Глава 10
– Я вытащил тебя из постели, друг мой? – Голос Лео Винченти по каналу видеосвязи прозвучал довольно сухо.
Нико провел рукой по растрепанной шевелюре и посмотрел на изображение друга на экране компьютера. Лео находился в своем офисе в Риме. Он выглядел безупречно в крахмальной белоснежной рубашке и галстуке, не в пример небритому Нико в мятой футболке, которую он в спешке напялил, понимая, что опаздывает на видеоконференцию, о которой условился с Лео накануне.
– Работал допоздна, – сказал Нико, пытаясь выбросить из головы образ обнаженной Мариэтты, распростертой на его кровати.
Боже. Он не подумал, как ему будет неловко смотреть в глаза своему другу после всего, что он делал с Мариэттой прошлой ночью.
Нико и представить себе не мог, что секс может быть таким… воспламеняющим. Таким всепоглощающим. Но он хотел еще и еще погружаться в ее жаркое лоно.
Он подвинулся ближе к столу, чтобы скрыть нижнюю часть тела.
– Извини, что не смог говорить дольше вчера, – сказал Лео. – Я проводил срочную встречу с кризисным менеджером клиента. Ты сказал, что у тебя есть новост и?
– Да, есть новое развитие событий, – подтвердил Нико.
Он коротко изложил информацию, полученную от Бруно накануне. В среду один из двоих мужчин из списка подозреваемых был в галерее и настойчиво требовал сообщить ему местонахождение Мариэтты. Когда Лина сказала, что не знает, где Мариэтта, он проявил агрессию и набросился на нее с кулаками. Бруно и раньше его подозревал, но теперь он сам себя разоблачил.
Лео насупился:
– Девушка не пострадала?
– С ней все в порядке. Она была проинструктирована заранее и имела защиту.
– Как вы его найдете?
– К поиску подключилась полиция. И мои люди продолжают работать.
– Мариэтта знает?
– Нет еще. – Когда злодея поймают, тогда он ей скажет. Сейчас ей не следует знать о Лине. Она только зря станет волноваться. – Я расскажу ей подробности, когда придет время.
Лео провел по лицу рукой и глубоко вздохнул.
– Спасибо тебе, Нико, – серьезно сказал он. – Не знаю, смогу ли когда-нибудь тебя отблагодарить за это.
Нико только пожал плечами.
– Если бы мы поменялись местами, мой друг, уверен, что ты поступил бы так же, – ответил он, подавив в себе чувство вины.
Он напомнил себе, что Мариэтта взрослая женщина и неподотчетна своему брату, да и он тоже.
Пообещав Лео держать его в курсе событий, Нико отключился. Когда он вернулся в спальню, Мариэтта лежала в кровати. Ее каштановые с рыжиной волосы и золотистая от загара грудь купались в лучах яркого утреннего солнца. Сняв одежду, он улегся рядом.
Она пошевелилась и взглянула на него прекрасными карими глазами:
– Мне послышалось или ты с кем-то разговаривал?
– Деловой звонок, – коротко бросил он и, обхватив ладонью ее упругую грудь, начал нежно массировать розовый бутон соска, моментально затвердевшего и требовавшего продолжения ласки.
Еще несколько дней – и все закончится. Эта мысль болью отозвалась в сердце Нико. Но это все, что он может ей дать. Мариэтта заслуживает другого мужчину, такого, кто способен любить. Такого, кто сможет разрушить барьеры, которые она возвела вокруг себя, и убедит ее в том, что из нее получится прекрасная жена и мать.
К сожалению, Нико таковым не являлся.
Мариэтта лежала на пляже под тентом и смотрела на спящего Нико. Скоро им предстоит расстаться, а она так и не узнала его ближе. Сколько загадок таится в этом мужчине. Какой он закрытый, и как трудно до него достучаться. У него было трудное детство, он рано потерял мать, служба контрактником, ожесточила его душу. Но главная трагедия его жизни – потеря жены. И эта тема была закрыта.
