- Именно. - Мэтти допила вино и зачарованно следила, как он снова наполняет ее бокал. - В прошлую нашу встречу я рассказала тебе о своей жизни, хотя это была не встреча, а вторжение в мой дом, а ты обещал рассказать мне свою историю.
Она едва заметила, что официант поставил перед ней тарелку с закуской, поскольку была полностью поглощена мужчиной, сидящим напротив.
Доминик с удовольствием принялся за своего копченого лосося, но, почувствовав на себе ее взгляд, поднял глаза.
- Я думал, ты все про меня знаешь. Ведь именно на этом ты настаивала в наши предыдущие встречи. Ты говорила, что таких, как я, видишь насквозь, - поддел он ее.
- Где ты вырос?
- В Греции и в Англии. Учился в Англии, отдыхал на каникулах - в Греции. Я с одиннадцати лет учился в закрытой школе.
- И как там было? - Для самой Мэтти школа была кошмаром. Ей всегда нравилось учиться, но в ее школе беспощадно третировали тех, кто выполнял домашнее задание и получал хорошие отметки.
Теперь она с завистью слушала рассказ Доминика о его школьных годах, с удовольствием смеялась над невинными и не очень проделками. Она поняла, что, еще будучи ребенком, он четко видел свой дальнейший путь - школа, престижный университет и дальше, в высшие эшелоны бизнеса.
Мэтти с удивлением услышала, как сама рассказывает ему о своих школьных годах. О девчонках, куривших за велосипедным навесом. О мальчишках, очень рано начавших прикладываться к бутылке. О прогулах. О беременностях одноклассниц, каждый раз вызывающих скандал, но повторяющихся с завидной регулярностью. Нет, ни поножовщины, ни особой жестокости не было, но были безжалостная травля тех, кто пытался получить знания, и насмешки над учителями.
Где-то посередине своего повествования Мэтти заметила, что они допили первую бутылку вина и уже начали вторую. Она очень давно не чувствовала себя такой расслабленной.
Когда Доминик, не отрывая взгляда от ее лица, знаком попросил принести счет, Мэтти с грустью осознала, что вечер подошел к концу.
- Я могу доехать домой на такси, - сказала она, когда Доминик подписывал чек. - Тебе не обязательно отвозить меня обратно.
Он поднял голову, и их взгляды встретились. Через тело Мэтти будто пропустили электрический разряд.
- Это уже дежа-вю, - пробормотал он, поднимаясь из-за стола.
- Мы не можем… - Она не стала притворяться, что не понимает его намерений, но не могла игнорировать тревожные сигналы, звучащие в ее мозгу. Она провела прекрасный вечер, наслаждалась его компанией, но спать с ним…
- Почему?
Она чувствовала его теплые сильные пальцы на своем локте, когда он вел ее к выходу, и понимала, что ее здравый смысл начинает отступать под натиском жарких, восхитительных, пугающих ощущений и желаний.
- Я только что рассталась с Фрэнки, - ответила Мэтти, моля его о понимании, - и пока не готова к новым отношениям.
- Но зачем противиться тому, что мы чувствуем? Я вызову такси, поскольку выпил немного лишнего.
- А твоя машина?
- Постоит здесь ночь, а завтра мой шофер заберет ее. Почему ты не хочешь ехать ко мне? Чего ты боишься?
- Я не хочу проблем… - Голос Мэтти звучал все менее и менее убедительно.
- О каких проблемах ты говоришь? Проблема была, когда на твоей шее мертвым грузом висел твой бывший дружок. Я тоже не хочу никаких проблем и сложностей.
В этот момент рядом с ними затормозило такси. Доминик наклонился к водителю и назвал свой адрес.
- Итак, "быть или не быть?"…
Мэтти скользнула на сиденье. Волнующее, жаркое возбуждение заструилось по ее венам. Она не понимала, зачем вообще спорила с ним. Каждый ее аргумент он опровергал без труда, при этом его доводы были крайне убедительны. Или ей хотелось считать их таковыми.
