Песня закончилась, и ведущие вернулись в прямой эфир. Они поговорили с тремя претендентами и получили еще двух добровольцев.
Лорен была довольна сегодняшним утром, но в то же время с облегчением покинула кабинку для диджеев. С нее было достаточно обсуждения взаимоотношений и разговоров с мужчинами и женщинами, которые так долго были одиноки и никак не могли найти свою вторую половинку. Комментарии радиослушателей заставили Лорен снова задуматься о собственных отношениях и напомнили ей, что Джек по-прежнему является для нее неизвестной величиной.
Облокотившись на складную крышу своего черного "порше", Джей ожидал Лорен у выхода. Она нахмурилась, увидев его, и Джек понял, что ему придется загладить свою вину. Улыбнувшись, он шагнул ей навстречу.
– Что ты здесь делаешь?
– Я хотел лично принести извинения и пригласить тебя на обед.
– А откуда ты знаешь, что я еще не обедала?
– Я позвонил Таю.
– Зачем?
Он пожал плечами.
– Итак, обедаем?
– Не сегодня. Я…
– Лорен!
Она оглянулась. К ним приближался Рэй Кинг.
– Простите, что побеспокоил, – сказал Рэй без особых признаков раскаяния.
– Никаких проблем. Рэй, ты знаком с Джеком Монтрозом?
– Да, мы встречались в офисе Тая. Рад снова встретиться с тобой.
– Взаимно. Мы как раз собирались пообедать. Чем можем тебе помочь? – спросил Джек. Он поближе подошел к Лорен и обнял ее за талию.
– Сегодня вечером мы будем вести радиопередачу в театре "Фокс" с участием новых претендентов в нашей "Миле мужчин", так что Лорен должна быть там.
Джек фыркнул.
– Прекрати это, пожалуйста, – сказала Лорен.
– А в чем проблема? – спросил Рэй. – Кстати, а почему бы вам не прийти туда вместе? Мы можем использовать разные точки зрения в нашей передаче.
– Рэй, понимаешь, у Джека свой бизнес, и он не может все взять и бросить ради того, чтобы прийти на радиопередачу.
Джек понял, что Лорен хочет избавиться от него. И еще он понял, что, если сейчас позволит ей уйти, обратно ему ее уже не вернуть.
– Я приму участие в этом шоу. Во сколько мы должны быть там?
– В четыре. Чао.
– Чао, – ответил Джек и, взяв Лорен под локоть, повлек ее к своей машине.
– Разве я согласилась пообедать с тобой?
Он убрал руку.
– Я не буду заставлять тебя, милая. Если ты хочешь поесть в одиночестве, тогда просто будь моей гостьей.
– Джек, прости меня. Я… буду просто счастлива пообедать вместе с тобой. А куда мы поедем?
– В маленькое кафе за городом – "У Молли".
Джек в молчании вел машину по запруженным улицам города. Вскоре они выехали на пригородную дорогу, и он прибавил скорость. Он обожал быструю езду.
– Джек!
– Да?
– Ты пропустил поворот.
Он выругался и, посмотрев по сторонам, резко крутанул руль. Это движение требовало от водителя хорошего знания и себя и машины. Джек прекрасно знал и то и другое. Он взглянул на Лорен и увидел, что она нервно сжала руки на коленях, но все же слабо улыбнулась ему.
Он почувствовал себя нелепо, словно подросток, который взял папину машину, чтобы произвести впечатление на свою подружку. Но он действительно хотел произвести впечатление на Лорен, и все, что он делал, служило это цели.
– Извини, я просто иногда теряю контроль над собой, когда вожу машину. Мой юрист тратит кучу времени и сил на то, чтобы сохранить мои водительские права. Лорен улыбнулась:
– Я с трудом могу представить тебя в общественном транспорте.
– Боже сохрани! А Карл, мой шофер, говорит, что я просто ужасный пассажир.
– Уж тебе-то надо быть сверхпредусмотрительным и осторожным.
Джек остановил машину и заглушил двигатель.
– Из-за моего отца?
