- Я осторожен! - рявкнул Люк.
О Боже. Что он здесь делает?
Кошка тянула меня в одну сторону, Люк - в другую. Вдруг с утробным рычанием тварь отпустила меня и кинулась на Люка. Она весила раза в два больше и ростом была выше, если стояла на задних лапах. Вот-вот должно было случиться ужасное.
Я только успела встать, а Люк уже схватил зверя за шкирку. Кошка потянулась клыками к его лицу, но у него в руках буквально из ниоткуда появился кинжал, который он всадил в горло зверя. Без видимых усилий. Его лицо оставалось непроницаемым и таким же спокойным, как в тот вечер, когда он разговаривал с Элеонор, а движения были легкими, заученными, профессиональными.
Кошка рухнула. Мертвая, она показалась мне еще больше. Люк насухо вытер кинжал о траву и вложил в ножны, скрытые штаниной. Стоило мне вспомнить выражение его лица, когда он убивал зверя, как кровь стыла в жилах.
Люк вопросительно посмотрел на меня. Так смотрят на бездомную собаку, протягивая к ней руку, чтобы понять, позволит ли она себя коснуться. Я вспомнила вопрос, который он задал мне раньше: "Я тебя пугаю?"
Как ни странно, голос у меня не пропал.
- Я уронила бабушкино кольцо в раковину.
Люку не требовалось другого разрешения. Он взял мою дрожащую руку, вытер кровь своей футболкой, изучил следы от укусов. Его пальцы касались синяков на моих плечах и царапин на шее. Он прижал меня к себе, прижал сильно, до боли. Я кожей чувствовала его дыхание. Потом он отпустил меня и спросил:
- Где ключ? Где кольцо?
У меня перехватило дыхание - не от страха, от его близости.
- Я же сказала, случайно уронила кольцо в раковину.
- А ключ?
- Мама велела мне его снять.
- Твоя мать идиотка!
Люк начал меня рассматривать, чтобы оценить, насколько я пострадала. Его джинсы, порванные в клочья, были покрыты пятнами крови.
- Ты ранен.
- Ты тоже. Все могло… кончиться гораздо хуже.
- За мной должна приехать бабушка, - вспомнила я. - Что же я ей скажу?
- Правду.
Смешно.
- Она ни за что мне не поверит. У нее не все дома, но не до такой же степени, чтобы верить в нападения диких кошек.
- Поверит. Ключ там? - Люк указал на чехол для арфы.
Я кивнула. Он достал ключ. Я тихо стояла, пока Люк застегивал цепочку на моей шее. Потом он поцеловал мою кожу возле ключа и обнял меня. От его поцелуя дрожь пробежала по телу.
- Прошу тебя, будь осторожна.
Мне не хотелось объясняться с бабушкой в одиночестве.
- Ты уходишь?
- Я буду за тобой присматривать. Но ей не понравится мое присутствие.
Когда он отошел на пару шагов, я задала ему мучивший меня вопрос:
- Как ты здесь оказался?
Люк пожал плечами.
- Тебя же надо было спасать, разве нет?
Девять
Главное достоинство бабушки и одновременно главный ее недостаток - она ни при каких обстоятельствах не впадает в панику. Как и у мамы, самые сильные эмоции хранятся у нее где-то очень глубоко, в особой шкатулке, которую она извлекает в исключительных случаях. Видимо, раны внучки, полученные при нападении сверхъестественного зверя, на исключительный случай не тянули.
Она помогла мне положить арфу в машину и постелила испачканное краской полотенце, чтобы я не измазала серую обивку сиденья кровью. Потом, не сказав мне ни слова, завела машину.
Я начала изучать свои раны. Я даже немного ими гордилась. Отличные раны: почти не болели, хотя выглядели ужасно. Бабушку они, похоже, совсем не трогали. Видимо, жалость хранилась в тех же тайниках ее души, что и остальные эмоции.
- У тебя есть бумажные полотенца?
Когда мы начали выезжать с парковки, я посмотрела в зеркало заднего вида в надежде хоть краем глаза увидеть Люка. Но кроме берез в зеркале ничего не отразилось. Интересно, тело гигантской кошки так и осталось лежать под деревьями?
