* * *
Я потянулась к полке с чаями, предназначенным для самых дорогих (во всех смыслах) клиентов: налоговой, санэпидстанции, пожарников и…
- Уютно.
Я взвилась в воздух, рассыпав, конечно, при этом драгоценный чайный сбор. А его, между прочим, до следующего урожая теперь не найти! Чудом удержавшись от чертыханья, я круто повернулась к двери. Там, прислонившись плечом к косяку и засунув руки подмышки, стоял дьякон Иеремия. Обводил неспешным взглядом полки, коробки, полотняные мешочки, сохнущие под потолком пучки трав этого лета… Под конец взгляд его остановился на мне.
- Весьма.
Неужели уже наступило послезавтра? Я почему-то ожидала, что он явится так же ближе к ночи. Ответила ему холодным взглядом.
- Счастлива, что вам понравилось. Вы хотели проконтролировать мою работу?
- Именно.
- Как видите, - я развела руками, демонстрируя опрокинутую жестяную коробку и неровный слой измельченной травы под ногами, - контролировать теперь нечего. Но если хотите, можете подобрать с полу. Для анализа в химлаборатории.
- Непременно.
Говорит одними наречиями. Или силовику, кроме мышц и реакции, не пристало иметь еще и развитую речь?
Я начала сметать драгоценный сбор в кучку. Взгляд Иеремии сверлил мне затылок. Не поднимая глаз, я поинтересовалась досадливо:
- Как же вы оставили свою патронессу без присмотра?
- У нее есть и другие телохранители.
Какая сложная и длинная фраза! Мои аплодисменты, дьякон!
Выпрямившись, я мрачно сдула со лба выбившуюся прядь. За спиной дьякона маячила Катеринка, делая большие глаза и безмолвные восхищенные жесты. Чуть ли не собранные вместе персты целовала, показывая, насколько посетитель… вкусный. Я грозно нахмурилась. Дьякон тут же оглянулся: мелкая паршивка с невинным видом наклеивала штрих-коды на коробки. Яркие губы ее смеялись.
- Ну что? - спросила я выжидающе. - Сейчас меня проверите?
- Заканчивайте, я не тороплюсь.
- Кажется, вас присылали не для того, чтобы контролировать каждый мой шаг? - сказала я с неприязнью.
- Пусть вам и дальше так кажется, - отозвался Иеремия. Его низкий голос прозвучал насмешливым эхом. Быстро, как в прошлый раз, вытурить его не удастся. Ну и… пес с ним!
Под неотступным взглядом дьякона я начала готовить чайный сбор заново. Двигалась медленно, не из боязни снова просыпать траву, а чтобы не радовать его своей нервозностью: вдруг он заметит дрожь моих пальцев? Щепотку того, щепотку сего, стебелек, цветок, пару сушеных ягод… Сосредоточиться никак не удавалось. Я вновь вздрогнула, услышав за спиной:
- Я думал, вы пользуетесь мерками или весами.
- Нет необходимости, я же не лекарство готовлю, а просто чай! - раздраженно отозвалась я. - И вообще, не говорите мне под руку!
Заметив краем глаза его быстрое движение, я шарахнулась в сторону. И увидела, что Иеремия задвигает подальше на полку опасно накренившуюся надо мной чугунную ступку с пестиком. Не опуская руки, глянул на меня искоса. Я заморгала. Дьякон отступил, сказав ровно:
- Не стоит благодарности.
И вернулся в зал.
Задрав голову, я оглядела ступку. Чертова Катерина! Вот пойди пойми, зачем она туда ее засунула - по девичьей рассеянности или убить меня планировала? От нас, ведьм, можно ожидать чего угодно!
Но ожидать от инквизитора помощи… Кажется, дьякон так вжился в роль телохранителя, что не может выйти из нее и в отсутствие под боком патронессы!
