После больше чем десятилетия озлобленности Хлои, Лилит привыкла к постоянному шквалу нападений. В другой день она вряд ли проигнорировала их. Но сегодня она сосредоточилась на геномах и фонемах в ее учебнике по биологии и попыталась проигнорировать Хлою.
Но другие ученики вокруг Лилит начали кривиться зажимая носы. Девочка перед ней изображала движение рвотных позывов.
Хлоя развернулся на своем стуле. "Это такая идиотская версия духов, Лилит, или ты просто обосралась в штаны?"
Лилит вспомнила ту кучу, которую Аластор оставил возле ее постели и что после этого она не смогла сходить в душ, и почувствовала, что ее щеки горят. Она схватила свои вещи и выскочила из класса, игнорируя упреки миссис Ричардс об прогулах, и нырнул в ближайший туалет.
Внутри, в одиночестве, она прислонилась к двери и закрыла глаза. Она очень хотела прятаться здесь весь день, но она знала, как только прозвенит звонок, это место будет заполнено учениками. Она подошла к раковине, включила горячую воду, скинула туфлю, задрала ногу в раковину, качнула дешевым розовым дозатором для жидкого мыла. Она подняла голову, ожидая увидеть свое печальное отражение, и вместо этого она увидела блестящий плакат наклееный на зеркало "Проголосуйте за Королеву балла - Кинг" это выглядело как контрольный в голову от Хлои Кинг.
Выпускной был в конце этого месяца, и ожидание, казалось, поглотили все учащихся в школе. Лилит видела сотни видов таких плакатов. Она шла позади девушек которые показывали друг другу фотографии своих корсетов снятых телефоны по пути в свои классы. Она слышала, что мальчики шутят о том, что произойдет после выпускного. Все это заставляло Лилит впадать в уныние. Даже если у нее были бы деньги на платье, и даже если бы был парень, с которым она на самом деле хотела поехать на балл, у Лилит не было никакого желания находиться в своей школе вне учебное время, когда она не обязана была там быть.
Она оторвала плакат Хлои от зеркала и использовала его, чтобы вытереть подошву туфель, затем бросила его в унитаз, нажала на слив позволив воде стекать на лицо Хлои, пока оно не превратилось во влажную мякотью.
На уроке поэзии, г-н Дэвидсон был настолько увлечен написанием Сонета Шекспиром, что даже даже не заметил, что Лилит пришла под конец урока.
Она села осторожно, наблюдая за другими учениками ожидая, что кто то опять будет зажимать нос, но, к счастью, они только, казалось, использовали Лилит как средство для передачи записок. Пейдж, спортивная блондинка Лилит повернулась к ней, а затем кинула сложенную записку на ее парту. Она не была подписана, но Лилит знала, конечно, что записка была предназначена не для нее. Она была для Кими Грейс, наполовину кореянка, наполовину мексиканская девушка, сидящая справа от нее. Лилит передала достаточно посланий между этими двумя девочками, чтобы знать их некоторые планы на эту вечеринку. Они хотели арендовать лимузин объединив свои сэкономленный карманные деньги. Лилит никогда не была предоставлена такая привилегия. Если у ее мамы были какие-либо наличные деньги, которые она сэкономила, они шли прямо на оплату медицинских счетов Брюса.
"Верно, Лилит?" спросил Дэвидсон, заставляя Лилит вздрогнуть. Она сунула записку под парту, так чтоб ее не поймали.
"Не могли бы вы повторить?" спросила Лилит. Она действительно не хотела злить Дэвидсон. Поэзия была единственным уроком, который ей нравился и Дэвидсон был единственным учителем, которого она когда-либо встречал, кто, казалось, наслаждался своей работой. Ему даже нравились некоторые песни Лилит, которые она сдавала в качестве домашних заданий. Она все еще хранила отрывной листик, на котором Дэвидсон написал просто "Вау!" под текстом песни с названием "Изгнание".
"Я сказал, что Вы подписались на открытый микрофон, я надеюсь?" спросил Дэвидсон.
