Рид идет туда и садится в одно из кресел, неодобрительно наблюдая за мной. В этот момент, я хочу услышать, о чем он думает. Решив не волноваться об этом, я смотрю на отражение Дебры в зеркале. Она ловко заплетает мои волосы в сложную косу, вплетая туда золотую нить. Это выглядит просто поразительно, и когда она заканчивает, я чувствую себя богиней. Она накладывает на мое лицо немного косметики, таким образом, чтобы я светилась.
- Ну, вот и все, - говорит Дебра. - Там есть комната, в которой ты можешь переодеться.
Она достает платье из шкафа и провожает меня в ванную.
- Ок, - неуверенно говорю я, беря из ее рук красивое произведение искусства.
Платье такое нежное; оно каскадом струиться по моим рукам, доходя до пола. Я захожу в ванную и раздеваюсь, а потом осторожно шагаю в нежную паутину шелка, ощущая, как оно скользит по моему телу. Я надеялась, что смогу надеть с ним лифчик, но нет, так нет. Лиф опускается по моему животу и едва прикрывает мою грудь по бокам. Сзади платье практически отсутствует; моя спина полностью оголена, обнажая две небольшие ямочки на моей пояснице. Скрывая чуть выше мои округлости и струясь по полу длинным шлейфом. Мне нужно перекинуть шлейф через руку, если я не хочу чтобы оно волочилось по земле, но впереди длина идеальна, словно платье сшито специально для меня.
Когда Дебра видит меня в платье, то восторженно ахает.
- Ты такая красивая, - говорит она, регулируя застежку. - Мистер МакКерти только что прибыл. Он представит тебя, а потом мы сможем сделать фотографии.
- Ок, - говорю я, понимая, что мне придется выйти из ванной в этом платье, которое кажется чуть больше паутины покрывающий мое тело.
- Ты выглядишь поразительно и помни, это искусство, и кто знает, она могла бы стать частью истории одного дня, - говорит Дебра, наклоняясь ближе ко мне и кажется догадываясь, о чем я думаю.
- Это хороший способ посмотреть на все это с другой стороны, - говорю я, прежде чем сделать глубокий вдох и выйти из ванной.
Когда я выхожу из ванной, Мистер МакКинон и Рид перестают разговаривать и поворачиваются ко мне. Находясь рядом с ними, я не смотрю на мистера МакКинона, потому что очарована тлеющим взглядом Рида.
- Женевьва, ты превзошла все мои ожидания, - говорит мистер МакКинон, подходя прямо ко мне, в то время как я хотела подойти к Риду.
- Ты прекрасна. Мы должны начать. Пожалуйста, если ты встанешь здесь, я установлю оборудование в том углу, - говорит он, показывая на освещенную зону, с темным фоном, оформленную в греческом стиле.
На кушетке я сижу неподвижно, чувствуя себя не комфортно, находясь в центре внимания.
- Дебра тебе уже рассказала о теме этого портрета? - спрашивает он.
- Она упомянула богиню Персифону, - говорю я, откидываясь на спинку кушетки, жестикулируя мистеру МакКинону.
Он закидывает мои ноги на кушетку и расправляет платье таким образом, чтобы шлейф струился по полу. В таком положении я смотрю прямо в лицо Риду. Мы устанавливаем зрительный контакт, и я чувствую теплоту его взгляда. Я таю; все напряжение уходит, в этот момент находимся только мы.
Я слышу, как мистер МакКинон фотографирует меня, но единственное что я могу делать, это смотреть, как Рид наблюдает за мной.
- Ты Рид Веленгтон? - спрашивает Рида мистер МакКинон, продолжая фотографировать меня с разных углов.
- Да, сэр, - вежливо отвечает ему Рид, подходя и останавливаясь напротив освещения.
- А откуда ты знаешь нашу модель? - продолжает он, видя светскую беседу.
- Женевьева моя… подруга, - говорит Рид сексуальным голосом.
Я немного спешиваю от его формулировки.
Это почти смешно, что такой, столь совершенный как Рид, может захотеть такую как я, а еще он становится больше, чем мой парень, потому что этот термин не достаточен для того, чтобы описать то, что между нами произошло.
