Уж лучше быть чистым, как лист бумаги, на котором можно нарисовать, каким хочешь стать. Намеренно оставаясь в изоляции, Лычкин принялся решать возникшие проблемы. Те две недели, пока готовился паспорт, устроился уборщиком в кафе. Единственная работа, на которую можно рассчитывать без документов. Намывая полы, к концу рабочего дня валился с ног. Снять удалось лишь койку в общежитии, но и это казалось большой победой. Евгений чувствовал себя подобно дворникам, приезжающим в столицу на заработки. Он также начинал с нуля. Даже ниже, поскольку у него не было смены одежды. Насколько можно судить о том, что рассказывали Макс и Эвелина, он так никогда не жил. До попадания в клуб был менеджером в закусочной, а после прохождения программы даже работал директором престижного ресторана. "Ну и пес с тем, что было, - думал он. - Я, к счастью, этого не помню. И буду довольствоваться тем, что имею сейчас". После пребывания в "Дотянись до успеха" ощущал себя счастливым лишь от того, что мог пойти куда угодно и на сколько угодно. Сейчас, стоя на одну ступень выше нищих на улице, можно считать себя свободным от всего и ото всех. Тот, в кого он превратился, мало для кого представляет интерес. Лишь только для самого себя.
Задача, которую поставил перед собой Евгений, казалась простой до смешного: узнать себя, подружиться с собой и полюбить себя. Утром, бреясь перед маленьким зеркалом, выделял пару минут, чтобы принять свое отражение, даже если оно ему не нравилось. Через некоторое время пришло сознание, что дело не в лице мужчины, готовящемся разменять четвертый десяток, дело в испуганных глазах, живших собственной жизнью. Глаза беспокоили его больше, чем горестные складки возле рта и морщины. Не мог он отказать себе в удовольствии после работы купить бутылочку или две дешевого "Жигулевского" и остановиться в стороне от метро, наблюдая за стайками прохожих, спешащих к тем, кто их ждет дома. Состояние психики Лычкина находилось на уровне недопущения других людей в его жизнь. Такой, как сейчас, он ничего не мог дать другим. Работа отнимала все силы, поэтому гулял Евгений только по выходным. В Кузьминском парке. По иронии судьбы общежитие, койку в котором он мог позволить себе снять, находилось на улице со смешным названием "Чугунные ворота". К бывшему дому своему Евгений и близко не подходил, опасаясь встретить Макса или каких-нибудь знакомых по прошлой жизни. Позавтракав бутербродами и прихватив хлеб, уходил на целый день в лесопарк. Прогулка начиналась с определенного ритуала - кормления уток. Потом просто ходил, стараясь забрести подальше от людей. Подолгу стоял, положив руку на какое-нибудь выбранное им дерево, чувствуя, как оно делится своей силой. Устав бродить, присаживался на скамейку с какой-нибудь книгой. Однажды нашел на скамейке "Дневник мага" и прочитал его тут же, на озере. Так увлекся, что не заметил, как прошел день. Иногда подолгу откладывал книгу и смотрел на деревья, думая о себе. На следующий день начал читать сначала, более внимательно, ощущая, как некоторые предложения ложатся на сердце, а жизнь становится не такой беспросветной. Описание путешествия Паоло Коэльо, прошедшего путем пилигримов, называемого путем Сантьяго, оказало на Евгения целебное влияние. Та самая помощь, которую он жаждал получить в "Клубе победителей", не должна исходить от других людей. Он должен был прийти к ней сам через книги, размышления и работу над собой. Истина, за которую заплачено слишком дорого. Да разве он раньше не знал, что помочь можно лишь себе самому. Конечно, знал. Но что теперь об этом? Путь Сантьяго Лычкин прошел в Кузьминском парке. По выходным. Да, это вовсе не Пиренеи, но гораздо лучше, чем ничего. Каждое описанное писателем упражнение было выполнено. Спрятавшись в тени деревьев от любопытных взглядов, семь дней подряд он, встав на колени и приняв позу зародыша, превращался в зернышко, вырастая из земли, подобно колоску на поле. Позже он мог сказать, что именно это упражнение помогло ему, как ни одно другое. С его помощью он поднялся над пеленой незнания и перестал сожалеть о содеянном. Упражнение "Скорость", заставляющее бродить в два раза медленнее и вглядываться в прохожих, примирило с людьми. Уже через неделю Евгений поднял голову повыше, осознавая, что не каждая особь несет в себе зло. Забавная история произошла, когда Евгений, пытаясь развить интуицию, водил пальцем по маленькой лужице воды, разлитой на деревянной скамейке. Он так увлекся своим занятием, что не заметил маленькую девочку с двумя косичками.
