Глава 4
Четырнадцать Дней
На следующее утро, когда солнце пробилось из-за холмов, Кэм слез с крыши спортзала Трамбулла, где он спал ночью. Его шея затекла, и ему нужен был горячий душ, чтобы расслабить ее. Он огляделся, убедившись, что вокруг никого не было, потом спикировал вниз, пока не сровнялся с высокими окнами в тренажерный зал. Он нашел не запетую створку и проскользнула внутрь.
мужской раздевалке было тихо и Кэм остановился, чтобы посмотреть на свое отражение в зеркале. Его лицо выглядело плохо: его черты были более угловатые, глаза более утопленные. На протяжении тысячелетий он менял свою внешность много раз, чтобы вписаться в свое окружение, давая солнцу забронзить его бледную кожу или добавляя мышц на его стройное тело. Но всегда был ОН тем, кто делал эти изменения. Эти изменения случились не просто. Никогда раньше он не был на столько поражен своим собственным отражение.
Что происходит?
По этот вопрос крутился в голове, он украл чистую белую футболку из шкафчика какого-то парня, надел джинсы, мотоциклетную куртку и пошел на улицу, чтобы дождаться автобуса Лилит.
Около тупика, где автобусы парковались, Кэм прислонился к стеклянной доске объявлений, гласившей о различной внеучебной деятельности школы. Флаер немецкого клуба гласил УЗНАЙТЕ, КАК ВЫГЛЯДИТ ТЕМА ДЛЯ ВЫПУСКНОГО ВЕЧЕРА НА НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ! Другой содержал детали для беговых тренировок. ПРИВЕДИ СЕБЯ В ФОРУ И БУДЕШЬ ВЫГЛЯДЕТЬ ВЕЛИКОЛЕПНО В СВОЕМ ПЛАТЬЕ НА ВЫПУСКНОМ, обещал он. В центре был блестящий флаер рекламирующий концерт группы Хлои Кинг на следующей неделе. Другие гласили о местной группе по имени Хо Хум. ИМЕЙТЕ ШАНС СКАЗАТЬ, ЧТО ВЫ ВИДЕЛИ ИХ ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ОНИ ВЫИГРАЛИ СРАЖЕНИЕ ГРУПП НА ВЫПУСКНОМ!
Кэм был в Перекрестке только один день и уже сильно ощущал всеобщую манию выпускного балла в школе. Он был на выпускном когда-то, несколько десятилетий назад, с классной девушкой из Майами, которая была влюблена в него.
Не смотря на то, что они отключили тогда пожарную сигнализацию, чтобы провести большую часть ночи на крыше, наблюдая за падающими звездами и станцевали несколько быстрых танцев, Кэму все это понравилось. Конечно, ему пришлось улетать от этой девушки, прежде чем все не зашло слишком далеко.
Он задавался вопросом, что Лилит думала о выпускном, было ли у нее какое-либо желание пойти. Он понял, что он должен будет попросить, чтобы она была его парорй. Идея была волнующе старомодна. Он должен будет сделать это особенно. Он должен будет сделать все правильно.
данный момент завоевание любви Лилит было похоже на за ранее проигранное пари. Люцифер был прав, она ненавидела его. Но девушка, в которую он был влюблен, была похоронена где-то там, под всей той болью. Он просто должен был связаться с ней каким-то образом.
Визг тормозов выдернул Кэма из раздумий в реальность и он повернулся, чтобы посмотреть на караван желтых автобусов, выстраивающихся на парковке. Студенты начали заполнять пространство. Большинство из них шло к школе группами по двое-трое.
Только Лилит шла в одиночестве. Она опустила голову, в ее рыжих волосах, покрывающих ее лицо, виднелись белые провода от нее наушников. Ее плечи были сгорбившиеся вперед, что заставило ее выглядеть меньше, чем она была. Кэм едва мог выдержать того, что он не видел огня в ее глазах и Лилит выглядела такой побежденной. Он догнал ее, когда она зашла через двери в вестибюль школы.
Он похлопал ее по плечу. Она повернулась.
"Привет", он сказал ей, внезапно задыхаясь от волнения.
