- Достаточно, - отрезала девушка.
- Достаточно для чего? Чтобы не испугаться и не убежать?
Катя упрямо отвернулась, не желая отвечать. Ей хотелось разозлиться, ощутить огненный шар, прокручивающийся в животе. Однако тот, как нарочно, не торопился.
Молчание затянулось, мальчишка смотрел на нее ледяными глазами Лайонела, и она не выдержала:
- И что же я должна узнать, по-твоему?
- Все. - Златокудрый вынул из ножен меч и метнул его в воду. Оружие вошло в реку по рукоять, и гладкая поверхность осветилась золотом. В ней закишели силуэты, поднимающиеся со дна. А потом, точно на сотне экранов зажглись картинки - на каждой из них был Лайонел.
Катя застыла, вцепившись в перила ограды.
Перед ней расстелилась река жизни, состоящая из миллионов осколков, в которых отразился каждый миг существования того, кого она так беззаветно любила.
Перед ней предстал Лайонел и его бесчисленные женщины. Со многими он был отвратительно груб, но они продолжали слетаться к нему, как мотыльки на свет. Обласканный со всех сторон миллионами рук: женских, мужских, детских - он улыбался своим победам, и лед в глазах, точно бритва, заострялся с каждым томным вздохом любовниц, с каждым криком жертв. Казалось, он просто идет и убивает одного человека за другим, убивает зверей и птиц, вампиров, уничтожает все живое. Сменялись века, дорогие костюмы и города. Неизменным оставался лишь обладатель ледяных глаз, всегда идеально прекрасный и ко всему безразличный.
За какой-то ничтожный миг, пока смотрела в воду, она увидела столько жестокости, ненависти, издевательств, грубости, насилия и смертей, что, закрыв глаза, не увидела благословенной черноты - вместо нее была кровь.
Катя долго стояла с закрытыми глазами, а когда в голове тихо и нежно зазвучал "Свадебный марш" Джонатана Кэйна, открыла их. Река уже приняла свой прежний вид, а на набережной никого не было.
Девушка бежала до дома не останавливаясь. Только войдя в темную прихожую с облупившимися стенами и ржавыми крючками, позволила себе опереться о дверь. Увиденное привело в смятение, как будто надорвало сердце и вывернуло его наизнанку.
На одном из вздохов она глотнула морозно-свежий холодный аромат, и, прежде чем перед ней появился хозяин этого запаха, ее охватил ужас. Лайонел в какую-то долю секунды оказался рядом, протянул руку к ее лицу, и Катя в страхе дернулась, зажмуриваясь.
Прикосновение оказалось не грубым, он нежно погладил ее по щеке.
- Где ты была? - но этот обманчиво-мягкий голос не смог ввести в заблуждение. Лайонел был зол.
- Гуляла, - пробормотала Катя, осторожно отнимая его ладонь от своего лица.
Он крепко сжал ее пальцы, его слова прозвучали обвиняющее:
- Почему ты дрожишь?
Она попыталась отнять у него свою руку - не вышло.
- Я просто немного расстроена. Ерунда.
Молодо человек задумчиво оглядел ее платье, затем просунул одну руку ей за спину, стал расшнуровывать корсет, другой провел по шее, спускаясь к груди.
Катя вжалась в дверь, взмолившись:
- Пожалуйста, не надо…
Он остановился.
- Хочешь отказать мне?
- Я… - голос ее дрогнул, - я просто не хочу… прости.
- Не важно.
Девушка вскинула голову, уверенная, что он все равно намерен добиться своего. Но Лайонел развернулся, чтобы уйти.
- Прости, - повторила она, - не уходи.
Он холодно взглянул на нее и, сказав: "У меня есть дела", - покинул прихожую.
Катя притронулась к шее, где сохранилось тепло от его прикосновения, - сердце легонько сжалось. Кем бы ни был тот мальчик с ледяными глазами, своего он добился. С какой целью кому-то захотелось показать ей нелицеприятную сторону ее возлюбленного? Сторону, которую он сам не хотел показывать, чтобы не шокировать и не оттолкнуть.