- Твоя подруга, верно? - спрашивает мистер МакКинон с улыбкой.
- Да, она моя, - говорит Рид, не отрывая от меня взгляда.
Его слова согревают меня, заставляя чувствовать себя нужной.
- Она почти позволила кое-кому еще сопровождать ее сюда сегодня, и я не могу не думать о том, как я был близок, чтобы пропустить и не увидеть ее такой, - говорит Рид.
- Да, это было бы прискорбно. Но будет же портрет, - уверяет его мистер МакКинон.
- Мне не терпится увидеть, как все получится, - говорит Рид.
- Как и мне, - отвечает мистер МакКинон из-за своей камеры. - Женевьева, я хочу попробовать что-то другое… другую позу. Позволь мне рассказать тебе о богине Персифоне, чтобы ты лучше поняла мою мысль.
- Представь, что ты богиня Персифона - царица подземного мира, - говорит он, отводя свою камеру и подходя ближе ко мне. - Аид, правитель подземного мира, выманил тебя из дома и твоей матери Деметры. Ты очень любишь Деметру и хочешь увидеть ее снова. Аид дает тебе гранат, чтобы накормить тебя. Ты знаешь, что если съешь гранат, то должна будешь остаться с Аидом в подземном царстве навечно. Однако, если ты не съешь фрукт, тебе придется покинуть подземный мир. Тогда тебе больше никогда не будет позволено вернуться в преисподнюю или ад. Ты заботишься как о Деметре, так и об Аиде, так что ты должна выбрать, с кем из твоих любимых ты останешься навек.
Делая шаг вперед, мистер МакКинон кладет в мою руку гранат. Мгновение я молча смотрю на него, а затем, масштаб всего сказанного ударяет в меня. Рид или Рассел. Ангел или родственная душа. Я должна выбрать, кто из них будет моим любимым не только в моей жизни, но и во всем моем существовании. Волна за волной на меня накатывает боль в чистом виде.
- Женевьева, это идеально. Ты уловила самую суть борьбы, - говорит мистер МакКинон, делая фотографии с разных ракурсов.
Я не могу сейчас посмотреть на Рида. Я не хочу, чтобы он видел мой борьбу, потому что не хочу ранить его, так же как не хочу ранить Рассела.
- Ну, ты дала мне целую палитру материала, с которым я могу теперь работать, - говорит мистер МакКинон, лучась от удовольствия. - Я думаю, что возьму фотографии, которые мы сделали в самом начале, но это будет сложный выбор.
Я не слушаю мистера МакКинона.
Я хочу убежать от света и скрыться в темном углу.
- И что же решила Персифона? Она съела фрукт? - спрашиваю я мистера МакКинона, прежде чем пойти в ванную и переодеться.
- Да, она его съела, но не полностью, а только часть, так она могла возвращаться к Аиду в подземное царство только на полгода. Среди богов редки божественные компромиссы, - мягко говорит мистер МакКерти.
Пока мы ехали на ужин в дом Рида, я притихла. После событий в студии мистера МакКинона я была раздражена.
Я хочу стереть события сегодняшнего дня и начать все заново.
Вся полученная информация начинает пожирать меня, и я чувствую, как мой мозг начинает плавиться.
Когда мы подъезжаем к дому Рида, он открывает для меня дверь и проводит в дом.
Должно быть, он позвонил Андрэ или Грету, потому что, в столовой накрыт стол для двоих, украшенный тончайшим китайским фарфором, а столовые приборы сделаны, кажется, из настоящего серебра.
Рид придерживает для меня стул во главе стола, а затем садиться сам. Я с благоговением осматриваю комнату; это не Сага, и даже не то кафе, куда я хожу с дядей Джимом.
Через некоторое время после того как мы сели, в столовую заходит Андрэ, управляющий персоналом Рида, и несет две порции.
- Пахнет просто восхитительно, Андрэ, - говорю я, вдыхая аромат.
- Спасибо.
- Очень приятно встречать гостей. Я надеюсь, вы наслаждаетесь, - говорит Андрэ, а затем разворачивается и покидает столовую.
- Ты ешь каждую ночь? Я имею в виду в этой комнате, - задумчиво спрашиваю я Рида, пока ем рыбу, которая просто тает во рту.
