- Одна из служанок пожалела меня и выпустила из дома, чтобы я мог пойти с ее братом и его друзьями. Отличная компания.
- Деревенские ребята?
Мальчик кивнул.
- Прекрасные товарищи, - признался Джеймс. - У моих братьев были приятели в деревне. Я всегда им завидовал.
- Они взяли меня на рыбалку, - продолжал Эйвенбери. - Я вымок, вымазался и поймал четырех рыб. Нет, трех. Но я поймал бы четвертую, если бы Грэмшоу не нашел меня.
- Я тоже люблю рыбалку. У меня в поместье отличный пруд с форелью. Вы должны приехать половить ее.
- Можно?
- Да. И не нужно брать с собой Грэмшоу.
- Дядя говорит, что я везде должен брать его с собой, и еще Биллза, лакея.
- Тогда привозите их, - сказал Джеймс, - и мы запрем их в башне, пока будем рыбачить.
Мальчик заливисто рассмеялся, и Джеймс тоже. Смех юного Эйвенбери был заразителен, как и смех Элинор.
- Итак, ваша светлость, - начал мальчик.
- Зовите меня Паркертон.
- Тогда и вы должны называть меня Эйвенбери.
- Согласен.
- Итак, что вам нужно, Паркертон? Уверен, вы не просто так пришли.
Мальчик, сообразительный и находчивый, нравился Джеймсу все больше.
- Я пришел по поручению одной леди.
- Леди? Я никаких леди не знаю. За исключением моей мамы, которой никогда нет рядом.
- Гм… все это запутано. Я должен просить вас сохранить наш разговор в тайне.
- Не говорить Грэмшоу или кому-нибудь еще?
- Именно.
Мальчик надулся со всей герцогской важностью, которой обладал:
- Слово чести.
- Как я сказал, я пришел сюда по поручению дамы. Она просила меня помочь найти ей мужа.
- Вас?
- Да, меня, только она не знает, что я Паркертон.
- Рассказывайте. - Глаза мальчика вспыхнули.
Джеймс пересказал всю историю, пропустив поцелуи. Эйвенбери покачал головой:
- Почему вы согласились найти леди Стэндон мужа?
- Я подумал, что это шутка. Как вы знаете, в нашем кругу шутят редко.
Мальчик кивнул.
- Я никогда с шутками не сталкивался, - признался Джеймс.
- Никогда?
- Никогда. - Джеймс удрученно покачал головой. - По крайней мере, до тех пор, пока меня не ударили. - Он похлопал по синяку. - Уверен, это дало мне новые перспективы.
- Можно поближе посмотреть?
Джеймс кивнул, мальчик с ногами взобрался на диван и, встав на коленки, разглядывал глаз Джеймса.
Он снова присвистнул, - должно быть, он перенял это у деревенских ребят.
- Великолепные цвета, Паркертон. Настоящая радуга. - Мальчик снова сел на диван. - Меня никогда не били. Я хочу брать уроки бокса, а Грэмшоу говорит, что я слишком мал.
- Очень уж он своевольный.
- Я так ему и сказал, но он и слушать не хочет. Бормочет что-то о том, за что платит ему мой дядя.
- Когда он в следующий раз скажет нечто подобное, напомните ему, что придет время, и счета будете оплачивать вы. Все, включая счета дяди. Это вразумит старика Грэмшоу, если он понимает, что для него лучше.
- Паркертон, вы мне нравитесь, - расплылся в улыбке мальчик.
- И вы мне, Эйвенбери. Если бы у меня был сын, я хотел бы, чтобы он был таким, как вы.
- Вы позволили бы ему ловить рыбу?
- Каждый день. Как только сделает уроки.
- Тогда я помогу вам с вашей леди Стэндон.
- Она не моя леди Стэндон, - возразил Джеймс, но это была неправда.
И даже у Эйвенбери, которому всего одиннадцать, было достаточно ума, чтобы понять, что это ложь.
- Держу пари, она хорошенькая. И милая в придачу.
- Почему вы так думаете?
- Потому что иначе вас бы здесь не было.
- Она самое чудесное создание в Лондоне, - признался Джеймс.
- Тогда я вам помогу, вы сможете жениться на ней, и у вас будет сын.