- Катеринка! - крикнула я. Молоденькая ведьмочка-фармацевт тут же влетела в травную, горячо зашептала мне в ухо:
- Обалденный парень, да?! Видала, какие у него бицепсы? А грудь какая широкая? И зад какой крепки-ий…
Я прервала ее увлекательную экскурсию по инквизиторскому телу. Сказала сухо, показав на ступку над своей головой:
- Катерина, какая тебе польза от моей безвременной кончины? Я ведь не включала тебя в свое завещание!
Та задрала голову, сообразила и захихикала: вот и пойди пойми, то ли специально это сделала… А то ли нарочно.
- Марийка, я пойду его чайком угощу, ты не против?
Я вспыхнула:
- Идиотка, ты что, не видела индикаторы? Это же Инквизиция!
Катеринка изобразила глазами и ртом три огорченных 'о!'. Я продолжала бушевать шепотом:
- И если он заметит, что ты пытаешься подсунуть ему любовный напиток, он тебя просто по стенке размажет!
Катеринка томно закатила глаза - зеленые, без обману.
- Лучше бы он меня размазал по постели…
Тьфу!
Фармацевт неожиданно проявила бдительность:
- А что он от тебя-то хочет?
- Средство для мужской потенции! - мстительно сказала я.
Я выдержала характер - вышла, лишь когда сбор был полностью готов. Катерина обслуживала пару клиентов, кидая поверх голов на Иеремию томные взгляды. Тот стоял у противоположной стены, заложив руки в карманы, изучал витрину с детскими товарами. Я, не удержавшись, бросила взгляд на его обтягивающие джинсы. Гм… действительно.
Обменявшись улыбками с покупателями, подошла к дьякону.
- Я готова.
Иеремия повернулся, меряя меня взглядом.
- К чему?
- К проверке.
- Я уже проверил, - сказал Иеремия. - В травной, когда вы работали.
И когда я кипела от раздражения и неприязни. Говорят, индикатор может выдавать и испытываемые объектом эмоции… Ну что ж, поделом тебе, мерзкий ты святоша!
- Тогда что вы здесь… делаете?
Иеремия повел широкими плечами.
- Отдыхаю. У вас и правда очень уютно. И тихо. Вы заметили, что именно в вашем районе практически нет беспорядков?
Еще бы. Мы стараемся.
Я попробовала его отвлечь:
- То есть, вы можете работать и без непосредственного контакта? - прекрасно, припомню ему это при следующей проверке!
- Могу. Тем более, у вас слишком стойкий парфюм, - он демонстративно принюхался к собственным пальцам. - Очень навязчивый запах… Чем вы таким душитесь?
Я слегка растерялась - я ведь вообще не использую никаких духов… Ах ты ж!.. Издевается! Странно, а ведь в компании Агнесс он казался мне лишенным всех человеческих слабостей: убить - убьет, а жилы тянуть не будет. Ну что ж, в эти игры можно играть и вдвоем…
Я показательно всполошилась.
- Ах, боже мой! Простите, я не подумала, не предусмотрела! Надо же принять экстренные меры! Катеринка, Катеринка!
- Что такое? - встревоженно отозвалась фармацевт.
- Упакуй господину Иеремии одноразовые перчатки и какое-нибудь дезинфицирующее средство! Посильнее!
- Один момент!
Я пояснила смотрящему на меня в упор Иеремии:
- А то не дай бог, подцепит еще что-нибудь от ведьмы!
Растянул губы в улыбке.
- Вы очень заботливы, Мариам. Думаете, этого будет достаточно?
- Не уверена, но попробовать все же стоит.
Подлетевшая Катерина вручила дьякону наш фирменный зеленый пакетик:
- С вас пять семьсот.
- Сколько?!
Я тоже в удивлении вскинула брови. Фармацевт шепнула мне:
- Ну, я сразу упаковала то средство, что он у тебя спрашивал…
Пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Слегка качнув головой, инквизитор, тем не менее, извлек из кармана джинсов кожаный бумажник и отсчитал деньги под нашими взглядами.
- Видимо, средство очень сильное…
- Никто не жаловался! - с жаром заверила его Катерина. - Еще и за следующей упаковкой приходили!
