Перед глазами Энн возникло искаженное злобой лицо женщины, которую она когда-то называла матерью, а в ушах зазвенел ее истошный крик. Оказывается, девушка всю жизнь прожила бок о бок с ненавистью и даже не догадывалась. Как можно быть настолько слепой? - в сотый раз спрашивала себя Энн. А мужчина, которого она считала отцом, и пальцем не пошевелил, чтобы урезонить жену. Что касается брата и сестры, то те просто наслаждались безобразной сценой. А Энн-то считала их всех своей семьей!
- Нет, у меня своя квартира, - тихо добавила она, превозмогая боль, которую доставили ей воспоминания. - Я снимаю ее вместе с подругой. - На самом деле ничего подобного не было и в помине, но ей не хотелось признаваться, что на сегодняшний день она фактически бездомная. И вообще хватит с нее признаний!
- И вы не хотите связаться с подругой и сообщить, что с вами все в порядке? - мягко, но настойчиво гнул свое Ник.
- Нет. - Никому до меня нет дела, неужели не видно? - мысленно вскричала Энн. И мне отныне на всех плевать! Если ни с кем не сближаться, никто и не обидит. Как все просто…
- Энн? - Она наконец сообразила, что Ник уже несколько раз произнес вслух ее имя. - Что с вами?
- Ничего, - солгала она. - Так мы едем? - С этими словами она уставилась в ветровое стекло. Езжай же, взмолилась она про себя, заводи свою чертову машину, пока я не сорвалась и не ляпнула какую-нибудь глупость. Или просто не разрыдалась.
Он ничего не ответил и включил зажигание. Лицо Ника оставалось холодно-равнодушным, а уголки губ были скорбно опущены…
Они пересекли старинный городок, не проронив ни слова. Но стоило им выехать за городскую черту, как теплый июньский воздух и восхитительные пейзажи окрестных холмов и лесов сделали свое дело: Энн почувствовала, как напряжение, сковывавшее ее с самого утра, спадает.
- Я… я очень благодарна вам за помощь, Ник, - произнесла она. - Я догадываюсь, как вы заняты.
Он пожал плечами, и Энн снова ощутила, как этот небрежный, но такой мужской жест вызвал в ней волну возбуждения. Горло мгновенно перехватило, пульс участился. Ни в коем случае не следовало соглашаться на его предложение! Оставаться в его доме - просто безумие! Почему от него исходила угроза и какова ее причина, Энн старалась не докапываться; но то, что опасность существовала, чувствовала всем сердцем.
Правда, судьба еще никогда не сводила ее с кем-либо, даже отдаленно напоминавшим Ника Хартли. И дело было не в его точеном загорелом лице или поджаром, атлетически сложенном теле - и даже не в той уверенности в себе и самоконтроле, которые для него, казалось, были столь же естественны, как дыхание. Нет, Энн влекло другое - какой-то природный магнетизм, неотразимая сексуальность, перепугавшие ее до полусмерти, хотя она отказывалась это признавать. Он мог взять любую женщину, стоило ему только захотеть. Дыхание Энн прервалось, а легкие опалил зной, как только она представила себе прикосновение мужских чувственных губ к ее губам. А грезы наяву о том, как он овладеет ею… эти грезы были прекрасны!
Господи, да что это с ней?! Что она вообще знает о занятиях любовью? Если судить по нескольким прочитанным книжкам да рассказам подруг, все это могло оказаться не столь сладостным, как рисовало воображение… Ну что за глупости лезут в голову!
- До Слоу уже недалеко. - Услышав звук его голоса, Энн вздрогнула. - Мы сейчас проедем мимо водопадов, места там замечательные, - произнес Ник расслабленным тоном, словно не замечая того, что Энн скована, как перепуганный котенок. Да, такие мужчины не возбуждаются от присутствия рядом несмышленых школьниц - вообще их в упор не видят, мрачно подумала она.