- Я не намеревался… - запнулся Джеймс.
- Конечно, намеревались, Паркертон. Ни один мужчина не станет так стараться ради женщины, которую не любит.
Джеймс хотел было возразить, но промолчал. Сначала Расти и Сэмми, а теперь Эйвенбери! Как сумели они легко разглядеть то, в чем он не мог признаться даже себе? Хотя мысленным взором снова видел ее в том платье. Он не способен сопротивляться ей, его влечет к ней, он готов переплыть океан, чтобы ее найти.
Паркертон и Эйвенбери, сдвинув головы, составляли план встречи с леди Стэндон в пятницу в парке.
- Придет время, Эйвенбери, и вы станете силой, с которой будут считаться. Человеком, которого я с гордостью назову своим другом.
Мальчик просиял:
- Я этому рад, Паркертон. Но услуга за услугу.
- Все, что угодно.
- Когда придете в парк, принесите мне воздушного змея.
Когда герцог Паркертон явился домой и велел Уинстону обеспечить его всем необходимым для изготовления воздушного змея, причем хорошего, и послал леди Стэндон записку, что заедет за ней во вторник ровно в одиннадцать, секретарь прямиком направился на кухню, где миссис Окстон поила чаем Ричардса, Кантли и других, перед тем как начнут сервировать ужин.
- Мы пропали, - объявил Уинстон.
Все поняли, о чем он говорит.
Герцог, наконец, спятил.
Но миссис Окстон, знавшая герцога с его детских лет, сдаваться не собиралась.
- Что случилось, Уинстон? Что он теперь учинил? - Она поставила перед ним тарелку. - Должно быть, дело такой суеты не стоит. - Экономка многозначительно взглянула на слуг, сидевших за меньшими столами.
Подавшись вперед, Уинстон прошептал:
- Он велел мне принести ему материалы для изготовления воздушного змея.
- Воздушного змея? - повторил Ричардс.
- Да. - Уинстон кивнул, словно этого было достаточно, чтобы призвать всех хватать вилы и ведра с кипящей смолой. - Он хочет сделать воздушного змея. Уж не собирается ли он улететь с этой женщиной?
Не нужно было спрашивать, кого он имеет в виду, в доме "этой женщиной" называли леди Стэндон.
Это она грозила разрушить их хорошо отлаженный мир.
Ни разу с тех пор, как умерла герцогиня, Паркертон не проявлял ни малейшего интереса к браку.
Кто знает, какие перемены, испытания и беды грядут, если герцог Паркертон - о, ужас! - решил снова жениться?
Да еще на женщине, летающей на воздушных змеях!
- Тогда я пошлю ей эту записку. - Уинстон сделал паузу. - Он ее собственноручно написал.
- Пресвятые угодники! - Миссис Окстон перекрестилась, будто сам дьявол появился в дверях и потребовал чашку чаю. Потом она повернулась к Кантли, который до сих пор держал свое мнение при себе, и бросила на него взгляд, говоривший, что больше в кустах ему не отсидеться.
Дворецкий, фактически возглавлявший штат слуг, вздохнул и потянулся через стол. Взяв из трясущихся рук Уинстона записку, он подошел к очагу.
Экономка поднялась.
- Мистер Кантли, вы не думаете, что нам следует прочитать это, прежде чем…
- Мадам, я собираюсь совершить самый ужасный грех за мою беспорочную службу этой семье и не хочу добавлять к нему другой. - С этими словами он бросил сложенную записку на тлеющие угли. Одна из служанок громко ахнула и тут же прикрыла рот рукой.
Если действия герцога - это безумие, то поступок Кантли - измена и предательство. Дворецкий повернулся и сурово смотрел на всех. Если он тонет, то и они падут вместе с ним.
- Что касается вас, - сказал он Майклзу и Фоули, лакею, который обычно бегал по поручениям герцога, - то вы вручили записку одному из слуг, она была доставлена.
- Но мистер Кантли, как я могу… - начал Фоули.
Кустистые брови Кантли поднялись.
- Записка доставлена. Кто знает, что случилось с ней, когда она попала в дом леди Стэндон? Там хозяйство, насколько я узнал недавно, ведется из рук вон плохо. Так что если записка его светлости заблудилась, это не наша вина.
