Я сидела с полузакрытыми глазами, а он вел пальцем по моей руке к плечу. Его прикосновение казалось легким, словно перышко. Мне было немного щекотно, и от этого ощущения замирало сердце и перехватывало дыхание. Люк наклонился и поцеловал меня. Я закрыла глаза и позволила обнять себя за шею и поцеловать снова. Свободной рукой он опирался о приборную панель. Мимо проехала машина. Я почувствовала сияние фар даже с закрытыми веками.
- Остановиться?.. - прошептал Люк.
Я покачала головой. Он снова поцеловал меня, слегка прикусив мою губу. Я и не думала, что от этого можно сойти с ума. Да правильно ли я целуюсь? Не слишком ли влажный у меня рот? Нравится ли ему? И куда, черт побери, девать язык?
Но часть меня, неподвластная сомнениям, жаждала его прикосновений и хотела прикасаться к нему в ответ. Я будто со стороны наблюдала наш поцелуй. Я видела, как свет приборов освещает половину моего лица, когда я потянулась губами к его губам. Я видела, как его язык осторожно раздвигает мои губы. Я видела, как слабею в его руках. Я слышала, как мое дыхание учащается, видела его глаза, чувствовала его руку на своем бедре, зовущую еще дальше, к неизвестным мне вершинам…
Я замерла. Люк быстро отодвинулся. Он выглядел испуганным, будто рука двигалась без его ведома. Срывающимся голосом он произнес:
- Извини.
Я хотела сказать, что ему не за что извиняться, но сама не знала, так ли это. Я не знала, чего хочу.
- Извини, - повторил Люк. - Я… - Он на минуту закрыл глаза, потом снова открыл и снял машину с ручного тормоза.
Мое бедро горело. Я все еще чувствовала его прикосновения. Меня трясло. Я хотела, чтобы он снова меня поцеловал. Я хотела, чтобы он завел машину и поехал, чтобы я не ждала его поцелуя.
Люк вывел машину на дорогу. В мерцающем свете он казался далеким и незнакомым. Я потянулась к его руке, и, не отрывая взгляда от дороги, он сжал мои пальцы.
Семь
Той ночью я спала на диване. Меня не прельщала мысль ночевать в одной комнате с призрачным существом, и хотя я понимала, что никто не помешает ему быть таким же призрачным в гостиной, на диване спалось лучше.
Я проснулась в отличном настроении. Прошлым вечером меня встревожило произошедшее в церкви и новость о том, что за мной охотятся феи, но, проснувшись в комнате, где свет пробивался через тонкие белые занавески, я чувствовала себя прекрасно. Все плохое забылось: я снова и снова вспоминала поцелуи Люка.
Из комнаты родителей наверху доносился шум. Мама проснулась. Вы бы видели ее лицо, когда Люк завез меня домой в одиннадцать вечера и извинился за позднее возвращение. Мне не хотелось сейчас это обсуждать. Я бы предпочла не обсуждать это никогда.
- Рай, - позвала я. Он посмотрел на меня со своего поста у дивана. - Пошли гулять.
Рай подпрыгнул и завилял хвостом. По пути на кухню я протерла глаза, стараясь проснуться, и как всегда завязала волосы в хвост. Потом выудила из корзины для белья джинсы, подвернула штанины, чтобы они не промокли от росы, и мы вышли на улицу.
Погода стояла великолепная. Сквозь утреннюю дымку пробивался солнечный свет, в воздухе еще витала прохлада, капли росы блестели на паутине, пахло свежескошенной травой. Чудесно.
Он поцеловал меня. Поцеловал.
Рай, не зная о пожаре, бушующем в моей груди, понесся по двору, хвостом сбивая росу с травы.
Не туда, шпион из страны фей. Мы пойдем вниз по дороге.
Он остановился, будто услышал, затем повернул и пошлепал на дорогу, где замер, поджидая меня.
Чудесно. Все просто чудесно. Я могу мысленно отдавать приказы собаке, а Люк меня поцеловал.
Мы прижимались к обочине, хотя таким ранним утром нам вряд ли могли встретиться машины.
Мои босые ноги бесшумно ступали по асфальту. Я вела Рая к безлюдной проселочной дороге возле дома. Коровье пастбище медленно окутывал туман.
