ГЛАВА XXXVII
Неотразимый Джон
Так как лошади не спешили, а Фрэнк не считал нужным их подгонять, карета медленно тащилась по лесной дороге. Унылый пейзаж за окном да монотонное поскрипывание рессор навевали дремоту и, спустя некоторое время, графиня незаметно для себя погрузилась в сон. Ей казалось, что она стоит посреди огромной зеркальной залы… Ярко сияют люстры, чуть слышно играют скрипки, придворные улыбаются ей, но она, Анна, не отвечает ни на улыбки, ни на заискивающие поклоны. Ее глаза устремлены на принца Уэльского, который спешит к ней через весь зал и тоже смотрит только на нее…
До встречи оставалось несколько шагов, как вдруг оглушительный грохот выстрела, казалось, прозвучавшего прямо за стенкой кареты, вырвал Анну из сладкого сновидения. Она вскрикнула и в то же мгновение слетела на пол кареты, сбитая со скамьи сильным толчком. Слышалось ржание лошадей, грохот колес мчавшегося во весь опор экипажа и испуганные вопли кучера, пытающегося остановить перепуганных скакунов.
Через пару минут этой бешеной скачки Френк, видимо решив, что своя жизнь дороже, кубарем скатился с козел в придорожную канаву, а предоставленный самому себе экипаж сильно накренился и, пробалансировав немного на двух колесах, опрокинулся.
Когда графиня, лишившаяся от страха чувств, пришла в сознание, она обнаружила себя лежащей на спине; ее ноги были задраны вверх вдоль пола опрокинувшегося экипажа, а пышные юбки закрывали лицо, совершенно не давая ей возможности видеть что-либо вокруг себя.
С трудом освободив голову от юбок, Анна с ужасом обнаружила над собой чье-то широкое белозубое лицо, украшенное пышными рыжими усами. Глаза незнакомца восхищенно скользнули по голым ногам Анны, с недоумением остановились на кружевах коротких панталон и наконец встретились со взглядом насмерть перепуганной женщины.
"Это разбойник",– решила Анна и попыталась что-то произнести, но вместо слов из ее горла вырвался лишь тоненький писк.
– Вы живы?– участливо поинтересовался разбойник.– Разрешите вам помочь, госпожа…
И графиня почувствовала грубую мужскую ладонь на своих до неприличия обнаженных ногах.
– Пусти, негодяй!– закричала она и попыталась лягнуть насильника пяткой в нос, но тот, увернувшись, с силой подтягивал графиню одной рукой, в то время как другая рука бесстыдно обследовала ее тело.
– Юбки, юбки…– недовольно ворчал разбойник,– хотелось бы мне знать, зачем женщинам столько юбок?… Да перестаньте же драться! Дайте лучше руку…
Нащупав, наконец, среди вороха тканей пальцы графини, мужчина рывком вытащил ее из кареты, но не удержался и, крепко прижав к себе Анну, вместе с ней упал в снег.
"Наверное, лучше не сопротивляться,– подумала Дорсет, чувствуя на себе тяжелое тело рыжеусого,– а то еще хуже будет…"
Она закрыла глаза и уже приготовилась покорно раздвинуть ноги, как вдруг насильник встал и, подняв свою жертву на ноги, принялся стряхивать снег с ее одежды. Анна широко распахнула глаза и с недоумением уставилась на мужчину, продолжающего заботливо чистить ее наряд. Добрые голубые глаза покровительственно и в то же время дерзко разглядывали даму, и Дорсет про себя отметила, что так смотрят кавалеры, уверенные в своем успехе у женщин.
Впрочем, для такой уверенности у него были все основания: геркулесово телосложение, правильные, хотя и несколько грубоватые черты лица, безупречной белизны зубы, делавшие неотразимой мужественную улыбку и, наконец, пышная шевелюра, в которую так приятно было бы запустить ласкающую руку…
Поймав себя на мысли, что она уже начинает сожалеть о несостоявшемся насилии, Дорсет слегка покраснела. Она уже поняла, что перед ней не разбойник, а, судя по одежде, слуга какого-то богатого дома.