Он не привык к тому, что сейчас она всегда рядом, после всего этого потраченного времени с тех далеких пор. Она отличалась от девушки, которую он любил
Ханаане, но была столь же удивительна. Когда он заключал это пари с Люцифером, он не предполагал, как трудно будет к ней не прикасаться, как он когда то привык. Он должен был сдерживать всякое желание дотянуться до нее, ласкать ее щеки, взять ее на руки и поцеловать… и никогда не отпускать ее.
Лилит посмотрела на него и вздрогнула. Ее лицо перекосило от отвращения или чего-то хуже, когда она сняла наушники. Он ничего не сделал для нее в этой жизни, но она жестко презирать его.
"Что?" спросила Лилит.
"Что ты слушаешь?" - спросил он.
"Ничего, удовлетворен."
"Хочешь послушать что у меня".
"Нет, спасибо" сказала она. "Я могу пойти теперь или ты хочешь продолжить эту дурацкую беседу?"
Глаза Кэма поймали еще один флайер, наклеенный на соседний шкафчик. Он сорвал его и сунул ей в руки. "Выступление этой группы на следующей неделе", - сказал он. "Хочешь пойти вместе?"
Она мельком взглянул на флаер и покачала головой. "Не совсем мой тип музыки.
Но если тебе нравится поп, бомба".
"The Slights будут на разогреве. Основными будут Хо Хум, я слышал, что они очень не плохи," он лгал. "Я думаю, это будет весело". Он помолчал. "Я думаю, что было бы весело пойти с тобой".
Лилит прищурилась, поправляя лямку рюкзака на плече. "Это свидание?" "Ты сама должна понимать," сказал Кэм.
"Абсолютно не понимаю", - сказала она, убегая. "Ответ НЕТ".
"Идем," сказал Кэм следуя за ней. Главный коридор представлял собой хаос из студентов возле своих шкафчиков, готовящихся к учебному дню, бросая в них книги, блески для губ, и сплетничающих о выпускном. "Что, если я смогу протащить нас за кулисы?"
Кэм сомневался, что там вообще были кулисы, но он будет дергать за все необходимые ниточки, чтоб услышать "да" от Лилит.
"Кто-то говорил "за кулисы"?" послышался присвистывающий голос. "У меня есть доступ в любое пространство за кулисами, которое Вы хотите".
Лилит и Кэм остановились и повернулись. За их спинами, в коридоре, стоял парень с каштановыми волосами и ухмылкой на его почти красивом лице. На нем были потертые джинсы, футболка с принтом в виде тонких серых черепов, тонкая золотая цепочка вилась вокруг его шеи. В одной руке он держал планшет.
Люцифер не должен был быть здесь. Это не было частью их спора.
"Кто Вы?" спросила Лилит.
"Я Люк," сказал Люцифер. "Я с королем СМИ. Мы сотрудничаем с деканатом Трамбалла, чтоб организовать лучший выпускной, который кто-либо когда то видел в этой школе. Я стажер, но я думаю, что они могут взять меня на полную ставку…"
"Я не пойду на выпускной," сухо сказала Лилит, - "Не теряйте время".
"Но Вы же интересуетесь музыкой, верно?" Люцифер спросил.
"Откуда Вы знаете?" Лилит спросила.
Люк улыбнулся. "Вас выдает Ваш взгляд". Он ввел пароль на его планшете, и вывел на экран электронный подписной лист. "Я помогаю студентам зарегистрироваться на Битву групп". Он взглянул на Кэма. "Ты подписываешься, брат?"
"Разве это не низко даже для тебя?" спросил Кэм.
"О, Кэм," мило улыбнулся Люк: "Если ты отказываешься сделать то, что для тебя низко, ты никогда не получишь чего хочешь в этом мире."
Лилит посмотрела изучающе не Кэма. "Ты знаешь этого парня?"
"Мы старые друзья", - сказал Люк глядя на Кэма. "Но где же мои манеры?" Он протянул ей руку. "Приятно познакомиться, Лилит".
"Вы знаете мое имя?" Лилит смотрела на Люка с выражением в равной части удивления и отвращения. Кэм знал извращенную привлекательность дьявола. Это было то, что держало ряды Люцифера многочисленными.
"Что означает Ваше имя?" спросил Люк. "Или…Король СМИ сделает свое исследование", - добавил он с улыбкой, когда Лилит смущенно пожал ему руку.
Кэм напрягся. Это было не справедливо. У него было две недели, чтобы сделать все для того, чтоб Лилит влюбилась в него. У него не было времени для вмешательства Люцифера.
