"Почему он сделал это?", удивилась Лилит. Она вспомнила тот момент за день до этого, когда он спас ее от парализующего страха перед аудиторией когда она вышла на сцену Открытого микрофона. Он бесил ее, но все же… это была одна из самых приятных вещей, которые кто то когда-либо делал для нее.
Прозвенел звонок и толпа в коридоре разбавлялась по мере того как студенты отфильтровывались в классы. Через плечо Люка, Лилит увидела как Таркентон осматривает коридоры на предмет опоздавших студентов. "Я должна идти", сказала она.
"Я просто говорю", сказал Люк, начав уходить, "Ваши песни хороши. Слишком хороший, чтобы позволить Кэму украсть их снова".
Лилит шла в свой класс, но ее мысли крутились в другом направлении. Как может она тратить свое время в классе, когда на носу был конкурс на лучшую песню, который будет судить Айк Лигон в ближайшее время? Ее даже не волновало, что это будет происходить на выпускном. Она может появиться только на Битве групп. Ей не были нужны туфли или платье. Она только должна была быть в той же самой комнате, что Айк Лигон.
Она должна репетировать прямо сейчас. Она должна писать больше песен.
Прежде чем она опомнилась, ее ноги привели ее в студию.
Кэм сидел на полу, настраивая тонкую зеленую электрогитару. Джин Ра выбивал ритм по его джинсам барабанными палочками. Что они делали здесь?
"Мы только что говорили о тебе," сказал Джин.
"Вы не должны быть здесь", - с раздражением сказала Лилит.
"Ты тоже," сказал Кэм подмигивая, чем в очередной раз ее выбесил.
"У тебя нервный тик?" Лилит спросила. "Или мышечный спазм глаза?"
Кэм опешил. "Это называется подмигивание, Лилит. Некоторые люди находят это прикольным" парировал он.
"Некоторые люди думают, что делая это ты становишься похожим на извращенца", сказала Лилит.
Кэм уставился на нее и она ждала его ответа, чтобы сказать что-то колкое, но вместо этого он сказал: "Извини, больше не повторится".
Лилит вздохнула. Ей нужно сосредоточиться на ее музыке, а Кэм был отвлекающим внешним раздражителем. Ее отвлекало и от, как его пальцы двигались над своей гитаре, и то как он загадочно улыбался с прищуром зеленых глаз, когда он смотрел на нее. Ей это не нравилось.
она никогда не любила Джина. Она хотела, чтобы их обоих тут не было. Она скривилась в гримасе. "Пожалуйста, уйдите," сказала она. "Вы оба."
"Мы были здесь первыми", - сказал Джин. "Если кто-то должен отсюда уйти, так это ты."
"Вы оба остыньте", сказал Кулак. "Давайте просто попробуем вместе раз уж мы тут собрались".
"Нет", сказала Лилит. "Я пришла, чтобы поработать над кое чем. Конфиденциально. У меня даже нет с собой гитары".
Кэм уже был возле шкафа студии, вытаскивая одну из гитар. Он подошел к Лилит вручил ей в руки, заводя руки за ее шею обводя затылок, чтобы повесить ремень через ее плечи. Это был Лес Пол с тонким грифом и прохладной серебряной окраской, распыленной на ее грифе. Она никогда не держала такую хорошую гитару прежде.
"Теперь какое твое оправдание?" тихо спросил Кэм. Его руки остались на затылке дольше, чем положено, как бы он не хотел отстраниться.
Она отступила на шаг.
Улыбка на губах Кэма исчезла, как если бы она как-то навредить ему.
Если бы она могла, она сказала бы себе, что ей не все равно. Она не знала, почему он был настолько напорист, что он имел в виду, поощряя ее музыку.
Она думала о Хлои Кинг, насколько грубо она ей напомнила о вчерашнем Открытом микрофоне. Это был единственный раз, когда Лилит когда-либо играла на публике. Держа эту гитару, она поняла, что не хотела, чтобы он был последний.
