Сейчас, спустя несколько часов, ей казалось, что с того момента прошли месяцы. Паника прошла, на все мысленные вопросы она дала ответы и приняла свою беременность как свершившийся факт. Хотя забеременеть она не должна была бы! Она принимала противозачаточные таблетки и не представляла себе, как доказать Доминику, что она его не обманывала и не заманивала в ловушку.
- Прошу прощения? - Доминик бросил эти два слова, как камни в стоячую воду.
- Ты слышал меня, Доминик. Я беременна.
- Ты позвала меня сюда, чтобы сообщить об этом?! - Он резко отодвинул свою тарелку, чтобы иметь возможность чуть ли не грудью лечь на стол и максимально приблизить свое лицо к лицу Мэтти.
- Ты бы предпочел не знать? - вопросом на вопрос ответила она. - Вообще-то мысль не говорить тебе приходила мне в голову, но потом я посчитала. Ты можешь мне не поверить, но пара-тройка моральных принципов у меня все-таки имеется. Я посчитала, что ты имеешь право знать о своем ребенке.
Мэтти никогда не представляла себе, что станет чувствовать, если вдруг забеременеет. Она просто никогда не задумывалась об этом, но все-таки понимала, что все должно происходить не так. Она не должна сидеть в бистро и наблюдать за тем, как будущий отец ее ребенка с ужасом выслушивает ее сообщение о беременности, как будто ему сказали, что он заразился бубонной чумой. В идеальном мире она должна была бы с легким и радостным сердцем поделиться с любимым этой новостью, а в ответ он бы крепко обнял ее и сказал, что это лучшая новость на свете.
К сожалению, жизнь никогда не бывает идеальной, а ее - особенно. Вся жизнь Мэтти - непрерывная борьба, в которой судьба посылает ей все новые испытания.
Но несмотря ни на что, вопреки страхам и сомнениям, внутри нее зародилась и начала расти маленькая крупица счастья. Мэтти хотела и уже любила это маленькое существо, зачатое в любви, пусть и односторонней.
- Ты неправильно расставила акценты. Как ты могла пригласить меня сюда, чтобы сообщить об этом? В бистро?! Как мы можем разговаривать об этом здесь, в шуме и гаме? - Доминик огляделся вокруг, затем его взгляд снова впился в ее лицо.
- Я рассчитывала, что быстро сообщу тебе…
- Быстро?
- А когда ты переваришь эту новость, мы могли бы еще раз встретиться и обсудить все… более детально. - Мэтти отвела взгляд, не в силах смотреть в эти пылающие черные глаза.
- Как, ты предполагала, я поступлю?
- Доминик, я понимаю, для тебя это как гром с ясного неба… Для меня эта новость тоже оказалось шоком.
Доминик вполне допускал это, ведь Мэтти только-только начала свое успешное восхождение по карьерной лестнице, занимаясь интересной работой в коллективе, где все очень хорошо ее приняли. Обнаружить, что беременна, - настоящее потрясение для нее.
Но ее способность выдерживать удары просто поразительна. Глядя на Мэтти, никто бы не предположил, что она пребывает в шоке или потеряла самообладание. Она была спокойна, холодна и очень сдержанна.
- Как это могло случиться? - спросил Доминик. - Послушай, я хочу еще выпить. Принести тебе что-нибудь?
Мэтти покачала головой. Она наблюдала за тем, как Доминик подошел к бару, присел на высокий табурет, заказал выпивку и стал нетерпеливо барабанить пальцами по стойке в ожидании напитка. Она была права, решив встретиться с ним в людном месте. Она немного трусила, а в общественном месте Доминик вряд ли дал бы выход своим эмоциям. Если же он все-таки осмелится поднять на нее голос, она имеет возможность тут же встать и уйти. Впрочем, вряд ли он сделает подобное в людном месте.
По правде говоря, Мэтти была на пределе. Одного слова Доминика было бы достаточно, чтобы она сорвалась. Под внешним спокойствием ее эмоции бурлили, как горная река в наводнение, грозя в любую минуту выйти из берегов, и только Бог знает, что тогда она наговорит ему. И еще она все время ждала, что он обвинит ее в том, что она намеренно забеременела, чтобы заманить его в ловушку, связать обязательствами, которые сам он никогда бы не взял на себя добровольно.