"Что ты здесь делаешь?" спросил Кэм у Люцифер, не в силах скрыть яд в своем голосе.
"Скажем так, мне не достаточно было брошенного вызова", - сказал Люк. "По этому я внедрился в интернатуру с королем Медиа…"
"Я не понимаю, что это значит," сказал Кэм.
Ухмылка Люка стала глубже. "Любые вопросы в организации по поводу выпускного и Битвы групп проходят через меня. Я хочу, чтобы студенты здесь узнали меня поближе, рассмотрели во мене друга, не авторитетную фигуру. Ко времени выпускного вечера мы все будем чувствовать себя лучшими друзьями."
Щелкнул микрофон, наполнив коридор еще большим шумом. "Доброе утро, быки!"
Люк указал пальцем на потолок. "Вы действительно должны слушать это объявление."
"В шесть часов вечера", - сказал директор Tarkenton, "будет открытый микрофон кафетерии школы. Мероприятие открыто для всех, но обязательно для всех учащихся курса поэзии мистера Дэвидсона".
Лилит застонала. "Я скорее умру, чем буду читать какое-то муторное стихотворение на публике," сказала она убитым голосом.
"Ты слышала Tarkentonа", сказал Кэм Лилит. "Открытый микрофон. Ты можешь не читать стихотворение, ты можешь спеть. Мы могли сделать сегодня вечером первый концерт Мести".
"Мы ничего не сделаем, потому что у нас нет группы," возразила Лили. Коридоры школы постепенно опустели. Через минуту они уже опаздывали на урок. Но Кэм почувствовал, как будто его приклеили земле: он был достаточно близко, чтобы чувствовать запах ее кожи, и у него закружилась голова от желания. "Сейчас классный час", - сказал он. "Давай улизнем прямо сейчас и пойдем порепетировать."
Давным-давно в землях Ханаанских музыка соединила Лилит и Кэма, и сейчас Кэм опять нуждается в музыке, чтобы осуществить эту магию во второй раз, здесь, на Перекрестке. Если бы они могли бы просто выступить вместе, химия между ними сломала бы эту долгую оборону Лилит, чтобы он снова смог завоевать ее сердце. Он знал это. И если ему придется посетить школьный бал ради того, чтобы снова играть с ней, так и будет.
"Мне, например, очень хотелось бы услышать, как ты поешь, Лилит," вмешался Люк.
"Не лезь в это," рявкнул Кэм. "Тебе не надо куда-то идти? Первокурсники с опасности или еще что-то?"
"Несомненно", сказал Люк. "Но не раньше, чем я добавлю Лилит к своему списку". Он протянул планшет ей снова, ожидая, пока она введет свой адрес электронной почты. Затем он щелкнул закрывая его покрытием и направился к двери. "Пока, неудачник", бросил он Кэму. "И, Лилит, Вы получите уведомление от меня".
День прошел быстро. Слишком быстро.
Лилит проигнорировала Кэма в классе и на курсе поэзии, и он не видел ее до конца учебного дня. Он выбрался к ручью Гремучей змеи во время ланча, надеясь, что он найдет ее там, бренчащей на своей гитаре, но все, что он нашел - это немелодичный звук струящейся апрельской воды в русле ручья.
Лилит не было.
Он бродил возле студии после звонка, надеясь, что она вернется туда после занятий.
Но и там ее не было.
Солнце село и он понял, единственное место где ее можно было найти- это открытый микрофон. Он шел по мрачному кампусу в сторону кафетерия, кашляя от дыма. Горящие склоны, едва замаскированный огонь Ада Лилит, окружали весь Перекресток, но никого здесь, казалось, это не заботило. Кэм видел как двигались пожарные машины от зарева пламени и заметил пустые выражения на лицах пожарных. Они наверное каждый день поливать из шланга водой на эти тлеющие деревья, не заботясь, что огонь никогда не унимался.
Все в этом городе были пешками Люцифера. Никто и ничто не могло измениться в Перекрестке, пока бы дьявол не хотел что то изменить.
За исключением Кэма, который возлагал надежду на Лилит.
Когда он добирался до кафетерия, он придержал дверь для пары влюбленных, держащихся за руки. Парень прошептал что-то на ухо девушке, и она засмеялась поцеловав его. Кэм почувствовав укол в груди и отвернулся. Он засунул руки в карманы куртки и нырнул внутрь.