- Влажные салфетки в бардачке, - ответила бабушка. - Доберемся домой и приведем тебя в порядок.
- К тебе? - переспросила я, открыв бардачок.
Бабушка посмотрела на меня, будто увидела в первый раз. Я вздрогнула, заметив, как похожи ее глаза под нависшими веками на мамины.
- Ты хочешь объяснять матери, что произошло с твоим платьем? У меня осталась кое-какая твоя одежда.
Видимо, Люк не ошибся. Она действительно поверит в произошедшее.
- Что случилось? - спросила бабушка спокойным голосом, будто интересуясь, как прошел мой день.
Я вздохнула и рассказала все с самого начала, от потери кольца до того момента, как меня спас Люк. На самом деле эту часть истории я пересказала с особым удовольствием, помня о том, как она вела себя с ним в последнюю встречу. Я ждала ее реакции, но она молчала. Мы ехали в тишине, нарушаемой только шорохом листьев под колесами машины.
В конце концов бабушка произнесла:
- Мы все обсудим, когда ты приведешь себя в порядок.
Вряд ли после того, как я сменю одежду, что-то принципиально изменится, но с бабушкой спорить так же опасно, как с мамой. Мы не разговаривали, пока не доехали до ее старого дома посреди кукурузного поля.
- Одежду возьмешь наверху, в гардеробе. Я поставлю чай.
Она отправилась на кухню, а я в комнату.
В доме всегда гулял сквозняк, как бы жарко ни было на улице. Хуже всего сквозило в гостевой комнате. Бабушка положила цветной вязаный коврик на скрипучий потрескавшийся пол, а на белые стены повесила абстрактные картины, но я все равно всегда здесь мерзла. Мерзла до самых костей, и никакой свитер не помогал. Папа рассказывал, что раньше в этой комнате жила Делия и что в детстве она в ней чуть не умерла. Даже если забыть о последней части истории, то, что именно здесь Делия выросла и стала таким чудесным человеком, не способствовало пробуждению теплых чувств к этому помещению. Я достала из шкафа одежду (так вот куда делись мои любимые вельветовые брюки!) и пошла в ванную. Вытирая засохшую кровь, я вспомнила, как Люк обнял меня, и буквально почувствовала его запах. У меня свело живот, но не от тошноты, а от приятных воспоминаний.
Где он теперь?
Я спустилась на кухню, жмурясь от ярких солнечных лучей, проникавших в окна. Бабушка дала мне кружку с чаем со льдом, усадила за круглый стол и внимательно посмотрела на мою руку - промыла ли я рану.
- Ты ведь имеешь представление о том, что происходит, верно?
- Феи? - спросила я, чувствуя себя глупо.
- Не произноси это слово! Произнесешь - и Они начнут подслушивать. Вот почему Их называют "добрые соседи" или "чудесный народец". То слово, что ты произнесла, для Них оскорбление. Ругательство.
Я выпила чаю. Бабушка никогда не клала достаточно сахару, считая, что простые углеводы вредны для здоровья.
- Значит, ты о Них знала. И ничего мне о них не рассказывала… Просто сунула уродливое кольцо…
Бабушка поджала губы, но я могла поклясться, что она пытается сдержать улыбку.
- Ты поэтому бросила его в раковину?
- Это была случайность. Правда.
- Ммм… Они всегда слегка досаждали женской половине нашей семьи.
Слегка досаждали… Меня только что чуть не разорвала кошка, по сравнению с которой акула из "Челюстей" покажется аквариумной рыбкой. Если это называется "слегка досаждали", не хотелось бы мне испытать весь репертуар.
Бабушка побарабанила пальцами по столу.
- Ты достигла возраста, когда Они начинают доставлять неприятности. Они весьма поверхностные создания и не интересуются старыми и некрасивыми. Их увлекают только новые игрушки. - Она пожала плечами, будто мы говорили о чем-то обыденном. - Вот я и дала тебе кольцо.
- Ты ведешь себя так, будто Их не стоит бояться.
Она снова пожала плечами.