- Твой вопрос вполне закономерен, - спокойно сказала Мэтти, когда Доминик вернулся. Сказала вежливо, по-деловому. Потому что для него это будет всего лишь дело, даже повинность. - Последние полгода я не принимала таблеток. Мы с Фрэнки… Одним словом, в них давно отпала необходимость, и я решила дать своему организму отдых от гормонов. Поэтому, когда мы с тобой занимались… этим впервые, я оказалась без предохранения. Глупо, я понимаю, но в тот момент я ни о чем не могла думать. После первого раза я снова начала принимать таблетки, но, по-видимому, было уже поздно. Я и подумать не могла…
- Так, картина ясна.
- Послушай, Доминик, я очень сожалею. - Мысли Мэтти стали путаться, все происходящее стало терять реальность, и она испугалась. - Ты не думай, что из-за того, что случилось со мной, твоя жизнь должна как-то измениться… Ты можешь продолжать жить, как будто ничего не случилось…
- Ну-ну… И как ты себе это представляешь?
- Это не налагает на тебя никаких обязательств. Просто мне подумалось, что ты должен знать, но это формальность…
- Формальность?! - Доминик из всех сих грохнул кулаком по столу.
- Тише!
- И не подумаю! Ты сама выбрала самое неподходящее место для того, чтобы сообщить свою новость, так что теперь терпи!
- Крик нас ни к чему не приведет.
- А к чему мы должны прийти, по-твоему?
- Пожалуй, действительно не стоило встречаться здесь, - прошептала Мэтти и закусила губу. Когда кулак Доминика обрушился на стол, многие посетители повернули головы в их сторону в ожидании скандального шоу.
- Ты сама выбрала это место! - бушевал Доминик, ни на тон не понизив голос.
- Не мог бы ты все-таки говорить чуть потише?
- Я буду говорить так, как захочу! - Он намеренно еще больше повысил голос и был вознагражден установившейся в бистро тишиной. Он с победоносным видом откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и уставился на Мэтти.
Неужели она действительно думала, что его участие в жизни собственного ребенка сведется к пустой формальности?! Мэтти выглядела бледной и очень напряженной, и Доминику вдруг захотелось вскочить, обойти стол, поднять ее на ноги, крепко обнять и не отпускать, пока напряжение не отпустит ее.
- Мы уходим отсюда! - рявкнул он. - Это не место для обсуждения столь серьезного вопроса, и ты понимаешь это не хуже меня. Пойдем ко мне, до моей квартиры всего десять минут ходьбы. Там мы сможем наконец остаться наедине.
- Нет! - При мысли о том, чтобы оказаться один на один с Домиником в его квартире, там, где им было когда-то так хорошо вместе, там, где пустила корни и проросла в ее сердце безнадежная любовь к нему, Мэтти пришла в панику. - Если так, то лучше… ко мне домой. Хотя и там мы вряд ли сможем сказать друг другу что-то, чего не могли бы сказать здесь.
- Отлично.
* * *
Мэтти показалось, что прошла целая вечность прежде, чем такси остановилось у мрачного старого дома, где она теперь обитала.
- Ты живешь здесь? - угрожающим тоном уточнил Доминик. - Ты этому предпочла комфортабельную квартиру в престижном районе?
- Это то, что я могу себе позволить, - коротко ответила Мэтти, отпирая входную дверь.
- Ты понимаешь, - сказал он, как только они оказались в ее квартире, - что это недопустимо? - Доминик презрительно оглядел комнатушку.
- Меня все здесь устраивает.
- Одна комната, служащая и спальней и гостиной, ванная, пригодная только для дистрофика, и кухня… - Доминик решительно прошел в кухню, - способная вместить полстола и один стул.
На глазах Мэтти вскипели слезы, и она поспешила отвернуться, но сделала это недостаточно быстро.
