- В Сент-Мориц, - сказал он. - Это определенно не край света и не тюрьма. - У него была вилла недалеко от всемирно известного горнолыжного курорта в Швейцарских Альпах. До начала сезона оставалось еще около недели. - Ты ведь умеешь кататься на лыжах, правда? Тебя должны были научить этому на уроках физкультуры в пансионе.
- Я не каталась на лыжах с подросткового возраста. - Лилиана нахмурилась, но, когда он продолжил вести ее к самолету, подчинилась. - Я не могу полететь на выходные в Сент-Мориц. У меня есть дела здесь.
Изар не стал ей говорить, что она летит туда не на выходные. Он отправил своего помощника к ней в квартиру, чтобы тот забрал оттуда ее вещи и документы. Только в Швейцарии она узнает, что больше не вернется в Бронкс. Ей не останется ничего другого, кроме как смириться с этим.
- Сегодня день твоего рождения, Лилиана, - напомнил ей он. - Ты могла бы себе позволить немного отдохнуть.
Когда они подошли к складному трапу, она остановилась перед ним, но затем вздохнула и начала подниматься по ступенькам. Испытывая чувство облегчения, Изар проследовал за ней в салон, который больше напоминал номер люкс в отеле.
Лилиана села на один из мягких диванчиков и провела руками по своим бедрам, обтянутым вельветовыми брюками. Ее движения были напряженными, и Изар насторожился. Когда она снова посмотрела на него, ее взгляд был ясным.
- Почему ты делаешь вид, будто я тебе небезразлична? - спокойно произнесла она. - Это начинает меня тревожить.
- Прошу прощения?
- С того момента, как мы сели в машину, ты ведешь себя как-то странно. Несколько месяцев назад ты прислал мне короткое сообщение, касающееся моего инвестиционного портфеля, так что я не ждала от тебя вестей до весны. Изар Агустин, которого я знаю, не повез бы меня на выходные на горнолыжный курорт.
- Неужели я такой неприятный? - сухо спросил он. - Я думал, что сегодня вечером убедил тебя в обратном.
Ее щеки покраснели, но она не стала отводить взгляд.
- Я уже переспала с тобой, так что это не может быть неуклюжей попыткой меня соблазнить.
Похоже, она понятия не имеет, какие оскорбительные вещи говорит. Если она сказала их нарочно, это означает, что у нее полностью отсутствует инстинкт самосохранения.
- Уверяю тебя, ты единственная женщина, которая описала какие-то из моих методов искушения как неуклюжие.
Ты не искушаешь, Изар. Ты командуешь и угрожаешь. - Лилиана небрежно пожала плечами, но взгляд ее остался настороженным. - Зачем тебе тратить время на искушение, когда все, чего ты хочешь, падает к твоим ногам? Ты привык действовать жестко и не поддаешься на уговоры.
Обычно его было сложно разжалобить. Тогда почему сейчас, когда он смотрит на растерянную Лилиану, ему так хочется ее защитить? Эта мысль пришла ему в голову уже не в первый раз. Что с ним творится, черт побери?
- Когда ты стала такой непредсказуемой? - мягко спросил он. - Я тебе говорил, что мне больше по душе, когда ты тихая и послушная. Именно такой ты была все эти годы. Поверь мне, в противном случае я вмешался бы раньше.
Ее губы дернулись в надменной улыбке, которая напомнила ему о том, что она наследница Жирар-Брукс, богатая и влиятельная.
- Мне следовало сказать тебе раньше, что это было притворство, - ответила она, скопировав его тон.
- Если все это было притворством, почему ты краснеешь всякий раз, когда встречаешься со мной взглядом? Смотри не переиграй саму себя, малышка.
В следующую секунду к ним подошел его помощник и кивком головы дал Изару понять, что выполнил его поручение и нашел паспорт Лилианы. Когда помощник занял свое место в другом конце салона, Изар сказал пилоту по внутренней связи, что можно взлетать.
