- Но Чарлтон об этом не узнает. Я напишу ему, что у меня было трудное путешествие из-за поднявшейся метели, что заставит его испытать удовлетворение, он предостерегал меня от поездки, а Огаста не знает, когда меня ждать, и не станет беспокоиться.
Эдам взял у нее тарелку и стал перекладывать в сковороду ломтики ветчины.
- Должны ли вы рассказывать мне это? Возможно, единственная причина, по которой вы в безопасности со мной, состоит в том, что я ожидаю в любую минуту появления вашего брата, разыскивающего вас.
- Вы пытаетесь напугать меня ради моего же блага, - со вздохом сказала Десима. - Обратите внимание, что я при первой нашей встрече ни разу не упомянула, кто меня ждет и когда, - я не настолько наивна. Теперь я знаю, что могу вам доверять, так что это не имеет значения.
- А если мое чувство чести требует, чтобы я пошел и признался во всем? - Эдам тряхнул сковороду над плитой и снова поставил ее.
- Вы этого не сделаете. - Конечно, он дразнит её. Но серо-зеленые глаза смотрели спокойно и серьезно. - Это было бы ужасно. - Избегать нудных поклонников только ради того, чтобы единственный мужчина, который ей понравился, был вынужден сделать ей предложение! - Я не хочу выходить за вас замуж, а вы, безусловно, не хотите на мне жениться. Обещайте, что вы не расскажете Чарлтону о нашем совместном заточении. - Он пожал плечами, и Десима схватила его за запястье. - Пожалуйста, обещайте, Эдам!
Он улыбнулся:
- Я дразнил вас, Десима. Обещаю.
Она сердито стряхнула его руку. Но она уже знала, что сердиться ей надо прежде всего на себя, потому что она лгала: на самом деле ничего на свете она не хотела больше, чем стать женой Эдама Грантама. Но только если бы он тоже этого захотел.
Десима высокомерно молчала, когда относила больным их завтрак, а затем садилась с шелестом юбок, чтобы съесть собственный. Через минуту она почувствовала, что Эдам наблюдает за ней с ироническим блеском в глазах.
- Ну? - нетерпеливо осведомилась Десима. - Почему вы так смотрите на меня?
- Дуться вам не к лицу, Десима, вам явно недостает опыта. Мои сестры - чемпионы в этом виде спорта, так что я могу судить.
- Думаю, вы правы. Честно говоря, я привыкла всегда покорно исполнять то, что от меня требуют, или просто притворяться, что многих ужасных вещей не существует. Дуться я не пробовала. Это эффективно?
- Это игра, - с усмешкой признал Эдам. - Эмили и Сэлли дулись, сердились и льстили, а я притворялся непреклонным, но в девяти случаях из десяти давал им то, что они хотели. Теперь они практикуются на своих мужьях.
Десима задумчиво жевала.
- Не хочу критиковать ваших сестер, но это выглядит весьма… непривлекательно. Я бы предпочла обсудить проблему и доказать свою правоту.
- Как вы делаете с Чарлтоном? - спросил он. Десима почувствовала, что краснеет.
- Как я намерена делать в будущем.
- Оставьте тарелки, - сказал Эдам, когда она начала собирать их. - Никакой работы в день Нового года. Мы пойдем взглянуть на лошадей.
Мужчинам легко говорить, думала Десима, поднимаясь по лестнице, чтобы взять шаль и посмотреть на Пру. Они издают приказы, а женщины и слуги их выполняют.
- Пру, если я тебе понадоблюсь, я во дворе, - окликнула Десима, беря перчатки и сбегая по ступенькам в тяжелых ботинках.
Эдам уже был в конюшне, когда она шла через двор. Десима начала огибать предательскую полосу льда, где упал Бейтс, и вдруг, разбежавшись, проскользила целых двенадцать футов, размахивая руками, пока не обрела равновесие. Смеясь, она вошла в конюшню.
Серебристый смех заставил Эдама посмотреть поверх двери стойла, где он накладывал вилами свежую солому. Зрелище было еще более очаровательным, чем смех. Черт возьми! Почему эта женщина не может сделать что-нибудь, вызывающее к ней неприязнь?