– Да, – ответила Лорен. Легкий румянец покрыл ее щеки, и Джек понял, что она сожалеет о своем замечании. – Ведь он закончил свои дни в инвалидной коляске.
– Спасибо, что напомнила, а то я как-то позабыл!
Прикусив губу, Лорен скрестила руки на груди.
– Ты же прекрасно знаешь, что я не хотела тебя обидеть.
Джек отвернулся. А что он мог сказать в ответ? Сначала не звонил ей два дня, а теперь…
– Прости меня, иногда я бываю таким придурком.
Она примирительно улыбнулась ему.
– Я становлюсь такой же, когда речь заходит о моих родителях. Обычно, люди называют моего отца мистер доктор Бэлквайр. Он профессор египтологии, и это обращение просто сводит его с ума.
– А что ты скажешь, если мы перестанем обсуждать наши семьи? – спросил Джек. Ему было необходимо обрести почву под ногами, находясь в обществе этой женщины. Лорен просто обязана стать похожей на всех остальных женщин, с которыми он встречался до этого. И только тогда она перестанет поражать и удивлять его.
– Хорошо, – согласилась Лорен, но он заметил боль в ее глазах.
Джек вышел из машины и заметил, что Лорен медлит, держась за ручку дверцы. Он открыл ей дверцу и, взяв за локоть, повел к ресторану.
– Почему ты так странно посмотрела на меня?
– Как "так"? – спросила Лорен. Пошел снег. Она остановилась и, запрокинув голову, подставила лицо снежинкам.
Когда она снова взглянула на Джека, хрустальные капли обрамляли ее лицо словно бриллианты, сияющие в лучах солнца. Все мысли моментально улетучились из головы Джека. Приблизившись к Лорен, он вдохнул аромат ее духов, а потом слизнул капельку влаги с ее лица.
Обняв ее лицо руками, он понял, что хочет сжимать Лорен в своих объятиях до конца дней своих.
– Ты что-то говорил о машине, – напомнила Лорен.
Разве? Опустив руки, Джек пытался припомнить, о чем он думал до этого.
– Ты не была уверена, что я открою тебе дверцу, почему?
– Вначале все мужчины так делают, а потом перестают. И я думала…
Он открыл дверь ресторана и пропустил Лорен внутрь.
– Я не такой, как все мужчины, Лорен. Что еще мне нужно сделать? Перепрыгнуть через четыре машины? Жонглировать огнем?
– А ты умеешь жонглировать огнем? – спросила Лорен, снимая пальто и вешая его на крючок.
– Умею, – ответил Джек, тоже вешая свое пальто.
– Не надо этого делать, – заявила Лорен.
– Не делать чего?
– Не надо притворяться, что я другая. Я начинаю тебе верить.
– Но это здорово!
– Нет, не здорово, Джек. Это – больно. Почему ты не звонил мне два дня? Я ждала у телефона в надежде… ну, в надежде, что ты не такой как другие.
Лорен прошла за Джеком в зал ресторана. Тяжелые думы угнетали ее. Дело было не в том, что Джек не позвонил ей, а в том, что он продолжал говорить о себе как о ее рыцаре в сияющих доспехах, а она начала верить ему.
Лорен уставилась в меню невидящим взором. Джек взял меню у нее из рук и отложил в сторону, затем погладил ее ладонь.
– Прости меня.
– За что?
– За то, что не звонил.
– Не стоит извиняться. Я же сказала тебе, что дело было не в твоем молчании, которое беспокоило меня, а в… – ей не хотелось вновь произносить те слова.
– Помнишь, что ты сказала о своей матери, когда мы ходили на лыжах? – В его голосе были боль и злость, которые она прекрасно понимала. – Моя мама очень похожа на твою. Мне пришлось просить Тая не рассказывать о тебе нашей матери.
– Потому что ты не уверен во мне? – спросила Лорен.
– Нет, я уверен в тебе. И именно поэтому не хочу, чтобы моя мать напугала тебя до смерти.
