чувствовал себя обязанным с раннего утра и до позднего вечера пребывать в приподнятом настроении, и это его не угнетало. Он сознательно сдерживал свою энергию, как сдерживал многие свои суждения по поводу определенных щекотливых вопросов, чтобы не вспугнуть доверия Керри Дойл.
По сути, Ронан уже забыл о том, что их сблизило, по какой причине они путешествуют вместе и строят планы, словно пара. Он испытывал чисто человеческую, как ему представлялось, потребность помочь ближнему в трудную минуту. В том, что именно такой сложный период переживает Керри, он не сомневался. Иначе что бы заставило ее покинуть привычные условия жизни с дикой идеей кругосветного путешествия?..
Керри выбрала Фиджи.
Конечно, это случилось только после того, как Керри и Ронан недолго побыли на Гавайях, и вот теперь они вновь оказались на соседних креслах в самолете, который на сей раз рассекал облака над Тихим океаном. Постепенно Керри сморил сон, и ее белокурая головка упала на его плечо. Ронан не имел ни малейшего возражения на этот счет. Он осторожно обнял Керри за плечи, и она, уже крепко спящая, придала своему телу удобное, естественное положение, дыша мерно и спокойно.
Ронану осталось только хранить ее крепкий сон и наслаждаться ароматом волос. В этот момент Керри казалась ему очень маленькой и беззащитной. Она явно нуждается в заботе более сильного. Его, например. И он не испытывал неудобств из-за этого, с детства привыкнув опекать трепетных созданий в лице сестер, а затем и племянниц. Хотя был абсолютно уверен: Керри никогда и никому, даже самой себе, не признается в том, что ей жизненно необходим сильный и великодушный друг. И он нужен не для совместного путешествия, приятного времяпрепровождения, искреннего общения, а именно для того, чтобы в момент ее естественной и непостыдной слабости подставить свое плечо.
Керри глубоко вздохнула во сне, и Ронан крепче прижал ее к груди, гордый своей силой. На секунду ему почудилось, что он все себе придумал в полудетском желании стать хоть для кого-то настоящим героем, в то время как все прозаически просто и Керри на самом деле ни в ком не нуждается, тем более в таком беспечном бродяге, как он. Ну, разве только в его знаниях и опыте по части путешествий. И стоит ли доказывать обратное? Ронан не знал правильного ответа на этот вопрос, не желая навязываться ей со своими услугами, которые, возможно, никогда не будут оценены по достоинству.
Ее белокурая головка покоилась на плече Ронана, постепенно опускаясь на его широкую грудь. Через некоторое время у него затекли руки, но он стоически избегал шевелиться, чтобы не потревожить сладкий сон девушки. Теплое дыхание из ее полуоткрытого рта приятными струйками просачивалось ему под рубашку, тоже невыразимо радуя. Сейчас его радовало все, любая малость, даже крохотные нелепицы и неловкости, даже грандиозные сомнения.
Он смотрел поверх ее головы на ажурные облака, проплывающие рядом с иллюминатором, и улыбался масштабам собственной глупости. Потому что в этот миг ему показалось, что воплощается не только мечта Керри Дойл о кругосветке, но и его мальчишеская самонадеянная надежда стать для кого-то настоящим героем.
Человек, превыше всего ценящий независимость, Ронан искренне сочувствовал Керри, которая в интересах семьи вынуждена была поступиться своими мечтами. Преисполнившись уважения к этой нелицемерной самоотверженности, он тем не менее не принимал подобного исхода. В его глазах решение Керри оставить творческие амбиции было равноценно обреченности. По мнению Ронана, никакие семейные интересы, тем более имущественные, не должны делать человека заложником чужой воли, а тот факт, что в таких случаях, как правило, апеллируют к внутреннему пониманию семейного долга человеком, обреченным на самопожертвование, вызывал в нем непримиримый протест.
Это во многом совпадало с собственной дилеммой Ронана. Был момент, когда ему тоже пришлось принять решение, повлиявшее на всю дальнейшую судьбу. Однако ему, к счастью, не пришлось пережить того, что выпало на долю Керри, потерявшей в аварии не только мать, но и брата - двух людей, ближе которых у нее никого не было. И неизвестно, к какому выбору склонился бы он сам, окажись на ее месте.