Но уже в следующую минуту Энн разом забыла о своих переживаниях, вся отдавшись потрясающей картине. Джип въехал на пологий холм, с которого открывался чудесный вид на окрестные луга, а шедшие оттуда волны сладковатого аромата нагретой травы и цветов туманил сознание. Вниз по склону струились потоки кристально чистой воды, омывая огромные валуны, на миниатюрных водопадах играла радуга. Это было, наверное, самое замечательное место на свете, которое Энн когда-либо видела воочию.
- Почти всю ночь я провел вон на той ферме в долине. - Ник указал на игрушечный домик, окруженный пасущимися овцами, которые на расстоянии выглядели кусочками белой ваты, разбросанными по зеленому ковру. - Тяжелые роды, - пояснил он, - но, к счастью, все обошлось, и мать забыла про все свои мучения, как только ягненок появился на свет. Сколько раз я наблюдал эту картину и все не устаю поражаться силе материнской любви!
Боль острым ножом резанула Энн по сердцу. Если даже у животных все, как положено, отчего ей так не повезло?!
Было около двух часов дня, когда они достигли границ маленького городка, проследовали мимо старинной церкви и древнего постоялого двора, а затем свернули с основной дороги и, въехав в широко раскрытые дубовые ворота, оказались во дворике, мощенном булыжником.
- Вот мы и прибыли. - Заглушив мотор, Ник бросил взгляд на спутницу, а та пораженно вслушивалась в щебет птиц, который донесся до нее в наступившей тишине. - Пойдемте, я проведу вас в дом через задний вход. Главный предназначен для моих пациентов и их хозяев.
- Да-да. - Она подвинулась на сиденье, чтобы вылезти из машины, но Ник уже предусмотрительно открыл дверцу.
- Добро пожаловать, Энн, - произнес он низким голосом, помогая ей выбраться наружу, и девушка почувствовала тепло его рук, придерживавших ее за талию.
Когда она подняла глаза и увидела его лицо, то время, казалось, остановилось. А когда он наклонил голову и коснулся губами ее лба, ужас обуял Энн. Или это был не ужас, а что-то иное?
Нет, мимолетное касание было не тем, чего она боялась - и чего страстно желала. Всего лишь невинный поцелуй в лобик, которым награждают тетушек или детей, разочарованно подумала Энн. А Ник уже успел отпустить ее и направлялся к деревянной ограде, за которой лежал спускавшийся террасами сад.
- Смотрите под ноги - булыжник, - произнес он с еле заметной улыбкой, открывая калитку и пропуская Энн вперед. - Эти камешки смотрятся очень мило, но знамениты тем, что не дают местным костоправам остаться без работы.
- Хорошо. - Энн постаралась, чтобы голос звучал бесстрастно, и широко улыбнулась мужчине. Ступив внутрь, девушка оказалась в саду, окруженном с трех сторон каменными стенами, увитыми плющом. На ухоженный газон падала тень от ветвистых фруктовых деревьев, а узкая тропинка вела мимо пышных клумб к дому, расположенному в сотне ярдов от калитки.
- Какая прелесть! - выдохнула Энн. В густом знойном воздухе стоял гул жужжащих насекомых, а от цветов, исходил томительный аромат лета. - Тишина и покой…
- Когда идет прием - ничего подобного, - ответил Ник, ведя ее под руку ко входу в дом. - В последнее время у нас наблюдается прямо-таки эпидемия дурного поведения среди кошек и собак. Возможно, на них действует жара, и они тут такой цирк устраивают!
Энн молча кивнула. И тем не менее тут наверняка не звучало никаких истошных выкриков и обидных слов, никаких язвительных замечаний, ранящих подобно отравленным стрелам. С животными она бы нашла общий язык, а вот с людьми - не получилось.
Ник открыл перед ней тяжелую дубовую дверь, и Энн очутилась в длинном узком коридоре с вымощенным керамической плиткой полом и стенами.
- Входите и осматривайтесь, пока я не приступил к своим профессиональным обязанностям, - пригласил хозяин дома. - Сегодня у меня по плану сразу несколько пациентов. Как я понял, вы любите животных? - В его голосе вопросительные интонации звучали лишь вежливой формальностью, на самом деле, он был абсолютно уверен в своем выводе. Как и во всем другом.
- Еще как, - ответила Энн.
- Так я и думал.