Это не означало, что они создавали группу. Они могли просто, как Кэм сказал, попробовать.
"Что я делаю?", сказала она себе под нос, чувствуя себя уязвимой. Она не хотела быть кому то обязанной, особенно Кэму.
Медленно Кэм провел ее рукой по теплому грифу гитары. Его правая рука прошлась по струнам. Она заколебалась.
Заметив это Кэм сказал "Вы знаете, что надо делать". "Я не знаю. Я никогда с другими людьми не…" "Просто начни играть", - сказал Кэм. "А мы подхватим."
Он кивнул Джину, который сделал отстук палочками четыре раза. Кэм схватил тонкую зеленую бас-электрогитару Jaguar в винтажном стиле.
А потом, как это не было привычным делом, Лилит установить свои пальцы на струны.
Ее гитара слилась с ударными Джина как сердцебиение. Неуклюжие аккорды Кэма перекрещивались тяжелым ритмом как гибрид Курта Кобейна и Джо Страммера. Время от времени Джин склонялся к небольшому черному синтезатору Moog, который стоял рядом с его ударной установкой. Аккорды синтезатора гудели как жирные и дружелюбные пчелы. Их колебания находили безопасные дома в местах между другими стоявшими инструментами.
Через некоторое время, Кэм поднял руку в воздух. Лилит и Джин перестал играть. Они смогли все почувствовать, они были на верном пути.
"Давайте перейдем к вокалу", - сказала Кэм.
"Ты имеешь в виду сейчас?" Лилит спросила. "Как это?"
"Просто вот так". Кэм щелкнул выключателем и протестировал микрофон с пальца, потом направил микрофон на Лилит и отступил. "Как на счет песни, которую ты вчера пела?"
"‘Изгнание’" сказала Лилит, ее сердце бешено колотилось. Она достала свою черную тетрадь со всеми ее песнями, но потом она мыслями вернулась на день раньше, как все возненавидели ее исполнение. Что она делала? Еще одно выступление перед кем-то причинит ей еще больше унижения.
И тогда она подумала об Айке Лигоне, поющем ее песню перед всей школой. "Я готова", - сказала она.
Кэм тихо отсчитал: "один, два, три, четыре", - и он, и Джин начал. Кэм кивнул Лилит, сигнализируя чтобы она начинала петь.
… И она не смогла.
"Что случилось?" спросил Кэм.
Все, что она хотела сказать, единственной вещью, которую когда-либо знала Лилит, было разочарование. Ничто в ее жизни никогда не удавалось. Если что то, по большей части, было сносно, то только потому что она никогда не позволяла себе ожидать что-либо. По этому она никогда не строила каких-либо надежд и планов и особо ничему не расстраивалась.
Но это музыка!
Это имело значение для нее. Если бы она спела отстойно, или если бы ее песня не была выбрана для сражения, или если бы она, Кэм и Джин создали группу и все это развалилось, Лилит потеряла бы единственную вещь, о которой она мечтала. Ставки были слишком высоки.
Лучше отступить сейчас. "Я не могу", - сказала она.
"Почему нет?" спросил Кэм. "Нам комфортно вместе. Вы сами увидели это".
"Я не знаю". Ее глаза встретились с Кэмом, и она почувствовала, что напряжена, как пружина. Она вспомнила свой утренний разговор с Люком и песня "Смерти Звезд By Dysmorphia " начала играть в ее голове:
Звезды на твоем лице сегодня вечером
Сегодня вечером нет Космоса
"Что случилось?" спросил Кэм.
Должна ли она спросить его о песне? И о девушке? Было ли это сумасшествием?
что, если Кэм был лирический вор? Что, если это было реальной причиной того, что он хотел создать группу с ней? Кроме ее гитары, песни Лилит были единственными вещами, которые она ценила выше всего. Без них у нее ничего не было.
"Я должна идти", - сказала Лилит. Она поставила гитару и схватил свою сумку. "И я не буду петь своих песен в Битве групп. Это конец."