"Да, конечно" - пробормотала она, озадачено. Она даже не знала, когда это будет. Дэвидсон довольно улыбнулся. Он повернулся к остальной части класса. "Тогда мы все ждем этого с нетерпением!"
Как только Дэвидсон повернул назад к доске, Кими Грейс толкнул Лилит. Когда Лилит встретилась взглядом с темными красивыми глазами Кими, ей на мгновение показалось, что Кими хочет поговорить об открытом микрофоне и идея чтения перед аудиторией заставила ее нервничать тоже. Но все, что хотела Кими - это была сложенная записка в руке Лилит.
Лилит вздохнула и передала ей послание.
Она пыталась пропустить физкультуру, чтобы больше времени уделить на тест по биологии, но, конечно, ее поймали и пришлось сделать несколько кругов в спортивном костюме и ее военных ботинках. В школе не выдали теннисные туфли, и у ее мамы никогда не было денег, чтобы купить их, так что звук ее ног, бегая вокруг других учащихся, которые играли в волейбол в спортзале, был оглушительным.
Все смотрели на нее. Они могли и не говорить слово "урод" вслух, она знала, что они все думали именно это.
К тому времени, когда Лилит добралась до биологии, она была разбита и утомлена. И именно там она нашла свою маму, одетую в светло-зеленую юбку, ее волосы были убраны в тугой пучок. Она раздавала тесты.
"Просто отлично", - сказала Лилит со стоном. "Shhhhhh!" зашипели на нее с дюжину студентов.
Ее мама была высокой и темной с завидной красотой. Лилит не была похожа на мать, ее волосы были рыжие как огонь на холмах. Ее нос был короче, чем у ее матери, глаза и губы не такими красивыми как у матери. И у нее не было таких красивых высоких скул как у матери.
Ее мама улыбнулась. "Не хочешь присесть?" Как будто она даже не знала имя своей дочери.
"Конечно, Джанет," подыграла ей Лилит, опускаясь на пустой стол рядом с дверью. Сердитый взгляд матери метнулся в сторону Лилит.
"Убейте их добротой" было одним из любимых изречений матери, по крайней мере, публично. Дома у нее был более жесткий характер. Все, что ее мама ненавидела в жизни, она связывала с Лилит, потому что Лилит родилась, когда ее маме было девятнадцать, она была молодой и красивой и была на пути в светлое будущее. К тому времени как родился Брюс, ее мама оправился от появления рождения Лилит, чтобы стать настоящей матерью. Тот факт, что их отец был из общей картины - никто не знал, где он был - давал ее матери все больше причин, чтобы жить для сына.
Первая страница теста биологии была таблицей, в которой, как и предполагалось, была карта доминантных и рецессивных генов. Девочка с левой стороны от неё быстро заполняла клетки. Внезапно у Лилит вывалилось все из головы, что они изучали весь год. Ее горло зудело, и она почувствовала, что задняя часть ее шеи начала потеть.
Дверь в коридор была открыта. Это было так круто… Она, не соображая что делает, уже стояла в дверях класса с рюкзаком в одной руке и с футляром от гитары в другой.
"Выходить из класса без разрешения нельзя!" прикрикнула Дженет. "Лилит, положи гитару и вернись сюда!"
Опыт Лилит со взрослыми учил ее внимательно слушать то, что ей говорили и затем сделайте противоположное.
Снаружи, воздух был белый и горячий. Пепел кружил вниз с неба, оседая на волосах Лилит и на серо-зеленой траве. Самый незаметный способ покинуть территорию школы был через один из выходов столовой, который вел к небольшой площадке из гравия, где учащиеся обедали, когда была хорошая погода. Территория ограждалась неосновательным цепным забором, через который было достаточно легко перелезть.
Она перелезла через забор и вдруг остановилась. Что она делала? Сбежать с экзамена, за которым наблюдает ее собственная мать, была ужасной идеей. У нее не будет никакой возможности избежать наказания. Но было слишком поздно.
Если бы она продолжала думать об этом, она снова оказалась бы возле шелушащегося корпуса школы. Нет, Спасибо. Она посмотрела на несколько машин, проносящихся по шоссе, потом свернула и пересекла стоянку в западной части камбуса, где деревья становились толстыми и высокими. Она вошла в небольшой лес и двинулась к скрытому в тени ручью Гремучей змеи.