Увидев белоснежного кролика, я от удивления замедлила шаг. Он внимательно на меня смотрел, навострив бесцветные уши идеальной формы и не двигаясь. Если не считать кролика и Рая, я осталась наедине со своими мыслями.
Итак, Рай шпионил за мной для фей. А они хотели меня украсть. Это даже льстило. Приятно, когда на тебя обращают внимание.
Но кто же тогда Люк? И откуда он знал про фей? Может, они и его пытались украсть? И почему бабушка так с ним разговаривала? Мало того что она явно злилась, она, похоже, хорошо знала Люка. И дирижер школьного оркестра, мистер Хилл, тоже его знал. Я решила не думать о такой опасной теме. Мысли о том, как мало мне известно о Люке, портили настроение. Хотя меня должно было волновать, кто он такой и чем занимается, я все же предпочитала оставаться в неведении. Мне хотелось, чтобы все было просто.
Глубоко в душе я знала, что он не из колледжа. Но это мне даже нравилось.
Рай глухо заворчал. Впереди на грязной проселочной дороге стояла знакомая подержанная "ауди". Мое сердце заколотилось. Люк!.. Через мгновение в голову пришел вопрос: а что он здесь делает?
Я тихо подошла к машине. Люк спал на водительском сиденье, закинув руки за голову. Сон смыл следы тревоги с его лица, он казался юным и цветущим - и вправду студент колледжа. Рукав рубашки частично скрывал обруч золотого цвета на правой руке. Почему я раньше его не замечала?
Я открыла дверцу машины, и Люк тут же проснулся. Его рука мгновенно скользнула к лодыжке.
- Не стоит спать с открытыми дверями, - посоветовала я. - Никогда не знаешь, кто может залезть в машину.
Он заморгал, потом убрал руку от лодыжки и с закрытыми глазами прислонился к спинке сиденья. Рай посмотрел на Люка, потом отошел от машины.
- Я тоже спала не в своей кровати.
Глаза он не открыл.
- Тяжело заснуть, когда за тобой следят, правда?
Я хотела спросить, зачем Они следят за ним, но побоялась, что он не ответит. Я хотела спросить, почему он спит в машине в шаге от моего дома, но побоялась, что он ответит. Я подумала о том, как его рука метнулась к лодыжке. Неужели под штаниной скрывается что-то смертельное?
Люк молчал, и в мою голову начали закрадываться сомнения. Но вот он открыл глаза, улыбнулся, и сомнения улетели прочь, словно камешки из-под ног.
- Приятно, что первая, кого я вижу с утра, это ты.
Хорошее настроение вернулось, будто никуда и не исчезало.
- Я знаю.
Почему в его присутствии я становлюсь легкой, не похожей на себя?
Люк засмеялся.
- Спой для меня, скромница.
Я запела о босоногих девушках и юношах, спящих в машинах, беззастенчиво копируя мелодию "Красавца-юнги". Его лицо просветлело. Тогда я добавила куплет про коровьи пастбища и опасности ночевки возле них. "Любить" и "доить" неплохо рифмуется.
- Сегодня ты в хорошем настроении. - Люк пробежал рукой по волосам, глядя в зеркало заднего вида. - Я смущен. Ты застала меня без макияжа.
Настала моя очередь смеяться.
- Ужасно выглядишь. Не понимаю, как ты смотришь на себя в зеркало без содрогания. - Очень осторожно я приподняла край его рукава, открыв золотой обруч со множеством граней. - Я его раньше не видела.
Люк отвернулся и ответил безучастным голосом:
- Он всегда был здесь.
Я дотронулась до обруча, проведя пальцем по одной из граней, и заметила, что кожа вокруг него загрубела и обруч оставил на ней видимый след: должно быть, на руке он давно. Я смотрела на обруч дольше, чем требовалось. Мне нужен был предлог, чтобы касаться пальцем кожи Люка. Я заметила кое-что еще: перпендикулярно к обручу бежали бледные рубцы. Шрамы. Я живо представила себе дюжину рубцов на плече Люка: раны рассекали бицепс на ленты плоти, ленты, которые держал только обруч. Я провела пальцем по шраму к локтю.