- Неужели ты бы предпочла продолжать жить с мужчиной из жалости, отказывая себе в возможности приобрести совсем иной опыт? Привычка может быть очень разрушительна, Мэтти. В твоем случае это привычка терпеть унижение, подавлять собственные желания, жить с подрезанными крыльями.
- Фрэнки не… - К чему лгать, именно так все и было.
- Перестань искать для него оправдания, - резко бросил он. - Ты должна была порвать с ним давным-давно, избавившись от этой петли на шее.
- Какой ты холодный и расчетливый, - пробормотала Мэтти.
- Я прежде всего реалист. Мы оба - взрослые люди, и нас влечет друг к другу. Кроме того, ни одному из нас не нужны ни обязательства, ни тем более брак. Разве не так?
- Мне - точно, - поспешно ответила Мэтти. - Можешь не опасаться, что окажешься втянутым в отношения с женщиной, которая не подходит тебе ни по каким статьям.
- Ты действительно так думаешь о себе? - Доминик еле поборол в себе желание протянуть руку и коснуться ее лица. Он не помнил, чтобы когда-нибудь хотел женщину так сильно, как хотел Мэтти. - Ты считаешь, что между нами не может быть серьезных отношений, потому что твое происхождение отличается от моего?
Мэтти кивнула головой и с циничностью, которую Доминик в ней ненавидел, улыбнулась.
- Помимо всего прочего. Послушай, давай проясним ситуацию…
- Мэтти, а тебя не задевает такое положение? - Он еще не договорил, а уже понял, что попал в точку. Он увидел ее уязвимость и беззащитность под толстой коркой циничности и искушенности. Мэтти почувствовала это и немедленно ощетинилась.
- С какой стати? - Она пожала плечами. - Я с самого начала говорила тебе о той пропасти, что нас разделяет…
- Да-да, я помню старую песню о том, что мы с разных планет. А я снова тебе повторяю, что твое происхождение, социальное положение и подобная ерунда не имеют для меня никакого значения. - Он покачал головой. - Может быть, это оттого, что я не англичанин и мне с детства не внушали всю эту чушь о социальном неравенстве. Я не хочу никаких серьезных отношений совсем по другой причине…
- По какой?
Несколько томительных секунд он молча смотрел на нее, будто раздумывая, продолжать или не продолжать этот разговор.
- Доминик, ты обещал рассказать мне свою историю, - напомнила Мэтти. - Я уже поняла, что ты большой мастер уходить от ответов на неудобные вопросы, и я устала от этого.
- Ты… что?
- Одним словом, ты не можешь винить девушку за желание узнать побольше о мужчине, который собирается уложить ее в постель, - нарочито вульгарным тоном произнесла Мэтти.
Доминик рассмеялся.
- Итак, не увиливай. Несчастливая любовь? - решила не отступать Мэтти. - Или несчастная женщина имела глупость заступить за черту и стала той самой петлей на твоей шее? Ведь именно так ты назвал Фрэнки?
- Не передергивай.
- А ты не увиливай от ответа.
Эта женщина была разной, но вот застенчивой и робкой она точно не была, и это Доминику, как ни странно, нравилось.
- Полгода назад я порвал с женщиной по имени Розалинда. Мы были вместе почти год, и за это время из веселой, беззаботной подруги она превратилась в цепкую собственницу, которая хотела знать о каждом моем шаге.
- Что стало большим ударом для такой свободолюбивой натуры, как ты, - сухо прокомментировала Мэтти, не увидев, к сожалению, в сумраке салона, как вспыхнул Доминик от этого язвительного замечания.
- Я не ошибся и действительно уловил сарказм в твоем голосе?
- На воре и шапка… И что случилось потом?
- Я должен рассказать все неприглядные подробности?
- Угу. - Мэтти наслаждалась этой игрой. - Что позволено Юпитеру…
- О нет! Избавь меня от своих поговорок.
- А ты избавь меня от своих уверток!