Она постигла скрытый смысл его слов. Его мать ожидала чего-то необыкновенного для своего необыкновенного сына.
– Но это не извиняет того факта, что я не звонил тебе.
– Нет, правда, все в порядке. Мне жаль, что я подняла эту тему.
– Вы готовы сделать заказ? – спросила подошедшая к их столику официантка.
– Нет, нам надо еще пару минут, – ответил Джек.
Официантка ушла. Джек продолжал держать руки Лорен в своих ладонях. Он больше ничего не говорил, просто держал ее за руки и смотрел на нее. Лорен впервые в жизни почувствовала себя легко и свободно рядом с мужчиной. Ей больше не надо было притворяться и что-то придумывать. Достаточно просто быть самой собой…
Она высвободила руки и вернулась к меню.
– Ты когда-нибудь бывал раньше в этом ресторане?
– Да, здесь просто первоклассная еда. Можно выбрать выбрать любое блюдо.
– Только если ты не на диете, – с грустью произнесла Лорен. Она всегда была склонна к полноте и иногда подумывала над тем, что стоит сесть на диету. А уж когда напротив нее сидел Джек, который выглядел словно модель с обложки журнала "Менз хелс"… в этот момент она чувствовала необходимость заняться спортом.
– А ты на диете? – спросил Джек, окидывая ее взглядом с ног до головы.
– Нет, никак не могу себя заставить. Чуть не каждый вечер говорю себе, что завтра утром обязательно начну бегать. Впрочем, когда увидишь меня обнаженной, ты поймешь, что я бегаю не каждый день.
Джек рассмеялся, и Лорен обрадовалась, что его настроение улучшилось.
– Я люблю мягких женщин.
– В прямом смысле этого слова?
Он встретился с ней взглядом, в глазах его была искренность.
– И в прямом тоже. Есть что-то пленительное в изгибах пышного женского тела. А стальные мускулы для нас, мужчин.
Эти слова очень понравились Лорен. Она никогда не хотела быть мускулистой и накачанной.
– Расскажи мне о том шоу, в котором я согласился участвовать, – попросил Джек.
– А что ты хочешь узнать?
– Ну, самое основное.
– Мы выводим в прямой эфир привлекательных мужчин и даем им возможность рассказать немного о себе и о том, чего они хотят от женщины. Рэю очень нравится подогревать страсти, так что, бьюсь об заклад, он собирается то же самое проделать с тобой.
Принесли их обед, и они начали обсуждать свои предпочтения в музыке. Лорен выяснила, что у Джека довольно эклектичный вкус, но он по-настоящему любит старые вещи Мотауна и именно поэтому открыл свою звукозаписывающую студию.
– А мне нравится Барри Манилоу. Мы с моей подругой Беверли стараемся попасть хотя бы на один концерт его ежегодного тура, – призналась Лорен.
– Манилоу? Я просто в шоке!
– Не говори так. Он пишет песни, которые поет весь мир. Могу поспорить, что хотя бы одна песня тебе нравится.
– Мужчины не любят Барри Манилоу.
Лорен рассмеялась. Джек насупился, но она увидела смешинки в его глазах.
– Это просто глупо. Могу поспорить, что, если бы я начала петь его "Капакабану", ты бы подхватил ее.
– Этот спор ты точно проиграла бы. Впрочем, можешь попробовать.
Лорен покачала головой.
– Прости, но тебе придется заработать привилегию прослушать эту песню в моем исполнении.
– Это будет моей новой целью, – ответил Джек.
Это было глупое обещание, но она прекрасно подходило к моменту. Лорен ловила себя на мысли, что ей так просто быть самой собой в обществе этого мужчины. Она совершенно забыла обо всех умных книгах, которые ее мама годами присылала ей, и про все советы, написанные в них. Лорен забыла и о том, что все мужчины, встречавшиеся на ее пути, покидали ее. И еще о том, что Джек думал о себе именно как об одной из встреченных ею жаб…
Глава седьмая
Театр "Фокс" сиял огнями во всем своем великолепии. Джек огляделся по сторонам в поисках Лорен, не уверенный, что она уже приехала. Он высадил ее на стоянке радиостанции, чтобы она могла забрать свою машину.