Она нырнула между двух тяжелых ветвей рожкового дерева, на берегу и вздохнула. Отдушина. Это был крошечный островок природы в лоне городских дорог.
Лилит положила ее чехол для гитары в свое привычное место на сгибе ствола дерева, подняла ноги на кучу хрустящих оранжевых листьев и позволила звуку ручья, бегущему в его цементной колыбели, расслабить ее своим журчанием.
В школе она видела картинки "красивых" мест в учебниках - Ниагарский водопад, гора Эверест, водопад на Гавайях - но ей нравился ручей Гремучей змеи больше, чем любой из них, и по видимому кроме нее ни одна живая душа не думала, что эта небольшая роща увядших деревьев была красива.
Она открыла чехол и достала гитару. Это был темно-оранжевый Мартин 000-45 с продольной трещиной. Кто-то ее выбросил на улицу, а Лилит не могла себе позволить быть слишком разборчивой. Кроме того она думала, что благодаря изъяну инструмент звучит богаче.
Ее пальцы коснулись струн и аккорды наполнили воздух, она почувствовала, как невидимая рука как будто сглаживала все беды и неприятности. Когда она играла, она чувствовала себя в окружении друзей которых у нее не было.
Хорошо было бы встретить кого-то, кто на самом деле разделил бы ее вкусы в музыке. Кого-то, кто не думал, что Четыре всадника пели "как побитые собаки", как однажды описал любимую группу Лилит очередной недалекий журналист. Это была мечта Лилит, чтобы увидеть, как они играют вживую, но невозможно было даже представить, чтоб посетить шоу Четырех Всадников. Они были слишком большими звездами, чтобы играть непонятно где. Даже бы если они приехали сюда, как Лилит может позволить себе купить билет, когда ее семье едва хватало денег на еду?
Она не заметила, как растворилась в песне. Это не было каким-нибудь конкретным произведением, просто ее депрессивное настроение объединилось с ее гитарой, но несколько минут спустя, когда она прекратила петь, кто-то позади ее начал хлопать.
"Стоп". Лилит обернулась, и оказалась перед парнем с черными волосами, прислонившегося к соседнему дереву. Он был одет в кожаную куртку, а его черные джинсы были заправлены в протертые военные ботинки.
"Привет" сказал он, как будто знал ее.
Лилит не ответила. Они не знали друг друга. Почему он говорил с ней?
Он изучал ее глубоким проникающим взглядом. "Ты все такая же красивая", - сказал он тихо.
"А ты… ужасный," ответила Лилит.
"Ты не узнаешь меня?" Он выглядел разочарованным.
Лилит пожала плечами. "Я не смотрю самые разыскиваемые преступники". Парень посмотрел вниз, засмеялся, потом кивнул на ее гитару. "Тебе нравится как это звучит?"
Она вздрогнула, смущенная. "Моя песня?"
"Твоя песня была открытием", - сказал он, оттолкнувшись от дерева и приближаясь к ней. "Я имею в виду, эти трещины в твоей гитаре".
Лилит наблюдала за его легкость, как он был грациозен и спокоен как будто никто никогда не заставлял его чувствовать себя неуверенно в своей жизни. Он остановился прямо перед нею и сбросил с плеча рюкзак. Ремень приземлился на ботинок Лилит, и она уставилась на него, как будто парень намеренно направил его туда чтоб тронуть Лилит. Она сбросила ремень с ноги.
"Я к ней осторожно отношусь". Она положила гитару в чехол. "Я ношу ее в чехле, чтоб не причинить ей еще больше встряски. Если она сломается, это будет очень плохо".
"Похоже, ты все продумала". Парень смотрел на ее достаточно долго, чтобы заставить Лилит смутиться. Глаза у него были завораживающие зеленые. Он был явно не здешний. Лилит не знала, встречала ли она кого то, кто бы не был с перекрестка.
Он был великолепен и любопытен, и поэтому слишком хорош для нее. И по этому она немедленно возненавидела его. "Это мое место. Найти свой собственное", - сказала она.