Видимо, я издала какой-то невнятный звук, потому что Иеремия глянул на меня подозрительно.
- До встречи.
- Доброй дороги, дьякон.
Звякнул колокольчик. Сквозь стеклянную дверь я наблюдала, как Иеремия приостановился на крыльце. Заглянул в пакет. Достал и покрутил упаковку, на мой взгляд, очень приятную и символичную: на красной дорогой бумаге был изображен корень жизни. Дьякон вчитался в аннотацию…
Нервно дернул головой, запихнул обратно в пакетик и с размаху швырнул все в мусорку. Спускаясь по ступеням и натягивая перчатки, оглянулся. Знаю, что инквизитор меня не видит, но взгляд его чуть не прожег тонированную дверь насквозь.
Я тряслась от беззвучного смеха, но умудрилась сказать спокойно:
- Катеринка, подбери, пожалуйста, пакет на крыльце. Господи Иеремия его обронил по рассеянности…
Когда Катерина вернулась с улицы, неся в отставленной руке смятый пакет, я шепнула ей:
- Можешь продать кому-нибудь по второму кругу…
Фармацевт глянула на меня укоризненно:
- И кто-то мне еще говорил, чтобы я не связывалась с Инквизицией!
* * *
Я шла по улице, выстраивая в голове как можно более короткий и скоростной маршрут до искомой точки. Мой 'жучок' сегодня, как назло, не завелся. Иногда я думаю, что внутри моей машины живет маленький зловредный демон, который засунули еще на заводе или в какой-нибудь автомастерской, и который поддается лишь частичному и временному укрощению…
Я не стала краситься и беспрепятственно подставляла лицо моросящему дождю. Улица еще спала, спали автомобили, уютно уткнувшиеся носами в тротуар. Я раскланялась с зевавшим зеленщиком, лениво поднимавшим ставни на окнах и дверях своей лавочки. Мне нравится раннее утро, нравится сонный город, потягивающийся, просыпающийся, еще не раздраженный и не озлобленный дневными заботами. Даже рев приближавшегося мотоцикла не сбил моего лиричного настроя - я лишь проводила вывернувшего из-за угла мотоциклиста в черном шлеме рассеянным взглядом и перешла дорогу.
Мотор за спиной стих, потом вновь заработал - но уже тихо, бархатно, приближаясь…
- Куда-то собрались?
День, когда я не испугаюсь его появления, станет поистине историческим днем в моей жизни. Я резко обернулась. Черный мотоцикл тихо остановился рядом. Иеремия снял шлем, отбросил с лица рассыпавшиеся волосы.
- Да…
- Куда именно?
- Напомните мне, чтобы я сверяла с вами свои планы и расписание! - от испуга сварливо сказала я. - А сейчас - я тороплюсь. Нельзя ли покончить с процедурой поскорее?
- Будете сверять, если понадобится, - спокойно сказал дьякон. - И отвечать на мои вопросы - тоже. Итак, куда вы отправились в такую рань?
Я смотрела на него беспомощно: чистую правду говорит, понадобится - буду. Это я так… трепыхаюсь. Хотя ведь давно уже принимала это знание, как данность, но какой-то бес в моей душе подталкивает противоречить дьякону.
- Если я скажу, что за свежевыпеченными булочками - поверите? - Я вздохнула. - Ну вот потому и не скажу…
Поглядела с тоской по сторонам: Иеремия молча ждал.
- Позвонила приятельница, нужна помощь. Мне нужно в Зареченский. Если вы уже всё, - я показала на его руки в перчатках, лежавшие на руле, - измерили, можно я пойду? Туда еще добираться и добираться.
Мотоцикл, тихо и ровно урча, словно сытый черный зверь, ехал рядом - Иеремия отталкивался ногой от мостовой, ведущей под уклон.
- Пешком? Метро закрыто. И транспорт еще практически не ходит.