На свою беду, Ронан О'Киф был из числа тех, кто чужую боль переживает так же остро, как и свою, а подчас острее. Он понимал это, но поделать ничего не мог, поскольку Керри со своей драмой уже вошла в его разум, в его кровь, забралась ему под кожу. И случилось это не теперь, как естественное следствие доверительных бесед, а гораздо раньше, в пору их первого знакомства, когда он, ровным счетом не зная о ней ничего, чувствовал, что в этом хрупком существе обретается огромная и несокрушимая воля, которая крепчает в не самых завидных обстоятельствах и по не самым безобидным причинам.
Керри пошевелилась во сне, и ее темя коснулось его подбородка. Ронан покровительственно прижал девушку к себе.
На Гавайях он впервые увидел ее в бикини. Керри носила широкополую шляпу и шикарные солнцезащитные очки и комфортно чувствовала себя во взятом напрокат дорогом спортивном автомобиле. Этот курортный стиль ей удивительно шел, хотя и в незатейливых повседневных одеждах она тоже смотрелась очень мило. В любом наряде она была органична.
Ронану необычайно нравилась эта девушка, чего он и не считал нужным скрывать.
- Вставай, соня, - прошептал он некоторое время спустя. - Все пропустишь.
- Что? Прилетели уже? - приоткрыв сонные глаза, спросила Керри.
- Нет еще. Но скоро посадка. Пристегнись, - мирно и ласково ответил мужчина. - Смотри, - произнес он, указав на иллюминатор.
Керри выпрямилась, оторвав голову от его плеча, повернулась в сторону окна и залюбовалась открывшейся ее глазам красотой. Она увидела небеса, под которыми простиралось море, и поняла, что они отличаются от небес и морей, виденных прежде. А там, где море заканчивалось, вырисовывалась бахромчатая кромка песчаного берега, исчезающая с одной стороны в голубизне лагуны, с другой - в изумрудной зелени островов.
В самый первый миг изумления Керри была готова воскликнуть, что прекраснее этих мест нет на всей земле, но она сдержалась, вспомнив свои первые эмоции от виденного прежде, а также памятуя о всех тех странах, которые ей еще предстоит посетить.
Она лишь сладко потянулась и сипло со сна проговорила, посмотрев на Ронана:
- Чудесно... Ты ведь именно это имел в виду?
- Безусловно, - кивнул он в ответ. - По-моему, тут неплохо, - сдержанно добавил он.
- Ты говоришь "неплохо"? Ронан, да тут изумительно! - воскликнула она.
- Так же, как и в твоих представлениях об этом месте? - уточнил Ронан.
- Да лучше! Много-много лучше, чем я могла себе представить! Значительно лучше. Это же рай! - все-таки не удержалась от изъявления восторгов Керри.
- Значит, мы можем поставить еще одну галочку в твоем плане?
- Погоди. Дай насладиться! - рассмеялась девушка. Затем глубоко вздохнула, и безотчетная улыбка забрезжила на ее губах.
Ронан искоса следил за ней. Весь мир был теперь к ее услугам, все то, чего она так долго была лишена при своем гипертрофированном чувстве долга. Ронану она сейчас виделась девчонкой-бунтарем, подростком, которого строгие взрослые долгое время ограничивали во всем, что для него столь значимо. Но сама Керри не отдавала себе отчета в этом, ей и в голову бы не пришло, что служение долгу отняло у нее юность и сделало невозможными все мечты этой прекрасной поры.
- Надеюсь, твоя обувь сгодится для здешних пляжей. Или придется приобретать новую? - поддел ее Ронан О'Киф.
Керри гордо и невозмутимо посмотрела на него.
- А это мы посмотрим! - отчеканила она. - Может быть, и придется... Тебе никогда не понять женское чувство удовлетворенности от того, что к тому или иному наряду найдется пара туфель, и не каких попало, а именно подходящих.
- Ну, это, наверное, как с галстуками, - предположил Ронан.
- Не уверена, что ты часто бываешь в костюме и при галстуке, - усомнилась Керри.
- Ты права. Бывает это в исключительных случаях, - подтвердил он. - Но зато не приходится таскать с собой бесчисленные чемоданы. Для моего мужского чувства удовлетворенности вполне хватает того малого, что всегда бывает при мне.
- Я думала, вопрос багажа и моих нарядов в нем мы уже обсудили и оставили его решение на мое усмотрение, - миролюбиво напомнила ему Керри.