Но вместо того, чтобы уйти, он сел. Рядом с ней. Как будто они были друзьями.
Или больше, чем друзья. "Ты играешь с кем-то?" - спросил парень.
Он наклонил голову, и Лилит мельком увидел татуировку на шее в виде солнечных лучей. Она поймала себя на том, что затаила дыхание.
"Что, музыку? В группе?" Она покачала головой. "Нет. И это не твое дело". Этот парень вторгся на ее территорию, занимая ее драгоценное личное время, которого у нее было не так уж много. Она хотела, чтобы он ушел.
"Что ты думаешь о дьявольских делах?" - спросил он.
"Что?"
"Как название группы".
Инстинкт Лилит должен был заставить ее встать и уйти, но никто никогда не говорил с ней о музыке. "Какой группы?" - спросила она.
Он подобрал лист дерева с земли и стал рассматривать его, вертя стебель между пальцами. "Ты мне скажи. Это твоя группа" сказал он уверенно.
"У меня нет группы", - сказала она.
Он поднял темную бровь. "Может быть, на это у нас есть время".
Лилит никогда не смела даже мечтать, как она может играть в реальной группе.
Она привстала и отодвинулась, чтобы увеличить расстояние между ними.
"Меня зовут Кэм"
"Я-Лилит". Она не знала, почему сказала этому парню свое имя. В ее имени не было ничего особенного, но все же. Она хотела, чтобы его здесь не было, что бы он не услышал ее игру. Она не хотела делиться своей музыкой с кем угодно.
"Мне нравится твое имя," сказал Кэм. "Оно подходит тебе".
Теперь действительно пришло время уходить. Она не знала, что хотел этот парень, но в этом определенно не было ничего хорошего. Она взяла свою гитару и встала на ноги.
Кэм двинулся, чтобы остановить ее. "Куда ты идешь?"
"Почему ты разговариваешь со мной?" - спросила она. Что то в нем заставляло ее кровь кипеть. Зачем он влез в ее личное пространство? Кем он был? "Ты не знаешь меня. Оставь меня в покое".
Грубость Лилит, как правило, вгоняла людей в ступор. Но не этого парня. Он тихо засмеялся.
"Я говорю с тобой, потому что ты и твои песни - самые интересные вещи, которые я когда либо встречал за целую вечность".
"Твоя жизнь должно быть очень скучна", - сказал Лилит.
Она уходила. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтоб не оглянуться назад. Кэм не стал больше спрашивать, куда она идет, кажется, он даже удивился, что она уходила в середине их разговора.
Эй, - позвал он.
"Что эй?" Лилит даже не обернулся. Кэм был тем парнем, который мог причинять страдания девушкам, которые были на столько глупы, чтобы подпустить его к себе. И Лилит не нужно было еще больше боли в ее жизни.
"Я играю на гитаре, тоже", - сказал он, когда она пошла назад через лес. "Все, что нам нужно-это барабанщик".
Глава 2
Кэм смотрел как Лилит исчезла в лесу возле ручья Гремучей змеи, подавив в себе желание помчаться за ней. Она была так же великолепна, как и в Ханаане с тем же ярким светом ее души, блистающим сквозь ее внешнюю красоту. Он был поражен и испытал большое огорчение, когда он узнал шокирующую новость, что души Лилит не было на небе, как он ожидал. Он подумал о самом худшем, что она была в аду с Люцифером.
Это была Аннабель, которая наконец-то сказала ему. Он пошел к ней, думая, что она может поведать ему некоторые подробности о пребывании Лилит в раю. Ангел с розовыми волосами покачала головой и посмотрел грустно, когда она указала вниз и сказал ему: "Разве ты не знаешь?"
Кэма сжигало недоумение, как Лилит - чистая, добрая Лилит - могла оказаться в аду, но самое главное, что его мучило: она все еще та девушка, которую он любил, или Люцифер сломал ее?
Пять минут с ней перенесли его обратно в Ханаан, к той захватывающей дух любви, которую они когда-то знали. Находясь рядом с ней, он наполнился надеждой. За исключением…
Было что-то иное в Лилит. Она носила как пальто острую как бритва бронь горечи.