- Я не играю с тобой в игры, - произнесла она мгновение спустя. Изар с удовлетворением отметил про себя, что она смотрит в пол, а не на него. - Я всего лишь хочу понять одну вещь. Ты избегал меня больше десяти лет, поэтому мне кажется странным, что ты внезапно захотел провести со мной время.
- Я предупреждал тебя, что у того, что произошло сегодня вечером, будут последствия. Думаешь, я сказал тебе это забавы ради?
- Я никогда не думала о тебе как о человеке, который может валять дурака. - Она встретилась с ним взглядом. - Почему-то все это начинает походить на угрозу.
Изар проигнорировал ее слова. "Что сделано, то сделано", - подумал он, когда самолет поехал по взлетно-посадочной полосе. Да, он совершил ошибку, но почти сразу придумал, как ее исправить.
- Вот одно из последствий. - Он улыбнулся ей и, к своему удивлению, обнаружил, что получает удовольствие от происходящего. - Мы с тобой поженимся.
Глава 5
Сердце Лилианы замерло на секунду, дыхание у нее перехватило, и она поспешно сказала себе, что все дело в том, что самолет оторвался от земли и начал устремляться в ночное небо. Что слова Изара ни при чем.
"Это невозможно, - сказала она себе, когда в глубине ее женского естества что-то предательски затрепетало. - Этого не произойдет никогда".
Одна лишь мысль о браке с Изаром была нелепой. В его редких коротких письмах не было и намека на то, что он может рассматривать ее в качестве будущей жены.
- Я не могу выйти замуж, - заявила она, когда к ней вернулся дар речи.
- Почему не можешь? - Изар сидел напротив нее, положив раскинутые руки на спинку диванчика. Он выглядел так, словно каждый день делал кому-то предложение руки и сердца. - Для того, чтобы выйти замуж, тебе нужно лишь благословение твоего опекуна. Почему-то я уверен, что он тебе его даст.
Изар Агустин пытается шутить? Он последний человек на свете, от которого она ожидала подобного.
- Мы не можем пожениться, - ответила Лилиана, дав ему понять, что его попытка не увенчалась успехом.
- Почему нет?
Его тон был серьезным, и она нахмурилась.
- Я тебе не нравлюсь, - произнесла она. - И, откровенно говоря, ты мне тоже не нравишься.
Рот Изара искривился в сексуальной ухмылке, и ее бросило в жар.
- Наверное, ты слишком неопытна, чтобы понять, что, когда женщина отдается мужчине, она не может быть полностью к нему равнодушна. Но ты права. Исходя из моих наблюдений, могу утверждать, что для вступления в брак любить друг друга вовсе не обязательно.
- Цинизм тебя не красит, - сказала Лилиана, набравшись смелости. - По крайней мере, одна из твоих многочисленных любовница определенно должна была тебе об этом сказать.
Изар рассмеялся, снова удивив ее.
- Я не циник, gatita. Я реалист, - мягко произнес он, глядя на нее блестящими темными глазами. - Не беспокойся, я не стану требовать, чтобы ты в меня влюбилась.
Сердце Лилианы учащенно забилось.
- Думаешь, это возможно? - спросила она, не рискнув произнести вслух слово "любовь".
- Невинные девушки всегда воображают себя влюбленными. - Тон Изара был одновременно снисходительным и оскорбительным. У нее было такое чувство, что это было притворство, но ей было от этого ничуть не легче. - У секса с девственницей есть определенные недостатки. Эмоции, обвинения, мольбы, обещания и так далее и тому подобное.
Лилиана стиснула зубы, чтобы не выругаться.
- Позволь мне тебя заверить, что с моей стороны тебе не грозит ничего подобного.
- Рад это слышать. - Он внимательно посмотрел на нее. - В таком случае мысль о браке со мной не должна вызывать у тебя чувство тошноты или желание совершить какую-нибудь глупость.
Ей вдруг захотелось его ударить, но она предпочла проигнорировать его возмутительные слова.
- Единственная глупость в этой ситуации - упоминание о браке.