- Что вас так развеселило?
Десима обезоруживающе улыбнулась ему, направляясь к стойлу Лиса.
- Я покажу вам, когда мы выйдем наружу. Привет, красавчик!
Лис просунул голову над дверью, выжидательно подталкивая ласкающую его руку.
- Да, у меня есть сахар, сладкоежка. - Десима повернулась к Эдаму, все еще поглаживая нос большого жеребца, что, казалось, приводило его в состояние блаженного транса. Эдам наблюдал за ее руками. - Я думала о паре для моей кобылы, Ряби. Вы не возражали бы свести с ней Лиса?
Она спросила об этом без всякого смущения.
Эдам задумался.
- Он крупный конь - высотой в семнадцать рук.
- Думаете, жеребенок получится слишком большим для нее? - Десима разглядывала Лиса, склонив голову набок. - В ней шестнадцать рук, так что я уверена, проблем не будет. Конечно, мы можем составить договор, и я выплачу гонорар за удачного жеребенка.
- Значит, она тоже крупная кобыла. - Это все, что он смог сказать.
- Что вы об этом думаете? Если вас волнует родословная Ряби, то я ее с удовольствием предъявлю. Она на четверть арабка.
- Не вижу, почему бы и нет. Мы это обсудим.
Идея о случке его жеребца с ее кобылой пробудила в нем такой поток животных чувств, что он не осмеливался смотреть Десиме в лицо. Она как будто не имела никакого понятия о той земной чувственности, которую пробуждала в нем.
Закончив работу, они вышли наружу.
- Теперь расскажите, что вызвало у вас смех. - Все, что угодно, лишь бы перестать думать о ней, высокой, стройной, гибкой и обнаженной, в его объятиях.
- Вот что.
Десима разбежалась и элегантно заскользила по ледяной полосе, раскинув руки для равновесия. Эдам застыл, боясь, что она упадет. Десима развернулась, снова разбежалась и покатилась обратно, смеясь над его испуганным лицом.
- Вы не умеете кататься на льду?
- Никогда не пробовал. Прекратите - вы упадете и сломаете себе что-нибудь.
Десима остановилась.
- Не упаду! Я отлично катаюсь. Смотрите! - К его ужасу, она сделала полный круг. - Видели?
- Немедленно сойдите со льда! - Эдам почувствовал, что слова застревают у него в горле.
Должно быть, что-то отразилось на его лице, потому что Десима осторожно скользнула к нему.
- Хорошо, если вы настаиваете. - Ее голос звучал кротко, но в глазах поблескивали мятежные искорки, поэтому, когда Десима оказалась рядом, Эдам схватил ее за руку и рванул к себе на утоптанный снег.
- Я вам не доверяю, - резко заявил он.
Крепко прижимаясь к Эдаму, Десима опасливо смотрела на него, его серо-зеленые глаза сердито сверкали.
- Отпустите меня. Не будьте тираном, Эдам. Вы не лучше Чарлтона.
Гнев Эдама - если это был гнев - вспыхнул и погас, сменившись печальной усмешкой.
- Сравнение с Чарлтоном оскорбительно для меня. Просто обещайте, что больше не будете скользить по льду. Я не хочу вправлять вашу сломанную ногу.
- Обещаю. Но все равно я хороший конькобежец.
- Если бы вы располагали хорошими коньками и врачом в пределах пяти миль, я не пошевелил бы и пальцем. И нечего дуться. - Он отпустил ее и зашагал к широкой полосе девственного снега.
- Я не дуюсь, - запротестовала Десима, топая вслед за ним по хрустящей белизне. - Хотя почему бы мне и не дуться?
Эдам повернулся, глядя на ее рот.
- Если хотите знать, потому что это пробуждает во мне желание укусить вашу нижнюю губу. - И он двинулся дальше.
- О!
