– Леди Изабелла, вы опять пишите?
– Почему опять?– удивилась девушка.
– Ну, как же… ведь вчера вечером вы тоже писали. Я сама видела: у вас свечи горели допоздна…
– О, Эмма, да ты оказывается любопытна не в меру!
– Да я просто решила погулять в саду, ну и заметила, что в вашем окне свет,– оправдывалась служанка.
– Так ты вчера гуляла в саду?– улыбнулась Изабелла.– И, конечно же, в обществе Джона!
– Нет, госпожа,– печально ответила Эмма.– Мы редко видимся с Джоном в последнее время…
– Ну, ну, успокойся,– Изабелла погладила девушку по плечу.– Я вернусь, и мы подумаем, как проучить твоего ветреного поклонника.
– Лорд Линдсон,– спохватилась Эмма,– послал: меня передать, что большой экипаж уже готов.
– Что ж, и я готова.– Девушка сложила листок втрое и на обратной стороне письма вывела каллиграфическим почерком имя адресата.
После того как письмо было запечатано цветным воском, Изабелла обернулась к служанке и проговорила:
– Эмма, это письмо нужно отправить во Францию. И еще…– Изабелла достала из ящика стола овальную шкатулочку черного дерева.– Здесь бриллиантовый гарнитур. Одна дама просила меня одолжить ей эти драгоценности на некоторое время. Поэтому ты передашь эту шкатулку ее посыльному.
– А как он будет выглядеть?– поинтересовалась Эмма.
– Этого я и сама не знаю,– ответила Изабелла.
– Но не могу же я отдать это первому встречному…
– Конечно, нет. Ты отдашь шкатулку только тому, кто скажет: "Вы, моя красавица, похожи на прекрасную жемчужину, но я больше предпочитаю бриллианты." Запомнила?
Мисс Клер встретила девушку беззлобным ворчанием:
– Дорогая, мы с графом и не предполагали, что вы так долго будете наряжаться!
– Мне очень жаль, что я вас задержала, но я дописывала письмо тетушке и очень торопилась.
– Вы писали маркизе?– Лорд Линдсон посмотрел на Изабеллу,– Надеюсь, вы передали ей поклон от меня?
Изабелла ответила виноватым взглядом.
– Я очень торопилась…
– Одним словом, юная леди, вы забыли,– констатировал огорченный граф.
– Но в следующий раз я обязательно…– попыталась оправдаться Изабелла.
– Не будем больше говорить об этом,– перебил ее Линдсон.– И не расстраивайтесь, иначе король решит, что мы не оценили спектакль и мастерство его актеров.
– А правда, что раньше спектакли господина Шекспира не сходили со сцены королевского театра?– спросила девушка, надеясь загладить свой промах.
– Конечно,– оживился Линдсон.– У королевы была прекрасная труппа и она очень любила Шекспира. Вернее, Елизавета любила своего молодого фаворита графа Эссекса, а тот, в свою очередь, покровительствовал сочинителям.
– Отец рассказывал, что во время своего пребывания в Лондоне, он видел спектакли господина Шекспира в театре "Глобус" и очень хвалил их.
– Да,– согласился Линдсон,– в то время весь свет был в восторге от "Ромео и Джульетты". Правда, королева отдавала предпочтение его сочинениям о Ричарде III и Генрихе VI. Ведь она сама была из династии Тюдоров и ей не могли не нравиться спектакли, где врагов ее деда – славного Генриха VII изображали коварными и беспощадными варварами…– Старый лорд улыбнулся.– Помню, в детстве, когда я не слушался, кормилица пугала меня призраком Ричарда Йоркского.
– А какой спектакль будет сегодня?– поинтересовалась Изабелла.
– "Антоний и Клеопатра". Я еще не видел его, но, судя по тому, что о нем говорят, это история о повзрослевших Ромео и Джульетте…
* * *
Спустя некоторое время лорд Линдсон и сопровождаемые им дамы уже сидели в роскошном зале королевского театра. Было душно и многолюдно. По-видимому, Шекспир все же не вышел из моды, как уверяла Джейн Норфолк.