Крепкое объятие Доминика было надежным убежищем, и она бросилась в него, забыв обо всем на свете. Повернувшись в кольце его рук, она прильнула щекой к его груди и услышала, как он говорит куда-то ей в макушку:
- Мэтти, ты не можешь жить в таких условиях, особенно теперь. Ты носишь моего ребенка, и я не позволю тебе справляться с этим в одиночку, жить в этой дыре…
- Ты мне не позволишь? - Мэтти вывернулась из его вероломных объятий и отошла к окну. - Я попросила тебя о встрече вовсе не затем, чтобы позволить снова манипулировать мною!
- Да мне плевать, зачем ты мне позвонила, Мэтти! Теперь все изменилось. Послушай меня, дорогая, и послушай очень внимательно - повторять я не стану… Ты не будешь вынашивать, рожать и воспитывать моего ребенка в таких условиях. Каждый день подниматься по этой чертовой лестнице, рискуя оступиться и потерять ребенка. Можешь называть это как хочешь, но отныне правила устанавливаю я, понятно? И прежде всего, мы узаконим наши отношения.
От потрясения рот Мэтти непроизвольно приоткрылся.
- Мы… что? - заикаясь, спросила она. - Но зачем? - Она умудрилась взять себя в руки. - Доминик, ты неправильно понял причины, побудившие меня позвонить тебе. Я понимаю, ты вовсе не собирался становиться отцом… - Господи, да он при слове "отношения" вздрагивал! - Я понимаю, чувство долга, благородство и все такое, но я не собираюсь становиться их жертвой.
Доминик в два широких шага приблизился к тому месту, где она стояла, облокотившись о подоконник, но вместо того, чтобы обнять ее или как-то еще показать свою силу и решимость, он встал рядом с ней, но лицом к окну и стал смотреть вниз. Мэтти не могла оторвать взгляда от его чеканного гордого профиля.
- Теперь дело уже не в тебе, Мэтти. - Он повернулся к ней, лицо его было очень серьезным. - И не в том, хочу я или не хочу становиться отцом. Реальность такова, что ты беременна моим ребенком и нам необходимо пожениться. И как можно скорее.
Глава девятая
Мэтти не была бы Мэтти, если бы не рассмеялась. Она подошла к старой узкой кровати, превращенной с помощью трех подушек и покрывала в софу, и села на нее.
- Поженимся? Нелепость какая! Если ты еще не знаешь, сейчас на дворе двадцать первый век. Многие женщины беременеют, рожают и воспитывают детей, будучи не замужем. - Мэтти подтянула колени и обхватила их руками.
- Рад за них, - равнодушно бросил Доминик. - К счастью, их жизни никак меня не касаются. - Он предвидел ее возражения и был готов парировать их. Главное, она все равно выйдет за него замуж, и эта мысль нравилась Доминику все больше и больше. Судьба дала ему в руки козырную карту, и он намеревался разыграть ее наилучшим образом. - А вот твоя, наоборот, очень даже касается.
- Я не могу выйти за тебя замуж, понимаешь? Я не могу жить с человеком без любви! Как ты думаешь, почему я так и не вышла замуж за Фрэнки? Впрочем, ты и так знаешь. Мы уже когда-то говорили об этом. Да, я долгое время оставалась с ним, заботилась о нем, убеждая себя, что это и есть любовь, но глубоко внутри я знала, что никогда не стану его женой, потому что чувствую к нему не ту любовь, которая ведет к браку.
Доминик резко и кротко рассмеялся.
- А какая любовь тебе нужна для брака, Мэтти? С розовой сахарной глазурью?
- Не будь циничным. Мне нужна такая любовь, которая вот уже много лет удерживает вместе моих родителей. И твоих, между прочим!
Доминик передернул плечами.
- Они принадлежат к другому поколению, - заметил он. - Это сегодня развод не проблема: сегодня поженились, завтра развелись. - Он засунул руки в карманы и продолжал задумчиво смотреть на нее издалека. - А теперь выслушай мое мнение на этот счет. Мы - два взрослых человека, которых влечет друг к другу. У нас была связь, в результате которой ты забеременела и теперь носишь моего ребенка. Да, не стану отрицать, что в моей жизни теперь так или иначе все изменится. С другой стороны, мне уже тридцать четыре. Да, у меня еще много лет впереди, чтобы быть физически в состоянии стать отцом, но намного меньше, чтобы иметь силы вырастить ребенка. Кроме того, я не намерен уходить от ответственности.