"Подожди" позвал Кэм, но она уже выходила в дверь студии.
Снаружи, Лилит пересекла парковку в сторону задымленного леса. Она закашлялась, пытаясь не думать о том, как хорошо было заниматься музыкой с Кэмом и Джином. Глупо было пытаться что то делать с ними, глупо надеяться на что-либо, потому что она была Лилит и у нее все всегда отстой, и она никогда не получал того, чего она хотела в жизни.
Другие студенты не стеснялись, когда их спрашивали об их мечтах. "Колледж," они бы сказали, "Потом карьера в финансах". Или, "Путешествие по Европе в течение двух лет" или "Вступить в морскую пехоту." Это было, как будто все, кроме Лилит
получил письма, объясняющие, к чему надо стремиться в жизни, чтоб не пропасть и быть успешным в обществе.
Лилит, в отличии от них, хотела быть музыкантом, певцом ее собственных песен - но она прекрасно знала, что это было возможно.
Она села на ее место у ручья и расстегнул ее рюкзак, чтоб достать свою тетрадь. Ее пальцы нащупали книгу. Она потянулась глубже, отодвинув в сторону свой учебник истории, ее карандаш, брелок с ключами. Где была ее тетрадь? Она открыла шире рюкзак и вывалил его содержимое, но тетради в черном переплете не было.
Потом она вспомнила, что она принесла ее в студию, когда она думала, что будет петь. Она была еще там. С Кэмом.
мгновение ока, Лилит вскочила на ноги и стремглав ринулась обратно в студию. Она еще никогда в жизни не бежала так быстро. Она толкнула входную дверь задыхаясь.
Студия была пуста. Кэма и Джина не было. Вместе с ним и исчезла ее черная тетрадь.
Глава 6
Двенадцать дней
Черная тетрадь Лилит лежала открытой на скамейке в раздевалке для мальчиков на следующее утро, когда Кэм одевался в школу. Когда она выбежала из студии вчера, он хотел сразу же вернуть тетрадь ей. Он искал ее возле ручья Гремучей змеи, но ее там не было и он не мог отвезти тетрадь к ней домой потому что не знал ее адреса.
Чем дольше он держал тетрадь в руках, тем больше было искушение открыть ее.
закату он сломался и, забравшись на крышу Трамбалльского тренажерного зала, всю ночь читал и перечитывал при свете сотового телефона каждую из блестящих, разрушительных песен Лилит.
Он знал, что это было неправильно, что это нарушение ее частной жизни. Но он не мог остановить себя. Это было как будто кто-то поднял бархатную шторку на сердце Лилит и впустил его внутрь. Однажды, давным-давно, Кэм коснулся этой нежной и ранимой стороны Лилит, но сейчас он мог заглянуть туда только через ее песни.
эти песни… они разрушили его. Во всех: от "Страдания любви" и "Стоя на Краю Утеса" до любимой Кэма "Чей-то Другой Блюз" - царили страдания, унижение и предательство. Хуже всего было то, что он знал откуда взялась вся эта боль. Воспоминания об отношениях для них обоих было пыткой.
Ито, как Лилит смотрела на него теперь, как на незнакомца, было тоже пыткой. Кэм на себе смог ощутить, понять и сопереживать Даниэлю, которому приходилось начинать все сначала с Люсиндой каждый раз, когда они встречались.
Одеваясь в очередную украденную футболку, свои джинсы и кожаную куртку, Кэму было так стыдно за боль, которую он причинил Лилит, что ему трудно было сосредоточить свой взгляд в зеркале. Он пальцами причесал влажные волосы и с удивлением обнаружил, что они немного поредели. И теперь, когда он подумал об этом, он почувствовал как его джинсы стали немного плотнее в талии.
Он наклонился, чтобы посмотреть на свое отражение и опешил от нескольких возрастных залысин на пол дюйма возле линии волос. Что происходило?
