Эту книгу поклонники серии "Падшие" ждали, чтобы узнать историю задумчивого Кэма - плохого мальчика и темного ангела, завоевавшего любовь читателей. Высшая школа может быть адом. Кэм знает, что значит, когда тебя преследуют. Он провел больше времени в аду, чем любой другой ангел. И его новым Адом становится средняя школа, где Лилит, девушка, которую он не может разлюбить, отбывает наказание за свои преступления. Кэм заключил сделку с Люцифером: у него есть пятнадцать дней, чтобы убедить единственную девушку, которая действительно что-то значит для него, снова полюбить его. Если ему удастся, Лилит будет разрешено вернуться в мир, и они могут прожить свою жизнь вместе. Но если у него ничего не выйдет… есть особое место в Аду, предназначенное специально для него. Тик-Так. Расправьте крылья и рыдайте над судьбой плохого мальчика - темного ангела Кэма, который, наконец, откроет вам своё страдающее сердце в эпосе нового романа из серии "Падшие" - "Непрощенный".
Содержание:
Пролог 1
Глава 1 2
Глава 2 4
Глава 3 6
Глава 4 9
Интерлюдия 11
Глава 5 11
Глава 6 14
Глава 7 15
Интерлюдия 17
Глава 8 18
Глава 9 20
Глава 10 22
Интерлюдия 24
Глава 11 25
Глава 12 27
Глава 13 30
Интерлюдия 32
Глава 14 32
Глава 15 34
Глава 16 36
Интерлюдия 38
Глава 17 38
Глава 18 40
Глава 19 43
Глава 20 45
Лорен Кейт
Непрощенный
Змей в моей голове
Пытаюсь простить ваши преступления
Все изменения во времени
надеюсь, что он изменится в этот раз
- Шарон Ван ЭТТЕН, "Змей"
Пролог
Сапоги Кэма приземлился на карниз старой церкви, под холодным и звездным небом. Он сложил свои крылья и посмотрел на пейзаж. Испанский мох, белый в лунном свете, висел как сосульки с деревьев. Шлакоблочные здания обрамляли поле, заросшее сорняками. Ветер дул со стороны моря.
Зимние каникулы в Мече. Ни души на территории кампуса. Что он делал здесь? Было несколько минут после полуночи, и он только что прилетел из Трои. Он долго летел в тумане, неведомая сила направляла его крылья. Он напевал мелодию, которую он не позволял себе вспоминать в течение нескольких тысяч лет. Возможно, он возвратился сюда, потому что это было то, где падшие ангелы встретили Люси в ее последней, проклятой жизни. Это было ее триста двадцать четвертое воплощение - и в триста двадцать четвертый раз, когда падшие ангелы собрались вместе, чтобы увидеть, как проклятие потеряет свое значение.
Проклятие было теперь снято. Люси и Дэниел были свободны.
И черт возьми, если Кэм не ревновал.
Его взгляд пронесся по кладбищу. Он бы никогда не догадался, что он ностальгирует по этой свалке, но там было что-то напоминающее о тех днях в Мече. Искра Люсинды была яркой, держа ангелов знающих исход.
На протяжении шести тысячелетий, каждый раз, когда ей исполнялось семнадцать, они проделывали одно и то же действие: демоны - Кэм, Роланд и Молли- пытались склонить Люси на сторону Люцифера, в то время как ангелы - Arriane и Gabbe иногда Аннабель - склоняли ее на сторону Небес. Никакая сторона никогда не была близко к победе.
Каждый раз, когда Люси встречала Дэниэла, а она всегда встречала Дэниела, ничто не имело значения, кроме их любви. Снова и снова, они влюбились друг в друга, и не раз, Люси умирала в пламени огня.
Затем однажды ночью в Мече все изменилось. Дэниел поцеловал Люсинду, и она осталась жива. Все они знали это тогда, Люс, наконец, будет позволено выбрать.
