- Беда в том, что мои работы прославились. Я был в упоении, как ты можешь себе представить, и упивался своим упоением. - Он смеется, качая головой. - Я рисовал, как безумный, не отходил от холста, ничто другое меня не интересовало. Я собрал огромную коллекцию, которая привлекла ко мне общее внимание, прежде чем я наконец спохватился. А потом…
У меня сжимается сердце, когда я вижу образы, возникающие у него в голове.
- А потом был пожар, - договариваю я шепотом и вижу, как яростное рыжее пламя взметнулось в ночное небо.
- Все сгорело, - кивает Деймен. - И я тоже - по крайней мере именно так это выглядело.
Я судорожно втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы и, встретив взгляд Деймена, не знаю, что сказать.
- Пожар еще не потушили до конца, а я уже уехал, путешествовал по Европе, нигде подолгу не задерживаясь, как бродяга, как цыган. Даже имя сменил несколько раз, пока прошло достаточно времени и люди начали забывать. В конце концов поселился в Париже. Там мы с тобой впервые встретились… Остальное ты наешь. Но, Эвер… - Он смотрит мне в глаза и явно не хочет говорить, и все же сказать необходимо, хотя я уже знаю, что сейчас услышу. - Все это означает, что когда-нибудь - и довольно скоро - нам с тобой придется уехать.
После того, как он это сказал, мне уже трудно понять, как я раньше сама не сообразила. Это же так очевидно! Прямо-таки бросается в глаза. А я ухитрялась ничего не видеть. Притворялась, что со мной будет по-другому. Как люди все-таки умеют обманывать самих себя…
- Я думаю, ты уже не будешь становиться старше. - Деймен гладит меня по щеке. - Поверь, пройдет не так много времени, и твои друзья начнут это замечать.
- Я тебя умоляю! - Отчаянно пытаюсь шуткой разрядить мрачную, гнетущую атмосферу. - Позволь тебе тнапомнить: мы живем в Калифорнии! В штате, где пластическая хирургия - норма жизни. Здесь никто не стареет. Никто, правда-правда! Да мы еще его лет можем оставаться такими, как есть!
Я смеюсь, а заметив, как Деймен на меня смотрит, понимаю, что моя шуточка не к месту. Дело слишком серьезное.
Я плюхаюсь на скамью в центре зала и прячу лицо в ладонях.
- Что я Сабине скажу? - шепчу я.
Деймен садится рядом, обнимает меня за плечи, и от этого становится чуточку легче.
- Я же не могу изобразить собственную смерть! В наши дни несчастные случаи расследуют немножко более тщательно.
- Подумаем об этом, когда придет время. Прости, я должен был раньше тебе сказать.
Я смотрю в его глаза и понимаю, что это ничего бы не изменило. Вспоминаю тот день, когда Деймен впервые рассказал мне о бессмертии. Он честно предупредил, что я никогда не смогу перейти через мост, никогда не увижу родителей и сестру. А я все равно согласилась. Отгоняла от себя мрачные мысли. Думала - как-нибудь найду лазейку, сумею обойти запрет. Готова была в чем угодно себя убедить, лишь бы только быть с ним вечно. И сейчас ничего не изменилось.
Хоть я и не представляю, что скажу Сабине и как объясню друзьям наше неожиданное дезертирство, в конечном итоге я хочу только одного: быть с Дейменом. Иначе моя жизнь не будет полной.
- Нам будет хорошо, Эвер. Обещаю. Ты ни в чем не будешь испытывать нужды и никогда больше не будешь скучать - особенно когда поймешь бесконечные возможности всего сущего. Правда, тесных связей у нас с кем не может быть, кроме как друг с другом. Тут ничего не поделаешь. Нет никаких "лазеек". Это просто неизбежность.
Я киваю, глубоко вздохнув. Когда мы только познакомились, Деймен сказал, что плохо умеет прощаться.
Он улыбается в ответ на мои мысли.
- Вот-вот. Кажется, что, когда привыкнешь, станет лучше, но лучше не становится. Обычно я стараюсь просто исчезнуть, чтобы вообще обойтись без прощаний. Так легче.
- Тебе, может быть, и легче, а тем, кто остается?