- Что это?
Люк посмотрел на меня и ответил вопросом на вопрос:
- Мой секрет все еще у тебя?
Сначала я не поняла, о чем он, затем показала на цепочку на шее.
- Один из твоих секретов. Можно мне еще?
Губы Люка сложились в улыбку.
- Конечно. Я по-прежнему тобой увлечен.
- На секрет не тянет.
- И все равно удивительно, учитывая обстоятельства.
Я надула губы.
- Обстоятельства? Большинства из них я не знаю.
- Не дуйся. Лучше спой еще. Настоящую песню. Песню, от которой слезы наворачиваются на глаза.
Я запела "Одинокий рыбак". Песня вышла такой печальной и прекрасной, какой никогда не была, а все потому, что я пела для него. Раньше мне никогда ни для кого не хотелось петь. Наверное, именно так чувствовала себя Делия, когда выходила на сцену.
Люк закрыл глаза.
- Я влюблен в твой голос. - Он вздохнул. - Ты как сладкоголосая сирена, завлекающая путников в опасные места. Не останавливайся. Пой.
Я была не прочь завлечь его в опасное место, если в этом опасном месте он окажется вместе со мной. Я закрыла глаза и спела "Сады Салли". В машине не самая лучшая акустика, но я хотела, чтобы песня зазвучала, и она зазвучала. Не думаю, что я когда-либо пела так хорошо.
Я почувствовала, что он наклонился, хотя его дыхание даже не успело обжечь мне шею. Странно - за краткий миг до того, как его губы коснулись моей кожи, я почувствовала страх. Всего на мгновение - но это был страх.
Тело выдало меня, предательски вздрогнув. Люк отодвинулся. Я открыла глаза.
- Я тебя пугаю? - спросил он.
Странная формулировка. Прошедшее время прозвучало бы логичней.
Я прищурилась, пытаясь понять, о чем он думает. Я видела свое отражение в его глазах: он думал о моем помешательстве на музыке и о том, как мне приходится бороться за право самой контролировать свою жизнь. Не знаю почему, но я нутром чувствовала, что мы с Люком похожи.
Я ответила вопросом на вопрос:
- А должен?
Он спокойно улыбнулся.
- Я знал, что ты умная.
Вдруг его улыбка исчезла. Он что-то увидел за моей спиной.
Я обернулась.
Возле машины, прижав уши и не двигаясь, сидел белоснежный кролик и смотрел на нас немигающими черными глазками. Меня затошнило. Люк бросил взгляд на кролика, потом тихо и напряженно сказал:
- Тебе лучше идти.
Идти?!
- Но как же…
- Что "как же"? - невыразительно переспросил он.
Я посмотрела на кролика, потом ответила ледяным голосом:
- Ничего. Ты прав. Пора на работу. Мама оторвет мне голову, если я опоздаю.
Я потянулась к ручке дверцы, готовясь выйти, но Люк быстрым движением дотронулся до другой моей руки, опершейся на сиденье. Его движение нельзя было увидеть с улицы. Я поняла: нельзя выдавать себя перед кроликом. Выпрыгнув из машины, я захлопнула дверь. Кролик прыгнул к ближайшему кусту, словно пытаясь убедить меня, что он самый обыкновенный, ничем не выдающийся кролик.
Рай притопал с другой стороны дороги и присоединился ко мне, не удостоив кролика и взглядом. Я направилась к дороге и прошла сотню футов, прежде чем услышала, как открылась и захлопнулась дверца машины. Я потрясла головой, как будто отгоняя мошек, и украдкой обернулась. Разумеется, машина была пуста. Куда он исчез?
Сосредоточься. Должны же твои сверхъестественные способности приносить хоть какую-то пользу.
Я внимательно прислушалась. Ничего. Только щебетание птиц. На звуках сосредоточиться сложно, нужно что-то более конкретное. Я представила, как Люк набирает мой номер на мобильном и забывает отключиться, представила шелест листьев на кусте, куда он полез за кроликом, звук его дыхания…
- Я хоть раз подводил тебя?
Послышался другой голос, грубый и мрачный:
- Слишком долго.
- У меня есть причины для промедления.