Несколько недель спустя они все летели к месту их первоначального падения, в Трою, где Люсинда выбрала свою судьбу. Она и Дэниел снова отказался переходить на сторону Рая или Ада. Вместо этого, они выбрали друг друга. Они отдали свое бессмертие, чтобы провести вместе одну смертную жизнь.
Люс и Дэниел ушли, но Кэм до сих пор не переставал думать о них. Их триумфальная любовь заставила его тосковать по чему-то, что он не осмеливался выражать словами.
Он был снова в форме. Та песня. Даже после всего этого времени он помнил ее….
Он закрыл глаза и увидел своего певца: ее рыжие волосы небрежно сплетенные в косу, ее длинные пальцы ласкают струны лиры, как она прислонилась к дереву.
Он не позволял себе думать о ней тысячи лет. Почему сейчас?
"Этот накрылся," знакомый голос вырвал его из раздумий. "Брось мне еще один?"
Кэм развернулся. Никого не было.
Он заметил вспышку движения через разрушенное окно из цветного стекла на крыше. Он продвинулся вперед и всматриваясь вниз в него в часовню, которую София Блисс использовала в качестве своего офиса, когда она была библиотекарем в Мече.
Внутри часовни, радужные крылья Аррианы развернулись когда она потрясла банку с краской и поднялась с земли, направляя носик баллона на стену.
Ее фреска изображала девушку в пылающем синем лесу. Она была одета в многоярусное черное платье и смотрела на белокурого парня, который протягивал белый пион. "Люси и Даниэль 4ever" написала Arriane серебряными буквами в готическом стиле на колокол юбки девочки.
Позади Arriane темнокожий демон с дредами зажигал высокую стеклянную свечу, Санта Муерту, богине смерти. Роланд освящал место, где София убила подругу Люси Пенн.
Падшие ангелы не могли войти в святилища Бога. Как только они пересекали порог, вся постройка занималась огнем, сжигая каждого смертного внутри. Но эта часовня была осквернена, когда мисс София обосновалась там.
Кэм расправил крылья и влетел через разбитое окно, приземляясь за Arriane.
"Кэм". Обрадовался Роланд и обнял своего друга.
"Не так быстро," сказал Кэм, но он не отстранился. Роланд наклонил голову. "Совершенно случайно, нашел вас здесь. Что это?"
"Ну, если тебе нравится carnitas", сказал Арриэн бросив в Кэма маленький обернутый в фольгу пакет. "Помнишь фургончик на Ловингтон? Я мечтала о них с тех пор, как мы покинули это болото". Она открыла собственную упаковку и слопала тако в два укуса. "Миленько".
"Что ты здесь делаешь?" спросил Роланд у Кэма.
Кэм прислонился к холодной мраморной колонне, и пожал плечами. "Я оставил своего Леса Пола в общежитии".
"Весь этот путь ради гитары?" Роланд кивнул. "Я думаю, мы все должны найти новые способы, чтобы заполнить наши бесконечные дни, теперь, когда Люси и Даниэль ушли."
Кэм всегда ненавидел ту силу, которая тянула его к любовному проклятию каждые семнадцать лет. Он прошел битвы и коронации. Он оставил объятия восхитительных девушек. Он все бросал ради Люс и Даниэля. Но теперь неудержимой тяги не было, все кончено.
Его вечность была открыта настежь. Что он собирался с этим делать?
"То, что произошло в Трое, я не знаю, это …" Роланд умолк.
"Надежда?" Arriane схватил несъеденный Кэмом тако и пригубил его. "Если, после того, как по истечении всех этих тысяч лет, Люси и Даниель смогли противостоять Трону и все это получило счастливое окончание, почему остальные не могут? Почему не может мы?"
Кэм смотрел через разбитое окно. "Может быть, я не такой."
"Все мы несем бремя наших судьб", сказал Роланд. "Все мы учимся на своих ошибках. Кто говорит, что мы не заслуживаем счастья?"