- Дядя, что ты делаешь?
Чувство досады, возникшее из-за прерывания, сменилось умилением, когда он посмотрел в ее ясные голубые глаза. Ему вдруг неудержимо захотелось обнять ее и поцеловать в гладкую упругую щечку. Но неподалеку, поглядывая в их сторону, шла ее мать с собакой, так что он ограничился улыбкой и просто сказал:
- Играю с водой.
- А разве можно играть с водой? Играть нужно с куклами, игрушками. У тебя нет игрушек?
Лычкин, улыбнулся еще шире, чувствуя, как наполняется радостью, словно сам превращается в ребенка, тихо сказал:
- Взрослым не положено играть, ведь так?
Девочка склонила головку набок, словно пытаясь определить, в чем здесь подвох, но, в конце концов, энергично закивала.
- А иногда так хочется поиграть, вот я и пришел сюда, чтобы поиграть с лужицей.
- А мне можно?
- Конечно.
С полной серьезностью девочка погрузила свой розовый тоненький пальчик в воду, и некоторое время размазывала воду по скамейке, рисуя волнистые линии. У нее была другая игра, более осмысленная. Окунув палец в воду, она попыталась нарисовать цветок, и Евгений подумал, что возможно, в детстве мы знаем гораздо больше, чем когда вырастаем, пропитываясь насквозь чужими мнениями.
- Маша! Иди сюда! - послышался голос матери. - Не мешай дяде.
- Я не мешаю! - возразила девочка, не отвлекаясь от своего занятия. Дорисовав последний лепесток, Маша победоносно взглянула на него, словно пытаясь убедить его в том, что она играет лучше его.
- Маша!
На личике девочки промелькнула досада.
- Я люблю рисовать, - быстро сказала она. - Но не знала, что это можно делать водой.
Она убежала к матери, а Евгений, умиротворенный и счастливый, долго смотрел ей вслед. Машин цветок высох, на деревянной доске осталась маленькая лужица.
* * *
Увидев книгу, знакомая официантка фыркнула:
- Коэльо - писатель для тех, кто ничего не читал. Прописные истины.
Лычкин грустно улыбнулся. И то и другое некоторым образом относилось к нему. В его ситуации, когда он, подобно освоившему ползание малышу, пытается встать на ноги, это самое необходимое.
За "Дневником мага" последовали "Валькирии". Сначала в шутку, позже, увлекшись игрой, Евгений придумал собственного ангела и поместил себе на плечо. Иногда, пытаясь разрешить проблему, спрашивал, как лучше поступить. Ангел шутливо подталкивал в плечо, поддерживая и направляя, и Лычкин вдруг неожиданно понял простую истину, что для того, чтобы получить, надо попросить. А еще эти шаловливые создания с крылышками достаточно застенчивы и обладают очень тихим голоском, который нужно уметь расслышать.
Иногда Лычкин с горестью думал, что если бы он прочитал эти книги раньше, то не поддался бы всеобщей панике зарабатывания денег и не чувствовал бы себя ничтожеством.
После получения паспорта жизнь стала налаживаться. Потратил день и составил резюме, выдумав места, где раньше работал. Подал управляющему на рассмотрение. Может, оно и долго валялось бы в столе, если бы один из сотрудников не уволился. Оставив швабру, Лычкин почувствовал благодарность. Работа менеджера оказалась легче и приятнее. Через некоторое время после получения зарплаты, Лычкин смог снять комнату. Закрыв за собой дверь, испытал чувство радости. Свободный от храпа соседей, он может делать все, что пожелает: читать всю ночь или смотреть телевизор, который пока еще не купил. На требование хозяйки "женщин не водить" согласился с легкостью. Зачем усложнять жизнь себе и кому-то еще, если одиночество устраивает, а общения хватает и на работе? Должность обязывала: на распродаже купил костюм и несколько рубашек. Когда встал перед зеркалом у себя в комнате, заметил долгожданное изменение. Страх ушел. Улыбнулся своему отражению. Любить и принимать себя стало легче. Желание жить понемногу возвращалось.