В грубом голосе зазвучало презрение:
- Переспи с ней и кончай с этим.
Молчание. Смех Люка.
- Да. Именно этого я и хочу.
Обладатель мрачного голоса не засмеялся.
- Просто поимей ее и закончи задание.
На этот раз Люк ответил сразу:
- Мне самому не терпится.
Я бросилась бежать. Ноги едва касались асфальта. Я больше не хотела слушать. Воображаемый телефон жалобно пискнул и замолк. Он лгал. Он лгал собеседнику, тому, с мрачным голосом. Не мне. Если я скажу это три раза, мои слова станут правдой.
Восемь
На свадьбу, где я должна была играть, меня отвезла мама. Она занималась обслуживанием банкетов, и каждый специалист по проведению свадеб в радиусе двухчасовой езды знал, что в нашей семье есть музыкант, который может сыграть свадебный марш. Работа мне нравилась. Обычно я приезжала за полчаса до выступления, чтобы успеть проблеваться, а потом грациозной походкой выходила на сцену и отрабатывала свою сотню долларов. Дело того стоило, и гонорар тратился на диски в течение нескольких месяцев, до следующего торжества.
Но сегодня мне не хотелось играть. Я не могла думать о работе. Я думала о поцелуе Люка. Я анализировала поцелуй в деталях, потом решала, что слишком много о нем думаю, потом - что думаю о нем недостаточно.
Всю поездку мама молчала. Я чувствовала, что она что-то замышляет, и не ошиблась. Она выключила радио.
- Прошлой ночью… - Ну вот, началось. Раздражение, которое зрело во мне, словно отвратительный красный волдырь, наконец прорвалось.
- Я не хочу говорить о Люке, - резко сказала я.
Мои слова прозвучали, как пощечина. Мама даже поднесла руку к щеке, будто я и вправду ее ударила. Я нарушила правило: предполагалось, что я буду сидеть смирно, позволив ей копаться у меня в душе, согласно кивать, а потом сделаю так, как она скажет. Пустые ожидания.
Просто поимей ее и закончи задание. Мне самому не терпится.
Я сердито трепала подол голубого платья, которое купила мне мама. Отвратительное платье. В нем я выгляжу как старая дева. Не хватает только нитки крупного жемчуга на шее.
Что же получается? Люк заодно с чертовым кроликом? Зачем тогда он рассказал о феях? Хотел завоевать мое доверие, чтобы залезть ко мне в трусики?
Мама резко затормозила. Я подумала, что она собирается читать мне нотацию, но ошиблась. Просто мы уже приехали к церкви.
- Что у тебя на шее? - Ее голос был холоден, как полярные льды.
Моя рука потянулась к ключу Люка.
- С платьем смотрится дерьмово.
Упс. Неужели она и вправду сказала "дерьмово"? Значит, я по-настоящему ее разозлила.
Мне и самой не хотелось больше его носить. Я расстегнула цепочку, и ключ оказался на ладони.
- Положи в чехол для арфы, а то потеряешь. - Мама нажала кнопку, чтобы открыть багажник. - Не забудь телефон.
- Ты не останешься?
Ее голос стал еще более ледяным.
- Тебя заберет бабушка. Я еду домой. У меня дела. Позвони ей, когда закончишь.
- Ладно. Увидимся, - не менее холодно ответила я.
Взяв арфу, я положила ключ в чехол и направилась к церкви. Когда я дошла до массивных дубовых дверей, машина уже уехала с парковки.
В церкви царил полумрак, пол покрывал роскошный красный ковер. Пахло так, как пахнет в старых церквях - это запах множества прихожан, множества свечей, множества лет. Собравшиеся обсуждали музыку, убранство и время проведения церемонии. Желудок снова напомнил о себе.
- Ты, должно быть, арфистка. - Передо мной, словно чертик из табакерки, возникла, расточая вокруг себя запах парфюма, блондинка с прилизанными волосами. - Я Мэриан, распорядитель свадьбы.
Я молча кивнула. Если бы я раскрыла рот, мой завтрак очутился бы на ее платье.
- Меня предупредили о… твоей особенности, - сказала Мэриан, демонстрируя все свои зубы. - Дамская комната за дверью.