"Слушайте". Arriane коснулся шрамов на ее шее. "Что мы трое знаем о любви?" Она посмотрела на Кэма и Роланд. "Правда?"
"Любовь не исключительная собственность Люси и Дэниела", сказал Роланд. "Мы все испытали ее. Возможно, мы испытаем ее снова".
Оптимизм Роланда вызывал противоречащий отклик у Кэма. "Только не я", сказал он.
Arriane вздохнула, выгнув спину, чтобы расправить крылья и подняться на несколько футов от земли. Вибрирующий звук наполнил пустую церковь. Ловкими мазками белой краски она добавила тончайший намек на крылья над плечами Люсинды.
До грехопадения ангелов крылья были сделаны из заоблачного света, все замечательные, одни неотличимы от других. Позже, их крылья стали выражением их личностей, их ошибок и импульсов. Падшие ангелы, которые отдали свою верность Люциферу носили золотые крылья. Те, кто вернулся в лоно небес, носили подобные свету Трона из серебра.
Крылья Люсинды были особенными. Они были просто, потрясающе белые. Неиспорченные. Невинные какой бы выбор она ни сделала в прошлом. Единственным другим падшим ангелом, который сохранил свои белые крылья, был Даниель.
Arriane смяла вторую упаковку тако. "Иногда я задаюсь вопросом…" "Что?" спросил Ролан.
"Если бы вы могли вернуться назад, чтоб не облажаться так эпически в своей любви, согласились бы вы на это?"
"Какой смысл?" спросил Кэм. "Розалина умерла". Он увидел как Роланд поморщился при упоминании своей потерянной возлюбленной. "Тэсс никогда не простит", - добавил он, глядя на Arriane. "И Лилит-"
Да. Он сказал ее имя.
Лилит была единственной девушкой, которую Кэм когда либо любил. Он попросил ее выйти за него замуж.
Но ничего не получилось.
Он слышал ее песню снова, пульсирующую в его душе, ослепляя его.
"Ты напеваешь?" Arriane прищурилась, глядя на Кэма. "С каких пор ты поешь?" "А как насчет Лилит?" Сказал Роланд.
Лилит тоже была мертва. Хотя Кэм никогда не знал, как она доживала свои дни на земле после того, как они расстались, он знал, что она давно покинула этот мир и вознеслась на небеса. Если бы Кэм был другой парень, то это могло бы принести ему покой, чтобы представить ее в лучах радости и света. Но небо было так больно далеко, он счел лучшим не думать о ней вообще.
Роланд, казалось, читал его мысли. "Вы могли бы сделать все другому".
"Я сам выбираю свой собственный путь," сказал Кэм. Его крылья тихо пульсировали у него за спиной.
"Это одна из твоих лучших черт," пробормотал Роланд, глядя на звезды через разрушенный потолок.
"Что?" спрсил Кэм.
Роланд негромко рассмеялся. "Я ничего не сказал".
"Кэм". Роланд встревоженно уставился на Кэма. "Твои крылья". Возле кончика левого крыла Кэма были крошечные белые нити. Arriane спросила "Что это означает?"
Это было одно белое пятно на фоне поля из золота, но оно заставило Кэма вспомнить момент, когда его крылья изменились от белого до золотого. Он давно принял свою судьбу, но теперь, впервые за тысячелетия, он представлял себе нечто другое.
Благодаря Люс и Даниелу, Кэм начал новую жизнь. И только одно сожаление…
"Мне надо идти". Он полностью расправил свои крылья, и золотой свет залил часовню так, что Арриана и Роналд отпрянули в сторону. Свеча перевернулась и разбилась, ее пламя таяло на холодном каменном полу.
Кэм вылетел в небо, пронзая ночь, и направляясь к темноте, которая ждала его с того момента, как он улетел от любви Лилит.
Глава 1
Лилит разбудил кашель.
Это был сезон пожаров - это всегда был сезон пожаров - и ее легкие были наполнены дымом и пеплом от красного пламени на холмах.