Глава 53
Щербаков мерил шагами комнату. Галинка, стоя у окна, следила взглядом за его бестолковым мотанием. Только что между ними произошел серьезный разговор, после которого, обычно тихая и покорная половинка категорически заявила, что никуда его не отпустит. Хочет уезжать - пусть берет ее с собой. Или остается. Андрей взъерошил челочку, думая о том, что взять Галинку в Москву слишком опасно. Полная неизвестность изматывала. Никакой информации в прессе о разоблачении торговцев чужими воспоминаниями или поданных исков о лишении собственности от несложившихся победителей не появлялось. Ничего! Он даже как-то набрал номер телефона "Дотянись до успеха", но там никто не ответил. Куда делся Караев? Что произошло с Лычкиным, Эвелиной и прочими? Вопросы превращались в кошмары по ночам. Недавно обнаружил у себя в сумке диск с памятью Лычкина и долго вертел в руках. Надо бы найти его и вернуть. Хотя зачем, если стирательная машина больше не существует? И все же диск жег руки. Галинка, прижав руку к животу, присела на диван. Андрей ощутил, как злость отступила перед таким беззащитным жестом.
- У тебя что-нибудь болит?
- Нет. Малыш шевельнулся.
Андрей сел рядом и обнял жену. Если бы не сжигающие изнутри чувства, он бы радовался, что Галинке удалось забеременеть. Есть, конечно, небольшая угроза выкидыша, что дало доктору повод ограничить ее перемещения, но прогноз благоприятный.
- Милая, ты сама видишь, что не можешь поехать. А мне надо дела решать. Ты же знаешь кредиты, в которые я влез, надо выплачивать. Машину продать. Найти арендаторов на квартиру. Да и на работу мне надо устраиваться. На что мы жить будем?
- Не отпущу!
- Ты как ребенок. Тетя о тебе позаботится. Я буду приезжать на выходные.
Жена посмотрела волчонком:
- Врач сказал, что мне нельзя нервничать, а ты меня нервируешь. Вот и малыш разволновался, - она погладила животик. - Как тебе не стыдно?
Андрей вздохнул. Если бы он мог ей все рассказать. Насколько ему стало бы легче. Ладно, он уступит. Останется. Скрепя сердце, позвонил отцу, у которого были ключи от их квартиры и попросил найти арендатора, чтобы хоть как-то покрыть платежи и выставить квартиру на продажу. Обидно, конечно. Но что делать? Посмотрел на жену, она повеселела, успокоилась.
- Не жалко наш дом?
Помотала головой.
- Я тебя там совсем не видела, а здесь ты со мной.
- Но мне все равно придется работать.
- Но это будет другая работа! - посмотрела с вызовом, словно догадывалась, чем он занимался.
- Ты думаешь, что работать официантом в шашлычной будет лучше?
Уверенно так кивнула. Андрей поморщился.
- Это ненадолго. Тетя сказала, что собирается кого-то там выгонять, и если она убедится, что ты хорошо работаешь, место твое. Ты здесь совсем другой, чем в Москве. И здесь воздух полезный для малыша.
Ладно, хорошо. Он будет работать под началом ее тети и разносить шашлыки. Что только не сделаешь для любимой жены.
Внезапно вспомнил, что тетя в Москву собиралась. Можно попросить ее передать Карине диск с Жениной памятью. Это единственное, что он может сделать. Вот уж встретятся ли они - ведь сам Лычкин Карину не помнит - или нет, дело не его. Но почему-то ему казалось, что фигуристка его найдет. Решительности ей не занимать, а уж в любви ее к этому лоху сомневаться не приходилось.
