- Попросим Луиджи отвезти нас, когда я буду уверена, что с тобой все в порядке. Необходимо переодеться: мы же не можем предстать в таком виде, словно побывали в подводном царстве, хотя так оно и есть. С Барби ничего не случится, не волнуйся. Билл, ты сможешь идти?
- Конечно, черт возьми! За кого ты меня принимаешь? Луиджи! - раздался его громоподобный голос. Билл что-то грозно приказал по-итальянски. Луиджи почтительно наклонил голову и ушел.
- Что ты ему сказал? - поинтересовалась Джейн, поддерживая Билла на пути к вилле.
- Сказал, чтобы он смыл это чертово пятно с нижней ступеньки и ждал нас в лодке. И еще спросил, какой подлец разлил там масло?
Джейн молча взглянула на Билла.
- Ему стыдно было взглянуть мне в глаза. По всему видно, что совесть у него не чиста.
- Билл, наверное, он чувствует себя виноватым…
- Может, он и не совсем виноват, что разлил масло. Ему приказали это сделать.
- Но, Билл… Тебе кажется, что наши подозрения небезосновательны?
- Во всяком случае, наши "случайные приключения" очень дурно пахнут. Семья отсылает нас в последнюю минуту: таким образом они беспрепятственно могут отплыть без нас. Машина Джорджио каким-то таинственным образом ломается, и мы задерживаемся. Они сообразили, что мы будем спешить попасть на яхту и сломя голову бросимся по этой лестнице…
- Билл, замолчи! Это похоже на детектив! Откуда им было знать, что ты обязательно поскользнешься, ударишься головой и упадешь в воду? Или что ты первым пойдешь по этой лестнице? Ведь это могла быть я!
- Они ожидали, что я пойду первым. - Он помолчал. - Ну ладно. Признаюсь, может, я что-нибудь и преувеличиваю.
- Еще бы. Наверное, твое воображение взыграло из-за травмы и волнения.
Джейн не хотела тревожить Билла, но ее тоже мучили подозрения. Слишком много роковых совпадений, и сколько еще их будет во время пребывания у "гостеприимных" Корбелли?
- Но одно я знаю точно, - сказал Билл, восторженно глядя на Джейн.
- Любопытно узнать.
- Ни одна другая женщина не стала бы рисковать своей жизнью ради меня.
- Ну что ты, разве это риск? Я сильная и хорошо плаваю!
- И все-таки это риск! Неужели ты не знаешь, какое глубокое это озеро?
- Глубокое. Знаю. Одно из самых глубоких в Европе. Но, повторяю, я отлично плаваю.
- Ты ведь и сама могла поскользнуться, - взволнованно сказал он, когда они подошли к вилле. - Могла удариться о ступеньки, о лодку, о камень в воде. Я мог бы затянуть тебя под воду. Могло случиться все, что угодно. Другая женщина не решилась бы играть роль спасателя, которые тоже гибнут.
- Наверное, у меня не такое богатое воображение.
- Нет, просто ты думала только об одном - спасти меня.
- Ну, ты ведь попал в беду.
- Для других женщин, Джейн, это не обернулось бы трагедией. Они заботятся в первую очередь о собственной безопасности… Включая Клавдию. Она бы даже и мизинцем не пошевелила, наблюдая, как я иду ко дну.
Джейн вспомнила слова Флавии. В одном итальянка оказалась права: Форстеры не были счастливой парой. Неужели Билл изменял Клавдии?
- Ведь она оставила ради тебя свой дом, свою родину! - недоумевала Джейн.
- Да, но только потому, что это устраивало ее. Она никогда не беспокоилась о том, счастлив ли я! - Слова Форстера были проникнуты душевной болью, горечью и недоумением, как будто он осознал бессердечность Клавдии впервые. - Ты заставила меня задуматься, Джейн, какой преданной может быть женщина-друг. Прости, я часто не понимал тебя, дорогая.
- Не понимал? - повторила она, но тут же пожалела. Не следует ли из реплики, что его отношение к ней в корне изменилось?