тогда его осенило: Люцифер играет с ним, манипулируя его смертной внешностью, чтобы Кэмуеще было сложнее добиться любви Лилит. Как будто это и так не было достаточно тяжело.
Если дьявол медленно отнимал внешность Кэм, то он примет это как должное, что ему еще осталось? Он был в своей игре. Его взгляд упал на тетрадь Лилит и внезапно он понял, что он должен был сделать.
Мрачная, пыльная библиотека была единственным местом в кампусе Трамбулла, где на самом деле был надежный Wi-Fi. Кэм схватил стул у окна, чтобы он мог видеть, когда прибудет автобус Лилит. Это было утро субботы, которое означало, что при других обстоятельствах Лилит могла бы все еще спать, но суббота ничего не означала в Перекрестке. Люцифер утверждал, что не было выходных в этом аду. Никто из других учеников не замечал и заботился о том, например, что их выпускной вечер состоится в среду.
Кэм жалел их. Они понятия не имели об особой радости дня пятницы в четыре часа или гедонистических острых ощущениях авантюры субботней полуночи, которая заняла все воскресенье, чтобы прийти в себя после - у них этого никогда не будет.
Через окно библиотеки Кэм мог видеть отблески оранжевого света, исходящие от пожаров, окружающих Перекресток. Он знал нрав Лилит мог бы конкурировать с этим пламенем, если бы она узнала, что он собирался сделать, но ему придется рискнуть.
Он погуглил Четыре всадника и вскоре нашел адрес электронной почты Айка Лигона. Это было шансом, что его письмо дойдет до вокалиста, а не какого-то помощника. Хотя был и другой способ передать Айку послание, через Люцифера, но это был совсем не вариант.
Все остальные тексты песни, представленные на конкурс выпускного будут проходить в первую очередь через Люком. Кэм знал, что Четыре Всадника в итоге будут выбирать из предоставленного им материала, и что по состоянию на вчера Лилит не собиралась представлять свои песни. Но она была более талантлива, чем все вместе взятые в Перекрестке и Кэм хотел, чтобы ее любимый певец услышал ее музыку, не будучи поколебленным дьяволом.
Он устроился на своем стуле, и сосредоточился на голосе Лилит, когда он создавал электронное письмо на своем телефоне.
Дорогой Мистер Лигон
надеюсь вы не возражаете, что я пишу напрямую, но ваши песни всегда вдохновляли меня, поэтому я хотела бы поделиться с вами моей. Я не могу дождаться, когда Вы посетите Перекресток с выступлениями. Моя биография и тексты для конкурса Битвы групп прилагаются. Спасибо за все.
Черная тетрадь лежала на коленях у Кэма, но ему не нужно было открывать ее.
Он печатал стихи своей любимой песни, "Чей-то Другой Блюз" по памяти:
Мне снилось, что жизнь была мечта
Кто-то был в моих глазах
Я был извне
И все, что я видел, было ложью
Это не моя жизнь, это не моя жизнь
Я не тот и я не весел
Кэм печатать остальную часть стиха, впечатленный силой песен Лилит. С биографией было сложнее. Ни один музыкант не был откровенен в своей биографии. Они перечисляли их альбомы. Возможно влияло и то, что они были достаточно удачливы, чтобы поразить публику. Потом они рассказывали где они жили и это было все.
Но Кэм не стал писать о личной жизни Лилит и ее положении. Вместо этого он написал:
написала эту песню возле ручья за моей школой, где я прятался, когда мир становится удушающим. Я хожу туда каждый день. Я бы жила там если бы могла. Я написала эту песню после того, как разбилось мое сердце, но не сразу. Я получила столько боли, что потребовалось много времени, прежде чем я смогла выразить то, что чувствовала в словах. Есть все еще некоторые кусочки в моем разбитом сердце, до которых я не на могу дотянуться и я не знаю, исцелюсь ли я когда-либо. Но мне помогает музыка. Если это имеет значение, то с Вашими песнями мне становится легче.