Андрей с нежностью посмотрел на Галинку. Взлохмаченная, с распущенными волосами, в просторных трикотажных брючках и его белой футболке, обтягивающей животик, она казалась уютной и домашней. Особенно его умиляли отросшие корни темных волос, которые она, опасаясь повредить малышу, не красила. Он уже вырвал у нее обещание вернуть родной цвет волос. Вот и сейчас поцеловал ее в макушку, вдыхая ее запах. Темные волосы иначе пахли и были мягче.
- Собирайся, пойдем тебя с малышком прогуляем, - сказал он Галинке.
Переваливаясь, она подошла к зеркалу.
- Ну и чучело. Тебе не стыдно со мной рядом ходить?
Улыбаясь, Андрей встал у нее за спиной, чтобы видеть ее отражение в зеркале и положил ей руки на плечи.
- Вы, женщины, ничего не понимаете в красоте.
* * *
Карина вытащила из ящика уведомление, что на ее имя пришла бандероль. Никаких родных или друзей в других городах у нее не было. Белый листочек обжигал пальцы надеждой. Ждать следующего дня не хотелось. Карина быстро опустила взгляд на сынишку.
- Сашок, а если мы еще чуть-чуть погуляем? Надо на почту зайти.
- А ты повезешь меня на санках? Я не накатался.
Сегодня первый по-настоящему зимний день. За ночь намело много снега. И от этого света, исходящего от белых сугробов, полегчало на душе. Словно скоро уже кончится ее мука, и она снова будет, если уж не счастлива, так хотя бы спокойна.
- Конечно, повезу, милый.
Сашенька устроился на санках, и Карина, взяв в руки веревку, побежала к почте. Пока стояли в очереди, уговаривала себя не волноваться, но сердце так и выпрыгивало, а мысли все о нем, о Жене. Ну вот, наконец, и ее очередь. Расписалась, взяла маленький пакет. Нервно разорвала, из него выпал коричневый кружок. Развернула тетрадный листок, на котором печатными буквами написано: память Лычкина.
- Мам, что это? - Саша держал на ладошке коричневый диск. Она присела перед ним на корточки.
- Дай сюда. Это очень важная вещь.
Диск холодил ладонь, она долго его рассматривала, удивляясь, как на такой маленькой штуковине могли поместиться годы его жизни и… их любовь. Неужели у них еще есть шанс?
- Мам, пойдем домой, - тянул за руку Саша.
Бережно убрала диск в маленький кармашек кошелька на молнии. Интересно, кто его прислал? И сама ответила: тот, кто знал об их отношениях и думает, что они вместе. Да только вот она тоже не знает, где искать Женю. И Максим не знает, и даже эта его Эвелина. Когда Антон продиктовал домашний номер депутата, Карина два дня не решалась позвонить. Снимет трубку, наберет три цифры, бросит телефон в угол дивана. А ну вдруг сейчас сам Женя подойдет, она же тогда сразу умрет от горя. Но потом, измучившись от неизвестности, все-таки набрала семь цифр. Эвелина отвечала отстраненно и холодно, но все же на случай, если Женя появится, телефон Карины записала и обещала передать.
Разговор с соперницей подарил надежду, что Женя один и сейчас как никогда нуждается в ее любви и утешении.
Глава 54
Сегодня утром Евгений проснулся в приподнятом настроении. Ему снова приснилась та, которую он называл девушкой в красном платье. Обычно она исчезала так же внезапно, как и появлялась, и он ничего не помнил, кроме удивительного ощущения радости от ее присутствия. Но на этот раз они вместе шли по берегу залитого солнцем озера. Сон растаял, но предвосхищение чего-то прекрасного, словно в детстве перед Новым годом, осталось. Солнечный луч скользнул по желтым обоям и остановился на лице. Евгений не закрывал штор, ему нравилось, когда его будил свет, наполняющий комнату. Подошел к окну и замер от восхищения. Вчера еще была оттепель, а сегодня все замерзло. Тополя перед окнами стояли окутанные сияющим хрусталем. Даже невозможно представить, какая красота ожидала его в лесу. Наскоро позавтракав, отправился на прогулку. Так торопился, что забыл прихватить хлеба для уток. Навстречу ему попалась парочка. Шаловливо толкая друг друга, они катались на ногах по обледеневшей тропинке, радостные как дети. Глядя на них, Женя вдруг пожалел, что один. Вспомнилась девушка в красном платье, которая шла с ним по берегу озера. Пришло вдруг понимание, что одиночества, казавшегося ему столь необходимым и приятным, вовсе недостаточно, чтобы ощутить всю полноту радости от хрустального леса, нужна еще одна пара глаз.