- А если бы я ответила отрицательно? - глядя ему прямо в глаза, заинтригованно спросила она.
- Изменил бы ваше мнение.
Уверенность, с какой это было произнесено, не оставляла сомнений: он бы так и поступил.
- А если бы не смогли? - решила не уступать Энн.
- Я всегда довожу до конца то, что задумал. - Ник смерил девушку насмешливым взглядом.
С губ Энн готова была сорваться язвительная реплика, но, к счастью, в следующий момент он открыл ближайшую к ним дверь и буквально втолкнул девушку в просторную комнату, две стены которой занимали клетки в несколько рядов. Из-за решеток на Энн уставилось множество пар полусонных глаз.
- Это послеоперационная, - пояснил Ник.
В одной из клеток томился трогательный щенок, у которого была перевязана лапка.
- Что с ним? - с состраданием спросила Энн.
- Щенка оставили одного в компании с парой здоровых псов, и те решили разыграть его как военный трофей. К счастью, хозяйка услышала визг и вытащила малыша из их клыков раньше, чем его смогли серьезно покалечить. Это типично для людей, которые содержат домашних животных, ничего не смысля в их поведении… Дама навещала приятельницу, и ей втемяшилось в голову, что ее маленькому песику было бы полезно познакомиться с другими собачками, представляете? Так вот, подружки пошли пить кофе, а собак оставили одних.
Ник вывел ее из комнаты, и они снова очутились в коридоре.
- А здесь операционная и перевязочная, - произнес он, открывая следующую дверь.
Взору Энн предстала стерильно-чистая светлая комната, оснащенная всем, что должно присутствовать в операционной. В смежном помещении пахло карболкой и другими медикаментами.
- Еще мы используем ее для приготовления пищи нашим пациентам. Некоторые сидят на особой диете, и готовка еды занимает чертову уйму времени.
Пылкость его слов, гордость за свое маленькое хозяйство говорили, что дело, которым занимался Ник Хартли, значило для него много больше, нежели просто многообещающая карьера. Он действительно болел душой за своих четвероногих пациентов, и мысль об этом растрогала Энн.
Следующей шла квадратная прихожая, пол которой, как и пол коридора, был выложен черно-белой керамической плиткой. Прямо находилась огромная входная дверь, а направо - еще одна комната.
- Приемный покой и зал ожидания, - объявил Ник. - Далее - еще три помещения для консультации и чулан. Как вы, вероятно, сообразили, наши пациенты представлены в широком диапазоне - от огромных зверей до совершенно игрушечных домашних любимцев.
- Могу себе представить, - согласно кивнула Энн.
- И… - Он внезапно оборвал себя и подозрительно посмотрел на нее, а затем медленно произнес: - Кажется, вас это смешит?
- Нет-нет, что вы. - Его неподдельный энтузиазм во всем, что касалось работы, вызывал в душе девушки какие угодно эмоции, но только не насмешку. Внутри Энн росло даже что-то напоминающее нежность, без которой в сложившейся ситуации вполне можно было бы обойтись…
- Отлично. - На какое-то мгновение его серые глаза впились в собеседницу, как будто оценивая степень ее искренности, а затем Ник указал на дверь, за которой раздавалось сдавленное ворчание и повизгивание. - А теперь нам лучше выпустить Абигайль и всю ее банду. Берегитесь!
Предупреждающий возглас запоздал лишь на секунду, поскольку в отворенную дверь хлынул пестрый поток разнокалиберной и разномастной живности, сопровождаемый счастливым заливистым лаем.
- Это все ваши? - Энн опустилась на корточки, чтобы поприветствовать собачью стаю, в которой кого только не было - от одной из самых огромных и мощных немецких овчарок, которых девушка когда-либо видела, до крошечного той-терьера, который носился вокруг нее, почти не касаясь земли. - Сколько же их?