- Я искал твоей дружбы и воспользовался привязанностью к Барби, потому что мне это было нужно. - Биллу трудно было признаваться в своей корысти. - Я предлагал тебе деньги и дорогие безделушки, потому что был убежден, что ни одна женщина не устоит перед таким соблазном. И был спокоен, полагая, что мы квиты. Я готов был дать тебе все, чего могла бы желать самая избалованная и алчная леди!
- Не терзай себя… - попыталась возразить Джейн, но Билл прервал ее:
- А ты ничего не просила, не думала о себе. Никогда. Ты пеклась только о нас - о Барби и обо мне. - Он нежно дотронулся до ее заалевшей щеки. - Другие думали только о себе и о своих непомерных желаниях. А ты, Джейн… - Билл обнял ее за плечи. - Ты для меня как луч света. Любой мужчина был бы счастлив обрести такую спутницу жизни, как ты.
- Билл, очнись! Ты не слышишь себя! Этот бред - последствия ушиба. У тебя все еще болит голова. Лучом света для тебя была Клавдия, разве ты забыл? А я просто… - Джейн замялась. - Во мне нет ничего замечательного!
- Это и делает тебя замечательной, Джейн. Ты не живешь для себя и свет своей благородной души даришь другим людям, а сама остаешься скромно в тени.
- Таких женщин, как я, - множество! - воскликнула Джейн. - И лучше, чем я. Стоит только поискать, оглянуться…
- Я буду просто дураком, если потеряю тебя, - поклялся Билл, сильнее сжимая ее плечи.
Джейн совсем растерялась от неожиданно забрезжившего счастья.
- Билл, нам надо торопиться. Ты забыл про Барби?
- Ты права… - Он задержал взгляд на ее лице. - Я сказал правду, дорогая, совсем не оттого, что ударился головой. Я счастлив, раз этот благословенный удар разбудил во мне чувства. До этого я был просто богатым самонадеянным истуканом.
Джейн, вспомнив про свой обет, заметалась в отчаянии. Нет, Неистово заклинала она себя. Нет!
- Давай переоденемся, а потом я повнимательнее осмотрю тебя, - настаивала Джейн, вырываясь из объятий Билла. - Пора ехать к Барби.
Меньше чем за полчаса молчаливый Луиджи доставил гостей целыми и невредимыми на яхту Корбелли. Джорджио помог Джейн подняться на палубу. Билл, ничем не выдавая боли от травмы, легко взобрался следом за ними.
- Где Барби? - резко спросил он у Джорджио, перелезая через перила. - Где вообще все остальные? - Билл окинул гневным взглядом пустую палубу - кроме них и Джорджио на ней никого не было.
- Все внизу, отмечают день рождения Барби. - Итальянец ехидно ухмыльнулся. - Мы не могли больше ждать. Почему вы опоздали?
Но Билл уже спешил вниз по лестнице, за ним спускалась Джейн.
Ворвавшись в просторную каюту, они увидели всю семью, собравшуюся за праздничным столом. Роскошный торт, вернее то, что от него осталось, красовался в центре стола. Барби радостно вскрикнула, вырываясь из цепких рук Флавии, и бросилась навстречу прибывшим.
- Папа! Мама! - Малышка, рыдая, прижалась к Джейн. Растроганная, девушка взяла ее на руки, сама чуть не плача.
Она смущенно смотрела на Билла. Девочка назвала ее мамой. И бросилась к ней, а не к отцу! Билл заключил их обеих в объятия, повинуясь неодолимому порыву любви к Джейн и Барби.
- Все хорошо, радость моя. Мы с тобой. - Говоря "мы", подумала Джейн, он хочет доказать коварным итальянцам, что мы трое - семья.
Но вечный спутник мисс Уилсон - червь сомнения не дремал: вскоре Билл пожалеет о своем поступке, вызванном благодарностью, плохим самочувствием и расстроенными нервами, не сомневалась Джейн.
Резкий голос Флавии прервал ее мысли.
- Барби отлично провела с нами время. Расплакалась, только когда увидела влюбленную парочку, а до этого даже о вас и не вспоминала. Мы все прекрасно повеселились.