- Если на тебе есть что-нибудь из железа, Они не в силах тебе повредить. Как ты думаешь, почему газеты не пестрят историями, как феи украли или подменили младенца? Нас окружает железо. Они досаждали твоей матери и Делии, когда те были девушками, потом сдались.
Странно. Не могу себе представить, чтобы феи тревожили мою прямолинейную мамочку. Да и Делию тоже. Забавный получился бы диалог. Феи: "Идем с нами, человеческое дитя". Делия: "А что вы мне за это дадите?" Феи: "Невыразимое наслаждение и вечную юность". Делия: "Я подожду предложения получше".
- Почему ты не вручила мне кольцо раньше? Например, при рождении.
- Я думала, что Они оставили нас в покое. А потом увидела его и поняла, что Они вернулись.
Мне не пришлось спрашивать, кого она имеет в виду. Под ложечкой засосало. Что сказать? Любое слово могло выдать мою одержимость. Вряд ли бабушка обрадуется. И даже если бы мне удалось задать вопрос с невинным видом, вряд ли мне понравился бы ответ.
Я вызвала перед глазами сцену, как он спасает меня и прижимает к себе. Я держалась за эту картину, как матрос держится за мачту во время шторма.
И шторм разразился.
- Дейдре, он один из Них.
Я покачала головой.
- Я точно знаю. Я видела его двадцать лет назад. Он выглядел так же, как сегодня.
Она его с кем-то путает.
- Он появляется перед тем, как приходят Они. Он приходил за Делией.
Я еле выдавила из себя:
- Бабуля, он меня спас. Ты не забыла?
Она с раздражающим равнодушием пожала плечами. Мне захотелось ударить ее за то, что она так небрежно разбила мне сердце.
- Дейдре, это всего лишь игра. Они любят игры. Жестокие игры. Разве ты не помнишь старые сказки? Они окружают людей загадками и обманом. Зачем Им тебя убивать? Они хотят украсть тебя. - Она неправильно истолковала мой взгляд, и в ее голос прокрались нотки сочувствия. - Не тревожься! Я найду для тебя другое украшение из железа.
Я сорвала ключ с шеи и протянула ей.
- Бабушка, он может касаться железа! Ты сказала, Они не могут. А он может. Он касался твоего кольца, он подарил мне ключ. Он предупредил меня о Них. - Я сердито отодвинулась на стуле. - Он не может быть одним из Них.
Бабушка позволила себе приоткрыть дверцу чулана, где хранила эмоции: она нахмурилась.
- Ты уверена, что он может трогать железо?
Я вспомнила, как его пальцы касались моей кожи возле ключа, сжимали руку, на которой было кольцо…
- Да.
Она нахмурилась еще сильнее.
- Должно быть, полукровка… Он при тебе использовал глазные капли?
Мое сердце начало биться быстрее при слове "полукровка"; при упоминании глазных капель оно остановилось. Мне не пришлось отвечать: ответ можно было прочесть на моем лице.
- Ему приходится использовать капли, чтобы видеть Их. - Она встала и задвинула табурет под стол. - Я подумаю, как держать его на расстоянии.
Я не сдержалась:
- Но зачем?!
Она пристально на меня посмотрела.
- Дейдре, все, что он говорил тебе, ложь. У Них нет души. У Них нет друзей. Они не умеют любить. Им нравится лишь играть. Они - большие жестокие дети, которым нужны новые блестящие игрушки. Ты для Них такая игрушка.
Было бы естественным заплакать, но глаза оставались сухими. Было бы естественным разозлиться, но я ничего не чувствовала.
- Полежи на диване. Я пойду в мастерскую, а когда закончу, отвезу тебя домой.
Я не ответила. У наполнявшей меня пустоты не было голоса. Я просто повиновалась: ушла в гостиную. Я попыталась вспомнить, как Люк обнимал меня, но у пустоты не было воспоминаний.
Я смотрела сериал, пока на диван не стали наползать длинные тени. Когда восьмисотый коп надел наручники на восьмисотого преступника, зазвонил телефон. Я посмотрела на номер и взяла трубку.
- Привет.
- Привет, Ди! - воскликнул далекий голос.
Я не смогла ответить с должным энтузиазмом.
