– Я не знала, что английские ведьмы настолько могущественны.
– Вы сомневаетесь в силе колдовства? Но ведь вы родились во Франции, и вам, я думаю, известна история с тамплиерами?
– Вы имеете в виду тот самый злосчастный монашеский орден?
– Да, леди. Всякому известно, что тамплиеры были колдунами. К счастью, Филиппу IV удалось истребить их. Но последователи тамплиеров куда осторожнее своих предшественников. Они неуловимы, их не распознать, ибо они сами узнают друг друга лишь по секретным эмблемам и знакам. Эти люди говорят, что они служат дьяволу якобы для блага всех людей. Ага, вот и преступницы,– закончил лорд Солсбери, указывая на три телеги, выезжавшие на площадь.
Толпа встретила процессию напряженной тишиной. Все боязливо смотрели на трех худых босоногих женщин, которым дьявол даровал такую необычайную силу и могущество.
– Папа, а почему у старой тети на шее веревка? – вдруг прозвучал над площадью звонкий детский голосок.
– Так надо,– ответил отец сурово.
Но малыша не устроил этот ответ. Он заерзал на отцовской шее и, наконец, опять спросил:
– А почему они в белых рубахах?
– Так надо! – ответил отец, уже начиная злиться.
Малыш прикусил язык, опасаясь родительского гнева, но любопытство так сильно мучило его, что он решил спросить в третий раз:
– А почему они босые?
– Да замолчишь ты в конце концов? – взорвался отец.– Вот посмотрят ведьмы на тебя и превратишься в паука!
У малыша, испуганного таким предсказанием, тут же исчезло желание задавать вопросы. Теперь он тихонько сидел на отцовских плечах и с ужасом вглядывался в лица трех изможденных женщин.
Солдаты помогли осужденным выбраться из телег и повели их на место казни. Одна из ведьм была еще совсем юной девушкой. Она была так измучена, что не могла идти сама,– стражники поддерживали ее под руки. Вторая – женщина лет сорока, с красивым, но скорбным лицом, была матерью первой ведьмы. А третья – та вовсе была старухой. Ее седые космы зловеще развевались на ветру, запавшие черные глаза с укором смотрели на зевак. Когда самая молодая ведьма увидела вязанки хвороста, приготовленные для костров, она упала на колени и отчаянно запричитала:
– Пощадите, пощадите! Ведь мы ни в чем не виноваты!
– Замолчи, ведьма! – прикрикнул на нее один из сопровождавших солдат, после чего девушку вновь грубо подхватили под руки и потащили к приготовленным кострам.
Лицо старухи исказилось от боли и ненависти. Она обернулась к балкону, где сидел король и захохотала, обнажив желтые редкие зубы.
– Яков Стюарт, эти злодеяния не прибавят тебе ни силы, ни могущества, ни здоровья! Будь проклят ты, губящий мою неповинную дочь и дочь моей дочери! Будь проклят каждый, посылающий невинных на костер!
Стражники тут же набросились на старуху. Они повалили ее на землю и силой принялись запихивать ей в рот кляп. Несчастная стонала и не пыталась сопротивляться, но все же один из удальцов ударил ведьму с размаху по лицу.
– Зачем, Робин? Ты же ей зубы выбил…– Молодой стражник осуждающе смотрел на своего товарища.
– А для чего ей теперь зубы-то? Обедать ей уже не придется! – оскалился Робин.
Старуха продолжала извиваться и жалобно скулить. Когда солдаты подняли ее с мостовой, все увидели, как белая тряпка, торчащая изо рта жертвы, приобретает красный цвет.
– Ведьма, ведьма! Она пила кровь наших младенцев! – послышались вопли в толпе.
– На костер ее! Сжечь ведьму!
– Сжечь!!!
В осужденных полетели камни. Матери молоденькой девушки разбили голову, но она не издала ни звука, а лишь прижала к ране ладонь. Алая кровь струилась по ее пальцам, пачкая грубую белую рубаху.