Деймен, кивнув, поднимается на ноги и тянет меня за собой.
- Что тут скажешь? Я жалкий эгоист.
- Я не это хотела сказать! Просто…
- Пожалуйста, не надо меня защищать. Я знаю, что я такое. По крайней мере таким я был раньше.
Он ведет меня прочь от картин, ради которых пришел, я еще не готова уходить. Человек, который, как Деймен, отказался от своей главной страсти, вот так просто взял и все бросил, заслуживает второго шанса. Я выпускаю его руку, зажмуриваюсь и материализую громадный холст, набор кистей, палитру с множеством красок и все, что еще может понадобиться художнику. Тороплюсь, пока Деймен не успел меня остановить.
- Что это? - Он с изумлением смотрит на мольберт.
- Давно ты, видно, не рисовал, если не узнаешь орудия живописца! - улыбаюсь я.
Он смотрит на меня неподвижным напряженным взглядом, но и я не отвожу глаза.
- Я подумала, что тебе будет приятно написать картину рядом с произведениями своих друзей.
Деймен берет кисть и задумчиво вертит ее в руках, а я продолжаю:
- Ты сказал, мы можем делать все, что захотим, так? Вроде ты собирался мне доказать, что обычные правила для нас не существуют?
Он смотрит на меня настороженно, хотя уже готов сдаться.
- А если так, то, по-моему, ты должен написать картину - здесь. Создай нечто прекрасное, великое, что сохранится надолго. Когда ты закончишь, мы повесим ее рядом с работами твоих друзей. Без подписи, конечно.
- Я уже давно не стремлюсь к славе, - говорит Деймен, и в его глазах разгорается свет.
- Вот и хорошо. - Я киваю на пустой и чистый холст. - Значит, я увижу работу бескорыстного гения. - Положив руку Деймену на плечо, я подталкиваю его локтем. - Начинай, что ли? В отличие от нас, эта ночь не бессмертна.
Глава 24
Я смотрю на картину, на Деймена, прижав ладонь к груди, и ни слова не могу выговорить, То, что я вижу перед собой, никакими словами не описать. Нет таких слов.
- Это… - Я запинаюсь, чувствуя себя мелкой и незначительной. Совершенно недостойной такого удивительного изображения. - Это так красиво… Запредельно… И… - Я мотаю головой. - Неужели это я?!
Деймен смеется, заглядывая мне в глаза.
- О да, это ты! Здесь воплотились все твои перерождения. Это своего рода собирательный образ за четыреста лет. Огненные волосы и кожа цвета сливок - из твоей жизни в Амстердаме, уверенность и цельность характера - из пуританских времен, смирение и внутренняя сила - из трудной парижской жизни, роскошное платье и кокетливый взгляд - из лондонского высшего света, а сами глаза… Они не меняются. Они вечны, какой бы облик ты ни принимала.
- Какую часть ты взял из того, что есть у меня сейчас? - спрашиваю я, не отводя взгляда от картины.
На ней изображено сияющее, ослепительное крылатое создание - словно настоящая богиня сошла с небес, чтобы осыпать Землю своими дарами. Я никогда в жизни не видела такой красоты и до сих пор не могу осмыслить, что это - я.
Деймен улыбается.
- Ну конечно, прозрачные крылья!
Я оборачиваюсь, думая, что он пошутил, а у него лицо серьезное.
- Знаю, ты их не замечаешь, но поверь мне, они есть. Ты для меня - словно подарок свыше. Разумеется, незаслуженный, и я за него каждый день благодарю высшие силы.
- Ох, не такая уж я замечательная… и добрая… и возвышенная… И совсем не похожа на ангела, каким ты меня, кажется, считаешь. Особенно в последнее время, сам знаешь.
Как мне хочется повесить эту картину у себя в комнате и любоваться на нее каждый день! Но я знаю, важнее оставить ее здесь.
- Ты уверена? - Деймен переводит взгляд с чудесной неподписанной картины на творения своих друзей.
- Совершенно уверена! Представь себе, какой поднимется переполох, когда ее здесь обнаружат, в раме и на стене! Переполох выйдет отменный. А еще представь, специалистов созовут, будут выяснять, откуда она взялась, как сюда попала и кто автор!