Изар пристально наблюдал за ней. На его губах играла легкая ухмылка, темные глаза блестели, словно ему было известно, что-то, чего не знала она.
- Ты меня не знаешь, - продолжила она. - И ты не хочешь меня узнать, иначе попытался бы хоть раз это сделать за прошедшие одиннадцать лет.
- Разве в этом есть необходимость? - произнес он скучающим тоном. - Я не требую, чтобы ты хорошо меня знала. Речь идет о браке, а не о копании в душе друг у друга.
Лилиана с такой силой сжала руки в кулаки, что ногти впились в ладони.
- А что такое, по-твоему, брак? - негодующе спросила она. - Я считаю, что это что-то более сложное, нежели твои обычные отношения, когда красивая женщина кокетливо тебе улыбается, ублажает тебя в постели и не задает тебе никаких вопросов.
Изар рассмеялся, и она против своей воли отметила про себя, какой сексуальный у него смех.
- Единственная вещь, в которой ты разбираешься хуже, чем в отношениях между мужчиной и женщиной, это отношения со мной, - ответил Изар. Его тон был чуть более мрачным, или ей это показалось? - Не делай из себя дурочку, gatita.
Ей казалось, что она вот-вот лопнет от возмущения.
- Все мои размышления основываются лишь на том, что пишут о тебе таблоиды, когда ты появляешься на публике с очередной топ-моделью. Должна сказать, что этот разговор не заставит меня изменить мое мнение о тебе.
Изар еле заметно улыбнулся:
- Не помню, чтобы я спрашивал твое мнение по какому-либо вопросу.
- Я не выйду за тебя замуж, - уверенно заявила она, несмотря на то, что все ее мысли и чувства перепутались. - Я скорее умру, чем стану твоей женой. Это не пустое заявление. Это факт.
Темные глаза Изара сверкнули, но он ничего не сказал. Подошедший к ним стюард налил ему виски, а ей минеральной воды, затем принес несколько тарелок с холодными закусками.
- Ты заранее предупредил его о том, чтобы он не наливал мне алкогольные напитки? - спросила Лилиана Изара, когда стюард удалился.
- С точки зрения общепринятых норм не следует угощать молодую женщину спиртным, пока она сама об этом не попросит. - Слегка наклонив голову набок, Изар повращал в руке стакан с напитком. - Или, может, ты думаешь, что мой персонал может читать твои мысли на расстоянии? Мои сотрудники отлично справляются со своими обязанностями, но ни один из них, к сожалению, не обладает телепатией.
Стиснув зубы, Лилиана сосчитала про себя до десяти, затем подалась вперед и произнесла:
- Скажи мне, каким ты себе представляешь наш брак.
Сделав глоток виски, Изар откинулся на спинку диванчика:
- Не могу сказать, что нахожу твою дерзость привлекательной.
- Это признание разбило мне сердце, - ответила она с сарказмом.
Изар встретился с ней взглядом:
- Я готов забыть о том, как ты меня сегодня встретила. Я не собираюсь тратить время на постоянные словесные перепалки со своей женой и делить брачное ложе с женщиной, которая меня терпеть не может.
- В таком случае, я советую тебе выбрать себе в жены одну из твоих многочисленных поклонниц, которая будет смотреть тебе в рот.
- Мне нужна красивая жена. Скромная, но не забитая, - спокойно продолжил он, проигнорировав ее слова. - Образованная и начитанная. Ухоженная и элегантная как дома, так и на людях. Она не должна одеваться как американский подросток в период кризиса самоидентификации. Она не должна плюхаться на мягкую мебель или топать ногой, словно капризный ребенок. В обществе она должна демонстрировать безупречные манеры и заинтересованность в разговоре, даже если ей скучно. Она должна быть интересной собеседницей, при этом не привлекая к себе лишнего внимания. Я не терплю мелких стычек, как дома, так и на людях, вопросов, касающихся моих решений, а также манипулятивных переговоров во время секса.
- Думаю, ты описываешь робота или надувную женщину.