На днях же говорила: "Нас хотят разлучить", - и вот сама делала первые несмелые шаги к ссоре.
Девушка присела на корточки, обхватив колени. На запястье упала обжигающая капля. За ней еще и еще, глаза горели огнем.
- Хватит плакать, - услышала она над собой.
Катя вытерла щеки, подняв голову. Лайонел стоял над ней, хмурый, но совсем не злой.
Она подала ему руку, он взял, легонько ее пожал, затем присел рядом на корочки.
- Что случилось?
Девушка набрала в легкие воздуха, чтобы выпалить: как устала, как ей больно от увиденного, как ей хочется чего-то, чего сама не понимает.
- Ты обижаешься из-за Киры? Думаешь, я проявил излишнюю резкость? - спросил он.
В этот миг перед глазами пронеслись все его злодеяния, у нее вырвался из груди нервный смех. Что значила та резкость по сравнению с тем, на что он был способен? Какой нереальной силой воли обладал, если сдерживал все свои желания, привычки? И вместо того чтобы жестоко надругаться и убить, лишь проявлял резкость на словах.
- Прости, - выдохнула Катя. Глаза вновь заполонило пеленой слез.
- Уж лучше смейся. - Он поднял ее на ноги и прижал к себе.
Она уткнулась ему в шею, прошептав:
- Я умру, не вынесу, если ты разлюбишь меня.
Играла "Песнь индийского гостя" Римского-Корсакова из оперы "Садко" - сладкая, ласково-обманчивая, глубокая и таинственная.
Лайонел погладил девушку по голове и прижался губами к виску.
- Иногда одной любви недостаточно, чтобы двое могли быть вместе.
Она потерлась макушкой о его подбородок.
- Неужели ты не понимаешь - мне хочется услышать от тебя совсем другое!
- Заверения в вечной любви может позволить себе лишь Бог. Помнится, тебе не нравились мои игры в Бога!
Катя вздохнула.
- Временами не грех и сыграть!
- Сыграем в твою игру о вечной любви после моей? - предложил он, выкладывая дорожку из поцелуев у нее на шее.
Девушка неопределенно хмыкнула.
- Почему-то все твои игры заканчиваются у меня в… м-м-м…
Золотистые кончики ресниц дрогнули точно в усмешке.
- Если хочешь, чтобы мужчина играл с тобой в любовь, поиграй с ним в секс.
Возле собора в форме латинского креста в огромном окне левой колоннады, откуда открывался вид на Невский проспект, канал Грибоедова и Спас на Крови, стояло шесть мотоциклов.
Среди байкеров в черных кожаных куртках Бесс была единственной девушкой. Казанский собор, облицованный темным пужожским камнем, величественно устремлялся в темнеющее небо - навстречу сумеркам.
Друзья курили, перекидывались отрывистыми фразами о предстоящей гонке.
Максан пульнул хабарик в стоящую неподалеку урну и, нахлобучивая на лысую голову шлем, заметил:
- Ждем еще пять минут этого урода и валим. Организаторы ждать не будут, сегодня касса в пол-ляма. - Он обвел всех взглядом. - Команды со всего города будут.
- Лизо! - окликнул друг.
Девушка перевела на него задумчивый взгляд и вытащила из уха наушник.
- Ну?
- Не спи, - разозлился Максан. - Ты и гоняться сегодня вот так собираешься в полудреме? Тогда уж лучше катись домой.
- Успокойся. - Она кивнула на подъезжающего мотоциклиста: - Все в сборе.
Максан накинулся на прибывшего, бешено жестикулируя, тем самым говоря опоздавшему, какой тот идиот.
Наконец друг успокоился и дал всем отмашку. Один за другим парни на мотоциклах проезжали вдоль колонн и исчезали за собором.
Бесс уж надела шлем и завела байк, как вдруг кто-то схватился за ее руль.
- Что за… - она не договорила.
Молодой человек в длинном черном пальто бесцеремонно постучал ей в стекло шлема, точно в дверь, и насмешливо спросил:
- Есть кто дома?
Девушка увидела, что Максан машет ей рукой, пытаясь поторопить.