- Почему именно каждую ночь? - спрашивает он, будто оценивая мой вопрос.
- Ничего… Просто… - говорю я, но замолкаю, когда перед глазами встает картина того, как Рид ужинает один в этой большой комнате.
Как это, должно быть, одиноко, никогда ни с кем не делить события своей жизни, но опять же, это может быть его идеей и частью плана, чтобы притворятся человеком.
- Просто что? - с любопытством спрашивает он.
- Ну, это так официально. Я чувствую, будто в любую минуту могут прийти твои родители и устроить нам разнос за использование китайским фарфором, - прямо говорю я. Рид смеется над моим комментарием.
- А Андрэ знает о тебе… Я имею в виду… ну, ты знаешь… что ты особенный?
- Нет, но я уверен, что он видел некоторые вещи, которые заставили его задуматься обо мне, но я не думаю, что он знает мой секрет.
Я стараюсь не держать штат слишком долго, так как люди могут заметить, - говорит он.
- Когда мне придется их отпустить, я выплачу им хорошую компенсацию, - добавляет он, наполняя мой бокал вином.
Некоторое время мы ели в тишине.
Я чувствую себя неловко, потому что не знаю, какой предмет из столового серебра я должна использовать, так как передо мной лежат три вилки, и хотя еда очень вкусная, я не могу насладиться ей.
- Ок, Рид, поехали, - говорю я, вставая со своего места взяв тарелку и бокал.
- Куда мы идем? - удивленно спрашивает Рид, но встает из-за стола вместе со мной.
- У тебя есть кухня, не так ли? - отвечаю я, забирая одну вилку и нож из лежащего прибора.
- Да, в этом доме есть кухня, - озадачено отвечает он.
- Ну, тогда идем на кухню. Я последую за тобой, пока ты не нарисовал карту, - с улыбкой говорю ему я.
Мне нужно между нами меньше официальности, а в столовой я не могу этого сделать.
Рид заинтригован, однако, он берет свою тарелку и ведет меня из столовой на кухню.
Кухня Рида была самой красивой из всех, которую я когда-либо видела. В ней были гладкие деревянные шкафы со встроенной техникой, и тебе еще нужно догадаться, где находится холодильник. Гранитные поверхности поблескивали в свете встроенного освещения, а прямо перед большим камином стоит большой деревянный стол. Камин не горит, но даже без огня романтично.
Пока Рид отодвигает для меня стул, я ставлю тарелку на стол рядом с его.
- Так лучше? - спрашивает он, когда я сажусь.
- Намного. Спасибо тебе, - с улыбкой говорю ему я. - Здесь лучше. Более интимно и уютно, более лично.
- Я никогда ни ел здесь. Это приятно, - комментирует он, оглядываясь вокруг и осматривая обстановку.
- Ты никогда не ел здесь? Ты загадочен Рид, - в изумлении говорю я. - Я пытаюсь выяснить, что ты тут делаешь.
- Я тебе уже сказал, что я здесь делаю, - отвечает он, снова берет вилку и продолжает есть.
- Я не имею в виду очевидные вещи. Или это битва? В любом случае, почему ты в Крествуде? Вряд ли это логово демонов, - говорю я.
- Это не так, и именно поэтому я здесь. Я не люблю сталкиваться с ними, когда я не готов к борьбе. Вот почему я выбрал Крествуд. Здесь не хватает, как ты сказала, логова демонов? - с улыбкой спрашивает он.
- Нет, Крествуд не место скопления падших, - серьезно говорит он.
- Что делает его святилищем, Эви. Если ты хочешь избежать их, ты находишь место как это. Я хочу избежать их, когда я не охочусь за ними, поэтому мне не обязательно постоянно быть бдительным.
- Почему небесные ангелы приходят в Крествуд? Я имею в виду, думаю, что Падшие ангелы могли бы вербовать новичков в школе, - говорю я.
- Падшие могут вербовать в большинстве школ, но Крествуд - это другое. В этом городе практически нет ночной жизни, поэтому здесь практически нечем заняться кроме учебы. Это не очень способствует греху. Откровенно говоря, здесь довольно скучно, - улыбается он.