И тут вдруг день как-то померк, зимнее солнце скрылось, по небу поплыли тучи. Евгений накинул капюшон и заспешил к озеру, надеясь, что любимое место вернет утраченную гармонию. На открытом пространстве задул ветер, в лицо посыпался колючий снег. Возникла мысль спрятаться в лесу, он даже повернулся было спиной, но ангел, вцепившись в плечо, неумолимо подталкивал к мосткам, где не замерзала вода и обитали зимой утки.
* * *
Сегодня Карина не знала, куда пойдет. Вот уже несколько раз она играла в эту игру: идти, куда ведут ноги. В прошлый раз забрела в какой-то незнакомый район, даже дорогу пришлось спрашивать. На этот раз ноги привели к станции метро. Не споря с внутренним голосом, села и открыла журнал "Лед", который купила по дороге в киоске. За названиями станций не следила. Где-то в центре сделала пересадку, не утруждая себя взглядом на указатели. Что-то внутри подсказывало: все идет так, как надо. Сиди, читай и ни о чем не думай. Она уже дочитала статью об Алексее Ягудине, мастерство которого ставила в пример своим ученикам. Многие из них ходили на ледовые шоу. Карина подняла голову, народу в вагоне было полно, но она уютно устроилась в уголке. Да где же я? Поезд плавно затормозил, люди, толкая друг друга, устремились к дверям. "Станция Кузьминки", - объявил диктор. Карина вскочила с места, толпа вынесла ее из вагона. Молодая женщина прижалась к мраморному столбу. Как она здесь оказалась? Вот ведь зачиталась. Потом вспомнила, что рядом с метро есть парк, где можно погулять и решила выйти. В киоске продавали свежий хлеб, и она купила батон. Пока шла, пощипывала оказавшийся на удивление вкусный хлеб. К дому Жени подходить не стала, отправилась прямо в лес и, восхищаясь хрустальным волшебством и поскальзываясь на ледяных дорожках, пошла к озеру. Внимание Евгения привлекла маленькая женская фигурка в коричневом полушубке и коротких сапожках, кормившая уток. Стараясь не поскользнуться, Лычкин спустился вниз. Услышав его шаги, она повернулась. Евгений забыл, о чем хотел сказать. Сколько раз во сне он видел это лицо с карими раскосыми глазами. Девушка в красном платье существовала наяву. И она назвала его по имени, а потом обняла за шею. И он узнал холод ее щек и мягкие губы. А когда они, рука об руку, пошли по берегу озера, в просвете между туч показалось солнце, и хрустальный лес засверкал огнями.
Глава 55
Замерзнув, Евгений и Карина зашли в кафе у озера и с жадностью набросились на еду. Пересоленные и немного переваренные пельмени показались им самым изысканным лакомством на свете, потому что они ели их вдвоем. Говорили мало, в основном смотрели друг на друга, да иногда Евгений протягивал руку, чтобы коснуться руки любимой. Внезапно, охнув, Карина отодвинула тарелку и полезла в маленькую коричневую сумочку с бахромой. Достала оттуда крошечный диск, завернутый в бумагу, и положила перед Лычкиным.
- Теперь ты можешь вернуть все свои воспоминания.
Евгений порывисто развернул бумажный листок и долго смотрел на коричневый кружок. Потом медленно завернул его в бумагу и положил в карман.
- Откуда он у тебя?
- Кто-то прислал мне его по почте. Мне кажется, что это Щербакова, наконец, замучила совесть. Я понимаю, что это сложно, и профессор живет в Германии. Но, может быть, удастся уговорить его приехать и провести тебе эту процедуру.