– Сжечь ведьму! Сжечь!…
Солдаты пытались сдерживать бушующую толпу, но несколько смельчаков все же прорвались к обреченным и схватили младшую за волосы. Их тут же принялись оттаскивать, но нарушители порядка не выпускали из рук волосы отчаянно кричавшей девушки, которую тянули назад два дюжих солдата.
– Кричит…– злобно прошептала одна из цыганок.
– Неужели ведьме может быть больно? – наивно спросила молоденькая молочница.
Наконец ретивых протестантов удалось оторвать от несчастной. Они тут же принялись сбывать с рук отвоеванные трофеи.
– Кому нужны волосы ведьмы!? Покупайте волосы ведьмы! Они приносят счастье!
Но капитан Стоун, подоспевший на помощь своим солдатам, ударил одного из продавцов рукояткой шпаги и заставил его замолчать.
– Завтра торговать будешь… Сегодня не базарный день!
Пока женщин привязывали к столбам, под которыми были уложены дрова и солома, какой-то хилый человечек принялся читать приговор. Его слабенький голосок почти нельзя было услышать из-за возни, поднятой в первых рядах зрителей.
– Теперь ведьмы должны покаяться,– сообщила одна из крестьянок своей подруге.
– Откуда ты знаешь?
– Да я уже много раз видела, как сжигают колдунов,– с гордостью ответила крестьянка.
Первой слова покаяния должна была произнести старуха, глаза которой пылали мрачным огнем ненависти. Но ревностные служители правосудия, посовещавшись между собой, решили, что опасно предоставлять слово ведьме, осмелившейся проклинать короля, и зрителям объявили, что старуха лишается последнего слова.
В толпе прокатился ропот разочарования, но тут же смолк. Все внимали чистому и звонкому голосу самой молодой ведьмы. Девушка не переставала всхлипывать и временами путала слова.
– Если волосы ведьмы и впрямь приносят счастье, зачем же тогда колдуний сжигать вместе с волосами?– выразила недоумение женщина в голубом выцветшем чепце.– Обстригли бы их перед казнью, а волосы раздали беднякам. Глядишь, мы бы и счастливее стали!
Слово перешло ко второй ведьме. Тело ее, как и тела двух других жертв, было приковано к столбу железными цепями, руки стянуты за спиной, а потому кровь теперь беспрепятственно струилась по лицу. Она оглядела толпу скорбным взглядом и, набрав побольше воздуха в легкие, крикнула:
– Люди! Да простит вас Господь, ибо я вас уже простила!
Все содрогнулись, услышав имя Божье из уст еретички.
– Это козни дьявола! Не слушайте ее!– заверещал испуганный монах.
– Сжечь их! Сжечь их!– откликнулась толпа.
Монах по очереди подбегал к привязанным женщинам и надевал им на головы огромные белые колпаки. Теперь никто не мог видеть лиц несчастных.
Король махнул белым батистовым платком, покрытым искусной шелковой вышивкой, и костры тотчас вспыхнули.
– Горят, горят!– радостно закричали зрители.– Горят, значит, виновны!
Изабелла затрепетала, услышав последние предсмертные крики. "Кровавый век закончился",– вспомнила она слова лорда Линдсона.
ГЛАВА XX Его Высочество, принц Уэльский
Стены залы украшали венки из веток шиповника, в центре каждого венка в золотом канделябре горела свеча белого воска. Аромат цветов, смешиваясь с запахом тающих свечей, пьянил собравшихся не меньше, чем свежий осенний воздух. Тридцать скрипачей, приглашенных на бал, должны были играть всю ночь напролет. Под чарующие звуки скрипки придворные обменивались новостями, сообщали друг другу о предстоящих свадьбах и помолвках, о любовных похождениях знатных особ и рождении внебрачных детей. Вряд ли люди, достаточно хорошо знакомые с жизнью английского двора, могли бы рассказывать о суровости нравов придворных Якова I.
Появление прекрасной незнакомки в сопровождении лорда Линдсона сразу же привлекло внимание собравшихся. Многие вспомнили, что видели ее в день казни на балконе лорда Солсбери и тут же принялись гадать, кем незнакомка приходится могущественному министру: родственницей или любовницей.