Все согласились с этим логичным доводом. Когда Кантли сел, Уинстон тяжело вздохнул:
- У нас есть еще одна проблема.
Ни у кого, за исключением миссис Окстон, не хватило отваги поинтересоваться.
- Какая, мистер Уинстон? - Налив чаю, она с ободряющей улыбкой протянула ему чашку.
Серьезный и строгий секретарь, про которого говорили, что он родился в черном костюме и с блокнотом в руке, побледнев, повернулся к своим сотоварищам.
- Что нужно, чтобы сделать воздушного змея?
Слуги герцога Паркертона подготовились к вторничному утру. К их ужасу, герцог настоял на том, чтобы лично проверить каждую деталь неожиданного пикника.
- Дорожные стулья и столы моего отца? - спрашивал он.
- Фоули повез их, - отвечал Кантли.
- А он знает, что…
- Да, ваша светлость, - перебил Кантли, теряя легендарное терпение. - Он устроит в летнем доме все, как вы велели.
- И он не…
- Разумеется, он ничем вас не выдаст, ваша светлость, Он без ливреи и в наемной повозке. Как вы и требовали.
- Отлично! - Оторвавшись от списка, Джеймс взглянул на мужчину, спускавшегося с лестницы. - А вот и вы, Уинстон. Моя записка доставлена леди Стэндон?
Судя по виду, Уинстон был готов броситься в Темзу.
Выбитый из колеи бедняга-секретарь был оскорблен до глубины души.
Все слуги нервничали, непривычные к тому, чтобы его светлость заглядывал к ним через плечо. И никто из них не мог, как Арабелла, запереться в своей комнате и отказаться участвовать в этой глупости.
Кантли строго посмотрел на секретаря, и этого было достаточно, чтобы тот ответил:
- Да, ваша светлость.
- Прекрасно, значит, она будет готова и все будет в образцовом порядке. - Герцог в очередной раз вернулся к списку. - А корзина? Как я просил?
Обиженно фыркнув, миссис Окстон жестом велела выйти вперед парню, прислуживавшему на кухне. Бедняга нерешительно попятился, когда Джеймс забрал у него корзинку, избавив от груза.
На миг у всех перехватило дыхание. Что это герцог делает? Помогает кухонному мальчишке?
Дело гораздо хуже, чем они могли предположить. Но герцог погряз еще глубже. Он открыл шедевр миссис Окстон и начал проверять, будто эта почтенная дама не могла собрать корзину по его вкусу.
Одна из служанок отвернулась, опасаясь, что экономка залепит герцогу затрещину за подобную дерзость.
- Да, похоже, все в порядке, - рассеянно произнес он. - Ветчина, пирог, сыр, яблочные пирожные. - Он поднял взгляд. - Сыр французский?
- Как вы велели, ваша светлость, - сквозь зубы процедила экономка.
- Ничего слишком шикарного и дорогого? - спросил Джеймс. - Нельзя, чтобы по виду было понятно, что это с нашей кухни.
- Все точно так, как вы распорядились, - сказала миссис Окстон, - вплоть до солонок.
Он снова осмотрел содержимое корзинки и закрыл крышку.
- Замечательно. Я знал, что вы все справитесь с трудной задачей. - Герцог повернулся и, прежде чем лакей успел распахнуть перед ним дверь, сам открыл ее и побежал по лестнице, как школьник.
- Ваша светлость! Ваша светлость! - поспешил за ним Ричардс. - Вы ничего не забыли?
Герцог, укладывавший корзинку в экипаж Джека, обернулся:
- Что?
Ричардс указал на его руку:
- Печатка, ваша светлость.
Джеймс вздрогнул:
- Боже милостивый! Как я мог забыть? Она наверняка узнала бы, кто я, если бы я забыл его снять. - Сдернув перчатку, он снял затейливый перстень и вручил камердинеру - Спрячьте его, Ричардс.
- Конечно, ваша светлость, - поклонился камердинер.
Джеймс взобрался на сиденье и тронул поводья.
В это время Джек вихрем мчался вниз по лестнице.