Тогда она сняла шлем и крикнула:
- Я вас догоню! - Затем сердито уставилась на молодого человека с хрустально чистыми глазами и светлыми волосами.
- Че те надо?
Тот поморщился, глядя на нее как будто от неприязни. После схватил за локоть, поднял с мотоцикла и уведомил:
- Прогуляемся.
- А ну отпусти! - толкнула его Бесс. Но ей даже на миллиметр сдвинуть его не удалось. Зато он нарочно до боли сжал ее руку.
- В твоих интересах вести себя так, словно мы старые хорошие друзья. - И он улыбнулся, расправив складки на ее куртке, которые образовались от его хватки.
Девушка прищурила пышущие гневом синие глаза.
- Да неужели?! А не пойти ли тебе в задницу?
- Непременно. Сразу после того, как замолим твои грехи, - и он потащил ее к входу в собор.
- Вампир хочет сходить в церковь? - потрясенно уточнила она.
Он дернул ее за собой, заставляя идти быстрее.
Наушники выпали из ушей и повисли на шее, из них бодро донеслось: "Я когтями разрываю ночью свежую могилу, я кулаком ломаю гроб и съедаю труп, подобно крокодилу, я торчу и наслаждаюсь эксгумированным трупом, я впиваюсь в тело трупа своим старым острым зубом…".
Светлоглазый хищно глянул на нее, обронив:
- Какая прелесть. Идеальная подружка для вампира.
Они поднялись по лестнице, и у самых дверей Бесс уперлась.
- Зачем это все?
- А что, у тебя какие-то сложности с религией?
Девушка пожала плечами.
- "Религии - все до одной - нелепы: их мораль рассчитана на детей, их обещания эгоистичны и чудовищно глупы". Никогда не была в церкви.
Он задумчиво наклонил голову, распахнул дверь, широким жестом пригласив:
- Прошу в Дом Божий. - И брезгливо прошипел: - И выключи эту безобразную музыку, иначе Бог может подумать, что у меня тоже нет вкуса.
- О, поверь, Богу будет о чем подумать, глядя на тебя, и помимо твоего вкуса.
- Я жду, - напомнил вампир, указывая глазами на дверной проем.
Девушка втянула в себя запах свечей, смешанный с холодным ароматом зимы, и медленно переступила порог. Ощутив толчок в спину, она двинулась к следующей двери. Движения давались ей тяжело, как будто ступни налились свинцом. Сердце забилось до странного медленно и гулко.
Молодой человек открыл перед ней следующую дверь, и хлынувший из нее желтовато-оранжевый свет на миг ослепил девушку. От удушливого зловония ладана стало нечем дышать.
Провожатый буквально втолкнул ее в огромный зал. Свет мигнул, и множество зажженных свеч враз потухли. Слева стояла касса, справа - лоток с образами, свечами, календариками. Пожилая женщина шагнула к девушке, но вампир взмахом руки остановил ее - и та застыла на месте.
- Кажется, тебе сюда нельзя, - выдохнула Бесс, потрясенно взирая на тонкие свечки с черными фитильками, еще секундой ранее пылавшие огнем.
Вампир чуть приподнял бровь, и было неясно, согласен он или нет.
- Мне нечем дышать, - известила девушка, отступая назад к двери.
- А ты задержи дыхание, - порекомендовал светлоглазый наглец и, ухватив ее за локоть, повел на середину зала под купол, поддерживаемый четырьмя мощными пилонами.
Убранство собора изобиловало позолотой. Три его нефа разделяли колоннады из двух рядов, высеченные из розового финляндского гранита. Пол покрывала мраморная мозаика.
Бесс осторожно огляделась, медленно втягивая тягучий, тяжелый воздух, и старалась как можно ближе держаться к вампиру. Морозный аромат, исходивший от него, казалось, не давал ей задохнуться в здешнем горячем воздухе. Ноздри обжигало, горло сдавило, точно удавкой, и лишь холод бледных глаз остужал пламя, охватившее все ее тело.
- Ну как? - поинтересовался Лайонел, отпуская ее.
Девушка схватила его за рукав пальто.
- Здесь всегда так?
Смотря что ты имеешь в виду под словом "так".