Пока дамы шепотом обсуждали Изабеллу, та украдкой разглядывала их туалеты. Англичанки носили платья, довольно смело открывавшие грудь, и девушка с тайным удовлетворением представляла, какое лицо будет у мисс Вукстер, когда она скажет ей об этом. Головы большинства дам покрывали высокие головные уборы, сшитые по испанской моде. Они украшались множеством драгоценных камней.
– Я должен представить вас,– объявил Изабелле лорд Линдсон и подвел девушку к группе придворных:– Господа, знакомьтесь: мадемуазель Изабелла де Монтрей.
Придворные любезно заулыбались.
– Так вы – француженка? Ах, как мило! Протестантка? Ах, как жаль! А мы уже видели вас во время казни…
Услышав последние слова, девушка побледнела – всю прошедшую неделю она не могла забыть то, что произошло на рыночной площади. Крики жертв, проклятия старухи, безжалостные вопли зрителей – эти воспоминания жгли ей сердце, не давая покоя ни днем, ни ночью. Клэр Вукстер пыталась развлечь свою подопечную болтовней, но это раздражало девушку еще больше, чем прежде.
Она не знала, почему это зрелище так сильно подействовало на нее. Ведь Изабелле и прежде приходилось бывать на казнях, и никогда она не вспоминала это с таким суеверным страхом, как теперь.
В конце весны она наблюдала казнь Франсуа Равальяка, того самого, который заколол Генриха IV, и смерть его не показалась Изабелле такой уж ужасной и мучительной. Тогда все ее мысли были сосредоточены на Анри, и она едва замечала то, что происходит вокруг… Впрочем, хватит! Ведь она же решила больше не вспоминать о неверном возлюбленном…
– У вас в Англии какие-то дела? Нет? Путешествие? Ах, как мило!– продолжали щебетать дамы.– Англия вам понравится, это вне всяких сомнений!
– Но, милые дамы, за разговором мы забыли представиться леди Изабелле,– напомнил черноволосый господин средних лет.– Знакомьтесь: леди Джейн Норфолк, леди Глориана Бермингтон, графиня Дорсет, сэр Томас Норфолк, и я, лорд Бермингтон.
– Смею заметить, леди Изабелла, перед вами цвет английского королевства,– вмешался лорд Линдсон.
– О, дорогой сэр Томас, вы преувеличиваете,– рассмеялась Джейн Норфолк.– Кстати, у меня есть к вам одно важное дело.
– Да, слушаю вас,– насторожился Линдсон.
– У нас с Томасом,– леди Джейн кивнула на брата,– недавно скончалась тетушка…
– А, леди Луиза… Да, да, я слышал об этом. Примите мои соболезнования,– вставил лорд Линдсон учтиво.
– Так вот,– продолжала девушка,– у тетушки после смерти осталось немало картин, среди которых есть и очень известные. Мы с братом не особенно увлекаемся живописью, и могли бы уступить эти картины какому-нибудь коллекционеру. Не посоветуете ли вы, к кому обратиться?
– Конечно, ко мне!– воскликнул лорд Линдсон.– Когда я смогу увидеть полотна?
– Да хоть завтра,– ответила леди Джейн и вдруг прищурилась, разглядывая высокого длинноносого господина и его спутницу, только что вошедших в зал.– Смотрите, дон Гондомар. А это кто рядом с ним?
– А, бросьте, Джейн. Запомнить всех любовниц испанского посла просто невозможно,– откликнулся Томас Норфолк.
– Да, похоже, испанцы действительно имеют большой успех в Англии,– ухмыльнулся лорд Бермингтон.– Теперь я понимаю, почему наш парламент настроен против союза с Испанией!
– А вот дамы не поддерживают парламент в этом вопросе,– проговорила графиня Дорсет, обнажая в улыбке белоснежные мелкие зубки.– Мы, как и наш добрый король, стремимся к сближению с этой страной.
– О, я узнала спутницу Гондомара,– просияла леди Джейн,– это же Керри Круз, вдова Роберта Круза.
– Как она веселится,– неодобрительно покачал головой лорд Линдсон,– а ведь совсем недавно потеряла мужа…
– Она потеряла?– со смехом спросила графиня Дорсет.– Разве вдовушка похожа на женщину, которая что-то потеряла?