Деймен кивает и, бросив на картину прощальный взгляд, поворачивается к выходу. Я хватаю его за руку и тяну обратно.
- Эй, не спеши! Нужно еще название. Такая, знаешь, бронзовая табличка, как у других.
Деймен смотрит на часы. Ему явно не по себе.
- Никогда не умел придумывать названия своим работам, всегда обходился самыми очевидным. Знаень: "Блюдо с фруктами" или "Красные тюльпаны в сине вазе".
- Все-таки, я думаю, не стоит называть эту картину "Эвер с крыльями". На всякий случай, а то вдруг кто-нибудь меня и впрямь узнает. Давай лучше что-нибудь… ну, я не знаю… литературное? Метафорическое, вот.
Наклоняю голову к плечу, не отводя взгляда от Деймена. Я твердо намерена добиться своего.
- Какие будут идеи?
Он затравленно озирается.
- Например, "Чародейство", или "Ворожба", или… Ну не знаю, что-нибудь в таком духе. - Я крепко сжимаю губы.
- "Чародейство"?
- Ты ведь явно под действием каких-то чар, если видишь здесь сходство со мной!
Деймен подхватывает мой смех, и взгляд у него проясняется.
- Пусть будет "Чародейство". - Он снова становится деловитым. - С табличкой нужно поторопиться. Мы и так, боюсь…
Я киваю, закрываю глаза и мысленно представляю себе табличку. Шепотом спрашиваю:
- Как написать: "Неизвестный художник" или "Автор неизвестен"?
- Все равно, - нетерпеливо отвечает Деймен.
Я выбирают "Неизвестный художник" - по-моему, это лучше звучит. Наклоняюсь, чтобы рассмотреть поближе результат.
- Ну, как по-твоему?
- По-моему, нам пора бежать!
Он хватает меня за руку и чуть ли не волоком тащит за собой. Мы движемся так быстро, что мои ноги не касаются земли. Промчавшись по длинной анфиладе залов, одним махом проскакиваем лестницу. Впереди уже виднеется входная дверь. Вдруг повсюду включаются лампы и раздается сигнал тревоги.
- Ой, мамочки! - кричу я.
От страха перехватывает горло. Деймен еще прибавляет скорость. Задыхаясь, говорит на бегу:
- Я не думал задерживаться так надолго… Я… не знал… Мы добегаем до главного входа, и точно в этот миг сверху спускается стальная решетка.
Я оборачиваюсь к Деймену. Сердце едва не выскакивает из груди, кожа скользкая от пота, а сзади уже слышны крики и топот. Я молча стою рядом с Дейменом, не в силах двинуться с места или хотя бы закричать. Глаза Деймена закрыты, он предельно сосредоточен. Пытается снова отключить сложную охранную систему.
Поздно! Они уже здесь.
Я покорно вскидываю руки вверх, и тут стальная решетка поднимается. Деймен выдергивает меня за дверь, и я представила, что перемещаюсь в Летнюю страну.
А Деймен представил, что мы с ним сидим в его машине и спокойно едем домой.
В результате мы приземлились посреди оживленного шоссе. Проносящиеся мимо автомобили оглушительно гудят и еле успевают нас объехать. Мы поскорее вскакиваем на ноги и бросаемся к обочине. Там переводим дух и осматриваемся, пытаясь понять, где же мы.
- По-моему, это не Летняя страна, - говорю я, покосившись на Деймена.
Он хохочет так заразительно, что я тоже не могу сохранить серьезный вид. И вот мы с ним на обочине неведомого шоссе, окруженные кучами мусора, еле держимся на ногах от смеха.
- Вот это называется - вырвались из колеи! - задыхается Деймен, сгибаясь пополам.
- У меня чуть разрыв сердца не случился, когда эта решетка… Я думала - все, конец… - С трудом отдышавшись, качаю головой.
- Эй, ты что? - Деймен притягивает меня к себе. - Я же обещал, что ничего плохого с тобой не случится!
Я помню его слова, но, к сожалению, последние несколько минут слишком ярко отпечатались в моей памяти.
- Хорошо бы сейчас машину… Как ты думаешь?