- Ну, если ты так настаиваешь… Она стала непрерывно звонить мне в офис. Не один, не два раза в день, а буквально каждый час! В конце концов я был вынужден сказать своему личному секретарю, чтобы та не соединяла меня с ней. Стоило мне заговорить с Розалиндой о том, что наши отношения исчерпали себя, она начинала истерично рыдать. Одним словом, пускала в ход излюбленный прием всех женщин…
- Прошу прощения, всех женщин, которых ты знал.
- А ты никогда не прибегала к этому приему?
- Только не с целью эмоционального шантажа, - с явным отвращением ответила Мэтти.
- А она - именно с этой целью. Дальше стало только хуже. От слез она перешла к ярости и откровенному преследованию. Я возвращался по вечерам домой и находил ее машину припаркованной у самой моей двери. Она выскакивала из машины и буквально прорывалась ко мне домой. Это был какой-то кошмар.
Мэтти была в шоке от его рассказа.
- И что было потом?
- Я пригрозил ей полицией и ее же родителями. Слава богу, это сработало. Думаю, родителей она испугалась больше. Так что теперь ты можешь понять некоторую мою настороженность в отношении прекрасного пола? Как видишь, в наших кратких биографических экскурсах много больше общего, чем ты думала.
Мэтти даже не заметила, как они доехали до его дома. Она вышла из машины, дождалась, пока он расплатится с таксистом, а затем задумчиво спросила:
- А поначалу ты испытывал к ней… ну, ты понимаешь?..
- Испытывал что? - Он действительно не понимал, о чем она спрашивает.
Не задерживаясь уже в знакомом Мэтти холле, они прошли прямо к лифту. Смешно, но Доминик даже сейчас не знал, закончится ли этот вечер в его королевских размеров постели, и эта неуверенность выводила его из равновесия.
- Снова ты увиливаешь! Ты… любил ее?
- Она мне очень нравилась поначалу.
- А как насчет любви?
Мэтти отвела глаза, пожалев о заданном вопросе. Она вдруг поняла, что не хочет знать ответ. Ей легче было думать, что она всего лишь нравилась ему, потому что… потому что…
- Все это в прошлом, Мэтти, - промурлыкал он. - А вот это - настоящее. Наше настоящее, Мэтти. Думаю, тебе нечего возразить?
Глава шестая
Доминик был доволен собой - он так все логично разложил по полочкам: они с Мэтти двое взрослых людей, недавно переживших разочарование в личной жизни, которых влечет друг к другу, но которые не хотят никаких обязательств и слишком сильных привязанностей.
Пуганая ворона куста боится, саркастично подумала Мэтти. Похоже, она уже начинает мыслить поговорками. Со всех точек зрения они с Фрэнки должны были составить идеальную пару. Их влюбленность произросла из детской дружбы, они выходцы из одной среды, у них должна была получиться среднестатистическая семья с двумя детьми и собакой. А вместо этого… сплошное разочарование. В чем-то история Доминика была похожа на ее собственную: Розалинда, как и он сам, принадлежала к высшему обществу, оба были богаты, и тем не менее у них тоже не сложилось.
И вот теперь они здесь, и помоги ей Бог, потому что она хочет этого мужчину каждой клеточкой своего тела.
Мэтти отказалась от предложенного кофе и не отвела глаз, встретив его взгляд, от которого у нее внутри все начало плавиться.
- А как насчет того, чтобы выпить для храбрости? - поддразнил ее Доминик, но взгляд его оставался сосредоточенным. Он наконец рискнул прикоснуться к ней, но сделал это очень нежно, взяв в свои большие ладони ее лицо и поглаживая изящные линии скул большими пальцами.
- Хмельная храбрость мне требуется только тогда, когда я собираюсь сделать что-нибудь, чего не хочу, - ответила Мэтти. Глядя Доминику прямо в глаза, она положила ладони ему на грудь, а затем чуть дрожащими пальцами начала расстегивать пуговицы его рубашки. С каждой расстегнутой пуговицей ее взору все больше открывалась его смуглая твердая грудь и мускулистые плечи.
- Тебе лучше прекратить делать это, - хрипло произнес Доминик, - или может случиться так, что до спальни мы не дотянем.