Он уже в третий раз посмотрел на часы и силой воли заставил себя не волноваться.
– Прости, я опоздала, – раздался у него за спиной голос Лорен.
Джек взглянул на девушку. Ее присутствие поднимало ему настроение.
– И Тай тоже приедет, – добавила она.
– Отлично. Это как раз то, что мне нужно, – мой младший брат будет сновать повсюду, пока я буду ухаживать за тобой.
– Так вот почему ты здесь – чтобы ухаживать за мной?
– А что плохого в ухаживаниях?
– Ничего, кроме того, что все мужчины считают это рутинной, неприятной работой, которую им все равно приходится выполнять.
– О, милая, все, что связано с тобой, не может быть рутиной.
– Правда? – спросила Лорен.
Она склонила голову на плечо, и Джек про себя отметил, что она всегда так делает, когда пытается понять его.
Он притянул ее к себе, чтобы поцеловать, потому что Лорен искушала его, заставив поверить в те вещи, которые, как он знал, не существуют в действительности.
На ее губах был легкий привкус чая с мятой. Он слегка наклонил ее голову назад, открывая дорогу своему нашествию. Это был продуманный шаг, который указывал на его превосходство. Лорен крепко сжала его плечи пальцами.
Она не вырывалась из объятий Джека, а словно утопала в них, заставив его осознать, что контроль над собой был всего лишь иллюзией. Джек мгновенно возбудился, когда Лорен слегка потерлась бедрами о его бедра.
– Хоть бы людей постеснялись, – заметил подошедший Тай.
Джек, не прерывая поцелуя, сильно толкнул брата в плечо. Лорен тут же отстранилась. Ее губы были припухшими и влажными от поцелуев.
Боже, ему хотелось побыть с Лорен еще немного! Он хотел ее все больше и больше, понимая, что, только оказавшись с ней вместе в спальне, он сможет полностью понять ее.
– А что ты тут делаешь? – спросил его Тай. – Я думал, ты не из тех, кто публично унижает себя перед женщиной.
Джек застонал. Его брат, вероятно, пребывал в отличном настроении, и это означало, что он будет необычайно назойливым.
– Лорен, милая, ты не отвернешься на минуточку?
– А зачем?
– Затем, чтобы я смог дать по шее своему братцу и научить его хорошим манерам.
– Будешь бить своего младшего брата… А я-то думал, что ты давно вырос, – сказал Тай. – Он всегда был большим задирой.
Лорен взяла Джека за руку и направилась в сторону Рея и его продюсера Диди. Джек наблюдал за ее работой, желая поскорее убраться из этого театра куда-нибудь в более спокойное место.
Словно желая поторопить, он подошел к ней, обнял и прижал к себе. Лорен достала из сумочки компакт-диск. Через ее плечо Джек смог прочитать надпись "20 лучших песен Барри Манилоу".
– Твоя тайная страсть станет достоянием общественности, если ты будешь это всем показывать.
– Это подарок для тебя, – ответила Лорен, засовывая диск в карман его пальто. – Думаю, что теперь предмет мой тайной страсти изменился.
Джек принес десерт и открыл бутылку вина, пока Лорен заканчивала последние приготовления к ужину.
– Здесь здорово! – Джек одобрительно огляделся. – После твоих замечаний по поводу "быстрой готовки", я не ожидал увидеть здесь такую отлично экипированную кухню.
Лорен пожала плечами. Большинство кухонных принадлежностей она унаследовала от своей бабушки.
– Ты не должен верить на слово.
– Я научился этому от тебя, – парировал Джек. – А кто это на фотографии над телефоном?
Лорен посмотрела на снимок. У входа в маленький бакалейный магазин была запечатлена немолодая женщина.
– Это моя прапрабабушка.
Джек прошелся по кухне, изучая снимки. Здесь были фотографии, которые ее брат Дюк прислал ей из Флориды. Ее родители на барбекю. Фото брата и его семьи.