- Я и не говорю, что ты должен от чего-то уходить, - в отчаянии возразила Мэтти. - Когда ребенок родится, ты сможешь навещать его в любой момент…
- Когда ребенок родится, в этом не будет необходимости, потому что ты будешь жить со мной, под моей крышей, в качестве моей жены. Ни один мой ребенок не будет незаконнорожденным. - Мэтти снова хотела возразить, но Доминик предостерегающе поднял руку. - И не надо мне рассказывать, что можно или нельзя в двадцать первом веке! Там, откуда я родом, дети рождаются в браке!
- Счастливом браке, - нашла в себе силы заметить ошеломленная Мэтти.
- Счастливый брак - это удачный брак, и у нас есть все предпосылки, чтобы сделать наш таковым. - Он стал загибать пальцы. - Во-первых, мы нравимся друг другу. Во-вторых, нам хорошо в постели. В-третьих, у нас будет ребенок и ему нужны оба родителя. В-четвертых, у нашего союза намного больше шансов выстоять, не будучи замутненным этой розовой любовной чушью.
Доминик знал, что это единственный способ убедить ее - быть сдержанным и логичным, как при заключении делового соглашения.
- А когда в постели перестанет быть хорошо? Что тогда?
Доминик отвел глаза. Перестанет? Им? С ума она сошла, что ли?
- К чему переживать заранее? Твой вопрос слишком гипотетический. И вообще, откуда он взялся? Кто заронил в тебя эту мысль? Родители? Друзья?
Мэтти пожала плечами. Ее родители с трудом мирились с тем, что она живет с Фрэнки "в грехе", но беременность от мужчины, о существовании которого они не знают, и перспектива стать матерью-одиночкой… Как они воспримут это?
- Я ведь только-только нашла себя! Ты знаешь это лучше всех! И дернул же меня черт признаться тебе…
- Тебе лучше даже не представлять, что было бы, не сделай ты этого. - Голос Доминика звучал зловеще. - Рано или поздно я бы все равно узнал, но тогда бы я не дал за твою жизнь и гроша ломаного.
- Если ты решил, что это еще один аргумент в пользу брака, ты ошибся.
- Как ты думаешь, Мэтти, как бы я… как бы любой нормальный мужчина отреагировал, выясни он, что у него есть ребенок, о котором он не знает? Если бы случайно встретился со своей бывшей возлюбленной, которая вела бы за руку ребенка, как две капли похожего на него?
- Большинство так называемых нормальных мужчин вздохнули бы с облегчением, узнав, что на них не навесили бремя ответственности за ребенка, которого они не собирались иметь, - не сдавалась Мэтти.
- Все, хватит разговоров, пора собираться.
И прежде, чем Мэтти успела вскочить с кровати, Доминик подошел к комоду, выдвинул ящики и стал вынимать ее одежду и швырять ее на кровать.
- Ну-ка, положи мои вещи обратно. Сейчас же!
- Будешь кричать - разбудишь соседей, - спокойно заметил Доминик. - Где чемодан? - Не дожидаясь ответа, он присел на корточки и пошарил под софой. Он не мог ошибиться, поскольку это было единственное место, куда она могла его положить. С невозмутимым видом он извлек его, отбросил крышку и стал запихивать ее пожитки.
- Я не собираюсь выходить за тебя замуж, Доминик Дрекос! Положи вещи на место и не смей распоряжаться моей жизнью!
- Могу и уже делаю это. Это что, вся еда, которая у тебя есть?! - Со зловещим видом он указал на пустые полки кухонных шкафчиков. Там сиротливо стояли банка кофе, немного сахара, бобы, макароны и пара банок консервированного тунца. - Ты вообще-то ешь что-нибудь? - Он сгреб содержимое шкафчика в ящик, а затем с видом обвинителя повернулся к ней.