не ожидаю выиграть этот конкурс. Я никогда не ожидаю что-либо от этой жизни вообще. Но для меня будет иметь очень большое значение тот факт, если я буду знать, что Вы прочитали то, что я написал.
Когда он напечатал последние слова, взгляд Кэма затуманился и его глаза наполнились слезами.
Он никогда не плакал. Он не плакал, когда он был изгнан с небес, или когда он провалился сквозь пустоту. Он даже не плакал, когда он впервые потерял Лилит в те тысячелетия назад.
Но теперь он не мог остановить себя. Лилит так много страдала. И он был тому виной. Он знал, ей было больно когда они расстались, как он мог не знать, но он никогда не ожидал что боль и гнев останутся с ней так на долго, чтобы доминировать в ней, как это было в Перекрестке. Дух девушки, которую он любил, был все еще там и он подвергался безжалостным и жестоким пыткам.
Его слезы были наполнены горем и горечью. Он был рад, что находился в библиотеке один.
Шшшшшшш.
Одна из слез Кэма с шипящим звукам упала на стол. Он наблюдал, как она прожгла отверстие в столешнице возле его телефона и затем упала на ковер на полу. Черный дым заструился от пола.
Кэм вскочил на ноги, вытирая глаза рукавом его кожаной куртки и увидел как его слезы разъедают и кожу тоже. Что происходит?
"Демоны никогда не плачут".
Кэм повернулся и увидел Люка в наушниках, играющим в Дум на своем планшете за столом. Как долго он был там?
Дьявол отбросил свои наушники. "Разве ты не знаешь из чего сделаны слезы демонов?"
"У меня никогда не было причины знать", сказал Кэм.
"Неприятная гадость", - сказал Люк. "Токсичные до крайности. Так что будь осторожнее. Или не будет у тебя телефона".
Кэм дернулся к своему телефону и обрадовался, что его слезы не упали на него.
Он быстро нажал "Отправить". Люцифер тихо присвистнул.
"Ты теряешь ее," сказал Люк. "Лилит возненавидит тебя за то, что только что сделал."
"Если ты будешь вмешиваться в это", сказал Кулак, "то наше пари лишается предыдущей договоренности".
Люцифер хмыкнул. "Ты делаешь достаточно проблем себе сам, дружище. Тебе не нужна моя помощь для этого". Он помолчал. "На самом деле, до сих пор твои попытки так примитивны, что мне жаль тебя. Так что я собираюсь бросить тебе кость".
Дьявол протянул стикер, который Кэм быстро вырвал из рук. "Что это?"
"Адрес Лилит", - сказал Люк. "Она собирается прибить тебя, когда ты вернешь ей тетрадь. Может быть лучше сделать это наедине, а не перед всей школой".
Кэм схватил свою сумку и бросился мимо дьявола через двери библиотеки. У него был целый час до звонка. Возможно Лилит была еще дома.
Он выбежал на стоянку позади школы, подождал пока проедет мусоровоз, а потом расправил свои крылья. Он тут же почувствовал себя свободно и почти счастливо. Его волосы могли поредеть и его талия могла утолститься по прихоти Люцифера, но его крылья всегда будут его самой прекрасной особенностью. Широкие, крепкие и сверкающие в дымке света…
Кэм вздрогнул, когда увидел кончики его крыльев, выглядящих тонкими и перепончатыми, больше как крылья летучей мыши, чем те, что должны быть у великолепного падшего ангела. Еще одна из атак Люцифера на его тщеславие. Кэм не мог позволить дьяволу парализовать его. У него было двенадцать дней с Лилит, за которые он слишком много должен был успеть сделать.
Тучи пепла плыли над его крыльями, он взмыл в небо. Он почувствовал как жар от горящих холмов пронизал в его тело, но он летел выше, пока вдруг над ним небо не изогнулось в прозрачный барьер как стекло обшивки снежных шаров, которые Люцифер показал ему в ресторане Aevum.
Он достиг верхних пределов Ада Лилит.