- Моя жена не должна мне дерзить, поэтому тебе следует начать избавляться от этой привычки прямо сейчас. Моя жена должна поддерживать меня во всем, в том числе и в бизнесе, но она ни в коем случае не должна считать себя равной мне.
- Конечно нет. Мир рухнул бы, если бы этот образец совершенства совершил такую чудовищную ошибку.
Его брови поднялись, но он продолжил спокойным тоном:
- В какой-то момент мне понадобится наследник. Желательно, чтобы у меня было двое детей, не больше. Они будут вместе управлять деловой империей, которую получат в наследство от своих родителей. При большем числе детей обычно возникают имущественные споры.
Лилиана не понимала, как можно так расчетливо относиться к браку. Ей было искренне жаль ту женщину, которая однажды станет его женой. К ней все это не имеет никакого отношения. Она лишь сторонний наблюдатель. Тогда почему внутри у нее все болезненно сжалось?
- Для меня брак - это своего рода деловое соглашение, - надменно заявил он. - Правда, оно гораздо более простое, потому что его успешность не зависит от рыночных котировок.
- Ты предупреждаешь своих деловых партнерш об опасностях манипулятивных переговоров во время секса? Если да, то я охотно стану частью корпоративного мира. До сих пор мне казалось, что это очень скучно.
- Не забывай про корпоративную иерархию, Лилиана. Я принимаю решения, ты им подчиняешься. Проще и быть не может.
Он поднес к губам стакан, давая ей понять, что разговор окончен. Лилиана обнаружила, что больше не испытывает ярости. Что чувствует себя уязвленной. Ей вдруг стало так холодно, что она испугалась, что может задрожать перед ним как осиновый лист.
- Изар.
Он немного подождал, прежде чем снова встретиться с ней взглядом. Тогда она продолжила:
- Ты должен знать, что ни одна женщина не согласилась бы на такое. То, что ты предлагаешь, оскорбительно.
Уголок его рта снова дернулся в самодовольной усмешке.
- Думаю, ты просто недооцениваешь тот выигрыш, который получишь в итоге.
- Ты пока еще не упоминал ни о каком выигрыше. Пока я увидела в твоем предложении лишь средневековые правила и женоненавистничество.
- Твой выигрыш, gatita, это я, - ответил Изар со знанием дела.
Его слова повисли между ними в воздухе, который тут же наэлектризовался. Лилиана, к своему ужасу, почувствовала, как внутри ее против ее воли что-то смягчилось, как будто какая-то ее часть хотела той жизни, которую он ей предлагал. Это было просто непостижимо.
Ей вспомнились слова, которые он сказал ей ранее.
Когда женщина отдается мужчине, она не может быть полностью к нему равнодушна.
Да, она отдалась этому невыносимому человеку и, к своему стыду, хотела это делать снова и снова.
Лилиана глубоко вдохнула и мысленно отругала себя за слабость. Она и так уже слишком долго подчинялась воле Изара Агустина. За эти пять месяцев после окончания колледжа она наконец начала понимать, кто она и чего хочет от жизни. Она не может сдаться. Не может предать свои идеалы. Тем более, когда ей так мало предлагается взамен. Она едва знает Изара. Да, ее к нему влечет, но он не способен сделать ей предложение руки и сердца, которое не было бы для нее оскорбительным.
Когда погибли родители Лилианы, ей было двенадцать лет. Это означало, что у нее осталось много воспоминаний, связанных с ними. Им нравилось сидеть в обнимку на диване у камина и разговаривать. Они подолгу гуляли на природе, взявшись за руки. Иногда они ругались на трех языках, и ее мать даже била посуду. Но к следующему утру от их разногласий не оставалось и следа, чем они всегда гордились. Поздно вечером Лилиана несколько раз украдкой наблюдала за тем, как они, обнявшись, танцуют в холле, медленно двигаясь в сторону гостиной.