Джейн обменялась с Биллом понимающим взглядом. Судя по заплаканным глазам малышки и по тому, как содрогалось ее хрупкое тельце, она плакала, не переставая, пока они не появились на яхте.
- Теперь мы больше не оставим тебя одну, обещаю, - успокаивал Билл дочку, бросая негодующий взгляд на семейку коварных и лживых итальянцев. А если сказать резче - на семью преступников.
- Так все-таки, почему вы задержались? - не отступала Флавия. - Мы ждали, ждали… Целую вечность.
- Нам пришлось начать веселье без вас, - "сожалела" Жизель. - Скоро должны приехать клоуны и актеры с кукольным представлением, поэтому мы хотели пообедать до представления. Если хотите что-нибудь перекусить, милости просим - стол полон вкусных блюд.
Больше никто не интересовался причиной опоздания гостей. Джорджио поднес им запотевшие хрустальные фужеры с шампанским, а Мария, видимо забывшая о своей нестерпимой головной боли, суетилась вокруг них с тарелками.
Барби прижалась к отцу, крепко обняв его за шею, пока они с Джейн потягивали шампанское, без аппетита глядя на остатки угощения. Не было желания есть - кусок застрял бы в горле. Билл не хотел портить праздник дочери и ни словом ни с кем не обмолвился о том, что с ним произошло. Потом они поднялись на палубу, чтобы понаблюдать за катающимися на водных лыжах, в ожидании судна с клоунами и кукольного представления. Выступление было встречено взрывами хохота маленьких сыновей Флавии и смехом Габи. На побледневших губах Барби тоже появилась робкая улыбка. Но на все оставшееся время ее невозможно было оторвать от Билла и Джейн. Даже резвящиеся вокруг дети не могли отвлечь девочку.
- Джейн, мне надо с тобой поговорить, - сказал Билл после того, как они уложили Барби спать.
- Билл, я… устала.
- Немедленно, Джейн. В твоей комнате.
Войдя в спальню, Билл молча указал Джейн на кресло.
- Пора тебе узнать правду о моем браке. - На лице мужчины не дрогнул ни один мускул.
- Правду? - Сердце девушки замерло. - Ты изменял Клавдии? - не могла поверить она.
Форстер молча смотрел на изумленную Джейн, но потом весело рассмеялся.
- Флавия хорошо постаралась! Я же предупреждал, чтобы ты ее не слушала. Она готова придумать самое невероятное, чтобы только рассорить нас. Все семейство Корбелли только об этом и мечтает. Итальянцы любой ценой хотят расстроить мою женитьбу. Если бы им удалось лишить меня жизни, они были бы просто счастливы.
- Значит, все, что она сказала мне, откровенная ложь? - Впрочем, ее это не должно волновать. Ведь она не настоящая невеста Билла Форстера. И никогда ею не станет.
- А что именно наплела эта интриганка?
- Оказывается, у тебя был роман с Флавией, Билл, до того, как ты встретил Клавдию!
- Милостивый боже… Ничего подобного не было! Это больная фантазия исполненной злобы гарпии.
Джейн поверила Биллу. Зачем ему обманывать ее?
- Она сказала, что ты заигрывал с ней и после свадьбы.
- Господи, какая чушь! - Его красивое лицо исказила гримаса величайшего презрения. - Эта опытная сплетница умело обработала тебя!
- Скажи прямо, ты флиртовал с Флавией?
- Ну как бы поточнее сказать? Чтобы я увлекся этой коброй? Я еще не потерял к себе уважения!
- Но ты изменял Клавдии?
- Никогда! - Это короткое слово прозвучало с негодованием и болью. - Я не изменял жене, даже когда мне этого хотелось!
- Так значит, тебе все-таки хотелось? - Джейн была шокирована. Билл боготворил супругу, и все-таки ему хотелось изменить ей!
- Джейн… Я расскажу тебе про Клавдию все. Про наш так называемый счастливый брак.
- Билл, нужна ли вообще эта исповедь?
- Просто выслушай меня. Мне необходимо облегчить душу. Я любил жену. Это была любовь с первого взгляда - стоило мне только увидеть ее. Флавия хоть здесь не солгала. Клавдия была счастлива стать моей женой и поехать в Австралию.