Я вновь вздохнула:
- Моя машина сегодня не завелась, таксисты туда ездить отказываются… А на метле, несмотря на свой преклонный возраст, я так летать и не научилась. Так что…
- Я довезу.
Мне показалось, я ослышалась.
- Что?
- Довезу, - спокойно повторил Иеремия. - Шлем под сиденьем.
Растерянная неожиданным предложением, я глядела на дьякона, машинально заправляя за уши влажные от дождя волосы. Похоже, Иеремия не спал этой ночью - темные круги вокруг темных глаз, углубившиеся морщины у рта. С дежурства-охраны матери - и сразу ко мне?
Воспользоваться помощью Инквизиции - что может быть для ведьмы забавнее? Так и волки - то есть дьякон - будет сыты, он присмотрит за нежданной подопечной, и овцы - понятно, кто - целы…
- Держитесь крепче, - сказал дьякон. - И лучше, не стесняясь, за меня.
Я честно вцепилась в ручку, но когда на крутом повороте меня чуть не оторвало от сиденья, ухватилась за крепкие бока Иеремии. А потом и вовсе прижалась к его широкой твердой спине. Запах кожи, запах его волос… дождя…
Мы неслись по городу: утренне-призрачные дома сливались в единую линию, провалы переулков мелькали черными мазками, гаснущие фонари - размытыми пятнами…
Не знаю, за сколько бы я добралась до Зареченского на городском транспорте, но когда мы туда доехали, даже еще не до конца рассвело. Кажется, Инквизиции мотоцикл служит таким же дьявольским видом транспорта, как метла - ведьме…
На въезде в район скорость пришлось снизить: асфальт никакой, брусчатка разобрана, канализационные люки отсутствуют. Да еще кое-где поперек дороги стоят обгорелые скелеты машин. Иеремия медленно водил головой в шлеме, оглядывая обшарпанные здания с выбитыми стеклами; провалы подъездов, прикрытые покалеченными дверями. Везде - завалы мусора, едва прибитые ночным дождем…
На улицах никого. И тут отдыхают от трудов праведных…
Я постучала дьякона по спине. Здесь.
Иеремия остановил мотоцикл. Спросил, с сомнением оглядывая кирпичное, с подтеками и провалами выкрошившихся кирпичей трехэтажное здание:
- Вы уверены, что нам сюда?
- Мне сюда, - поправила я, слезая. - А вы лучше бы мотор не глушили, мало ли, может, придется очень быстро удирать.
Дьякон огляделся. Вдали маячил пошатывающийся силуэт с парой пакетов в руках - кто-то вышел уже на охоту за 'пушниной': пивными бутылками и алюминиевыми банками. Сейчас абориген стоял, глядя на нас, и явно пытался понять: не 'белочка' ли к нему явилась нынешним утром в виде дорогущего даже на вид мотоцикла…
- Ну тогда действуем быстро, - сказал Иеремия деловито. Перевесил шлем на левую руку, расстегнул кожаную куртку, повел плечами - я заморгала, увидев у него под мышкой кобуру.
- Какой этаж?
- Третий… - я пошла за ним, испытывая странное… давно забытое ощущение… защищенности? Казалось, впереди продвигается мощный ледокол, продавливающий черный лед подъезда, распугивающий его злобных обитателей. Крысы, давно и никого не опасавшиеся, и те порскали жирными тенями, скрываясь от появившегося крупного хищника в канализационных нишах и провалах перекрытий. Слава всевышнему, двуногие местные твари еще не проснулись.
Бывшее общежитие - длинный коридор с множеством запертых и отсутствующих дверей, за которым храпели, умирали и просто таились десятки загубленных человеческих жизней… И ты, Инквизитор, еще обвиняешь нас в сговоре с дьяволом? Эти-то подарили ему свои души, даже не торгуясь…
Нужная комната была в самом конце коридора - возле вонючей, наверняка засоренной общей уборной. Как ни странно, горел свет, выхватывая из темноты облезлую зеленую краску стен…
Я обогнула остановившегося на пороге дьякона.