Со смесью благодарности и смущения я отправилась в крошечный туалет, отделанный под старину. Протиснувшись мимо стойки с цветами, слишком массивной для такого маленького помещения, я пробралась к унитазу. Меня стошнило, и желудок сразу же перестало крутить. Остался только неприятный осадок от воспоминаний о разговоре Люка и проклятого кролика.
Я намылила руки мылом с сильным запахом лаванды и смыла пену струей воды. В раковину ударило что-то тяжелое. Не успела я понять, в чем дело, как бабушкино кольцо упало в слив.
Я попыталась его достать, но старая раковина с большим сливным отверстием была будто создана для того, чтобы люди роняли туда кольца. Кольцо застряло где-то в трубе. И конечно же именно бабушка заедет за мной после церемонии. Она расстроится. Черт побери.
Я вышла из туалета и нашла Мэриан, чтобы уточнить, когда мне предстоит играть. Как всегда, все прошло отлично, и спустя полчаса у меня в руках был чек на сто семьдесят пять долларов.
Светские беседы с незнакомыми людьми - не мой конек, так что я выскользнула на улицу и набрала бабушкин номер.
- Ба? Мама сказала, ты меня заберешь.
- Ты уже закончила?
- Да.
- У тебя почасовая оплата выше, чем у моего доктора. - Из телефона послышался глухой шум.
- Наверное. Что ты делаешь?
- Я… ммм… - И снова шум. - Пытаюсь выкрасить предмет мебели, который упорно сопротивляется. Ладно, дела подождут. Я выезжаю, но дорога займет где-то полчаса.
На улице стояла жара; надеюсь, под березами неподалеку будет терпимей. Конечно, можно переждать в прохладе церкви, но тогда придется поддерживать разговор. Я сказала бабушке, что подожду, и направилась к деревьям.
Действительно, в тени деревьев жара казалась не такой невыносимой. Я прислонила арфу к стволу и прошла немного дальше. Пятьдесят деревьев росли ровными рядами, их стволы были стройными, а листва такой густой, что я не понимала, где кончается одно дерево и начинается другое. Трава под ногами тоже была сочной и зеленой. Я словно попала в зачарованный лес.
Я не могла сесть, опасаясь запачкать платье, поэтому стояла среди берез и смотрела, как на некоторых стволах потрескавшаяся кора обнажает гладкую кожицу. Красиво. Но чем это пахнет? Я принюхалась. Ноздри наполнил сладковатый запах, похожий на запах гниющих фруктов.
Поблизости возникло какое-то движение, словно перед моими глазами прокручивали киноленту. Запах гниения усилился. Там пряталось что-то большое и черное.
Я отступила за дерево. Мне хватило ума понять, что это не игра воображения. Снова что-то мелькнуло, уже ближе. Перед глазами возникли пятна, словно я посмотрела на солнце, а потом закрыла глаза. Не пятна. Силуэт животного, которое доставало мне до талии. Животного, готового к прыжку.
Оно напало сзади, и у меня перехватило дыхание. Я упала на землю, но боли не почувствовала. Я думала только о тяжести, давившей на спину, и о том, вернется ли ко мне способность дышать. И эта вонь… запах гниения, как будто начал разлагаться труп. К моей шее потянулись челюсти, слишком массивные для дикой кошки. Я выбросила руку, чтобы помешать клыкам впиться в шею, и они сомкнулись на моем предплечье. Я закричала… тщетно. Казалось, лес находится в тысяче миль от церкви и людей.
Рука горела от укуса. Пальцами другой руки я попыталась выдавить кошке глаза, и она с рыком меня отпустила. Потом снова прижала меня к земле, играя, словно с мышью, и впилась в руку. Под ее клыками словно огонь разлился по моим жилам. Я царапалась и вырывалась, но не смогла противиться стальным мускулам. Она со мной поиграет, а потом убьет. Потому что я уронила бабушкино кольцо в раковину. Я умру, потому что я чертова идиотка.
Неожиданно кошка зарычала и начала извиваться на месте, не разжимая клыков. Краем глаза я заметила… человека. Он тоже схватил меня за руку, пытаясь оторвать от зверя.
- Не надо, - сдавленно прошептала я. - Осторожней. Это не обычная кошка.