- Черт побери! Это моя карета? Мой сумасшедший братец опять ее взял? И снова без разрешения! - Но Джек опоздал, поскольку герцог уехал. - Я не посмотрю, что он Паркертон. Я его вызову за такие проделки! - бушевал Джек.
Тем временем миссис Окстон повернулась к Кантли и разразилась рыданиями. Обычно неколебимый дворецкий, обняв, похлопывал ее по спине:
- Ну-ну, Агата. Мы с этим справимся.
- Я бы не был так уверен, Кантли, - вставил Джек. - Паркертон решительно настроен на замечательный пикник.
- Посмотрим, насколько замечательным он окажется, лорд Джон, - ответил дворецкий. - Посмотрим.
Джек собрался уйти, но оглянулся на дворецкого:
- Кантли, какую проказу вы устроили?
- Проказу, лорд Джон? - царственным тоном спросил Кантли. - Понятия не имею, о чем вы говорите. - Помолчав, он с легкой улыбкой добавил: Но позвольте заранее принести вам искренние извинения за утрату кареты.
Элинор не получила никаких известий от мистера Сент-Мора. Ни отчета об Эйвенбери, ни слова о пикнике. Не то чтобы она много об этом думала.
Ну, не слишком много.
Прекрасно! Она не сводит глаз с двери, как влюбленная школьница. И хотя ее сестрица уверена, что вторник будет чудесным и солнечным, а мистер Сент-Мор явится с полной корзинкой вкусностей и пикник пройдет замечательно, у Элинор была масса сомнений.
Поэтому, когда звякнул дверной колокольчик, испуганный взгляд Элинор метнулся от письменного стола к дивану, на котором, закутавшись в покрывало, сидела Тия.
Это мог быть Сент-Мор, но с таким же успехом это мог быть и лорд Льюис, который однажды пришел заявить о своих правах опекуна и грозил привлечь сыщиков с Боу-стрит. Пока вид Томаса Уильяма не заставил его ретироваться на улицу.
Снова звякнул колокольчик. На этот раз Тия выпрямилась, она выглядела гораздо лучше. Она проснулась с мигренью и жаловалась на боль в желудке, но поднялась, предпочитая составить компанию Элинор и Минерве в гостиной.
- Это мистер Сент-Мор! Он повезет нас на пикник! - воскликнула девочка. Потом, вспомнив о своем недомогании, опустилась на диван. - Какая жалость, что я не могу поехать. - Тия театрально прижала руку ко лбу.
- Сомневаюсь, что это мистер Сент-Мор, - сказала Элинор, когда колокольчик звякнул в третий раз.
Где миссис Хатчинсон? Или Томас Уильям? Или их так называемый дворецкий мистер Маджетт, которого никогда нельзя найти? Никто из слуг в этом доме не знает, как открыть дверь?
Явно нет, поскольку колокольчик зазвонил снова.
- Он волнуется, - заметила Тия.
- Почему ты так уверена, что это Сент-Мор? - Элинор решила сама открыть дверь и на ходу поправляла юбку. - Не было ни записки, ни приглашения, ничего, кроме твоего шантажа.
- Ты ждала его не меньше меня, - со всей откровенностью объявила Тия.
- Нет, - солгала Элинор.
Сестра рассмеялась:
- Тогда зачем ты надела шерстяное платье и теплые нижние юбки? Ты бы их не надела, если бы не ждала, что он повезет тебя за город.
- Я его не ждала, - сказала Элинор, хотя предательский румянец говорил об обратном.
- Ты так же уверена, что это Сент-Мор, как и я, - сложив руки на груди, не унималась Тия. - К тому же он не нарушит данное мне обещание.
- Придется нарушить, поскольку ты не слишком хорошо себя чувствуешь для прогулки по холоду.
Элинор пошла к двери и обнаружила, что миссис Хатчинсон ухитрилась оказаться там раньше ее и впустила Сент-Мора.
Он заполнил холл своим присутствием, одетый для поездки, в высокой касторовой шляпе, в простом, отнюдь не щегольском пальто с пелериной, темных бриджах и начищенных сапогах.
У него была прекрасная фигура. Но именно лицо привлекло ее внимание, озорной блеск синих глаз, изгиб твердых губ, от которого кровь быстрее побежала у нее в жилах.