- Извини, что не позвонила. Я у…
- Бабушки. Твоя мама сказала мне. Голос у нее был злой. Злее, чем рев разъяренного буйвола. Можно за тобой заехать?
Я подумала. В одиночестве сидеть не хотелось.
- Давай.
- Я надеялся, что ты так скажешь. - За окном хлопнула дверца машины. - Я уже приехал, и возвращаться обратно было бы обидно.
Телефон замолчал, и я услышала, как открывается входная дверь. В гостиную зашел Джеймс. Я встала, чтобы сдвинуть на другой конец дивана книги по целительству. Он поставил на стол большой пластиковый стакан.
- Я знаю, что бабушка никогда не кладет достаточно сахара, так что я привез тебе нормальный чай. - Он взглянул на мою руку, чистую, но очевидно пожеванную. - Ты как?
Джейс выглядел совершенно нормальным и надежным: загорелый парень в футболке с надписью "Вам нужен сарказм? Обращайтесь". Он напомнил мне о том, что теперь было мне недоступно. Где-то секунду я мужественно боролась с нахлынувшими эмоциями, потом не выдержала и разрыдалась.
- Тише. - Джеймс сел на диван и позволил уткнуться в свою футболку. Он не задавал вопросов и не пытался меня разговорить. Подумав, какой он чудесный друг, я расплакалась еще сильнее. Потом я подумала, как душераздирающе выгляжу, и зарыдала взахлеб.
Джеймс обхватил меня сильнее, словно живой свитер. Мои зубы выколачивали дробь. В конце концов я, запинаясь, сказала:
- Наверное, у меня шок.
- Это из-за отметин на руке? Раньше я их не замечал. А я довольно внимательный.
Я засмеялась сквозь слезы.
- Если бы у меня с собой была видеокамера, я бы озолотилась. На меня напала гигантская кошка. - Я попыталась подавить рыдания. Меня снова затрясло. - Когда же я перестану дрожать?
- Когда успокоишься. - Он встал и взял мою здоровую руку. - Пойдем. Все, что тебе нужно, - это картошка фри.
Я позволила ему поднять меня с дивана. Мне уже стало лучше.
- Что мне действительно нужно, так это большое ружье с серебряными пулями.
- Заглянем в меню. Я еще не смотрел, какие предлагаются блюда дня.
- Надо сказать бабушке, что я ухожу. Она колдует у себя в мастерской.
Мы вышли на улицу и по мощеной дорожке отправились в мастерскую. По дороге нам попадались травы и странные цветы, в воздухе кишела мошкара. Я засмеялась, когда Джеймс отпрыгнул, испугавшись пролетевшей слишком близко пчелы.
- Ты взвизгнул, как девчонка, - поддразнила я.
- Помолчи!
Из-за двери мастерской донесся голос бабушки:
- Джеймс, это ты?
Он вошел за мной в полумрак.
- Ага.
Хотя помещение освещали три лампочки, а через открытую дверь падал свет, после солнечной улицы здесь казалось темно. Я поморгала, пока глаза не привыкли к перемене.
- Зачем приехал? - спросила бабушка из-за рабочего стола. Она отодвинула краски, кисти и лак в сторону, чтобы освободить место для своих занятий. Возможно, она делала что-то вроде газового баллончика, отпугивающего фей. Или что-то вроде мази против фей. Что бы это ни было, пахло оно резко и неприятно, словно в маленькой комнате распрыскали слишком много освежителя воздуха.
- Птичка насвистела, что Ди хочет есть. - Джеймс изучал полки, уставленные дощечками с разноцветными пятнами краски. - Я примчался на помощь. Я знаю, где можно перехватить насыщенных жиров.
Бабушка засмеялась. Ей нравился Джеймс. Впрочем, он нравился всем.
- За ней сейчас глаз да глаз. - Она замолчала. Думаю, прежде чем продолжить, она хотела понять, как много я ему рассказала.
Он взял камень с дырочкой и посмотрел сквозь него на бабушку.
- Мы ведь не хотим, чтобы Ди похитили сверхъестественные существа?
Бабушка, удовлетворенная его словами, продолжила разминать бедное растение в зеленую пасту.
- Нет, не хотим. У тебя есть с собой что-нибудь из железа?