– Благодарю за помощь,– просто сказала Анна.– Ты стал спасителем графини Дорсет. А как твое имя?
– Джон,– ответил незнакомец с неловким поклоном,– конюх у Его Светлости лорда Линдсона…
И Анна почувствовала что-то иное под внешней почтительностью его слов. А может быть, дело было даже не в интонации, а во взгляде – тот легкий еле уловимый маслянистый налет, безошибочно сигнализирующий опытной в амурных делах женщине, чего именно добивается от нее поклонник.
Казалось, красавец Джон догадывался о мыслях графини, потому что блеск в глазах конюха усилился, а лицо стало еще более мужественным.
"Господи,– вспомнила вдруг Анна,– да ведь он же минут пять разглядывал меня почти голую там в карете! Неужели этот мужик вообразил, что, если он увидел мои панталоны, то имеет право и на все остальное? А что он подумал, когда я закрыла глаза и чуть было не отдалась ему прямо на снегу?!"
Ее размышления прервало появление на дороге двух всадников. Они остановились возле кареты, и Анна узнала Изабеллу де Монтрей и Томаса Норфолка.
– О, графиня, мне нет прощения,– закричал Норфолк, еще не успев спешиться.– Мы приглашены лордом Бермингтоном и леди Глорианой принять участие в охоте на оленя, а Джон,– Норфолк кивнул на конюха,– сопровождал нас. Я решил научить леди Изабеллу стрелять из пистолетов, а когда выстрелил, обнаружил, что испугал ваших лошадей, и они понесли. Джон побежал наперерез карете, чтобы встретить ее за поворотом, а мы поспешили за вами следом…
Норфолк еще долго продолжал бы оправдываться, но Изабелла решительно перебила его:
– Анна, как вы себя чувствуете? Вы так бледны, не хотите ли нюхательной соли?
– Спасибо, дорогая.– Дорсет оперлась на руку Джона.– Ваш слуга уже привел меня в чувство, но не знаете ли вы, что с моим кучером?
– Уж не это ли чудище вы имеете в виду?– спросил Норфолк, со смехом указывая на облепленную снегом фигуру, которая прихрамывая приближалась к ним по дороге.
– Да,– сказала Дорсет,– это Френк. Завтра же прикажу найти мне другого кучера. А пока…– Она обратилась к Изабелле:– Послушайте, дорогая, не одолжите ли вы мне на время вашего Джона? Он бы мог помочь моим людям с ремонтом кареты, а потом я отправлю его вам обратно…
– Охотно,– согласилась Изабелла,– думаю, что и Джон не будет возражать…
– Я люблю разнообразие,– ответил Джон и вдвоем с Френком принялся устанавливать карету на колеса.
Когда старый Френк, кряхтя и охая, занял свое место на козлах, Дорсет попрощалась с леди Изабеллой и ее спутником. Затем, когда никто не мог этого заметить, Анна обернулась к Джону и подарила ему такой томный и многообещающий взгляд, что славный малый понял: пройдет совсем немного времени, прежде, чем он узнает, зачем графине Дорсет понадобились эти смешные кружевные штанишки, которые он видел на ее очаровательных ножках…
ГЛАВА XXXVIII
Выбор Его Величества
Король в задумчивости смотрел на догорающие в камине поленья, когда ему доложили о прибытии Его Высочества, принца Уэльского.
– Вы хотели меня видеть, Ваше Величество?– раздался с порога голос Карла.
Бледность, покрывающая лицо юноши, и темные круги под глазами окончательно утвердили короля в мысли, что осторожные намеки Сомерсета насчет тайной сердечной болезни Его Высочества более чем верны.
– Кажется, я догадываюсь, о чем пойдет речь,– печально улыбнулся Карл.
– Речь пойдет о вашей женитьбе,– жестко ответил король.
– Ваше Величество, вам отлично известно мое мнение относительно брака с инфантой Марией.
– Да, я получил вашу записку, но вы до сих пор так и не удосужились объяснить, почему так круто переменили свое решение.
– Я пытался, Ваше Величество, но вы не пожелали выслушать меня. Разве вы уже забыли?