Десима уставилась на его удаляющуюся спину. Укусить? Он не выражал особой радости от подобной перспективы - скорее походил на человека, предупреждающего ребенка, что, если он не перестанет озорничать, его могут выпороть. Эдам наклонился и начал скатывать снежный ком, который становился все больше и больше, оставляя за собой грязно-зеленый след. Наконец он остановился, очевидно удовлетворенный, и начал тот же процесс снова.
- Что вы делаете? - Десима осторожно подошла к нему.
- Леплю снеговика. Сделайте маленький шарик для его головы.
- Но я не лепила снеговика, должно быть, с восьми лет!
- Да и я примерно с тех пор. - Эдам поднял торс снеговика и поставил его на основание. - Но так как рядом нет восьмилетних, а весь хороший снег может пропасть даром, кажется разумным вспомнить прежние детские навыки.
Десима бросила взгляд на Эдама и вновь перевела его на незаконченную снежную фигуру. Внезапное мрачное настроение, вызванное стычкой на ледяной дорожке, исчезло - он был явно расположен играть. Его глаза блестели, улыбка была по-детски радостной, - вот только не было ничего детского в ширине плеч и длине мускулистых ног.
Наклонившись, Десима подобрала горсть снега, придала ей форму шара и начала катать его. Когда он стал достаточно большим, она подняла его и поставила на вершину снеговика, обнаружив, что Эдам исчез, потом подняла под деревом сломанные ветки и воткнула их в качестве рук, затем побежала к сараю и вернулась с угольками для глаз, пуговиц и ряда черных зубов.
Десима обозревала свое творение, когда Эдам появился из конюшни с какой-то ношей.
- Вот. - Он надел потрепанную треуголку на голову снеговика, соорудил шарф из мешковины и добавил морковь в качестве носа.
Десима получала колоссальное удовольствие от нелепой фигуры, и со смехом повернулась к Эдаму. Он рассматривал снеговика с видом глубокого удовлетворения, которое показалось ей настолько типично мужским, что она слепила снежок и бросила, попав ему прямо в грудь.
- Ах вы, маленькая злодейка!
Десима пустилась бежать, но снежок со стуком ударил ее в спину.
Схватив очередной снежок, Десима снова запустила его в Эдама, попав в вырез камзола.
- Это неправильно, - сказал он, аккуратно стряхивая снег. - Девушки не должны уметь бросать снежки, а тем более попадать в цель.
Смеясь, Десима начала лепить еще один снаряд, но поспешно отвернулась, увидев, как Эдам подобрал две горсти снега и побежал к ней.
- Нет! Не смейте!..
Задыхаясь от смеха, она оказалась прижатой спиной к конюшне.
- Нет, Эдам, пожалуйста…
Они оказались очень близко друг к другу - пар от их дыхания смешивался в холодном воздухе.
Сердце Десимы бешено колотилось, дыхание прерывалось, глаза Эдама были устремлены на ее рот, и Десима вспомнила его слова. Она ведь не дуется, верно? Ее губы раскрылись, кончик языка нервно пробежал между ними. Он собирался поцеловать ее. О, пожалуйста, пожалуйста…
Глава 8
Часы на верху конюшенного двора пробили, словно нанесли удар по ее совести. Десима моргнула и скользнула в сторону от Эдама.
- Господи, посмотрите на часы! Бедные Пру и Бейтс ждут свой ленч.
Не оглядываясь, Десима быстро зашагала к кухонной двери, на ходу развязывая шаль. Она слышала его шаги за спиной.
- Осталось немного супа, сыр и пикули, - сообщила Десима из буфетной, моя руки.
Эдам разводил огонь. Он обернулся, когда она снова вошла; его лицо не выражало ничего, кроме реакции на ее слова. Должно быть, она неверно поняла его намерения, ее подвело богатое воображение.
Они поднялись по лестнице с нагруженными подносами, остановившись на площадке при звуке голосов. Эдам заглянул в дверь комнаты Бейтса.
Грум сидел в кровати; его нога была накрыта простынями. Рядом с ним в кресле свернулась Пру, на полу лежала кипа журналов.
- Это просто глупость, - говорил Бейтс. - Зачем они полезли в замок среди ночи?
- Как иначе они могли добыть бумаги и доказать, что он законный наследник? - горячилась Пру.