- Нет.
Бабушка сняла с запястья железный обруч - гладкий, без рисунков, с двумя шишками на концах.
- Последнее, что у меня осталось. Забирай.
- Думаю, вам он нужен больше, чем мне.
Она покачала головой и показала на столик.
- Эта паста сработает лучше, чем железо, когда будет готова. Если ты собираешься находиться рядом с Дейдре, тебе потребуется защита.
Джеймс неохотно взял обруч и надел на запястье.
- Спасибо.
Бабушка ткнула в меня пестиком, измазанным чем-то зеленым.
- Думай головой и помни, о чем я тебе сказала. Увидимся вечером. Я принесу пасту. Только не говори маме, что я зайду, а то она сочтет своим долгом испечь трюфельный торт или заколоть свинью.
Я засмеялась. Верно подмечено.
Джеймс подтолкнул меня к двери.
- Да. И еще. - Бабушка нахмурилась. - При Делии держи язык за зубами.
Очень интересно.
Десять
"Свинушка" - единственный настоящий ресторан в городе. В нем всегда шумно. Чтобы есть на улице, было слишком жарко, и мы присоединились к гомонящей очереди, ждущей свободного столика. Стоя возле двери, я вдыхала запах барбекю, как вдруг у меня появилось чувство дежавю, будто я выпала из времени. Я так часто здесь бывала, что теперь не могла вспомнить, сколько мне лет и что произошло до моего прихода сюда.
Джеймс вернул меня к настоящему, подтолкнув локтем.
- Дейдре, вернись к миру живых, ну давай же. Дамы и господа, а вот и наша звезда.
Я посмотрела на него испепеляющим взглядом.
- Я задумалась.
- Судя по мечтательному выражению лица, ты думала по меньшей мере о космосе. - Он очаровательно улыбнулся польщенной официантке. - Стойло для двоих, только без дымовой завесы.
Официантка онемела от изумления. Я перевела:
- Столик на двоих в зале для некурящих.
Она молча кивнула и проводила нас к отдельной кабинке. Мы сели друг напротив друга. Когда официантка ушла, я наклонилась к Джеймсу.
- А она ничего.
Джеймс взял меню (как будто он еще не выучил его наизусть), пробормотал: "Не интересует" - и начал изучать обратную сторону меню. С передней стороны мне улыбалась свинья в клетчатом фартуке.
- Какая удача. Блюдо дня - ружья с серебряными пулями.
Я помахала меню у него перед носом.
- Ты ее очаровал.
Он забрал у меня меню и углубился в изучение гарниров.
- Не интересует.
- Почему? - Я слишком на него давила, а все из-за чувства вины. Я была готова упасть в объятия Люка, как мебель падает из перегруженной машины. Если бы Джеймс хотя бы пофлиртовал с кем-нибудь, я бы не чувствовала, что предаю нашу дружбу.
Он отложил меню и прищурившись посмотрел на меня.
- Меня интересует кое-кто другой, чтоб ты знала. - Он посмотрел в сторону. - Я не хотел тебе рассказывать.
Спасибо, Господи! Только бы она оказалась красавицей и умницей. И человеком.
- Ты можешь мне довериться. - Чувство вины захватило меня с новой силой. Я же ему не доверилась. - Я ее знаю?
Джеймс пожал плечами.
- Может быть. - Его лицо просветлело. - Мы познакомились на уроках естествознания. - Он улыбнулся, но глаза остались грустными. Я внимательно на него посмотрела, и он понял, что мне нужны подробности. - Ее зовут Тара.
Забавно. Он говорил, а я смотрела ему в глаза, и мне почудилось, что вокруг его головы появилось свечение, словно масляное пятно на поверхности воды. Я моргнула.
- У нее рыжие волосы, - продолжал Джеймс. Сияние приобрело более четкую форму. Над головой Джеймса можно было различить очертания женского лица. - Кудрявые. Зеленые глаза. - На меня внимательно посмотрели серые глаза. - Ты будешь смеяться, но она из готов. Черная подводка вокруг глаз, ну и все такое. Признаю, странный выбор.
Темноволосая сероглазая девушка передо мной не была готом. Это была я.