Дверь на одной петле. Окно целое, хоть и не мытое с прошлого века. Голая пыльная лампочка. На кровати с железной сеткой (единственной в комнате мебели, не считая покосившейся тумбочки) сидит девочка и, глядя на нас огромными голубыми глазами, сосредоточенно мусолит во рту сушку. Мордашка грязная, в потеках от слез.
- Гаечка… - прошептала я. - Я тетя Мара. Ты меня помнишь?
Навряд ли помнила, но протянула руки навстречу без раздумий - вероятно, как и любому другому взрослому. Я сгребла ее вместе с линялым покрывалом. Весила девочка не больше котенка.
Один из двуногих крыс уже проснулся. Вышел из норы, перегораживая узкий коридор своим обрюзглым вонючим телом. Мы приостановились. Крыс посмотрел на меня, потом - на инквизитора. Почесал лениво брюхо. Сказал задумчиво:
- Ты это… если девкой хочешь попользоваться… мне платишь, понял?
- Понял, - согласился Иеремия и резко двинул рукой с навешанным на нее шлемом. Я поспешила с Гаечкой по освободившемуся проходу. Не стала уточнять, что так звучно хрустнуло.
Но думаю, все-таки не шлем.
Я поднялась по ступенькам лестницы и приостановилась, увидев расположившегося в кресле инквизитора. Думала, что он давно уже ушел. Да вообще о нем не вспоминала.
Утро уже наступило, жидкий свет, проникавший через тонированное зеленоватое стекло, делал мою аптеку похожей на гигантский аквариум. И на дне его дремала сильная и опасная акула - инквизитор. Чутко дремала - спросил, еще не открывая глаза:
- Как девочка?
Я вздрогнула.
- Спит.
Поднялась в зал. Не стала зажигать свет, предрабочее утро растягивала. Хотя, кажется, сегодняшнее утро наступило давным-давно. Еще вчера. Прошла по аптеке, бесцельно скользя пальцами по стеллажам. Иеремия, откинув голову на подушку кресла, следил за мной из-под полуприкрытых век.
- Ее… Она подверглась насилию?
Я прислонилась к прилавку, скрестив ноги. Сказала сухо:
- Если да, то без проникновения.
Пауза.
- То есть?
- Я осмотрела ее. На внутренней стороне бедер - синяки. И следы на коже, на одежде… похоже на сперму.
Инквизитор посмотрел в окно, сказал ровно:
- Ясно.
- Она практически младенец, - сказала я, - скоро забудет. Ее хотя бы за это кормили…
Иеремия кинул на меня странный взгляд.
- А ее родители?
- Видимо, уже в аду. Мать - точно. А отец… ну надеюсь, жарится на соседней сковородке.
…Жила-была молодая ведьма. Хохотушка, кокетка. Актриса. Жила, не оглядываясь, страха не знала. Пока однажды не попала в тюрьму по обвинению в злонамеренных чарах. То ли и впрямь наводила, то ли кто-то просто счел их такими. Вышла через три года по амнистии, беременная. Кто отец? Неважно. Многих притягивает возможность попользоваться молодым телом. Ведь ведьмы так привлекательны, правда же, господин дьякон?
…не для меня, сказал он.
…Дочка родилась. Галечка. Плохо выговаривала свое имя - 'Гаечка' говорила. А ее мать… Однажды сказала, что когда ее не станет, я узнаю об этом. Вот сегодня утром…
Иеремия уже сидел прямо. Смотрел на свои лежащие на столе руки.
- То есть, вам никто не звонил?
- Нет. Просто сегодня в четыре я проснулась и поняла, что ее уже нет. Хотите чаю?
- И вы поехали за девочкой… А вы очень любите детей, да?
Я честно подумала и честно же ответила:
- Не очень. Вернее, люблю, но некоторых. Но за детей я горло перегрызу. Это… я понятно сказала?
Иеремия, разглядывая меня, произнес задумчиво:
- Чаю - да, хочу.