– Я? Нет. Я ничего не забыл… Но вот вы, видимо, забыли о том, что станете королем этого бедного государства и что интересы Англии требуют, чтобы этот брак все-таки состоялся и состоялся как можно скорее!
– Ваше Величество, это невозможно,– тихо ответил принц.– Я люблю другую женщину и, как всякий другой мужчина, я имею на это право.
– Конечно,– согласился король,– я и не пытаюсь отрицать это. Вы можете любить, кого хотите, но жениться вы должны на испанской инфанте!
– Ваше Величество…
– Хватит, Карл, вопрос о вашем браке давно решен и вы должны подчиниться воле своего отца и суверена!
– Ваше решение убьет меня… неужели вам это безразлично?
– Все это вздор! Мальчишеские бредни, которые вы должны выкинуть из головы! Сегодня вы любите одну, завтра полюбите другую, а послезавтра – третью… Что бы творилось на свете, если бы каждый мужчина Женился на всех, кого он любил за свою долгую жизнь?!
– Отец, вы сделаете меня несчастным…– тихо прошептал принц.
– А сейчас вы счастливы? Ваше положение смешно и унизительно, ваша возлюбленная смеется над вами! Вчера мне подбросили анонимные стишки, в которых говорится, что вы и Сомерсет делите одну любовницу на двоих…
– Неправда! Ее оклеветали!– Принц побледнел. В глазах Якова промелькнули огоньки торжества, он и не надеялся так метко попасть в цель.
– Бедный мой мальчик,– проговорил король с неподдельным сожалением.– Ну, хватит, выкиньте все это из головы и давайте займемся делом. Вчера я беседовал с доном Гондомаром. Он выразил твердую уверенность в том, что инфанта будет счастлива с вами, Карл, и намекнул, что Филипп желает осчастливить свою сестру как можно скорее. Сами понимаете, я должен был пообещать ему, что вопрос этот решится на будущей неделе, после того, как парламент одобрит выбор Вашего Высочества. И, следовательно, на следующей неделе вы явитесь в парламент в качестве жениха инфанты Марии. А если не явитесь, то, мне кажется, ваша возлюбленная очень скоро пожалеет о вашем решении!
Карл медленно поднялся с кресла и положил ладонь на рукоять шпаги:
– Вы угрожаете мне, Ваше Величество?
– Я предупреждаю вас,– холодно ответил король.
Карл подошел к окну и побелевшими ладонями уперся в мраморный подоконник. "Король прав, король прав,– с ужасом подумал он,– я погублю Изабеллу своим упрямством. Да и разве мне теперь не все равно, кого назвать своей супругой после того, как она отвергла меня…"
– Я жду ответа,– напомнил Яков.
– Я подчиняюсь вашей воле,– глухо ответил принц.– Прощайте, Ваше Величество, и да простит вас Бог…
* * *
"Кажется, все закончилось как нельзя лучше,– решил король, оставшись в одиночестве.– Хорошо, что мальчишка не поинтересовался, кого я подразумеваю под его возлюбленной, ведь плут Сомерсет так и не назвал имени этой особы…"
Король негромко рассмеялся и дернул за шнурок колокольчика. Дверь кабинета тотчас распахнулась и перед Его Величеством предстал невысокий мужчина с умными черными глазами.
– Бэкон,– обратился к нему король,– я сделал то, что вы мне советовали.
– Я всегда говорил, что вы, Ваше Величество, самый ловкий политик из всех, кого знал мир.
– Теперь дело за вами. И помните: не бывать вам лордом-канцлером, если парламент не одобрит этого брака!
– Я буду стараться, Ваше Величество,– еще раз поклонился Бэкон.
– Ну что ж, идите и пригласите ко мне леди Диану,– распорядился король.
– Леди Диана около получаса назад заходила в приемную и просила передать Вашему Величеству, что у нее разыгралась мигрень. Она просила не беспокоить ее.
– Жаль, жаль, в последнее время у нее частенько болит голова. Видимо, это связано с беременностью… Тогда пригласите сюда графа Сомерсета.