Изабелла улыбалась, внимательно слушая все то, о чем говорят придворные. Едкие замечания графини Дорсет забавляли ее,– бывшая фаворитка Якова оказалась весьма умной и интересной особой. Ее можно было назвать красивой, хотя нос казался, пожалуй, несколько длинноватым, да и вообще, внешностью графиня больше напоминала испанку, а не англичанку. Изабелла вспомнила, что Клэр Вукстер как-то рассказывала, что придворные злословят насчет родословной этой дамы, утверждая, что ее настоящим отцом был простой конюх, испанец по происхождению.
Две другие дамы, леди Глориана и леди Джейн, были довольно миловидны. Первая почти все время молчала, зато вторая тарахтела без умолку. Похоже, Джейн Норфолк обожала сплетничать, и Изабелла решила свести с ней более короткое знакомство. Неизвестно, о чем еще эта болтливая леди успела бы поведать собравшимся, но тут со всех сторон послышались приглушенные восклицания:
– Король! Его Величество!
Музыка смолкла. Дамы, шурша шелковыми нижними юбками, присели в реверансе, кавалеры учтивыми поклонами приветствовали монарха. Король был в парадном одеянии; его сопровождали принц Уэльский, леди Диана, граф Сомерсет с супругой и лорд Солсбери.
– Почему смолкла музыка?– добродушно спросил монарх.– Или господа музыканты решили, что я пришел сюда скучать?
Придворные заулыбались. Король редко бывал в веселом настроении, и его доброе расположение духа сулило немало хорошего.
Вновь запели скрипки, и Его Величество протянул руку леди Диане. Честь открывать бал вместе с королем уже около полугода принадлежала только ей, к великому неудовольствию графини Дорсет. Фаворитка плавно скользила по паркету, слегка опираясь на руку своего царственного любовника. Король не сводил с нее восхищенного взгляда, и Изабелла подумала, что будет нелегко убедить Якова жениться на Марии Медичи.
Танцевал король неважно. Он и сам отлично знал об этом, а потому, едва окончилась мелодия, Его Величество сразу же поспешил к трону.
– Это место нельзя надолго оставлять свободным,– пошутил он.
Придворные вежливо засмеялись. "Двор короля Якова, похоже, ничем не отличается от французского двора",– подумала Изабелла, и в этот миг заметила влюбленный взгляд принца Уэльского. Мгновенно она вспомнила наставления французской королевы и благосклонно улыбнулась юноше в ответ. Несколько секунд они неотрывно смотрели друг на друга, и лишь только зазвучала музыка, Карл торопливо направился к ней через весь зал.
– Позвольте пригласить вас…
Изабелла была несколько удивлена такой спешкой.
– Конечно, Ваше Высочество, если мой опекун не будет против…
Лорд Линдсон только добродушно улыбнулся и вложил руку девушки в горячую ладонь принца.
– Ну вот, леди Изабелла, у вас и появился партнер по танцам. Более достойного кавалера вам не могла бы подобрать даже ваша тетушка де Гершевиль.
Принц церемонно кивнул лорду Линдсону и увлек свою избранницу вглубь зала. Придворные вокруг перешептывались, бросая косые взгляды на эту пару.
– Ого, наш принц не так-то робок!– заметил Сомерсет, танцуя с графиней Дорсет.
– Карл никогда не был робким,– усмехнулась графиня.
– Да? Вот как? Впрочем, вам лучше знать…
– О, нет, женщины с карими глазами, вроде меня, принца не интересуют.
– Только с синими, как у леди, с которой Карл сейчас танцует? Кстати, кто она?
– Изабелла де Монтрей.
– Она восхитительна, просто прелесть!
– Советую выбросить эту даму из головы.
– Почему?
– Вы не так давно женились на графине Эссекс. Где же мужская верность и постоянство?
– Вот именно – где? Разве эти качества встречаются у мужчин?– усмехнулся граф.
– И все же оставьте эту даму. Похоже, Карл не на шутку увлекся ею. Вы рискуете поссориться с принцем, а может, и с королем, вам-то известно, как Яков обожает своего сыночка…
– О, я постараюсь убедить короля, что увлечение француженками крайне вредно для наследника английского престола и жениха испанской инфанты.