- Ну, он просто болван - это все, что я могу сказать, - проворчал грум.
- О, милорд, мисс Десси, я не видела, что вы здесь, - заволновалась Пру.
Бейтс густо покраснел, глядя на улыбающегося Эдама.
- Приятное разнообразие в сравнении с вашими обычными спортивными новостями, Бейтс, - с интересом промолвил Эдам. - Как любезно со стороны мисс Пруденс развлечь вас.
- Это самый нелепый набор чепухи, какой я когда-либо слышал, - пробормотал Бейтс.
Эдам сжалился над пыхтящим грумом.
- Думаю, дамы, вам следует извинить нас.
Десима помогла Пру подняться и тактично увела ее из комнаты, шепча ей на ухо.
- Почему же он не сказал мне? - прошептала в ответ Пру на площадке. - Как будто я не выносила ночные горшки джентльменов с незапамятных времен.
- Сомневаюсь, что Бейтс привык к подобному вниманию. Идем. Я принесла твой ланч, а потом ты отдохнешь.
Десима отошла взять поднос, но задержалась послушать, что говорят мужчины.
- Почему вы так долго терпели, старый дурень? - сказал Эдам.
- Я и так не знал, куда себя деть, когда лежал в постели в одной рубашке, а она вошла с пачкой журналов, - оправдывался Бейтс.
- Очевидно, с вами она чувствовала себя в полной безопасности, - утешил его Эдам. - Со зрелым, респектабельным мужчиной вроде вас.
Слышал ли Бейтс нотки смеха в его голосе? Вряд ли - он был слишком смущен тем, что его застали с увлечением слушающим готический роман.
Улыбаясь, они спустились готовить пищу для себя.
- Кажется, Пру простила Бейтсу неловкое обращение с ней, - заметил Эдам, отрезая кусок стилтона.
- Более вероятно, что они заключили перемирие, потому что смертельно скучают, - возразила Десима. - Обычно она считала, что все мужчины принадлежат к низшей расе, и с трудом сохраняла почтительность к хозяевам мужского пола.
- Да, я помню, что она думает об аристократах. А каково ваше мнение о мужчинах, Десима?
- Я думаю, было бы легче принимать мнение мужчин о себе как о царях всего сущего, не будь многие из них высокомерными, задиристыми и абсолютно бесполезными.
- Я ждал, когда вы скажете "исключая присутствующих", - после паузы промолвил Эдам.
Десима улыбнулась. Эдам выглядел не то чтобы обиженным, но придал лицу выражение "джентльмена, держащегося с достоинством".
- Я снимаю с вас все эти обвинения, хотя должна сказать, что иногда вам неплохо удается роль царя всего сущего.
- И ваше дурное мнение о мужчинах - причина, по которой вы до сих пор не замужем?
Десима уставилась на него. Разве одного взгляда на нее не достаточно, чтобы понять, почему она не замужем? Он казался склонным флиртовать с ней, значит, не находил ее отталкивающей, но, скорее всего, флирт был просто автоматической реакцией на женщину, с которой он оказался взаперти и в отсутствие других развлечений.
Она хотела ответить честно, но здравый смысл одержал верх. Если бы Десима перечислила свои недостатки, мужчина с хорошими манерами счел бы обязанным не согласиться с ней, а ей не хотелось вступать в спор на столь чувствительную тему.
- Конечно. Боюсь, жизнь с Чарлтоном не помогла мне составить высокое мнение о мужчинах и супружеской жизни. И у меня теперь абсолютно независимая жизнь, которую я не могла бы вести, выйдя замуж.
- А вы ничего не упускаете, думая о браке?
- Вы имеете в виду детей? Но…
Он разглядывал ее с усмешкой.
- Но что, если они станут походить на отца?
- Да, но я бы не вышла замуж за мужчину, чьи дети могли бы… - Она оборвала фразу. - Вы совсем меня запутали. Думаю, я неплохая тетя, а племянники хороши тем, что их могут забрать в тот момент, когда они станут утомительны. Что с вами?