– К сожалению, графа нет, он…– начал было Бэкон.
Но король тут же перебил его:
– Проклятье! И так каждый раз, когда мне хочется отдохнуть… Ну, а лорд Бермингтон здоров?
– Да, Ваше Величество.
– Отлично, тогда подите скажите ему, что я желал бы сыграть партию в ломб и буду ждать его и леди Глориану в малиновой гостиной.
Выждав некоторое время после ухода Бэкона, Яков поправил перед зеркалом шляпу, подкрутил усы и, насвистывая мотивчик фривольной песенки, покинул кабинет.
ГЛАВА XXXIX
Тайное пророчество
Когда шаги короля затихли в коридоре, складки одной из драпировок зашевелились и оттуда осторожно выглянула чья-то глуповатая физиономия. Убедившись, что в комнате никого нет, обладатель глуповатой физиономии покинул свое убежище и с любопытством уставился на портрет принца Карла, висевший в нише возле камина.
"Однако ж, как Его Величество ловко одурачил собственного сына!– с восхищением прошептал таинственный посетитель.– Недаром милорд предупреждал, что Яков – натура, склонная к надувательству…"
С этими словами незнакомец неторопливо подошел к бюро и преспокойно принялся изучать бумаги Его Величества, но, к его великому разочарованию, ничего, кроме любезных писем к Филиппу Испанскому, да записок ювелиру и парфюмеру, там обнаружить не удалось.
Незваный гость цепким взглядом окинул комнату и направился к стоявшему в углу большому книжному шкафу, одна из створок которого была слегка приоткрыта. Распахнув дверцы, он увидел резную шкатулочку из слоновой кости, аккуратно задвинутую меж позолоченных книжных корешков. Внутри шкатулочки лежало свернутое в трубочку письмо.
Похоже, именно оно и было предметом настойчивых поисков.
"Наконец-то!"– приглушенно воскликнул незнакомец, торопливо разворачивая тонкий пергамент, и тут же из его груди вырвался вздох разочарования: пергамент был абсолютно пуст.
Поразмыслив с минуту, шпион схватил с рабочего стола короля подсвечник, подошел к камину и трясущимися от возбуждения руками принялся зажигать огонь. Затем он развернул свиток и поднял его над пламенем так, чтобы оранжевые язычки не могли причинить ему никакого вреда.
Через некоторое время на пергаменте начали проступать поначалу неясные строки, которые, по мере нагревания, становились все отчетливее. Теперь уже было ясно, что текст составлен на латыни. Незнакомец положил свиток на стол и прочел следующее:
Три дня назад я ждал гостей,
Предсказанных судьбой.
И вот в урочный час пришли
Они ко мне гурьбой.
Средь них был ты –
Краса земли и гордость королей,
Но маска черная твой лик
Скрывала от людей.
Открыла имя мне твое
Померкшая звезда.
Прости, король, что не узнал
Средь слуг твоих тебя.
Ты знать хотел судьбу свою,
Судьбу своих друзей
И той, чье счастье для тебя
Теперь всего важней.
Я просьбу выполнил твою,
Но то, что я узнал,
Поднимет в сердце короля
Страстей недобрых вал.
Надеюсь, ты не позабыл
Все то, что обещал.
И мудреца не заключишь
В глухой сырой подвал.
Теперь открыть тебе решусь
Ужаснейшую весть:
Друзья покинули тебя,
Врагов твоих не счесть.
Увы, к возлюбленной твоей,
Едва уйдешь ты прочь,
Придет другой и с ним она
Закончит эту ночь.
Ее любви не доверяй,
Ее любовь – обман!
Увидишь сам, узнаешь сам,
Был призрачным твой рай.
И тот, кто другом был тебе,
Увы, тебя предал.
Все это в звездном небе я
Сегодня прочитал.
Прощай, Стюарт, прощай, король,
Увы, жесток твой рок.
Нет больше у тебя друзей.
Ты страшно одинок.
Еще, король, ты должен знать,
Что здесь всему виной
Проклятье матери твоей…
Прощай же, Бог с тобой.