- Да, мои, и их ровно шестеро. - Ник произнес короткую гортанную команду, и пушистая орава как по мановению волшебной палочки улеглась у ног хозяина, выражая свой восторг лишь с помощью хвостов. - Это Абигайль, их начальница, полномочия которой никто не смеет оспаривать, - указал Ник на коккер-спаниеля с влажными преданными глазами. - Поначалу она жила у моей матери, но когда та уезжала, то решила оставить Абигайль мне. А вот ее самый верный друг и соратник, Кроха. - Рука его дернулась по направлению к той-терьеру. - Это Цезарь и Брут, дворняжки, - между прочим, прекрасно ладят друг с другом. Мой отец нашел их брошенными в какой-то канаве несколько лет назад. Гончая Плюта, которую использовали как детородную машину, пока мы не забрали ее к себе. И наконец, Ярд - этот выдающийся представитель семейства немецких овчарок. Кстати, самый молодой из всех - я взял его еще новорожденным щенком, а сейчас ему уже два года.
- Прелесть. - Энн смотрела на пса с обожанием.
- Он самый дружелюбный, - произнес Ник. - Они все помыкают им, как хотят, особенно Кроха.
Как он их любит. Энн почувствовала, что сердце ее сжимается и горечь на свою судьбу заставляет голос звучать неоправданно резко:
- Я всегда считала, что у ветеринаров есть правило не привязываться к своим пациентам и, уж во всяком случае, не брать животных в улицы.
- И скольких ветеринаров вы знали? - поинтересовался Ник.
- Вы - первый, - смущенно пролепетала Энн.
- Как же вы тогда пришли к подобному умозаключению?
- Ну… читала книжки, какие-то статьи, - как бы защищаясь, произнесла она.
- Тогда понятно, - с усмешкой протянул Ник. - Что до меня, то я предпочитаю сначала сам составить мнение о чем-либо, - сухо добавил он. - В этом случае, оказавшись в луже, я уже не могу винить никого, кроме себя.
Услышав почти неприкрытый намек в свой адрес, Энн почувствовала, как лицо ее заливается краской. Защитные механизмы, выработанные во время стычек в семье на протяжении последних лет, мгновенно оказались приведены в состояние боевой готовности.
- Уверена, вам никогда не приходилось оказываться в луже, - произнесла она голосом, в котором звучал неприкрытый сарказм. - Вы ведь так мудры, столько всего знаете…
- Благодарю вас. - Ник слегка наклонил голову, несколько удивленный ее выпадом. - Мне еще не приходилось слышать ничего более приятного в свой адрес.
- Ой ли? Не верю. - Энн понимала, что заводится, но ничего не могла с собой поделать. Было просто невозможно показать свою слабость перед лицом этого раздражающего ее - и такого притягательного - мужчины! - Например, ваши подруги. Думаю, они просто осыпают вас комплиментами с утра до вечера… Если, конечно, предположить, что у вас есть подруги, - добавила она сладко-сладко, стараясь не смотреть на него.
- В последнее время не было. - Если бы Энн бросила взгляд на собеседника, то поразилась бы резкой смене выражения на его лице. - Моя жена умерла полтора года назад. У нее был рак крови. С тех пор я ни с кем не встречался.
- Боже… - Энн замерла, объятая ужасом. - Я не знала… Простите меня, я… Просто не знаю, что еще сказать.
Итак, он был женат… Хотя, что ж странного - такие мужчины, как Ник Хартли, не остаются в одиночестве! И его жена умерла…
- Вы и не могли знать. - Его голос был холоден и безучастен.
Пока он загонял собак обратно в комнату, Энн молча стояла у двери, пытаясь разобраться в нахлынувших чувствах. Он протянул ей руку помощи из сочувствия, жалости. Проявил доброжелательность по отношению к тому, кого посчитал слишком юным, глупым и не способным следить за собой. А она…
3
- Познакомьтесь с Велмой, моей секретаршей и помощницей в приемном отделении, а затем я отведу вас наверх и покажу вашу комнату.
Энн кивнула, и в этот момент Ник, собравшийся было открыть перед ней дверь, внезапно застыл, поймав выражение ее лица. Его взгляд не отпускал девушку, и она решила, что самое время сказать ему то, что следует, пока нервы окончательно не сдали:
- Простите меня, Ник… Ну, насчет вашей жены… Я не должна была так говорить.