Он подхватил Мэтти на руки, ногой распахнул дверь в одну из комнат и, подойдя к кровати, осторожно опустил на нее свою ношу. Несколько томительных секунд он просто смотрел на нее, а затем отошел и включил одну из ламп, стоявших на комоде.
Вернувшись на место, он снова посмотрел на распростертую перед ним молодую женщину. Под этим горящим взглядом Мэтти захотелось свернуться клубочком и замурлыкать, как кошке. Но, увидев, что Доминик начал раздеваться, она пришла в такое смущение, как будто была девственницей и впервые видела обнаженное мужское тело. С другой стороны, она впервые видела столь прекрасное, столь совершенное тело, как у Доминика.
Он рывком стащил рубашку, представив ее взору широкие плечи и плоский мускулистый живот. Как завороженная, Мэтти следила, как он расстегивает пояс и молнию брюк и они соскальзывают вниз по длинным стройным ногам.
- Ты же понимаешь, что, когда я закончу свой стриптиз, наступит твоя очередь, - произнес он с горловым смешком.
- Может быть, работая в ночном клубе, я и носила вызывающую одежду, но стриптиз - не мое амплуа. - У Мэтти пересохли губы, когда она увидела, как Доминик берется за эластичный пояс боксерских трусов и… На его лице заиграла греховная и самодовольная улыбка, когда он увидел с каким восхищенным видом смотрит Мэтти на символ его мужественности.
- Даже если это не твое амплуа, никогда не поздно попробовать. - Он склонился над ней и начал раздевать, наслаждаясь каждым мгновением постепенного обнажения столь желанного для него тела.
Кожа Мэтти была гладкой, как шелк. Вот уже обнажились плечи и показались груди, прикрытые лишь кружевным бюстгальтером. Щелчок застежки, расположенной впереди, и вот они тоже полностью обнажены. Доминик раздвинул в стороны чашечки бюстгальтера и прерывисто вздохнул при виде бледных полушарий, увенчанных напрягшимися темно-розовыми сосками. Сколько раз он представлял, как ласкает их!
Мэтти лежала абсолютно неподвижно, наблюдая за его реакцией, но, почувствовав мощнейший прилив желания, зажмурила глаза и прерывисто вздохнула. Она жаждала, чтобы он наконец коснулся ее, по-настоящему коснулся, но Доминик продолжал неспешно, с явным удовольствием раздевать ее, пока она не осталась лежать перед ним полностью обнаженная.
- Никаких сомнений? - дрогнувшим голосом спросил он. Он накрыл ее тело своим и несколько мгновений просто смотрел ей в глаза.
- Никаких, - ответила Мэтти таким же неровным голосом. Ее руки сомкнулись на его затылке, притягивая его голову в просьбе поцеловать ее наконец. Казалось, этот медленный дразнящий поцелуй будет длиться вечно. Это был поцелуй людей, для которых время остановилось.
- Я чувствую себя как подросток, - задыхаясь, со смехом призналась Мэтти. Доминик улыбнулся.
- Жаль, что мы не встретились тогда.
- Слава богу! В шестнадцать я никого не видела, кроме Фрэнки. - Она коснулась лица Доминика несколькими легкими поцелуями, провокационно двигаясь под ним и наслаждаясь реакцией его большого мускулистого тела.
- Это только потому, что ты не встретила меня. - Он стал медленно сдвигаться вниз, целуя ее ключицы и впадинку между грудями. У Мэтти перехватило дыхание, и она выгнулась навстречу Доминику, издав гортанный стон удовольствия, когда его губы сомкнулись вокруг ее соска. Он втянул его в рот и стал ритмично посасывать и ласкать языком.
Доминик поймал ее беспокойные руки своими, развел их в стороны и прижал к кровати, продолжая дразнить и ласкать ртом ее груди - сначала одну, затем другую, пока ее соски не запульсировали от наслаждения.
Услышав вскрик, Мэтти даже не узнала свой голос. Ничего подобного этому томительному и искусному соблазнению она не испытывала в своей жизни. Ее тело бесконтрольно задвигалось под его телом, моля о большем.
Но Доминик не торопился.