Позолоченные двери центральной ложи отворились и на пороге показался улыбающийся король в сопровождении леди Дианы, принца Уэльского и своего любимого шута, которого в шутку прозвали Парисом.
Шут был настолько безобразен, что яблоко любви из рук этого Париса не решались принимать даже нищие куртизанки. В отместку за свои неудачи Парис сочинял весьма неплохие куплеты, в которых жалил придворных красавиц и их удачливых любовников.
Едва король и принц заняли свои места, как на подмостки вышел невысокий полноватый старик.
– Это господин Шекспир,– шепнула леди Клер на ухо Изабелле.
Низко поклонившись королевской семье, старик заговорил:
– Я счастлив представить свое творение на суд образованнейшего из королей. Я знаю, как Его Высочество, принц Уэльский, интересуется историей древнего Рима и Египта. Я верю, что мой спектакль потрясет души многих здесь собравшихся, ибо великий прорицатель и звездочет предсказал ему невиданный успех…
– Невиданный успех! Невиданный успех! – раздались пронзительные вопли шута. Парис вспрыгнул на сцену и принялся паясничать.– Многие из великих писали про Антония и Клеопатру! И я, Шекспир, тоже не остался в стороне! Еврейский колдун пророчит мне вечную славу! Но Парис не верит колдунам и их пророчествам! И наш король не верит в пророчества проклятых иудеев!
Выходка шута привела короля в еще более веселое настроение, и он довольно расхохотался:
– Парис, уступи место Шекспиру! Твое время еще не пришло.
Почувствовав поддержку короля, шут продолжал кривляться:
– Нет, Яков Стюарт. Ты лучше ответь: "Веришь ты в пророчества колдунов?"
– Да нет, конечно, убирайся со сцены, дурацкий шут,– смеялся король.
Но остальные придворные не решались смеяться: наряд шута копировал костюм лорда Солсбери, а тот, как известно, не прощал насмешников.
Наконец, шут занял свое место у ног Его Величества и спектакль начался.
Актриса, игравшая Клеопатру, была необыкновенно хороша, и Изабелла поделилась своим мнением с Джейн Норфолк.
– У этой актрисы очень трагичная судьба,– прошептала в ответ Джейн.– Ее зовут Рафаэлла, но это вовсе не настоящее имя, а так, для театра. Она итальянка, ее отец был богатым купцом. Когда Рафаэлле исполнилось пятнадцать лет, отец взял ее с собой в Бомбей, где у него были какие-то торговые дела. Но им не повезло: на корабль напали пираты. Они забрали все: золото, ткани, товары… а всех, кто находился на корабле, взяли в плен. Несчастную Рафаэллу продали в рабство в Константинополе. С тех пор она больше никогда не видела своего отца. Она попала в гарем турецкого султана и три года была его любимой наложницей.
Потом султан подарил ее своему приятелю. Страсть этого темпераментного вельможи несомненно погубила бы красавицу, если бы она не бежала с одним рабом-индусом.
Беглецам удалось попасть на наш военный корабль и все шестьдесят дней пути Рафаэлле приходилось терпеть грубые ласки пьяных солдат. Когда корабль прибыл в Лондон, она вместе со своим индусом привязалась к бродячим артистам. И тут, наконец-то, удача улыбнулась ей: на одном из представлений Рафаэллу заметил господин Шекспир. Он взял ее в свой театр, а потом ей предложили играть в королевской труппе…
– Это невероятно!– прошептала пораженная Изабелла.– Ей столько пришлось вынести!
– Да,– согласилась Джейн Норфолк,– у нее было слишком много мужчин. Пожалуй, даже графиня Дорсет не могла бы соперничать с ней в этом вопросе!
Пока Изабелла болтала с Джейн, Томас Норфолк не сводил с нее влюбленного взгляда. Заметив это, Сомерсет шепнул принцу Уэльскому:
– Мадемуазель де Монтрей совсем свела с ума нашего Норфолка! Жалко смотреть на бедолагу. Скорей бы уж они поженились…
Его Высочество, перехватив взгляд Норфолка, побелел от ярости и прошептал сквозь зубы:
– Господину "Подайте Христа ради" не на что надеяться: мадемуазель Изабелла не так глупа, чтобы подавать нищему то, что может принадлежать королю!