- Здесь не скучно, - недоверчиво говорю я, подумав о нескольких прошедших днях.
- Не скучно вокруг тебя, - с усмешкой поправляет Рид.
- Так что, когда ты ищешь демона, прошу прощения за банальную терминологию, охотишься на демонов, куда ты идешь? - спрашиваю я.
Когда я произношу это вслух, вопрос кажется таким нелепым.
- Падших притягивают тюрьмы, находящиеся в паре городов в Джексоне. Они наслаждаются страданиями, - объясняет Рид.
- Они наблюдают за мучениями человеческой души, а некоторые заключенные уже имеют тягу к злу.
- В самом деле? Так что, страдания, происходящие в тюрьме, притягивают их как приманка, и ты отправляешь их обратно в ад… ммм, пропасть, так что ли? - спрашиваю я.
- Некоторые попадают обратно в Шеол, другие нет, - небрежно говорит он.
- Что ты имеешь в виду под "кого-то нет"? - в недоумении спрашиваю я.
- Я имею в виду, некоторые падшие перестают ими быть, - говорит он.
- Так как у ангелов нет души, у них нет ни единого шанса спастись. Падших больше никогда не пустят в рай. Но если они выживают, теоретически они могут вернуться в Шеол.
Я стараюсь не допустить этого.
- Это могло случиться и с тобой? - в страхе спрашиваю я. - Может ли один из падших убить тебя?
- Со мной этого не случиться. Я чертовски хорош в своем деле, - уверенно говорит Рид. - Я преуспеваю, потому что я знаю себя и знаю своего врага.
- Но это возможно? - упрямо спрашиваю я, ожидая его ответа.
- Женевьева, так как я встретил тебя, я начинаю верить, что все возможно, и теперь, у меня больше стимулов, чтобы продолжать сохранять преимущества, - мягко говорит Рид.
На мгновение, я чувствую себя выбитой из колеи, из-за того, что могу потерять Рида.
Как бы я существовала, если бы знала, что никогда не увижу его снова? Меня бросает в дрожь, и должно быть этот страх отражается у меня на лице, потому что Рид хмурится и спрашивает:
- Что случилось, Эви?
- Я не хочу, чтобы ты был солдатом. Ты можешь заниматься чем-то еще? - мягко спрашиваю его я.
Глаза Рида расширяются.
- Почему? - удивленно спрашивает он.
- Потому что, я уверена, что ты очень хорош в том, что делаешь, но, кажется, там есть что-то еще, и это что-то плохое, и я не могу - не знаю как прожить вечность страдая, - озабоченно говорю я, глядя на свою тарелку.
Взгляд Рида смягчается.
- Эви, я не знаю, стоит ли обижаться на то, что ты считаешь, что я так слаб, что позволю себе оказаться на их месте, или буду рад, что ты будешь скорбеть по мне, - с улыбкой отвечает он.
- Просто мне кажется, что вечность, будет очень скучна без тебя, - говорю я с улыбкой в голосе, играя с тем, что осталось на моей тарелке.
- Но ты знаешь, возможно, это и не так плохо, не иметь рядом того, кто любит мной командовать. Держу пари, что, в конечном счете, тебя это все равно бы вывело из себя, - заканчиваю я, насупившись.
- Что ты хочешь, чтобы я сделал? - спрашивает он с весельем в глазах.
- Уйди, или для кого-то вроде тебя, не действует пенсионный возраст? Я имею в виду, ты, вроде, даже старше гор. Это может быть время для того, чтобы повеселиться или например начать играть в гольф, или что-то вроде того, - взволнованно говорю я. - Чем ты увлекаешься? Давай посмотрим, сможем ли мы найти для тебя занятие, - добавляю я, скрещивая руки на груди.
- Я не могу этого сделать. У меня есть цель. Я был послан сюда, чтобы выполнить эту работу, и я сделаю это, - спокойно, но настойчиво говорит он.
- Тогда я тоже могу быть охотником. Ты можешь научить меня быть солдатом, и я помогу тебе, - отвечаю я.
Если он намерен подвергнуть себя опасности, тогда я пойду с ним и попытаюсь сделать так, чтобы он вернулся ко мне.