– Готова искупаться, моя маленькая русалка?
Мариэтта вздрогнула от неожиданности. Оказывается, он и не думал спать. Ей нравилось это ласковое прозвище. В воде она действительно чувствовала себя грациозной и элегантной, игривой и привлекательной. Она на время забывала о своих бесполезных ногах, наслаждаясь движением в воде. Неземное блаженство – чувствовать себя с Нико единым целым.
– Чуть позже, – ответила она, водя пальчиком по его руке.
Ее мучил один вопрос. Решится ли она его задать?
Была не была.
– Расскажешь мне о жене?
Он мгновенно напрягся, а она буквально перестала дышать в ожидании ответа.
– Я же просил тебя никогда не поднимать эту тему.
– Я знаю, но…
– Прекрати, Мариэтта.
Она судорожно сглотнула.
– Я только…
– Я же сказал: прекрати.
Он вскочил на ноги и бросился в море.
Нико понятия не имел, сколько времени он пробыл в воде. Навскидку минут пятнадцать, от силы двадцать. Достаточно, чтобы сожаление перевесило злость.
Он был слишком резок с Мариэттой. За последние дни они буквально растворились друг в друге физически и стали очень близки. Ее любопытство было не очень приятным, но вполне объяснимым.
Он подошел к тенту. Мариэтта лежала на подстилке в солнечных очках на пол-лица, голубой саронг прикрывал ее ноги, а грудь была в желтом бикини, которое он столько раз расстегивал. Она наверняка услышала его приближение, но не шелохнулась.
Нико опустился рядом с ней на колени и, тряхнув головой, обдал ее снопом брызг.
– Эй! – Она сдернула очки и сердито на него зыркнула.
Он спокойно выдержал ее взгляд.
– Ты расстроена, – заметил он.
– Ты встал и ушел, Нико. Как ты думаешь, что еще я могла почувствовать, зная, что не могу встать и пойти за тобой?
Его пронзило чувство стыда, и ему это не понравилось.
– Ты не оставила мне выбора, Мариэтта.
– Я задала тебе вопрос, и все.
Нико почувствовал раздражение. Он схватил полотенце, вытерся и сел рядом с ней на подстилку. Уставившись на море, он сказал:
– Я не говорю о жене с чужими людьми.
Последовало молчание.
– Стало быть, и меня ты тоже считаешь "чужими людьми"? – тихо спросила она.
Он повернулся и посмотрел на нее.
– Нет, – неохотно признался он. Она и правда отличалась от остальных. Впервые за десять лет Нико позволил себе с кем-то сблизиться.
Дьявол. Он запустил пальцы в волосы и на секунду зажмурился. Затем растянулся на спине рядом с ней и глубоко вздохнул.
– Ее звали Джулия, – начал он. – Мы познакомились на курорте в Мехико, когда мне было двадцать четыре.
Он чувствовал на себе взгляд Мариэтты, но сам упорно смотрел на бело-голубые полоски на крыше тента.
– Она отдыхала с подругами, а я только что демобилизовался с контрактной службы и наслаждался свободой в компании нескольких приятелей.
Это был классический пример "притяжения противоположностей". Он – ершистый и независимый иностранец, косая сажень в плечах, и она – миниатюрная блондинка с прекрасными манерами из богатой семьи. Джулия была милой и приветливой девушкой, воплощением того, чего так не хватало Нико после смерти матери.
Через полгода они поженились, несмотря на протесты ее родителей.
Нико поморщился, вспомнив реакцию отца Джулии, Джека Льюиса, когда та объявила, что выходит замуж.
– Мы с Джулией – разного поля ягоды. Ее отец в тот момент баллотировался в сенаторы, и зять с моим прошлым не очень ему подходил.
Нико помолчал, чувствуя, как Мариэтта напряженно его слушает.
– Сначала отношения с ее родителями совсем не складывались, но в конце концов они смирились и приняли меня.