- Ей хотелось жить в Австралии?
- Она обожала эту страну. Я представил жену друзьям, коллегам, знакомым, которых она поразила своей античной красотой. - В голосе Билла неожиданно послышались горькие интонации. - Клавдия тяготела к аристократам, к людям самого высокого полета. Не то чтобы я любил их избранное общество, но терпел ради нее. Я рад был видеть, что ею любуются, поклоняются. Чувствовал себя счастливым, потому что была счастлива она. Я был на седьмом небе, когда жена забеременела. - Билл тяжело вздохнул.
- Клавдия… не хотела детей?
- Мечтала! Настоящая итальянка просто жить не может без детей. - Но все-таки какая-то грусть в его голосе подсказывала ей, что он недоговаривает главного.
- Но она не хотела жертвовать ради детей своей свободой? - догадалась Джейн.
- Жена и не стала приносить ее в жертву, - печально прозвучал ответ Билла. - Через неделю после родов она уже закружилась в вихре светской жизни.
- Но ведь так трудно выкроить свободную минуту, когда у тебя на руках грудной младенец!
- За Барби ухаживали няни, за домом следила экономка. Супруга ни в чем не имела отказа, никогда не была привязана ни к дому, ни к ребенку. Я беспокоился о Барби, но любой намек на то, что Клавдия мало уделяет ей внимания, вызывал гнев или, что еще хуже, нечто похожее на мастерски разыгранную депрессию.
- У нее часто менялось настроение? - спросила Джейн с профессиональным интересом.
- Клавдия была переменчива как ветер. Сегодня она радуется жизни, а завтра делается мрачнее тучи. Это было ее неразгаданной тайной, поначалу интриговавшей меня. В хорошем настроении она казалась неотразимой: веселая, кокетливая, остроумная.
- Флавия говорила, что Клавдия была такой обворожительной, умеющей радоваться, что от ее присутствия у всех становилось светлее на душе.
- Когда была в ударе… О да! Она могла покорить кого угодно. Немногие знали ее дурные черты: нетерпимость, озлобленность, грубость, если, не дай бог, не добивалась своего. Когда же удовлетворялись ее самые невероятные желания, она опять расцветала, и никто не мог устоять перед ней. И я уступал ей во всем, надеясь, что это вернет мне ту очаровательную женщину-красавицу, на которой женился. А она лихорадочно искала разнообразных чувственных наслаждений. Но была холодна. Природа лишила ее дара любви. Для нее супружеская любовь стала искусной игрой.
Джейн с болью подумала о своей матери - она должна была испытывать то же самое, что и Билл, во время длительных отлучек мужа.
- Клавдия была похожа на торнадо… - Билл смотрел поверх Джейн затуманенным, невидящим взглядом. - Драматичная, жаждущая сильных впечатлений, желающая быть в центре внимания. Она не могла жить без флирта. Ее поклонники думали, что в постели Клавдия - чудо из чудес, но их ожидало разочарование. Наша личная жизнь, несмотря на то что я так сильно любил, была невыносимой. С каждым днем жена становилась все более раздражительной, эгоистичной, требовала от меня невозможного.
- Нелегко было ужиться с таким неуравновешенным и равнодушным человеком. - В голосе Джейн звучало искреннее сострадание. Что-то подсказывало ей, что она первая, кому Билл открыл свою трагедию.
- Жить с Клавдией было все равно, что сидеть на вулкане. Она расшатала мои нервы. После очередного приступа ярости жена довольно быстро приходила в себя, но я для нее был пустым местом. Однажды я сказал тебе, Джейн, что любил ее до безумия. Вернее было бы выразиться иначе. Она довела меня до безумия. Ради Барби я терпел все. Пытался делать вид, что все отлично, но мое притворство ничего не изменило. Семейная жизнь была похожа на ад.
- Билл, ты не можешь винить себя… за не сложившееся супружество.