Он слишком долго ждал эту женщину и теперь наслаждался возможностью касаться ее во всех потаенных уголках, чувствовать ее нетерпеливое движение под собой, слышать ее стоны и мольбы. Нет, он не станет спешить, даже несмотря на то, что от собственного желания у него мутится в голове и темнеет в глазах.
Доминик отпустил ее руки и двинулся еще ниже. Он покрыл поцелуями ее по-спортивному плоский живот и почувствовал, как раздвигаются ее ноги в молчаливом приглашении.
Почему он чувствует себя таким окрыленным и всемогущим? Потому что сбылось его желание и эта женщина, которую он так непривычно долго и упорно добивался, лежит в его объятиях? Доминик поднял голову, посмотрел на распростертую перед ним во всем великолепии своей наготы Мэтти, и его самоконтролю пришел конец.
Их тела были словно созданы друг для друга. Они одновременно достигли пика и воспарили на волне экстатического наслаждения, а когда способность мыслить вернулась к Доминику, он был потрясен силой сотрясшего его оргазма - в своей многоопытной жизни он не испытывал ничего подобного.
С легким вздохом Мэтти вытянулась рядом с ним, затем перевернулась на бок так, чтобы можно было видеть лицо Доминика.
Она могла бы смотреть на него вечно, но потом вспомнила, что слово "вечно" отсутствует в ее словаре, во всяком случае в том, что касается ее отношений с этим мужчиной. Она была молодой - да, но глупой фантазеркой - точно нет.
Доминик повернул голову, и теперь они смотрели друг на друга. Нежным жестом он убрал волосы с ее лица, а затем обнял ее рукой за шею, притянул к себе ее голову и поцеловал в белокурую макушку.
- Думаю, мне пора домой, - тихонько сказала Мэтти куда-то ему в шею. Она немножко порисовала пальцем узоры на его груди, а затем стала нежно обводить контуры его сосков.
- Зачем?
- Потому что именно там я обычно провожу свои ночи.
- Обычно?
- Ну ладно, всегда.
- Тебе не обязательно возвращаться домой, - решительно сказал Доминик. В ответ Мэтти рассмеялась.
- Никогда или только сегодня?
Она подначивала его, и Доминик понимал это, но все равно какая-то смутная мысль тенью промелькнула в его голове. Промелькнула слишком быстро, чтобы он мог уловить ее и проанализировать.
Он слегка нахмурился.
- Я имел в виду…
- Не волнуйся, Доминик. Я прекрасно знаю, что ты имел в виду. - Тон Мэтти был сухим, но ответ был быстрым и однозначным. Она сделала попытку сесть, но Доминик рывком потянул ее на себя и вернул на место.
- Фрэнки там нет, так что тебя никто не ждет. Зачем возвращаться в пустой дом среди ночи? Ты можешь остаться здесь, со мной, в этой постели. - Его голос стал хриплым. - Может быть, я и кажусь тебе старым, но, поверь, моя выносливость удивит тебя, и ты еще попросишь пощады.
- Ты вовсе не старый. Кстати, сколько тебе лет?
Достаточно, чтобы стать циничным, подумал Доминик и ответил:
- Тридцать четыре.
- На десять лет больше, чем мне, - задумчиво заметила Мэтти. - Хорошая… - Хорошая возрастная разница, хотела она сказать, но вовремя прикусила язык. - Хороший возраст, чтобы жениться, - выкрутилась она. - Твои родители не заставляют тебя жениться, чтобы ты поскорее одарил их парой-тройкой внуков?
- Ну, "заставляют" - громко сказано. Мы же все-таки не в средние века живем. - По голосу Доминика Мэтти поняла, что его забавляет этот разговор. - Но естественно, отец хочет быть уверен, что род Дрекосов не прервется, а мама считает, что мне пора остепениться и создать семью с какой-нибудь достойной и подходящей мне женщиной.
Что ж, он ведет честную игру, подумала Мэтти.
Выложив карты на стол, он дал ей понять, что не стоит даже мечтать о несбыточном. Неожиданно для себя самой Мэтти расстроилась, хотя с самого начала не питала иллюзий насчет их отношений.