Он глянул на нее и засиял еще больше:
- Отлично, вы почти готовы.
- Готова? - с притворной наивностью переспросила Элинор.
Человеку с такими обширными связями следовало бы усвоить некоторые светские правила, например, что полагается посылать записку.
Но даже этот пробел в манерах не утихомирил ее пустившееся вскачь сердце. Ну почему он так красив?
- Вы ведь готовы? - спросил он.
- Готова? - повторила она.
- Да, к пикнику. Я же писал, что буду здесь в одиннадцать, а сейчас… - он сквозь открытую дверь взглянул на каминные часы в гостиной, - ровно одиннадцать. - Потом он заметил на диване Тию в страдальческой позе. - Привет, шалунья. Что случилось?
- Боюсь, мистер Сент-Мор, я не смогу поехать. Мне нездоровится.
- Как жаль, я нашел самые вкусные яблочные пирожные.
- Правда? - Девочка выпрямилась, потом, вспомнив про свой недуг, с тихим стоном упала на диван.
Покачав головой, Минерва занялась рукоделием, спектакль Тии ее совершенно не тронул.
- Как видите, моя сестра плохо себя чувствует, - сказала Элинор, - Придется отменить пикник. Я бы послала записку, но я понятия не имела, что вы намереваетесь…
- Определенно намереваюсь. Я обещал. - Он улыбнулся Тии. - И я послал записку.
- Послали? - Элинор покачала головой. - Она не приходила.
Или миссис Хатчинсон приняла записку за напоминание об уплате долга зеленщику и растопила ею печь, как всегда делала с подобными, да и с любыми посланиями, попавшими ей в руки.
- Но вы явно готовы, леди Стэндон. А моя дочь не смогла поехать. Тоже таинственный недуг. - Он многозначительно посмотрел на Тию. - Но не пропадать же яблочным пирожным и французскому сыру из-за неудач других. Согласны?
Тию его ирония не смутила.
- Согласна, мистер Сент-Мор. Элинор, ты должна поехать. Ты не можешь отменить пикник, тем более что мистер Сент-Мор из-за меня так хлопотал и потратился.
- Ваша сестра права. Отмена нашей поездки разобьет мне сердце. - Сент-Мор заложил руки за спину, вид у него был совершенно удрученный, если бы не вспыхивающие в глазах искорки.
"Нашей поездки! Вдвоем!"
- Ведь вам хочется провести день за городом, леди Стэндон?
- Да, но…
- И ваши собаки порадуются хорошей разминке?
- Да, но…
- Тогда не вижу проблем. Вам просто нужно взять накидку и шляпку, и мы отправимся. - Он подал ей руку и улыбнулся.
Именно так. Сбежать с мистером Сент-Мором.
Сердце Элинор учащенно стучало в груди.
- Сэр, вряд ли это прилично… - Она посмотрела на Минерву в поисках поддержки. Но ее подруга не поднимала глаз от рукоделия. И это Минерва! Женщине, которая всю жизнь жила понятием о приличиях, нечего сказать об этом непристойном предложении?! - То есть… мы не можем поехать без…
- Без чего? - спросил он, совершенно не улавливая сути.
- Без компаньонки, - прошептала Элинор.
- Уверен, что буду вести себя прилично, но если вы опасаетесь, что не сможете… - наклонившись, прошептал он ей на ухо.
Элинор отпрянула. Невозможный человек! И он еще улыбается. Словно считает себя лакомством слишком сладким, чтобы устоять.
- Ну, знаете!.. - выпалила она.
- Что? - Он продолжал говорить тихо, его дыхание дразнило ее ухо, шею, чувства. - Я намерен сдержать слово. Но если вы боитесь, что не сможете сдержать ваше…
Это просто нахальство - намекать, что она не способна сдержать себя…
Хотя она могла это сделать. И сможет.
- Тогда мы прояснили дело. - Она расправила плечи.
- Весьма, - усмехнулся он. - Так мы едем или нет? Буду очень рад узнать ваше мнение.
- Поезжай, Элинор, - сказала Тия. - Мне неприятно думать, что мистер Сент-Мор напрасно хлопотал из-за меня. А ты так любишь провинцию.