– И это вам не поможет. На благосклонность этой красотки кроме принца претендует еще один влиятельный вельможа.
– Очень влиятельный?– переспросил Сомерсет.
– Очень,– заверила его графиня.
– Король? Он решил расстаться со своей куколкой Дианой?
– Об этом мне ничего не известно, но если это так, я не допущу француженку к тому, кто принадлежал мне,– стиснув зубы, проговорила графиня Дорсет.
– Полгода назад я уже слышал от вас эти слова, и тем не менее, король открывает бал с Дианой, а вы танцуете со мной!
– Поосторожнее, Сомерсет! Вы забываете, что именно мне вы обязаны своим положением при дворе…
– Тогда фавориткой были вы, а теперь – я! Но я не забыл вашей доброты и отблагодарю, дайте срок.
– Надеюсь!
– Но все же, кто тот вельможа, который согласился поделиться своей возлюбленной с принцем?
– Сразу видно, что вы только что вернулись из Мадрида!
– Говорите ясней.
– Извольте. Красотку видели в ложе у Солсбери…
– Вы хотите сказать, что эта прелестная женщина стала любовницей старого горбуна?– Сомерсет громко захохотал.
– Перестаньте, на нас обращают внимание!…
– О, графиня, вы самая остроумная женщина на свете!
– Но, тем не менее, это не шутка. Посмотрите только, с каким бешенством министр наблюдает за принцем и француженкой.
Сомерсет пристально взглянул на Солсбери и удивленно произнес:
– Похоже, что вы правы… О, много бы я дал, чтобы увидеть, чем лорд и красотка занимаются наедине!
– Тише, тише,– зашипела Дорсет.– Вы слишком неосторожны!
– Старый урод да неумелый мальчик!– продолжал Сомерсет.– Бедняжке просто не повезло. Но она недурна, и, надо думать, у нее отменный вкус. Через месяц она будет в моей постели!
– И про вас будут говорить, что вы – соперник старого урода и неумелого мальчика?
– Нет,– возразил Сомерсет самодовольно.– Про меня будут говорить, что я соперник первого министра и наследника престола!
Тем временем танец кончился, и все обратили внимание на то, что принц не спешит разлучаться со своей очаровательной партнершей. Они продолжали стоять посреди зала, и Карл по-прежнему держал девушку за руку. Король, наблюдавший эту сцену, нетерпеливо махнул музыкантам. Хорошее настроение давно покинуло его, но юный принц, казалось, не замечал отцовского недовольства. Он восхищенно смотрел на девушку и вдруг, заметив выбившийся локон, на глазах у всех поправил его, заколов по-новому. Этот жест показался Изабелле довольно нескромным. Она порозовела и смущенно пролепетала:
– Что вы делаете, Ваше Высочество?
– Вы так прекрасны,– пылко прошептал принц в ответ.– Мне иногда хочется прикоснуться к вам, чтобы убедиться, что вы мне не снитесь!
– Ваше Высочество…
– Вы так прекрасны,– повторил принц,– мне не приходилось встречать более красивой женщины… Кажется, я влюблен!
– Вы говорите это всем дамам?– улыбнулась Изабелла.
– Нет,– возразил принц.– Мне самому случалось слышать от дам слова признаний, но ни одна из них не слышала этого от меня.
Они стояли смущенные и растерянные, а вокруг проносились танцующие пары.
– Думаю, мы мешаем придворным,– заметила Изабелла.
– Я должен вас увидеть еще раз.
– Приезжайте к лорду Линдсону.
– Нет, нет, не то! Я должен с вами встретиться наедине…
– Это невозможно.
– Почему?
– У меня очень строгая дуэнья.
– Я умоляю вас…
– Ваше Высочество…
– Я умоляю!
– Нет!
– Хотите, я встану на колени?
– Нет, нет, ни в коем случае!– испуганно воскликнула Изабелла.
– Знаете, где находится мой загородный замок?
– Нет.
– Ну, тогда мои люди заедут за вами завтра вечером.
– Ваше Высочество…