Изабелла повернулась к Джейн, чтобы ответить на очередное замечание подруги, и в этот момент увидела за колонной мужчину, который пристально ее разглядывал. Заметив, что обнаружен, мужчина отступил за колонну, но девушка уже успела разглядеть его. В последнее время она часто замечала таинственного незнакомца, следующего за ней везде, куда бы она ни отправлялась, но успокаивала себя тем, что это, наверное, кто-то из ее поклонников. Однако, на этот раз он был без шляпы, которая прежде мешала разглядеть его лицо.
Изабелла побледнела. Это был Стоун, капитан стражников, тот самый, который остановил карету лорда Линдсона в день казни несчастных ведьм. Он не мог попасть в королевский театр без чьего-то очень высокого покровительства, и Изабелле нетрудно было сообразить, чье задание выполняет этот человек.
Девушка поняла, что Солсбери, если и не знает наверняка о ее миссии в Англии, то по крайней мере, догадывается об этом. Ей стало страшно, впервые она до конца осознала, сколь многим рискует ради королевы…
"Я должна как можно скорее встретиться с Сейфолком и выведать у него все, что известно обо мне этой старой лисице",– решила девушка.
– Ах, дорогая,– удивленно воскликнула Джейн Норфолк,– неужели на вас так подействовала эта трагедия? Вы так бледны… Того и гляди упадете в обморок…
– Шекспир просто гений!– ответила Изабелла, овладевая собой.
– Я тоже так думаю,– раздался за ее спиной мелодичный мужской голос.
– Сейфолк! Неужели это вы?– обрадованно воскликнула Изабелла и мысленно поблагодарила Бога за то, что он услышал ее молитвы.
ГЛАВА XLI
Разделяй и властвуй
Королева с видом мученицы уперлась руками в стену.
– Затягивайте!– приказала она молоденькой рыжекудрой служанке.
Камеристка с силой стянула шнуровку корсета.
– Затягивай туже!– командовала королева.– Еще, еще!
Лицо камеристки побагровело от напряжения, на белоснежных обнаженных до локтя руках вздулись голубоватые жилки.
– Еще туже! Еще…
– Но, Ваше Величество, вы же задохнетесь,– попробовала было возразить девушка.
– Ах, Жоржетта,– в досаде воскликнула королева,– вы просто ни на что не годитесь. Я уже начинаю жалеть о том, что удалила донну Стефанию.
– Но, Ваше Величество, ведь донна Стефания оказалась подлой предательницей!– пискнула камеристка и так рванула шнурки корсета, что королева похудела сантиметров на десять.
– О,– простонала Мария Медичи,– хватит, хватит. Достаточно! Ты же задушишь меня…
Жоржетта ослабила хватку и закрепила шнуровку узлом.
– Доброе утро, Ваше Величество!– на пороге возникла приземистая фигура Леоноры.
– Я бы не сказала, что это утро доброе,– сердито ответила королева.– Ваша протеже не справляется со своими обязанностями. Она не умеет даже зашнуровывать корсет! Где вы только ее нашли?!
– О, Ваше Величество, бедняжка Жоржетта так предана вам, она сумеет заслужить вашу признательность, только дайте ей время…
Королева еще раз взглянула на рыжую красотку, которая отнюдь не выглядела удрученной.
– Ваше Величество, вы не пожалеете о своей доброте,– заверила ее Леонора, подумав, что может Жоржетта и впрямь неважная камеристка, зато, благодаря ей, становится известен каждый шаг Марии Медичи и д'Анкра.
Леонора уже знала, что маршалу, в отличие от королевы, новая камеристка пришлась по вкусу. И Жоржетта, опуская глаза перед королевой и поднимая юбки перед ее фаворитом, могла сделать весьма успешную карьеру при дворе.