- Я пытался вспомнить, где я кое-что оставил. Разговор о детях напомнил мне. - Его чело прояснилось. - Конечно! Оставьте тарелки - давайте вернемся во двор, пока еще светит солнце.
- Я только загляну наверх.
Десима взбежала по лестнице, остановившись на площадке при звуках голоса Пру из комнаты Бейтса. Очевидно, они решили дочитать готический роман - Десима не хотела смущать грума, вторично застав его с интересом слушающим историю, которую сам же определил как невероятную чепуху.
Когда она вышла во двор, Эдам с триумфом появился из деревянного сарая, волоча что-то за собой.
- Санки!
- Если они выдерживают четырех моих племянников, то смогут выдержать нас. - Он сам походил на мальчишку, без шляпы, с растрепанными волосами и горящими глазами.
- Нас? Чарлтон был бы шокирован.
- Тогда мы обязаны это проделать. Мне показалось, что ваша новогодняя решимость была направлена на то, чтобы шокировать Чарлтона.
- Не совсем, - возразила она. Хотя перспектива была очень заманчивой. - Где нам найти холм?
- С другой стороны рощи.
Эдам двинулся вперед, таща санки, и Десима побежала за ним.
Остановившись на полпути наверх, он сел на сиденье и оттолкнулся. Санки покатились с холма, остановившись почти у ног Десимы.
- Хотите попробовать?
- Да!
Если бы Эдам предложил попробовать полетать, Десима бы согласилась. Она последовала за ним на холм к тому же месту и взобралась на санки. Эдам сел сзади, взявшись за веревки по обеим сторонам от нее, как на лошади в снежную бурю.
Оттолкнувшись обеими ногами, они покатились вниз. Холодный воздух дул в лицо Десиме, а ее спина ощущала жар тела Эдама. К сожалению, они оказались внизу слишком скоро.
- Может быть, поднимемся выше? - пыхтя, осведомилась Десима, когда они снова карабкались вверх.
- Согласен. - Но они не добрались до самой вершины - очевидно, Эдам не хотел рисковать.
Они поднимались наверх столько раз, что Десима потеряла счет.
- Эта поездка будет последней. - Эдам схватился за веревки и начал подниматься снова. - Смотрите, как удлинились тени.
- Только на этот раз с самого верха! - взмолилась Десима, вцепившись ему в руку. - Пожалуйста!
- Хорошо, с самого верха.
Десима едва дышала, когда они достигли вершины холма.
- Брр! Этим вечером мы должны приготовить что-то особенно горячее и сытное.
Она села на санки, внезапно испуганная при виде длинного склона, тянувшегося перед ней.
- Слишком высоко? - Эдам наблюдал за ее лицом.
- Нет, просто страшновато.
Как только он сел сзади, обхватив ее руками, ее страх сменился радостным возбуждением, которое росло, покуда санки набирали скорость. Десима слышала собственный крик и смех Эдама.
Внезапно санки забуксовали, подпрыгнули и перевернулись. Десима оказалась в снегу, катясь вниз с холма.
После одного испуганного крика она поняла, что ей ничто не грозит. Глубокий снег предохранял ее от ушибов. Достигнув подножия холма, Десима лежала неподвижно, переводя дыхание и испытывая желание расхохотаться.
Внезапно ее ударило нечто тяжелое, и она оказалась придавленной телом Эдама.
- Уф!
- Десима? С вами все в порядке?
- Да… слезьте же с меня… ой! - Десима поняла, почему Эдам прикрывал ее, когда санки наконец настигли их, ударив Эдама в плечо.
Выругавшись сквозь зубы, он оттолкнул санки, и откинул спутанные волосы Десимы с ее лица.
- Десима?
- Я в полном порядке, честное слово… - Она оборвала фразу, увидев, как Эдам смотрит на ее рот. Внезапно он прижался к нему губами.
От него пахло мятой и элем, но Десима утратила способность думать о вкусах, запахах и прикосновениях. Она ощущала лишь непреодолимое возбуждение.
Десима услышала собственный стон, где-то глубоко в горле. Руки Эдама запутались в ее волосах.