- Это жена винила меня. - Он сжал зубы. - Я был для нее злобным, себялюбивым эгоистом. Домашним тираном. Она обвиняла меня в том, что я бросаю ее, даже если отсутствовал всего сутки. Если же мне приходилось уезжать на несколько дней, то по возвращении она закатывала мне омерзительные сцены. Я старался брать с собой, когда мог, Барби и Клавдию, но не всегда было возможно возить с собой ребенка. Супруга все чаще и чаще стала настаивать на том, чтобы она сопровождала меня, а дочка оставалась бы дома с няньками.
Бедная малышка, думала Джейн. Как часто Барби ощущала себя забытой, брошенной, никому не нужной.
- Наконец я решил положить этому конец и сказал Клавдии, что она должна быть дома, с Барби, поскольку нужна маленькому ребенку. После этого она стала устраивать такие непотребные истерики, что мне пришлось отказаться от поездок, хотя от этого страдал мой бизнес.
- Но помогло ли вам то, что ты стал больше времени проводить дома?
- Ничего подобного. С каждым днем наши отношения ухудшались. Я пытался окружить жену любовью, вниманием. Тщетно! Она вытягивала из меня все жизненные соки. Я жил словно в кошмарном сне. Клавдия все уничтожила - наш брак, наш семейный очаг. Она чуть не уничтожила меня. И ей бы это удалось, если бы сама не погубила себя раньше.
- Клавдия… покончила с собой, сознательно врезавшись в этот столб?
- Она и раньше пыталась покончить с собой. Я думаю, чтобы привлечь внимание света. А там, кто его знает? Экспертиза сочла происшедшее несчастным случаем. Она превысила скорость, вот и врезалась в столб. Но никто не знает, что… - он замолчал, боясь разрыдаться, - что жена в ярости выскочила из дома, когда я отказался отвести ее в ночной клуб. Клавдия среди ночи решила отправиться именно туда. Я не признался в этом судьям.
Его лицо стало серым от боли.
- Я не хотел разрушать миф о том, что мы в течение нашего супружества были так же счастливы и влюблены, как в день нашего знакомства. Я хотел, чтобы все верили в чудесную рождественскую сказку. Я, преданный муж, мог бы остановить ее в тот роковой вечер. Но я этого не сделал…
- Билл, ты же не мог знать, что произойдет! - воскликнула Джейн. - Ты напрасно винишь себя. Все знают, как горячо ты любил жену, в каком отчаянии был, когда она погибла.
- Господи, Джейн, неужели ты ничего не поняла?! - не выдержал Билл. Его лицо горело от сознания вины, стыда, от презрения к самому себе. - Я был рад, что она погибла. Рад! Разве теперь я не кажусь тебе чудовищем?
Так вот какой грех не давал тебе покоя все это долгое время, несчастный Билл Форстер!
- Ты кажешься мне просто человеком, Билл, - произнесла Джейн как-то особенно чутко. - Ты почувствовал облегчение. Любой на твоем месте ощутил бы то же самое. Это положило конец твоим мучениям. Тебе вовсе не следует винить себя в гибели женщины с больной психикой. Ты сделал все, что мог. Мне кажется, у Клавдии были все признаки шизофрении. В любом случае она бы добром не кончила.
Билл медленно поднял голову, его взгляд потеплел.
- Джейн, ты мудрая и добрая женщина, ты врачеватель души, моя родная.
- Мне кое-что известно о человеческой психике. Как медсестра, я часто встречалась с людьми, не способными владеть собой. Из того, что ты мне рассказал, я могу понять, что Клавдия мчалась по дороге, движимая чувством мести. Демон саморазрушения преследовал ее, и никто не смог бы уберечь человека в таком состоянии от смерти. Она была обречена судьбой. Это не твоя вина, Билл!
Единственными Людьми, которые могли бы винить в случившемся Билла, были его злокозненные итальянские родственники. Но даже они не знали всей страшной правды, того ада, в котором жил Форстер. Они слышали только бесконечные жалобы и стенания Клавдии. Неудивительно, что этот мужчина поклялся больше никогда не жениться!
- Может быть, ты и права.
- Билл, ты не обязан выворачивать передо мной душу наизнанку.