А на что похожа семья Джима? Ей не хотелось задавать ему никаких вопросов, потому что Лорен помнила, как Джек отреагировал на ее упоминание о его отце и об аварии, произошедшей с ним. И еще то, что он не любит делиться с людьми чем-то личным. Такие детали должны проявляться сами по себе, непреднамеренно.
– Моя бабушка научила меня готовить. Мама была слишком занята, а бабушка мечтала передать свое мастерство хоть кому-то. Самые счастливые часы моего детства – на кухне с бабушкой.
– В твоей семье много традиций и общности. – В голосе Джека слышалось сожаление. Почему? У Джека Монтроза было все, о чем может мечтать любой мужчина. Почему же он завидует ей?
Она никогда прежде не думала об этом, но он был прав. В ее семье существовало множество традиций.
– Я уверена, что и в твоей семье они есть. Разве ты не говорил, что твоя мама всегда звонит тебе?
– Да, но моя семья совсем не похожа на твою. Моя мать была сиротой, а мой отец разорвал отношения со своей семьей еще до того, как стал знаменитым.
У Лорен сжалось сердце.
– А разве они не приняли его, когда он стал знаменитым?
– Мой отец не из тех, кто может простить и забыть, так что он вычеркнул их из своей жизни, и с тех пор мы с ними не общались.
– Я могу поговорить с мамой, и вы сможете принять участие в ее шоу. Она большой мастер в улаживании такого рода конфликтов.
– Нет, нам бы не хотелось привлекать к себе внимание.
– Но почему нет?
– Может быть, потому, что отец всегда был в центре этого внимания, – ответил Джек. Лорен поняла, что он больше не хочет говорить об этом.
– Мне жаль, что у тебя не было бабушек и дедушек. Мой дед всегда баловал нас с Дюком, подсовывая нам конфеты и отдавая самые лакомые кусочки со стола. Я даже не могу представить себе свое детство без этого.
– Нельзя сожалеть о том, чего у тебя никогда не было… Кстати, спасибо за диск.
– Ты прослушал его?
– Конечно, нет. Я же сказал тебе, что мужчины не любят такую музыку.
– Ха! А что ты скажешь, если я пришлю тебе диск с музыкой, которую ты любишь?
– И что за музыка?
– На прошлое Рождество наша радиостанция записала диск с моим шоу, и мы продавали его по десять долларов за штуку. Все твои любимые песни там.
– А как ты можешь это знать?
– Потому что они все красивые и чувственные. Марвин Гэй, Стиви Рэй Воган… Все, которые ты упоминал, когда впервые подвозил меня домой.
– Знаешь, почему ты мне нравишься? – спросил Джек, отложив вилку в сторону.
– И почему же?
– Потому что ты очень красивая и чувственная.
Она ничего не могла сказать в ответ, потому что понимала, куда движется этот вечер. И какая-то часть ее души боялась подпустить Джека еще ближе, чем он уже стал.
Телефон Лорен зазвонил еще до того, как они закончили ужин. Она посмотрела на определившийся номер.
– Это мама. Ты не возражаешь?
– Нисколько. Поговори спокойно, – ответил Джек, прошел в гостиную и закрыл за собой стеклянную дверь.
Затем он вышел в небольшое патио и прислушался к вечерним звукам города. Снег, выпавший днем, занес весь задний дворик.
Ему нравился ее дом. И ее семья была очень дружной. Фотографии ее родных были развешаны не только на кухне, но и в коридоре, ими была заставлена вся каминная полка.
Хотя Лорен и говорила, что ищет своего Прекрасного Принца, Джек понимал, что она не ищет любви. У нее этого было в достатке. Ему бы очень хотелось, чтобы его мать увидела ее дом, тогда бы, наверно, она поняла, что искала совсем не то, что нужно в этой жизни.
Бесконечные попытки снова и снова найти подходящего человека – это совсем не то, что отвечало его понятию семьи…
– Хочешь горячего шоколада? – раздался за его спиной голос Лорен.