Вскоре туалет королевы был окончен и она отослала камеристку прочь.
– Прежде я считала, что главное достоинство слуг – преданность, теперь я знаю, что это еще не все,– вздохнула Мария Медичи.
– Ваше Величество, на свете не так уж много людей, способных быть преданными,– возразила Леонора.– Именно на них опирается трон. Вспомните Маскарди!
– О, Маскарди, мой бедный Маскарди! – всхлипнула королева.– Как я теперь сумею отблагодарить его за все, что он сделал для меня?
– Вы уже отблагодарили Маскарди, сделав его сына своим пажом,– напомнила Галигай.
– Кстати, вручили ли мальчику те две тысячи ливров, которые я ему передавала?
– Да, Ваше Величество. Но сначала он не хотел их брать. Юный Франческо решил, что вы собираетесь отправить его обратно в Италию, но когда узнал, что назначен вашим пажом, то чуть не зарыдал от радости. Этот юноша одержим одной идеей: отомстить за смерть отца и друга.
– Так значит, бедный Анри де Фортенак был его другом? Я не знала об этом,– сочувственно вздохнула королева.– Друзья уходят, а враги остаются… Вчера я обратилась за деньгами к сю-ринтенданту финансов, но герцог мне нахально заявил, что если я буду потакать всем требованиям принцев, то разорю казну!
– Другими словами, Сюлли отказал вам? И он посмел сделать это?!
– Представьте себе: мне пришлось уйти ни с чем,– разгневанно заявила королева.
– Боже, какое нахальство!
– Он всегда раздражал меня. Еще при жизни Генриха он вел себя вызывающе!
– Нахальство – опасная болезнь, но против него есть неплохое средство.– Леонора многозначительно посмотрела на королеву.
– Какое?
– Отставка, Ваше Величество. Только отставка! Покажите Сюлли, кто же на деле является слугой, а кто господином.
Королева отвела глаза. Леонора, заметив ее нерешительность, усилила атаку.
– Ваше Величество, я давно уже советовала вам отправить герцога в отставку и, если бы много месяцев назад вы согласились со мной, то сейчас не пришлось бы прибегать к помощи ростовщиков.
– О, Леонора,– из груди королевы опять вырвался протяжный вздох,– вы, конечно же, правы. Завтра же дам указания на этот счет Виллеруа. Но пока избавить меня от проблем с деньгами может только Дешасью. А он такой же негодяй, как и герцог!
– Он запросил огромные проценты?– насторожилась Галигай.
– Хуже, Леонора, хуже.– Королева вскочила с кресла и заметалась по комнате.– Он потребовал земли и титул барона, заявив, что его преданность трону должна быть оплачена по заслугам.
– Но это не самое страшное,– усмехнулась Леонора.– Надеюсь, вы согласились?
– У меня не было иного выхода…– ответила Мария Медичи.– Одно меня радует: де Ла-Гарду все же удалось договориться с Филиппом. Он согласен подождать с подписанием брачных контрактов.
– Он сделал это?– удивилась Леонора.– Невероятно!
– Я тоже не верила в обещания графа,– задумчиво проговорила королева,– но, похоже, он – человек слова. Теперь насчет Испании я спокойна, а вот Англия…
– Да, Яков I не торопится с предложением руки и сердца,– злорадно заметила карлица.– Мадемуазель де Монтрей, как видно, не обеспокоена бедственным положением своей королевы!
– Она пишет, что все еще не сумела добиться аудиенции у Его Величества, зато ей удалось склонить на свою сторону графа Сомерсета.
– Любопытно…– Тонкие губы фаворитки растянулись в скептической улыбке.
– Де Монтрей утверждает, что граф поддержал эту затею. И что в скором времени вопрос благополучно разрешится. Ведь Сомерсет имеет немалое влияние на своего суверена.
Леонора встала с кресла, подошла к стене и отдернула занавес, скрывающий картину.
– Ваш портрет превосходен,– заметила она.– Я думаю, что настало время отправить его в Лондон. Портрет и красноречие нашего нежданного союзника убедят короля поторопиться.