Ее прикроватные часы показывали полночь, но ее тонкие белые занавески были серыми как при рассвете. Она думала о тесте биологии, ждущем ее в четверг. О том, что вчера вечером она принесла домой не ту книгу по истории по ошибке. Чья то жестокая шутка, кто то подсунул ей два учебника с одинаковым цветом корешков.
Она выскользнула из постели и шагнул во что-то теплое и мягкое. Она отдернула ноги и услышала запах.
"Аластор!"
Маленькая белобрысая шавка побежал в ее спальню, думая, что Лилит хотела играть. Ее мать назвала собаку гений, потому, что брат Лилит, Брюс пытался обучать его, но Аластору было четыре года и он отказывался воспринимать обучение кроме выражения морды, что имело значение: будьте ко мне добрей.
"Это некультурно", она ругала собаку, и запрыгал на одной ноге в ванную. Она включила душ.
Ничего…
"Воды не будет до 3 часов дня, обратите внимание" ее мама провозгласила на отрывном листочке прикрепленном скотчем к зеркалу в ванной. Корни дерева нарушили трубы, и ее мама должна была заплатить сантехнику после обеда, после того как она получит деньги за один из ее многочисленных неполный рабочих дней.
Лилит нащупала туалетную бумагу, надеясь, по крайней мере, чтобы вытереть ногу. Но она нашла только коричневые картонные трубки. Просто еще один вторник. Детали менялись, но каждый день жизни Лилит был более или менее в той же степени ужасен.
Она оторвала записку матери с зеркала и использовала его, чтобы вытереть ею ногу, затем, одела черные джинсы и тонкую черную футболку, не глядя на свое отражение. Она пыталась вспомнить хоть каплю из того, что ее учительница по биологии сказала, что будет на тесте.
К тому времени как она спустилась вниз, Брюс опрокидывая остатки коробки с хлопьями в рот. Лилит знала, что эти черствые хлопья были последними кусочками еды в их доме.
"У нас нет молока", - сказал Брюс. "И хлопьев?" спросила Лилит.
"И хлопьев. И всего остального". Брюсу было одиннадцать и он был почти такой же высокий, как Лилит, но гораздо худее. Он был болен. Он всегда был болен. Он родился слишком рано, "с сердцем, которое не могло угнаться за его душой", как любила говорить мать Лилит. Глаза Брюса ввалились и его кожа приобрела синюшный оттенок, потому что его легкие никогда не могли получить достаточно воздуха. Когда холмы были в огне, а это было каждый день, он хрипел при малейшей нагрузке. Он оставался дома в постели чаще, чем он ходил в школу.
Лилит знала, что Брюсу завтрак необходим больше, чем ей, но ее желудок все еще урчал в знак протеста. Еда, вода, элементарные средства гигиены - всего было мало в полуразрушенной свалке, которую они называли своим домом.
Она поглядела через грязное кухонное окно и видела, что ее автобус отъехал от остановки. Она застонала, хватая чехол от гитары и рюкзак, убедившись, что ее учебники были внутри.
"Позже, Брюс," она крикнула и вылетела.
Гудки сигналили и шины завизжали, как только Лилит рванула не глядя через дорогу, как она всегда говорила, чтоб Брюс не делать. Несмотря на ее страшную неудачу, она никогда не беспокоился о смерти. Смерть означает свободу от ее никчемной жизни, и Лилит знала, что ей в этом плане не повезет. Вселенная или Бог или что-то еще хотели держать ее несчастной.
Она наблюдала, как автобус грохотал прочь, и побрела к школе, находящейся в трех милях. Она поспешила на улицу, мимо торгового центра и китайского ресторана, который всегда работал. Как только она прошла несколько кварталов от того места, где был ее дом, известное всему городу как бедный, тротуары стали ровнее и уже было меньше колдобин. Люди, которые шли по улице по своим делам были одеты в деловые костюмы, а не в халаты как за частую ходили соседи Лилит. Хорошо причесанная женщина выгуливала Дога махнул "Доброе утро", но Лилит не было времени для любезностей. Она нырнула сквозь бетонный пешеходный туннель под шоссе.