- Жарко, - выдохнула она.
- Не чувствую.
Он взял возле иконы свечку, зажег взглядом и подал девушке. Та осторожно приняла ее. Огонь потух, и тонкий парафин начал плавиться прямо у нее в руке.
- Черт возьми, что это?! - отшвырнула от себя свечку Бесс. И не дожидаясь ответа, бросилась к выходу из собора. Выскочила на улицу и жадно глотнула вечерний прохладный воздух. С минуту стояла, просто дышала, пока по спине не прошел озноб и ее не затрясло.
В кармане запиликал сотовый, она вынула его трясущейся рукой и, увидев на экране мигающее имя "Максан", ответила:
- Я скоро буду!
- Не так скоро, как тебе кажется, - по лестнице спустился светлоглазый.
- Отвали, - прошипела Бесс и зашагала вдоль колоннады туда, где остался ее мотоцикл.
Лайонел неспешно последовал за ней, и ухмылка на его потрясающе прекрасном лице девушке совсем не понравилась. Уже через пару секунд значение ее стало ясно. Байка не было на месте.
Девушка смачно выругалась.
- У меня еще есть к тебе вопросы, - сказал вампир.
Бесс яростно развернулась и съездила ему по лицу. От звона пощечины у нее самой заложило уши, а тому хоть бы что, только глаза стали страшными-страшными и какими-то прозрачно-бесконечными.
Девушка сложила руки на груди.
- Вопросы, говоришь?
Лайонел провел белоснежными зубами по нижней губе, в голосе его прозвучали хрустально-нежные нотки:
- Если я ударю тебя в ответ, ты уже не поднимешься.
Она беззлобно фыркнула.
- Полагаю, хотел бы ударить - уже бы это сделал. Не будем терять время. Задавай свои гребаные вопросы. Мне еще мотоцикл искать по твоей милости!
- Мотоцикл в паре кварталов отсюда, - он указал вдоль канала Грибоедова, обозначая их путь. - Меня интересует несколько моментов из твоего детства.
- Чудно, - проронила она, следуя за ним, - будет еще здорово, если ты как-нибудь сократишь эти свои характерные паузы между словами.
* * *
Он шел мимо Поцелуева моста, когда увидел ее. Она стояла у самых перил, придерживаясь за них, как будто боялась упасть. На ней были невысокие белые сапожки, узкие черные брюки и тонкая серо-белая куртка. Длинные рыжие волосы, рассыпанные по плечам, отливали огнем в электрическом свете фонарей, светящих вдоль набережной.
Вильям остановился, но Катя его не заметила. Она с кем-то негромко разговаривала:
- Я больше не хочу смотреть! - После короткой паузы: - И вовсе не для этого я пришла! Благодарю, насмотрелась в прошлый раз! Теперь хочу понять, кто же ты! - Девушка злилась и, сама не замечая, повышала голос: - Глупости! Ты - не он! Кто тебя прислал? Ты моя иллюзия?
Вильям нерешительно покашлял, пытаясь выдать свое присутствие. Катя резко обернулась, глаза ее от удивления расширились.
- Что ты тут делаешь?
- Хотел о том же спросить у тебя, - приближаясь, улыбнулся молодой человек.
Она осторожно посмотрела в сторону, куда смотрела ранее, и невнятно пробормотала:
- Я… да так…
- Ты с кем-то говорила?
- Нет, - поспешно ответила Катя, тряхнув копной волос. - Репетировала речь, ничего особенного. - Не очень верилось, но настаивать на откровенности он не стал. Да и она быстро сменила тему: - Ну а ты куда?
- Тут неподалеку лавка Даримы - слепой предсказательницы. Хочу зайти. - Он вынул из кармана куртки мяч и подкинул на ладони. - Есть вопросы.
Катя подалась к нему.
- А можно и мне пойти? Что, если она и мне даст что-нибудь или предскажет?
Молодой человек пожал плечами.
- Пошли.
Меньше всего он ожидал встретить именно ее. Несколько часов назад он видел Катю в кабинете брата, откуда доносился ее веселый смех. Думал, после те пойдут на вечер, который устраивала сегодня Анжелика Тьеполо в своей городской квартире - только для самых близких.