– Может быть, может быть…– проговорила Мария Медичи, вертя в руке изящное зеркальце в золотой оправе.– Но что скажет король, когда увидит, что я… Ну, что я не совсем похожа на ту, которая изображена на портрете… Де Монтрей пишет, что у короля очень красивая любовница!
– Габриэль д'Эстре тоже была красива, но Генрих IV женился на вас,– напомнила карлица, несколько отклоняясь от истины.
– Тогда я была моложе… Ах, Господи, кто там еще?– с досадой воскликнула королева, но увидев входящего маршала д'Анкра, сменила гнев на милость.– О, это вы, мой друг. Простите, что я так нелюбезно вас встретила. С некоторых пор я не чувствую себя в безопасности в собственном дворце… Ах, я так несчастна!
– О, моя королева,– проговорил Кончини, с жаром целуя протянутую руку,– я никогда не покину вас!– И, покосившись на жену, добавил: – И Леонору тоже!
Королева милостиво улыбнулась.
– Ее Величество очень обеспокоена положением дел в государстве,– сухо сообщила супругу Леонора Галигай.
– Да, положение неважное,– рассудительно произнес д'Анкр.– Даже, я бы сказал, отчаянное положение!
– Но небезнадежное…– проговорила Леонора, презрительно рассматривая кружева на панталонах супруга.– Раз принцы просят денег и должностей, так дадим им все это!
– Вы шутите, Леонора,– воскликнула изумленная королева.
– Дадим, но не всем,– пояснила Галигай.– Скажем, Конде, Суассону и Гизу дадим, а Буиль-ону, Неверу и Вандому – нет. И, если первые примут дар, то последние почувствуют себя обделенными. Ну, а после этого обиженные и обласканные вашим вниманием принцы расколются на мелкие групки и войска, верные Вашему Величеству, возьмут их голыми руками!
– О, Леонора…– Королева с благодарностью посмотрела на фаворитку.
– Осталось только найти человека, который сможет это сделать,– добавила Галигай.
– Кажется, я знаю, кого вы имеете в виду, дорогая,– перебил ее Кончини, довольно покручивая правый ус.– Это, конечно же, барон д'Эскар. Он так предан королеве!
– Нет, дорогой,– холодно возразила Галигай.– Я имею в виду не д'Эскара.
– Тогда, может быть, герцога д'Эпернона? Как-то раз он уже помог королеве,– не смущаясь продолжал д'Анкр.
– Вы имеете в виду ту историю, когда герцог ворвался в парламент и заявил, что Генрих за минуту до смерти сообщил ему свою последнюю волю, которая заключалась в том, чтобы назначить регентшей меня, а не Конде?– спросила королева, влюбленно глядя на своего кумира.
– Да, моя королева,– ответил д'Анкр.
– И все же я имею в виду не его,– вмешалась Леонора,– безжалостно разрушив идиллию влюбленных.– Конде никогда не станет прислушиваться к мнению того, благодаря кому он лишился власти.
– Похоже, вы хотите отправить с этой опасной миссией меня?– настороженно спросил д'Анкр.
– О, нет, Леонора, нет,– испуганно замахала руками королева.– Нет! Это невозможно!– Королева запнулась и покраснела.– Д'Анкр – маршал, а не дипломат!
– Для выполнения этой миссии нужен человек, против которого принцы не могут быть настроены враждебно вследствие прежних конфликтов и личных обид,– проговорила Леонора, которой наскучило дразнить своих собеседников.– Здесь действительно нужен ловкий и хитрый дипломат. Лучше всего – священник, во Франции они, как никто иной, умеют лавировать и достигать согласия в самых сложных ситуациях.
Королева и д'Анкр недоуменно переглянулись и обменялись скептическими улыбками.
– Да, Ваше Величество, это так,– подтвердила Галигай.– Примером может служить хотя бы то, что католики все же сумели договориться с гугенотами! О религиозных войнах во Франции уже давно ничего не слышно…
– Продолжайте,– проговорила королева и опять посмотрела на д'Анкра.