"Удовлетворен?" Голос доносился откуда-то над ним.
Люцифер.
"Спасибо за возможность увидеть," сказал Кэм. "Что она тут делает?".
Теплый смех сотряс деревья. "Ты пришел ко мне, умоляя, чтобы узнать о ее душе," сказал Люцифер. "Я предложила тебе навестить ее, но только потому, что ты один из моих фаворитов. Теперь почему бы нам не поговорить о деле?"
Прежде чем Кэм смог ответить, земля ушла у него из-под ног. Его желудок взлетел вверх, это мог спровоцировать только дьявол, и пока Кэм опускался вниз, он размышлял о пределе ангельской силы. Он редко подвергал сомнению свои инстинкты, но этот инстинкт, любить Лилит и быть любимым ею снова мощной, сильной любовью или потребует милосердия дьявола или настроит Кэма непосредственно против Люцифера. Он расправил свои крылья и посмотрел вниз, синее пятно быстро увеличивалось у него под ногами. Он приземлился на линолеумный пол.
Лес и ручей Гремучей змеи исчезли. Кэм стоял в центре ресторанного комплекса пустынном торговом центре. Он сложил крылья вдоль боков и сел на табурете за оранжевым ламинированным столом.
Фаст-фуд Атриум был огромный, наполненный более сотней уродливых идентичных столов. Было невозможно сказать, где они началась и где она заканчивались. Длинное окно на весь потолок было на столько грязное, что Кэм не мог ничего увидеть за серой копотью покрывающей стекло. Пол был усеян мусором: пустые тарелки, засаленные салфетки, раздавленные стаканы с изжованными пластиковыми соломинки в них. Затхлый запах висел в воздухе.
Вокруг него были типичные киоски фаст-фуда: китайская еда, пицца, крылья. Но магазинчики были в нерабочем состоянии: бургеры были закрыты ставнями, в магазине сэндвичей перегорели все лампы, витрина с йогуртами была разбита. Свет горел только у одного продавца. Его тент был черный с надписью Aevum прописано жирным шрифтом золотыми буквами.
Молодой человек с волнистыми каштановыми волосами стоял за его прилавком, одетый в белую футболку, джинсы, и плоский белый поварской колпак. Он готовил что-то, чего Кэм не мог видеть.
Дьявол мог принимать какой угодно облик, но Кэм всегда узнавал Люцифера по обжигающему теплу, которое исходил от него. Хотя их и разделяли двадцать футов, было такое чувство, что Кэм стоял прямо возле горячего гриля.
"Где мы?" спросил Кэм
Люцефер одарил Кэма очаровательной улыбкой. У него было лицо красивого, харизматического двадцатидвухлетнего парня с россыпью веснушек на носу.
"Это Aevum - иногда называют неопределенностью", - сказал дьявол, поднимая большую лопатку. "Это состояние бытия между временем и вечностью, и я готовлю специальные предложения для новых клиентов."
"Я не голоден," сказал Кэм.
Дикие глаза Люцифера заискрились, когда он использовал лопаточку, чтобы шлепнуть чем-то шипящее на коричневый поднос. Затем он прошел позади бежевого кассового аппарата и поднял пластмассовый разделитель, отделяющий небольшую кухню от ресторанного зала.
Он расправил плечи и выпустил свои крылья, которые были огромные, жесткие и зеленовато-золотистые, цвета древних, потертых ювелирных изделий. Кэм задержал дыхание от их отталкивающего заплесневелого запаха и крошечных черных проклятых тварей, которые скрывались в складках кожи.
С высоко поднятым подносом Люцифер приблизился к Кэму. Он сощурил глаза глядя на крылья Кэма, где прожилки белого все еще сверкали на фоне золотого. "Белый не хороший цвет для тебя. Что-то ты хотел сказать мне?"
"Что она делает в аду, Люцифер?"
Лилит была одной из самых добродетельных людей, которых когда-либо знал Кэм. Он не мог понять, как она могла бы стать одной из подданных Люцифера.