Ее родители наслаждались обществом друг друга и умели друг друга слушать. Даже после короткой разлуки они не могли наговориться. Каждый хотел знать в подробностях, как провел это время другой, словно ему было необходимо заполнить пустоту, которая образовалась в его душе в отсутствие второй половинки. Иногда они шептались, чтобы Лилиана не могла услышать вещи, не предназначенные для детских ушей. Она помнила, что в такие минуты они как-то по-особенному смеялись. Сейчас она понимала, что в этом смехе было сексуальное желание.
Она нисколько не сомневалась, что ее родители по-настоящему друг друга любили, и не собиралась довольствоваться меньшим. Это было бы предательством по отношению к ним и счастливой семье, которую им удалось создать. Бесспорно, они хотели, чтобы их дочь тоже обрела счастье в браке. Именно поэтому она не может стать женой человека, который ее не любит.
- Спасибо тебе за предложение, Изар, но я его не приму, - ответила она после долгой паузы.
Изар больше не упоминал о браке ни во время их оставшегося пути над Атлантикой и Европой, никогда они пересели в вертолет, а затем в автомобиль, который доставил их на его виллу. Все же Лилиана чувствовала напряжение, которое мешало ей получать удовольствие от созерцания заснеженных Альп с голубыми, как небо, озерами, и пушистыми елями.
Сент-Мориц оказался таким же уютным и живописным, как и все те маленькие швейцарские городки, которые она посещала во время школьных экскурсий. Здешние курорты пользовались успехом у аристократов и состоятельных людей, в том числе благодаря климату, который был известен во всем мире как "шампанский" климат Сент-Морица. Здесь было полно дорогих магазинов и фешенебельных отелей, в которых часто останавливались королевские особы и олигархи.
Вилла Изара оказалась трехэтажным деревянным домом с каменными каминами и высокими окнами, из которых открывались потрясающие виды Энгадинской долины. Здесь был установлен частный подъемник, на котором можно было добраться до популярных горнолыжных трасс Сент-Морица.
Поприветствовав свой домашний персонал, Изар распорядился, чтобы багаж отнесли в его спальню, и они с Лилианой остались наедине друг с другом. Огромная гостиная занимала почти весь первый этаж дома, но в присутствии Изара Лилиана не смогла расслабиться. В большом камине потрескивали поленья, мебель была мягкой и удобной, и ей больше всего на свете хотелось лечь на один из диванов и отдохнуть. В самолете она всю ночь притворялась спящей, и, если ляжет сейчас, это будет похоже на капитуляцию.
- Я устал, - сказал он ей, хотя совсем не выглядел уставшим. - Я пойду в душ, чтобы смыть с себя грязь нью-йоркских трущоб, после чего буду отдыхать. Предлагаю тебе сделать то же самое.
- Я скорее суну руку в огонь, чем присоединюсь к тебе.
- Сколько драматизма, - произнес он, и она заметила в его темных глазах искорки смеха. - Разве я приглашал тебя присоединиться ко мне?
- Ты предлагал мне выйти за тебя замуж, - ответила она. - Кто знает, какая еще безумная мысль могла прийти тебе в голову.
- Я не предлагал тебе выйти за меня замуж, - возразил он. - Не опускался перед тобой на колено и не лгал насчет любви до гроба. Я просто сообщил тебе, что произойдет в ближайшее время. - Каждое его слово пронзило ее подобно острому клинку.
- Ты ошибаешься, Изар, - заявила она. - Этого не произойдет. Я не выйду за тебя замуж. Ни в ближайшее время, никогда-либо еще.
Он небрежно пожал плечами, словно это не имело для него никакого значения. Словно ее протест был бессмысленным.
- Когда ты будешь готова перестать строить из себя жертву, которую похитили на частном самолете и увезли в ужасную дыру под названием Сент-Мориц, кто-нибудь из персонала покажет тебе твою комнату. Если ты захочешь попытаться сбежать, я бы посоветовал тебе не делать этого. Дом стоит посередине склона крутой горы, так что идти просто некуда.
С этими словами он повернулся и ушел, оставив ее одну, словно ожидал, что она расплачется как капризный ребенок, возможно, закатит истерику, затем успокоится и подчинится ему.