- Энн…
- Нет, пожалуйста! Выслушайте меня. - Она глубоко вздохнула, пальцы непроизвольно сжались. - Вы были так добры ко мне, помогли, а теперь еще и предложили остаться у вас, а я… - О Господи, какие же нужно найти слова, чтобы высказать невыразимое! - Я не привыкла к человеческой доброте, - беспомощно выдавила она из себя. - Я знаю, что способна уколоть, но…
- У ежиков такие милые мордочки. - Теперь голос Ника окутывал ее, как шелк, и Энн почувствовала дрожь во всем теле. - Разве вы не замечали?
- У ежиков? - Прошло мгновение, пока до нее дошел смысл сказанного, и она вспыхнула.
- И хватит об этом. Хорошо?
На самом деле ничего хорошего не было, Энн поняла это, когда увидела его лицо - отдалившееся, ставшее каким-то чужим.
Его примирительный тон был хуже пощечины. Неужели Ник и вправду мог подумать, что она - бесчувственная пустышка, способная взять да и выкинуть из головы всю боль и горечь, которые несли его слова: "Моя жена умерла полтора года назад"? Или он считает ее законченной эгоисткой, для которой собственные заботы заслоняют чужое горе?
- Нет, не смогу. Я вам так благодарна и…
- Я не нуждаюсь в вашей благодарности. - Шелк был порван, обнажив закаленную сталь. - Это никому не нужно, Энн. Просто наслаждайтесь жизнью, у вас ведь отпуск, верно?
- Ник… - Губы ее приоткрылись, чтобы сказать правду: ей предстоял не отпуск, а тяжкая миссия отыскать человека, нежелающего быть обнаруженным, некогда предавшего Энн, бросившего ее, как ненужную вещь… Но в этот самый миг дверь приемной отворилась, и момент был упущен.
- Мне показалось, я слышала голоса. - Появившаяся на пороге девушка была хороша собой: овальное личико, огромные зеленые глаза, роскошные пепельно-серые волосы. - И зашла посмотреть, все ли в порядке.
- Спасибо, Велма. - Взгляд Ника сразу потеплел, и Энн догадывалась почему. Внешности Велмы позавидовала бы и профессиональная модель. - Я как раз собирался послать Энн к тебе, но раз уж так получилось… Позволь представить мою гостью. Помнишь, я говорил, что она у нас остановится?
- Конечно. - Зеленые глаза, изучавшие Энн, были чисты и холодны, а губы Велмы изогнулись в вежливой улыбке. - Здравствуйте, Энн. Вы уже оправились после травмы?
Она произнесла это таким тоном, словно перед ней была маленькая девочка, ободравшая себе коленку, подумала Энн с неприязнью. Однако заставила себя улыбнуться в ответ и протянуть обворожительной собеседнице руку.
- Да-да, благодарю вас. Сейчас мне значительно лучше. - Она постаралась говорить как можно естественнее, хотя что-то во взгляде Велмы заставляло ее быть настороже. - Простите, что я внесла такой переполох в вашу жизнь.
- Да уж… - Внешне это прозвучало как выражение симпатии, но Энн так не думала. - Ник? - Велма повернулась к ветеринару - Звонили с фермы Стенсберри, их корова все никак не может разродиться, а уже прошло несколько часов.
Ник медленно кивнул.
- С ней у нас и раньше были проблемы. Пойду соберу свой саквояж, а ты пока займи гостью, хорошо? - Он бросил быстрый взгляд на Энн. - Затем я проведу вас в вашу комнату, где вы сможете немного отдохнуть. - Последние слова Ник произнес с отсутствующим видом, было очевидно, что мысленно он уже с многострадальной роженицей…
- Как долго вы пробудете в Слоу, Энн? - спросила Велма без обиняков, едва они остались одни.
- Сама не знаю, - честно ответила та. - Мне не хотелось бы обременять Ника и Морин, они и так столь добры ко мне.
- О, Ник - великий благодетель брошенных и обездоленных, - улыбнулась Велма, хотя голос ее звучал неприветливо. - Я, конечно, имею в виду животных, - добавила она насмешливо, заметив, как лицо Энн вытянулось.