Деймен закрывает глаза и перемещает свой "БМВ" оттуда - сюда. А может, материализует новый, трудно сказать. С виду они одинаковые.
- Можешь себе представить, что подумали охранники, когда сначала исчезли мы, а потом еще и машина? - Он открывает дверцу и вдруг спохватывается: - Видеокамеры!
Закрывает глаза и стирает запись в видеокамерах системы безопасности.
Потом выводит машину на шоссе, встраиваясь в общий поток транспорта. На губах Деймена играет счастливая улыбка. Да он наслаждается всем происходящим! Даже работа над картиной не доставила ему такого удовольствия, как несколько минут опасности.
- Давно мне не приходилось действовать на пределе своих способностей! - Он оборачивается ко мне. - Знаешь, отчасти и ты виновата. В конце концов, это ты меня уговорила задержаться.
Я смотрю на Деймена, вглядываюсь в его лицо. И пусть у меня сердце все еще колотится, я слишком давно не видела Деймена таким… Таким счастливым, таким беспечным, таким… опасным. Таким, каким я его когда-то полюбила.
- И что дальше? - Он лавирует между другими автомобилями, а ладонь его лежит у меня на колене.
- Ну-у… домой?
Что еще можно предложить после такого приключения?
А он явно настроен развлекаться дальше.
- Ты уверена? Можно еще погулять. Я не хочу, чтобы тебе опять стало скучно.
- Я, кажется, недооценивала скуку, - смеюсь я. - Пожалуй, поскучать иногда тоже неплохо.
Деймен кивает, наклоняется ко мне и касается губами щеки, чуть не врезавшись при этом в идущую за нами "Эскаладу".
Я смеюсь, отпихивая его на водительское сиденье.
- Ты что! Мало мы сегодня испытывали судьбу?
- Как скажешь.
Он улыбается, сжимая мою коленку, и выруливает на дорогу, ведущую к дому.
Глава 25
Я-то надеялась, когда Муньос явится за Сабиной, меня уже не будет дома - а вышло так, что, подъезжая к крыльцу, я замечаю его машину в зеркале заднего вида.
Раньше явился.
На целых десять минут, между прочим.
Те самые десять минут, за которые я рассчитывала забежать домой и переодеться во что-нибудь темненькое, и умчаться к Хейвен, на поминки по Амулетику.
- Эвер? - Историк выбирается из серебристой "тойоты приус", позвякивая ключами. - Что ты здесь делаешь?
Он приближается, чуть наклонив голову и окутывая меня благоуханием лосьона "Акс".
Я забрасываю школьную сумку на плечо и несколько громче необходимого хлопаю дверцей.
- Забавно. Вообще-то я здесь живу.
Учитель замирает. Его лицо совершенно неподвижно, я даже подумала - он не расслышал.
Нет, расслышал. Встряхивает головой и переспрашивает:
- Ты здесь живешь?
Я киваю. Ничего больше не буду объяснять!
- Но…
Историк окидывает взглядом каменный фасад, парадное крыльцо, аккуратно подстриженную лужайку, клумбы только что распустившихся цветов.
- Разве это не дом Сабины?
Я молчу. Большое искушение ответить: нет, этот типичный для Лагуна-Бич особняк в ложнотосканском стиле вовсе не дом Сабины. Мистер Муньос, видно, ошибся и нечаянно пришел ко мне домой.
Я уже собираюсь так и сделать, и тут подъезжает моя тетя. Что-то уж слишком радостно выпрыгивает из машины.
- Ах, Пол! Прости, я опоздала. В конторе сегодня был сумасшедший дом. Только я соберусь уходить - и каждый раз что-нибудь задерживает.
Сабина смотрит на него чересчур кокетливо для первого свидания.
- Одну минутку подожди, я сбегаю переоденусь, и мы поедем. Я быстро!
Пол? И на "ты"?
Не нравятся мне ее певучие, счастливые интонации, ох не нравятся! Слишком интимно. Что за фамильярность! Она должна бы называть его мистером Муньосом, как мы его зовем в школе. По крайней мере сегодня вечером, а потом они пойдут каждый своей дорогой…
Историк улыбается и проводит рукой по вьющимся каштановым волосам, как последний выпендрежник. Нет, правда! Если у него роскошная шевелюра для учителя, это еще не значит, что нужно так ею хвастаться.