Больше всего интересовало: если девушка тут одна, то где Лайонел?
Вильям покосился на свою спутницу, и она сама ответила на незаданный вопрос:
- Сказал, что у него какие-то дела.
- Понятно, - кивнул Вильям, - бывает.
Разговор не клеился, и, поняв это, оба умолкли. Они шли по улице Глинки, любуясь видом на Никольский собор в стиле елизаветинского барокко - белоснежно-голубой, с позолоченными куполами. В окружении деревьев с пышной желтой кроной он походил на сказочный ледяной дворец.
Поворачивая на проспект Римского-Корсакова, Вильям заметил на лице Кати мимолетную улыбку. И внутри его легонько ужалила ревность - девушка конечно же думала о Лайонеле.
На углу четырехэтажного розового дома молодой человек остановился перед лесенкой, ведущей к стеклянной двери с вывеской "Сувениры".
В витринах - трех окошках с затемненными стеклами - стояли всевозможные статуэтки, картины, куклы, блестящие сабли, глиняные игрушки, расписные тарелки.
- Это магазин? - изумилась Катя.
Вильям толкнул дверь, звякнул колокольчик. Худая бледнолицая девушка за прилавком при появлении гостей поднялась с места.
- Нам к Дариме, - отрывисто произнес Вильям.
- Я передам. - Девушка исчезла за небольшой узкой дверцей, украшенной бисерной шторой.
Катя подошла к прилавку и взяла брелок с видом Казанского собора.
- А тут все вещи особенные? И каждый человек может их купить?
- Я не уверен, - честно создался Вильям. - Дарима выходит лично к гостю очень редко. Но если она передает какой-то предмет - это предсказание. В "Питерском Зазеркалье" Давыдов пару лет назад напечатал большую статью о людях, которым Дарима лично продавала сувениры с предсказаниями. Там описывались пять историй. Один мужчина, заядлый моряк, пришел купить модель старинного фрегата. Между делом сказал, что вскоре везет жену на Карибские острова на лайнере. И тогда в зал, - Вильям обвел рукой помещение магазина, ·- вышла сама Дарима, взяла с полки модель самолета, подошла к мужчине и дала ему, а корабль забрала и сломала мачту. Спустя пару недель круизный лайнер затонул в районе Карибских островов. А тот мужчина, как потом стало известно, полетел самолетом и благополучно вернулся домой с женой.
Пришла молоденькая продавщица и протянула руку с чем-то в кулаке.
Вильям подставил ладонь, но та покачала головой и кивнула на Катю.
- Для вас.
Катя взяла маленький деревянный крестик на серебряной цепочке и недоуменно вскинула брови.
- Почему мне?
Вильям взял у нее вещицу и пояснил:
- Крест из тиса считается оберегом от дьявола.
- Дьявола?! - потрясенно выдохнула девушка.
Они выжидающе уставились на продавщицу за объяснениями.
- Дарима велит носить.
Молодой человек вернул крестик Кате и возмущенно воскликнул:
- А мне что делать? Она не сказала?
- Нет. - Продавщица вернулась за прилавок.
Катя нерешительно шагнула к выходу, но Вильям удержал ее, заявив:
- Я хочу видеть Дариму!
Продавщица вздохнула.
- Она никого не принимает.
Молодой человек вынул из кармана мяч.
- Она передала мне это, и я… - Он умолк, решительно обошел прилавок и, откинув мелодично зазвеневшую бисерную шторку, ворвался в хозяйственное помещение. Катя двинулась следом.
Пройдя по складу, они вошли в небольшую каморку, где и обнаружили молодую женщину с зачесанными назад русыми волосами, посеребренными седыми прядями.
Ее глаза были почти белыми с удлиненными, как у кошки, черными зрачками.
Бледная-бледная голубая радужка настолько выцвела, что сливалась с белком глаза.
Предсказательница сидела в углу перед мольбертом, держа в руках кисть и краски. Неподалеку стоял столик, заваленный самодельными, расписанными вручную сувенирами. В каморке тускло горел настенный светильник с абажуром, обшитым тканью.