Нико был полон решимости доказать Джеку Льюису, что он достоин руки его дочери. Он работал целыми днями, а по вечерам изучал экономику в университете, намереваясь открыть свое дело. Такое упорство впечатлило тестя. Он даже одолжил Нико часть стартового капитала на открытие бизнеса.
Он закрыл глаза и сглотнул, во рту пересохло.
– Джулию похитили.
Мариэтта ахнула:
– Бог мой… Кто?
– Бандиты с криминальным прошлым, – сквозь зубы процедил Нико. – Джулия из очень богатой и известной семьи.
– О, Нико…
В голосе Мариэтты прозвучал ужас, но он постарался его не замечать.
– Мы спорили с ее отцом до хрипоты, стоит ли сообщать властям. Похитители предупредили не вовлекать власти, и Джек был сильно напуган. Он верил в то, что его готовности заплатить требуемый выкуп и моего военного опыта и связей будет достаточно, чтобы вернуть Джулию целой и невредимой. – Нико непроизвольно сжал челюсти. – Он буквально на коленях умолял меня согласиться.
– И ты согласился?
– С большой неохотой.
Это было наихудшим принятым решением. Его огромнейшая и ужаснейшая неудача.
Мариэтта дотронулась до его руки:
– И что же произошло?
– Джулию застрелили.
Мариэтта буквально вцепилась в его руку в шоке от услышанного. Ее прикосновение спасло Нико от того, чтобы снова не провалиться в черную дыру и увидеть холодное, безжизненное тело Джулии, лежащее в грязном рву.
– Похитителей поймали?
– В конце концов да.
Нико не знал ни сна, ни отдыха, пока все члены банды не были арестованы, судимы и посажены в тюрьму.
– Они заявили, что Джулия погибла в результате несчастного случая. Она якобы пыталась выхватить пистолет у похитителя, и в процессе борьбы пистолет выстрелил.
– Нико… Мне так жаль…
Он наконец взглянул на Мариэтту. Слезы заливали ее лицо. Чертыхнувшись, он заключил девушку в объятия.
– Пожалуйста, скажи, что не винишь себя в произошедшем, – прошептала Мариэтта, прижимаясь к его груди.
Последовало молчание. Оторвавшись от его груди, Мариэтта вопросительно смотрела на него.
– Нико! Ты не можешь…
– Могу, – сурово сказал он. – И Джек тоже обвинил меня.
– Но это же безумие. Как он мог?
– Он почти лишился рассудка от горя. – Нико понимал тестя, потому что и сам чуть не сошел с ума. – Ему нужно было найти виноватого.
Мариэтта снова положила голову ему на грудь.
– Это была не твоя вина, – убежденно повторила она.
Нико еще крепче обнял ее. С неожиданным чувством благодарности он понял, что она единственная, кто пытается снять с него чувство вины.
Впервые за последние дни Нико ушел в кабинет сразу после ужина, и, прождав какое-то время, Мариэтта легла в постель одна.
Сна не было ни в одном глазу. Она размышляла об услышанном от Нико днем на пляже. Как он может обвинять себя в гибели Джулии? И как его тесть мог винить зятя, когда фактически сам принял решение? А ведь он был взрослым и опытным человеком, сенатором к тому же. Мариэтта ничего не могла понять. Но в этом и заключается природа трагедии. Вот и ее друзья погибли в автокатастрофе, а она выжила. Как это объяснить?
Она тоже испытывала вину за то, что осталась жива. Но в конце концов она отпустила это чувство, иначе оно просто ее разрушило бы. Мариэтта решила стать сильной и преуспеть в жизни, которая дала ей второй шанс, в отличие от ее погибших друзей.
"А ты разве полностью используешь данный тебе шанс?" – требовательно вопрошал ее внутренний голос.
Мариэтта нахмурилась. В последние три дня она очень старалась не думать о последнем разговоре с Нико в ресторане о замужестве и детях. Он наступил на больную мозоль, вновь разбудив в ней несбыточные мечты, которые она, казалось, уже похоронила. Она не хотела новых призрачных надежд.