Ежедневная серость кафетерия была едва замаскирована. В дальнем конце была сооружена импровизированная сцена с рваными черными шторами, висящими для фона между двумя столбами. Мистер Дэвидсон стоял в центре сцены возле микрофона.
"Добро пожаловать", - сказал он, поправляя очки. Он был лет тридцати, с копной темно-каштановых волос и с тощей как жердь структурой тела, которая излучала нервозность. "Нет ничего более захватывающего, чем открывать жизненно важные новые произведения искусства. Я не могу дождаться, когда вы ими поделитесь с нами сегодня вечером".
Перекрикивая стоны и ворчания аудитории, он добавил, " Вы должны выступить, иначе Вы получите ноль. Таким образом без дальнейшей суматохи, приготовьте Ваши руки для нашей первой исполнительницы, Сабрины Берк!"
Собравшаясь аудитория приветствовала слабо.
Кэм сел на пустое место, позади Джин Ра, которому Кэм днем раньше предлагал быть ударником. Джин был темный, забавный с добротой которую в нем можно было отыскать. Кэм задавался вопросом, что Джин такого сделала, что попал во власть Люцифера. На сколько некоторые наиболее интересные смертные и ангелы были способны взбесить Трон.
На сцене, руки Сабрины дрожали, когда она потянулась к микрофону. Она прошептала, "Спасибо", когда она разворачивала рукописное стихотворение. "Это стихотворение называется…‘Бракосочетание’. Спасибо, мистер Дэвидсон, за вашу помощь. Вы лучший учитель". Она прочистила горло и начала:
"Свадьба является доисторическим ритуалом для двух людей
мужчины и женщины-
Они так говорят!"
Она подняла глаза от бумаги.
"Вы не можете отнять мою свободу! Свобода? Немота!
Я женщина, смотри, как я парю! "
Она посмотрела вниз. "Спасибо".
Остальные ученики зааплодировали. "Так смело," сказала сидящая рядом с Кэмом девушка. "Это точно".
Глаза Кэма шарили по залу, пока не нашли Лилит в третьем ряду, нервно жуящей свои ногти. Он понимал, что она навоображала себе там, сидя в одиночестве. Лилит, которую он помнил, была хорошей исполнительницей, ей не приходилось бы бороться с паникой связанной с выходом на сцену.
Эта Лилит была другой.
Теперь аудитория хлопала для высокого темнокожего парня, который уверенно вышел на сцену. Он не потрудился отрегулировать микрофон, который был слишком короток для него. Он просто открыл свой ноутбук и продекламировал.
"Этот стх подобных хайку", сказал он.
"Некоторые птицы никогда не приземляются.
Они должны сделать все свои дела в облаках".
Женский контингент в заднем ряду кричали и приветствовали, обращаясь к парню, "Отлично, Джеймс!" Он махнул им, как будто он стоял в очереди покупая содовую или вышел из своего автомобиля, и ушел со сцены.
Слова полились со сцены и спустя три поэта, мистер Дэвидсон вышел к микрофону снова. "Хорошая работа, ребята. Кто далее? Лилит".
Волна улюлюканья разнеслась через кафетерий, и Г-Н Дэвидсон попытался утихомирить их. Лилит заняла свое место на сцене. Прожекторы сделали ее волосы ярче, ее лицо бледнее, когда она держала черную тетрадь под мышкой, готовясь прочитать ее стихотворение. Она прочистила горло. Микрофон взвыл с обратной связью.
Несколько студентов закрыли свои уши. Один крикнул: "Уйди со сцены! Лузер!" "Эй, там!" выкрикнул г-н Дэвидсон. "Это не культурно".
"Ммм-" Лилит пытался настроить микрофон, но получался только визг обратной связи.
Кэм сорвался с места и подбежал к сцене.
Лилит ошарашенно посмотрела, как он подошел. "Что ты делаешь?" - прошептала она.
"Вот так" - сказал он. Ловким движением руки он поправил микрофон, так что это было идеальное расстояние от губ Лилит. Теперь ей не надо было сутулиться. Она могла говорить своим низким, естественным голосом и быть услышанной всюду по кафетерию.