Подготовительная школа Трамбулла располагалась на углу Хай Мидоу-Роуд и Шоссе 2 - который Лилит главным образом связаны с нерадостными поездками в отделение неотложной помощи, когда Брюсу было особенно плохо. Ускоряясь вниз по тротуару в фиолетовом минивэне ее матери, когда ее брат слабо-хрипя сидел на заднем сидении, Лилит всегда пристально смотрела из окна, на зеленые знаки на стороне шоссе, отмечая мили в другие города. Даже при том, что она не видела много чего-либо за пределами Перекрестка, Лилит нравилось воображать большой, широкий мир вне его. Ей нравилось думать, что когда-нибудь, если бы она когда-нибудь получала высшее образование, она убежала бы к лучшему месту.
Последний звонок зазвонил, когда она появилась из тоннеля около края кампуса. Она кашляла, ее глаза пекли. Тлеющие пожары на холмах, которые окружили ее город, окружали школу дымом. Коричневое здание было ужасно от оббитой штукатурки, и еще более ужаснее его делали баннеры студентов, которые как бы обертывали его в бумагу. Один рекламировал завтрашний баскетбольный матч, другой разъяснил детали для научной встречи-ярмарки после школы, но большинство из них содержали фото какого-то качка по имени Дин, который пытался завоевать голоса на номинацию "короля бала".
У главного входа Трамбалл стоял Директор школы. Он был чуть более пяти футов ростом и одет в бордовый костюм из полиэстера.
"Опять опоздали, Мисс Foscor", - сказал он, изучая ее с отвращением. "Я видел ваше имя во вчерашнем списке под наказанием за опоздание"
"Странная вещь это наказание", пробурчала Лилит. "Не уже ли я узнаю больше, уставившись там на стену, чем если бы я находилась в классе".
"Бегите быстро на первую пару," сказал директор делая шаг навстречу Лилит", и Вы спасете свою мать от неприятного разговора сегодня"
Лилит сглотнула. "Моя мама здесь?"
Ее мама была на подменах несколько дней в месяц в Трамбулле, зарабатывая ей на обучение, только так она могла позволить себе отправить Лилит в школу. Лилит никогда не знал, где она может встретить ее маму: ждущей впереди нее в очереди за кофе или промокающей помаду в дамской комнате. Она никогда не говорила Лилит, когда она будет в Трамбулле, и она никогда не предлагала свою дочь отвезти в школу.
Это всегда было ужасное удивление, но по крайней мере Лилит никогда не вламывалась к своей матери, занимающей место в одном из классов.
Она простонала и направилась внутрь, гадая, в каком из класса ее мама.
Она забежала в класс, когда миссис Ричардс раскрыла доску и стал яростно писать на о способах которыми студенты могут помочь ей, пытаясь сколотить кампанию по привлечению по работам на кампусе. Когда Лилит вошла, учитель покачал головой бессловесно, показывая как ей надоели опоздания Лилит.
Она села на свое место, опустила свой чехол для гитары к ногам и вынула книгу по биологии, которую она только что захватила из своего шкафчика. Оставалось двадцать драгоценных минут до конца занятия, и они Лилит были очень нужны, чтобы заняться тестом по биологии.
"Миссис Ричардс," сказала девушка рядом с Лилит, глядя в ее сторону. "Тут что-то ужасно пахнет."
Лилит закатила глаза. Она и Хлои Кинг были врагами с самого первого дня в начальной школе, хотя она не могла вспомнить, почему. Она была не похожа на Лилит, которая как была угрозой для богатых, великолепных и успешных. Хлоя работала в магазине элитной одежды, была солисткой поп-группы, не говоря уже о президентстве, по крайней мере, в половине внеурочных клубов Трамбалла.