- Я приехал раньше времени, - говорит он, не сводя с Сабины восхищенного взгляда. - Так что не торопись, пожалуйста. А мы пока тут с Эвер поболтаем.
- Так вы знакомы?
Сабина поправляет битком набитый портфель, который держит под мышкой, и вопросительно смотрит на нас.
Не успев сдержаться, выпаливаю:
- Нет!
Сама не знаю, к чему относится это "нет" - к вопросу Сабины или ко всей ситуации в целом. Не важно, в любом случае - однозначное "нет", и я не собираюсь брать его обратно.
- То есть да, мы знакомы… Вот сейчас познакомились. - Они смотрят на меня озадаченно и, так же как я, не представляют, что все это может значить. - Я хочу сказать, мы не были знакомы раньше, ничего такого! - Понимаю, что еще больше их запутала. - В общем, он правильно говорит. Ты иди переодевайся, а… - Я тычу в Муньоса большим пальцем. Ни за что на свете не стану звать его "Пол", вообще никак не буду его называть. - А мы тут подождем.
Я улыбаюсь, надеясь и близко не подпустить историка к моей комнате.
К сожалению, Сабина воспитана куда лучше, чем я. Не успела я договорить, а она уже качает головой.
- Не смеши! Идите в дом, отдохните пока. Эвер, я не успела заехать в магазин. Закажи себе пиццу или еще что-нибудь.
Я буквально плетусь за ними, стараясь посильнее отстать. Отчасти в знак протеста, а отчасти - потому что боюсь нечаянно дотронуться. Вдруг барьеры не защитят меня от их мыслей о свидании?
Сабина отпирает входную дверь и спрашивает, оглянувшись:
- Эвер, ну как? Обойдешься пиццей?
Я вспоминаю два кусочка вегетарианской пиццы, которые оставил мне Джуд. Как только он ушел, я разломала их помельче и смыла в унитаз.
- Обойдусь, конечно. Я на работе перекусила.
Наткнувшись на взгляд Сабины, решаю, что сейчас - идеальная возможность выяснить этот вопрос. Она ведь не станет закатывать скандал, пока здесь присутствует Муньос - то есть "Пол".
- Ты поступила на работу? - Сабина застывает на пороге.
- Ну да. - Я обхватываю себя руками и принимаюсь тереть локти, хоть они и не чешутся. - Разве я тебе не рассказывала?
- Нет. - Сабина бросает на меня многозначительный взгляд - и он не означает ничего хорошего. - Даже словом не обмолвилась.
Я пожимаю плечами и принимаюсь теребить край футболки, старательно изображая безразличие.
- В общем, да, теперь я работающая личность.
Собственный смешок мне самой кажется фальшивым.
- И где же ты работаешь? - тихо спрашивает Сабина.
Муньос торопится пройти в комнату, подальше от назревающей сцены.
- В одном магазинчике, ближе к центру. Мы продаем книги и… всякое такое.
Сабина прищуривает глаза.
- Послушай, - говорю я, - может быть, потом это обсудим? А то опоздаете еще.
Я указываю взглядом на Муньоса, который пока расположился на диване.
Сабина тоже оглядывается на него, затем вполголоса произносит скороговоркой:
- Эвер, пойми, я рада, что ты нашла себе работу. Просто лучше было сразу мне рассказать, вот и все. Теперь нам придется искать человека на ту вакансию и… Хорошо, вечером поговорим. Когда я вернусь.
И хотя я просто счастлива, что она не планирует остаться с Муньосом до утра, все-таки говорю:
- М-м… Тут такое дело. У Хейвен кошка умерла, сегодня поминки. Хейвен ужасно горюет, так что это может затянуться допоздна…
Я не заканчиваю фразу. Пусть Сабина сама додумает остальное.
- Тогда завтра. А сейчас иди поболтай с Полом, пока я переодеваюсь.
Она взбегает по лестнице, стуча каблучками и размахивая портфелем, а я делаю глубокий вдох и вхожу в комнату, где сидит Муньос. Занимаю позицию за большим креслом. Что же это такое творится, с ума сойти можно.