"Уйди со сцены". Прошипела она и обхватил ладонью микрофон. "Ты меня позоришь". Она повернулась к аудитории. "Я - Лилит, и я…"
"И ты лузер!" крикнула девушка с заднего ряда кафетерия.
Лилит вздохнула и полистала страницы ее тетради. Кэму было ясно, на сколько другие студенты ненавидели Лилит, и как ужасно она себя чувствовала из-за этого. Он не хотел быть еще одной причиной, делающей ее несчастный прямо сейчас.
Он начал отступать со сцены, когда ее взгляд заставил его остановиться.
"Что случилось?" - спросил он.
"Я не могу сделать это", - произнесла она.
Кэм приблизился снова, остановившись, прежде чем инстинкт не овладел им и он не обнял ее. "Ты можешь" прошептал он.
"Я согласна на ноль". Она отступила от микрофона, сжав свою тетрадь. "Я не могу читать перед всеми этими людьми, которые ненавидят меня".
"Тогда не надо читать," сказал Кэм. У подножия сцены, где Лилит стояла перед залом, Кэм заметил ее футляр для гитары. К счастью она не спрятала его у ручья сегодня.
"Да?" не уверенно спросила она.
"Лилит", позвал г-н Дэвидсон с задней части кафе. "У тебя проблема?" "Да" сказала Лилит.
"Нет" одновременно сказал Кэм.
Он спрыгнул со сцены, открыл серебряные застежками ее футляра для гитары, и взял треснутый инструмент в руки. Он услышал зажравшихся голоса из толпы и увидели вспышку, кто-то фотографировал Лилит, как она стояла, оказавшихся в тисках страха перед публичными выступлениями.
Кэм проигнорировал их все. Он вручил гитару в руки Лилит и одел ремень через плечо, стараясь не зажать ее длинные рыжие волосы под ним. Он взял у ее тетрадь, и она почувствовала тепло, исходящее от его рук.
"Это катастрофа", - пролепетала она.
"Самые великие дела начинаются именно так", сказал он, так, чтобы только она могла его услышать. "Теперь закрой глаза. Представь, что ты одна. Представь себе, что это закат, а у тебя впереди вся ночь".
"Покиньте помещение!" кто-то вопил. "Вы оба отстой!"
"Это не сработает", - сказала Лилит, но Кэм заметил, как ее пальцы сами перешли позицию перебора. Гитара была как щит между ней и аудиторией. Сейчас ей было более комфортно, чем мгновением раньше.
Итак, Кэм продолжал.
"Представь, что ты только что придумала эту песню, и ты гордишься ею…" Лилит хотела было прервать. "Но…" "Позволь себе быть уверенной", сказал ей Кэм. "Не потому что ты думаешь, что эта песня лучше, чем какая-либо другая, а потому что она так близка тебе, и она как ничто и никогда могла бы выразить, что ты чувствуешь сейчас."
Лилит закрыла глаза. Она наклонилась к микрофону. Кэм задержал дыхание. "Буууу", кто-то улюлюкнул из центра зала. Это был Люк.
Лилит открыла глаза и стрельнула взглядом. Ее лицо побледнело.
Кэм сконцентрировался на Люке - он стоял на виду у всех с руками, сложенные чашечкой вокруг его рта, глумясь над Лилит. Кэм никогда не позволял себе ударить дьявола кулаком, но он не боялся изменить этот факт сегодня вечером. Он посмотрел хладнокровно на публику, поднял кулаки, и перевернул их средними пальцами вверх.
"Этого достаточно, Кэм," констатировал г-н Дэвидсон. "Прошу сойти со сцены". Звук очень тихого смеха заставил Кэма повернуться к Лилит. Она наблюдала за ним, посмеиваясь. Наконец то призрак улыбки не сходил с ее лица. "Покажешь им, кто босс?" - спросила она.
Он покачал головой. "Играй и покажи им что ты можешь".
Лилит не ответила, но Кэм понял по выражению ее лица, что он сказал все правильно. Она наклонилась снова к микрофону. Ее голос был мягким и ясным. "Это называется ‘Изгнание’", - сказала она и начала петь.
"Где любовь меня волнует, туда я должна обратиться
Мои рифмы, мои рифмы,
Там они следуют за моим воспаленным разумом
Мой ум, мой ум.
Что будет последним, что должно быть первым?