- Нет, - категорически говорит он, и я могу сказать, что говоря это, он хочет закончить разговор.
- Почему нет? - ощетинилась я.
- Для тебя это тоже слишком рискованно, - терпеливо говорит он.
Я выгнула бровь.
- Это сейчас, но что будет, когда я начну - меняться - развиваться, что я должна буду делать? - бросаю я вызов своей логике.
- Нет, - упорно говорит он.
- Рид, если ты можешь рисковать, то и я тоже, - спокойно говорю я.
Затем он встает и тянется за моим стулом, подвигая его вместе со мной.
Он поворачивает его так, что мы сталкиваемся друг с другом, затем опускается так, что оказывается на уровне мох глаз.
- Ты слишком молода, для того, чтобы понять то, что ты просишь меня сделать. Ты еще не видела уровень насилия, который необходим для победы над врагом. Ты так невинна; для меня сложно даже сказать, то, что я должен тебе сказать, чтобы помочь тебе понять, кто ты - что с тобой происходит. Для меня становится все труднее и труднее, чтобы не настоять на том, чтобы ты переехала сюда и осталась со мной, но это будет представлять для тебя некоторую опасность, - говорит он, и я достаточно умна, для того, чтобы понять, что он говорит о себе, учитывая наше влечение друг к другу.
- Моя потребность в позиционном преимуществе должно быть взвешенно с обстоятельствами твоего притяжения, - продолжает Рид.
- Так что мы должны обсудить некоторые правила, чтобы помочь тебе.
- Правила? - отвечаю я, сморщив нос.
- Это звучит паршиво. Я бы предпочла говорить о чем-нибудь другом, - говорю я, наклонившись вперед и обняв его за шею. Я прислоняюсь своим лбом к его.
- Эви, ты не понимаешь, что ты делаешь со мной, - стонет он, словно от боли. Он закрывает глаза и встает, поднимая меня со стула вместе с собой. Мои руки все еще обнимают его, а тело прижимает крепче. Он наклоняет голову и легонько целует чувствительное местечко за моим ухом.
Сказать, что это мне нравится, значит, ничего не сказать.
Его руки обвивают мою талию, а пальцы ласкают обнаженный участок кожи, там, где задралась моя кофта.
Я хотела большего, но теперь была моя очередь стонать, когда Рид мягко, но настойчиво разрывает наши объятия.
- Что я говорил? - спрашивает он.
- Я не знаю, давай не будем беспокоиться об этом сейчас, - отвечаю я, смотря на его его широкую грудь и играя с пуговицами на воротнике его рубашки.
- Эви, - небрежно говорит он.
- Рид, - выдыхаю я
- Ты не помогаешь мне, - ворчит он.
- Я знаю, - говорю я, положив голову ему на грудь.
- Правильно, - твердо говорит он.
- Прекрасно, - говорю я, отступая от него.
- Ты можешь говорить мне, что ты думаешь, но это не значит, что я на что-нибудь соглашусь.
- Эви, это для твоей же защиты, - нежно говорит он мне.
- Посмотрим. Что ты имеешь в виду? - спрашиваю я.
- Я хочу знать, если ты захочешь покинуть Крествуд, по любой причине, даже если это будет один из соседних городов. Держись подальше от баров и закусочных, - сурово говорит он.
- Не ходи без меня в Seven-Eleven, не влипай в опасности, - мягко заканчивает он.
- Последнее не совсем ясно, - отвечаю я.
- Женевьева, - вздыхает Рид на мое возражение.
Мои губы трогает небольшая улыбка.
- Что? Это не ясно, а когда, как правило, что-то не ясно, это может быть сломано, - говорю я.
- Позволь мне резюмировать: Если я захочу уехать из города, мне нужно посоветоваться с тобой, в одиночку не ходить в Seven-Eleven, - говорю я, загибая пальцы.
- Никаких опасностей, - напоминает он мне.
- Ладно, не бегать с ножницами, - с улыбкой говорю я, добавляя еще один палец.
- Женевьева, ты должна относиться к этому серьезно, - властно говорит Рид, сузив глаза.
- Я пытаюсь Рид, просто я была воспитана, чтобы быть независимой.