Содержание письма, по-видимому, повергло читающего эти строки в полное недоумение.
"Что за чертовщина?– прошептал он, изумленно разглядывая пергамент.– Похоже на пророчество… Но неужели король настолько суеверен, чтобы всерьез воспринимать этих предсказателей судьбы? Впрочем, на прошлой неделе, говорят, в Лондон прибыл странствующий философ-иудей. Жена господина Бакстера рассказывала, будто он творит чудеса. Так значит, король встречался с ним… Что ж, лорду Солсбери эта белиберда, безусловно, покажется интересной!
Незнакомец огляделся в поисках бумаги и заметил на столе стопку чистых листов с королевским гербом и золотой вязью по краям.
"Было бы забавно использовать для этой цели бумагу Его Величества,– ухмыльнулся он.– Милорду это понравится."
И ловкий малый без малейшего душевного трепета с удобством обосновался за столом монарха и принялся переписывать пророчество. Когда этот труд был закончен, он, рассудив по-видимому, что здесь больше делать нечего, поспешил в спальню короля. Там, за пышным альковом, пряталась потайная дверь, известная, по мнению Его Величества, лишь ему одному.
Шпион отворил дверь и, спустившись по крутой узкой лестнице, очутился перед другой точно такой же дверью, которая вела в гардеробную леди Дианы.
О, гардеробные!… Эти дивные комнаты могли бы немало поведать миру о своих хозяйках. Недаром утверждают, будто о женщине нельзя сказать ничего определенного, пока не побываешь в сердце ее дома – в гардеробной. Сколько амурных тайн скрывают темные вечерние накидки? А платья? Любому из них о теле женщины известно больше, чем самому пылкому и трепетному любовнику. Каждый мужчина должен хоть однажды попытаться проникнуть туда, если он хочет понять загадочную женскую душу…
Но незнакомец, не тратя времени на обследование гардеробной, осторожно подкрался к двери, ведущей в спальню фаворитки, и припал к ней ухом, надеясь, что в комнате уже никого нет и ему удастся выскользнуть незамеченным.
Однако, в спальне раздавался беззаботный щебет леди Дианы:
– О, вы не можете себе представить, как я хохотала! А Его Величество потом стал мне выговаривать, дескать, я вела себя глупо. Ах, король иногда бывает так груб со мной! Наверное, вы не поверите, но я часто плачу по ночам!
– Не поверю,– согласился невидимый собеседник леди Дианы.– Со мной по ночам вы не плачете…
"Не может быть!– прошептал потрясенный шпион, припадая глазом к замочной скважине.– Нет, несомненно это он!"
ГЛАВА XL
"Антоний и Клеопатра"
"Дорогая тетушка!
События, о которых вы мне сообщаете, и в самом деле кажутся удивительными. Мой отец, маркиз де Монтрей поддерживает мятежных принцев?!! Я никогда не считала отца сторонником партии королевы, однако то, что он открыто принимает Конде в своем замке после того, как вышеупомянутый вельможа покушался на жизнь и свободу законных французских государей, кажется мне, мягко говоря, неразумным. И если для маркиза де Монтрей мнение его единственной дочери все еще что-то значит, он послушается голоса рассудка, сумеет порвать с бунтовщиками и окажет поддержку Ее Величеству. Отец мой всегда отличался благородством действий и суждений. Так напомните ему, что благородные люди не воюют против женщин и детей!
Дружба д'Эскара с маршалом д'Анкром – весьма неожиданная новость. Вы правы, утверждая, что это благотворно скажется на придворной карьере барона. Но это по-прежнему не волнует меня, я не изменила своего решения и не собираюсь именоваться баронессой д'Эскар.
Не верьте выдумкам сэра Томаса, будто я желаю выйти замуж за англичанина. Я вообще не собираюсь делать этого в ближайшее время.
На этом позвольте закончить. Поцелуйте за меня дорогого кузена. Надеюсь, что он уже излечился от любовной тоски по госпоже де Бюиссон.
Ваша Изабелла".
Едва девушка успела поставить точку, как в дверь постучали и на пороге появилась Эмма.