- Конечно, ем! - Чувство вины, как всегда, заставило ее немедленно ощетиниться и с вызывающим видом встретить его гневный взгляд. В ту минуту, когда этот мужчина появился в ее жизни, все в ней перевернулось. Их… связь, ее работа, ее обида, когда она узнала о его маневрах с целью заполучить ее в свою постель, беременность, а вот теперь еще и это.
- Ты сегодня едва притронулась к еде.
- Ничего удивительного, я очень нервничала перед нашей встречей.
- Понятно. Помимо всего прочего, придется контролировать, чтобы ты нормально ела. И ты будешь жить в моей квартире. Завтра мы первым делом отправимся в ювелирный магазин за кольцами, а затем договоримся о регистрации. После этого ты позвонишь своим родителям и все им расскажешь, а я позвоню своим.
- Я даже Фрэнки еще не сказала, - вдруг вспомнила Мэтти.
Внезапная мысль, пришедшая Доминику в голову, была как удар под дых. А вдруг после длительных размышлений Мэтти, сравнив его и чертова Фрэнки, пришла к выводу, что то, что она испытывала к Фрэнки, и есть любовь? Настоящая розовая сахарная глазурь, о которой она мечтает? Доминик самокритично признавал, что он бывает высокомерен и, что греха таить, эгоистичен. Вдруг Мэтти решила, что ленивый и безответственный пьянчужка предпочтительнее Доминика, превратившегося в монстра в тот момент, когда решил помочь ей наладить свою жизнь и получить то, к чему она так упорно стремилась? Ведь именно так она теперь о нем думает.
Боль и обида острым клинком пронзили сердце Доминика. Он, считавший себя хладнокровным, сдержанным, всегда владеющим ситуацией, чувствовал себя сейчас неуверенным и даже испуганным. Но это же придало ему злой решимости.
- Так, - произнес он, поднимаясь, - нет смысла сидеть здесь. Едем домой.
Мэтти поежилась под его мрачным, холодным взглядом. Она встала, но губы ее были упрямо сжаты в тонкую линию.
- Хорошо, Доминик. Я поеду с тобой, но никаких колец и никакой свадьбы.
- Будет видно. - Он направился к двери, легко подхватив ее чемодан.
* * *
В субботу они занялись покупками. Вместо ювелирных, они прошлись по магазинам одежды. Доминик с видом знатока убеждал ее, что ей требуется более просторная одежда, и его забота, несомненно, тронула бы ее, не будь она так озабочена тем, чтобы не попасться в его сети.
Его заботливость не была притворной. Доминик даже удивился, насколько легко - как только прошел первый шок - он приспособился к мысли о том, что скоро станет отцом. Отцом и мужем. Он ни секунды не сомневался, что Мэтти станет его женой, но понял, что следует сменить тактику и отказаться от принуждения и угроз. Как он мог забыть, какой вспыльчивый и неукротимый у нее нрав? И что она может быть упрямой, как мул. Ошибкой было думать, что она спокойно выслушает его доводы и станет послушно выполнять его приказания только потому, что он так решил, и потому, что отчаянно желает этого.
Доминик хотел предложить ей вместе поехать в Котсуолдс, но потом решил, что одного дня им будет явно недостаточно, а дольше задержаться он не мог, поскольку должен был ехать в зарубежную командировку.
Мэтти испытала смешанное чувство облегчения и разочарования, когда узнала, что он будет отсутствовать почти всю следующую неделю. С одной стороны, она сможет спокойно обдумать, как ей жить дальше. С другой, вольно или невольно, в течение двух прошедших дней она от души наслаждалась его вниманием и заботой.
Доминик был олицетворением идеального будущего отца, к его чести, ни словом, ни жестом не дал ей понять, какую сумятицу она внесла в его жизнь. Мэтти, конечно, заподозрила, что он решил продемонстрировать ей, каким замечательным мужем и отцом он может стать. Но даже если и так, то он все равно не преуспел, потому что любая женщина, намереваясь вступить в брак, мечтает о любви, а это слово не было произнесено ни разу.
- Надеюсь, в четверг, когда я вернусь из командировки, я найду тебя здесь, - сказал Доминик тоном, который Мэтти сочла предостерегающим и даже угрожающим.