А сейчас грезила о том, как проедет к алтарю в белом платье, как прижмет к себе вкусно пахнущего младенца… Какая глупость и наивность!
Звук приближающихся шагов оторвал ее от несбыточных мечтаний. Она смежила веки, притворившись спящей. Если бы Нико хотел заняться с ней любовью, он пришел бы раньше. Гордость не позволяла ей дать ему понять, что она не спит, ожидая его.
Она услышала, как он разделся, как прогнулся матрас под тяжестью его тела, и вдруг почувствовала его горячую ладонь на своей груди. Открыв глаза, она увидела блеск его синих глаз в полутьме спальни. В ту же секунду он приник к ее губам в жадном поцелуе, и горячая волна желания разлилась по ее телу. Раздвинув ее бедра, он запустил руку в промежность и удовлетворенно заурчал, ощутив увлажнившееся горячее лоно, готовое принять его. Откатившись на мгновение за защитой, он снова оказался наверху и вошел в нее одним мощным толчком.
Мариэтта выдохнула его имя и вцепилась в его плечи, пока он ритмично двигался, убыстряя темп. Он никогда еще не брал ее так жестко и быстро, будто утратил над собой контроль. Ее привело в восторг это дикое, первобытное ощущение, что ее хотят. Мариэтту охватило ни с чем не сравнимое чувство, что ею обладают.
Ритм движения убыстрялся, пружина напряжения закручивалась все сильнее, пока из ее груди не вырвался стон, и она вознеслась на пик наслаждения. В то же мгновение крупное тело Нико содрогнулось в пароксизме оргазма, и он бессильно упал на Мариэтту. Все мысли улетучились у нее из головы, кроме одной.
Она его любит.
Опустив кисть, Мариэтта рассматривала полотно. Работа над картиной была наконец закончена, и она осталась собой довольна. Выбор цветовой гаммы и то, как она изобразила гордые руины старинной крепости, освещенные бледными лучами солнца, проникавшими сквозь крепостной вал, создавали впечатление призрачной нереальности.
Однако сейчас она поняла, что следовало бы выбрать другой объект. Мариэтта хотела оставить картину на вилле в качестве подарка Нико. Но в его жизни и без того хватает призраков.
Она вздрогнула, вспомнив их вчерашний секс, такой интенсивный и в полном молчании. Нико не проронил ни слова ни во время акта, ни после, только пристально смотрел на нее сверкающими синими глазами.
Ее сердце ныло от боли с того момента, как она поняла, что любит Нико.
Как же она могла влюбиться так быстро, так безудержно и так безнадежно?
А теперь она останется с разбитым сердцем, потому что хочет невозможного. Она любит мужчину, который запер свое сердце на ключ и выбросил его.
Он уже начал отдаляться. Утром он не приласкал ее, не понежился с ней в постели в лучах утреннего солнца, не насладился неспешным завтраком на террасе. Он просто встал, оделся и ушел в кабинет работать, присоединившись к ней на короткий ланч, прежде чем снова с головой уйти в работу.
Мариэтта отложила краски и завернула кисти в тряпицу, чтобы потом вымыть их. Боль в сердце – ее епитимия, строго сказала она себе. Она была дурой, позволив себе влюбиться. Теперь ей придется жить с последствиями своей глупости, а это ей хорошо знакомо.
Она была на пути через холл в подсобку, где обычно мыла кисти, когда Нико вышел из кабинета.
– У тебя есть минута? – вежливо спросил он.
Ее сердце беспокойно забилось. Последние три дня она намеренно ничего не спрашивала о преследователе. Мариэтта была уверена, что, появись новая информация, Нико обязательно ей расскажет.
Сейчас он скажет ей что-то важное. И это станет началом конца.
Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Нико посторонился, давая ей проехать в кабинет. Она остановилась у его стола, и Нико дал ей лист А4 с отпечатком цифровой фотографии.
– Ты его знаешь?
Мариэтта внимательно рассматривала фото, на котором был изображен чисто выбритый молодой человек в модных очках и бейсболке. Отпечаток был зернистым, будто фото увеличивали, но лицо показалось знакомым.
Она медленно кивнула:
– Это Серджио Берарди. Он художник. – Она снова посмотрела на фото, и по спине у нее пробежал холодок. – Около года назад я делала выставку его картин у нас в галерее.
– Девять месяцев назад, – уточнил Нико.
У нее волоски на руках встали дыбом.
– Мы виделись несколько раз на вечеринках у общих друзей-художников, – сказала она и вдруг с ужасом все поняла. Она положила листок на стол, не в силах больше видеть эту фотографию. – Он несколько раз назначал мне свидания, но я отказывалась.
Он был приятным и довольно привлекательным молодым человеком, но Мариэтта дала себе зарок не тратить попусту время на романтические отношения, ведущие в никуда. Она потерла лоб. Сейчас, когда она вспоминала об этом, ей казалось, что он действительно был довольно навязчивым и не совсем уравновешенным.
– Силы небесные… – К горлу девушки подкатила горечь. – Как же я раньше про него не вспомнила?
Нико пожал плечами, будто ее слова не имели никакого значения.
– Не упрекай себя напрасно, – сказал он.
Она проглотила комок в горле.
– Что теперь будет?
– Я немедленно отправляюсь в Тулон.
Она непонимающе нахмурилась:
– Ты имеешь в виду, что мы уезжаем?
– Нет, – ответил он. – Мне нужно попасть в Рим как можно скорее и связаться с властями. Я доберусь гораздо быстрее, если полечу один прямо сейчас. Я вернусь завтра к вечеру. Мы переночуем здесь, а в среду отправимся в Рим.
Последняя ночь с Нико.
Ее сердце замерло.
– О’кей, – с готовностью согласилась она.
Нико взглянул на часы.
– Хорошо. Я позвоню Жозефине и узнаю, сможет ли она или Люк за тобой заехать. – Он начал собирать бумаги со стола. – А ты упакуй необходимое для ночевки в доме Бушар.
– Зачем?
– Ты проведешь ночь у Жозефины. Я не хочу, чтобы ты оставалась на вилле одна.
Она уставилась на него:
– Почему нет? Я живу одна в Риме и вполне способна остаться на ночь здесь.
– Рим совсем другое дело. Ты живешь в городской квартире, рядом соседи. Здесь же очень изолированное место. Я хочу быть уверен, что ты в безопасности, пока меня нет.
– Хочешь сказать, что мне нужна нянька? – Ее лицо запылало от негодования. – Я парализована, Нико, но не беспомощна.
Его лицо потемнело.
– Я не говорил, что ты беспомощна.
– Но подумал. Как же можно оставить несчастную калеку одну.
Теперь глаза Нико метали гром и молнии.
– Не смей называть себя калекой!
– Тогда и ты не смей относиться ко мне, будто я такая.
– Мариэтта. – Его голос походил на предупредительный рык.
Она вздернула подбородок.
– Я остаюсь здесь.
Он громко выругался.
– У меня нет времени на препирательства.
– Тогда иди и собирай свои вещи.
Ни виске Нико билась жилка. Он открыл было рот, но снова закрыл его и, нахмурившись, быстро вышел из кабинета.
Нико сидел в кожаном кресле своего частного самолета, взявшего курс на Тулон. За бортом самолета собирались свинцовые тучи.
Прошло двадцать шесть часов с того момента, как он вылетел в Рим, и ему не терпелось вернуться на Лавандовый остров. Он жалел, что позволил Мариэтте остаться на вилле одной. Но она была такая гордая и дьявольски упрямая, что загнала его в угол.
Нико прикрыл глаза и вытянул ноги: сказывалось напряжение последних суток. Он практически не сомкнул глаз. Сначала бесконечные бюрократические проволочки с итальянской полицией и препоны со стороны адвокатов, но он поднял старые связи и получил то, что хотел, – встречу один на один с Серджио Берарди в камере предварительного заключения и без камер наблюдения.