Глава 16
Когда мы с Майлзом закончили подготовку к шоу, полог тента открылся и вошла китаянка, с которой мы с Коулом подружились. Улыбающийся младенец был у нее на бедре.
- А, привет! - сказала я, спрыгивая со сцены.
Она пару раз поклонилась, широко улыбаясь:
- Здравствуйте, здравствуйте!
- Мы, кажется, не представились. Я Люсиль Робинсон.
Я показала на себя пальцем, не очень понимая, насколько она владеет английским. Потом я поклонилась.
- Я Сяо Жэ, - сказала она приятным голосом. Потом показала на ребенка: - Это Сяо Лай.
- Очень приятно.
- Коул есть?
Я оглянулась через плечо. Она хочет сказать…
- Меня тут звали? - спросил Коул, входя через задний разрез тента и улыбаясь во весь рот Жэ и ее мальчику. Он побрился, переоделся в костюм для выступления - облегающие черные брюки, рубашка в тон, сверкающий красный жилет с огромными черными пуговицами. Лай тут же к нему потянулся, и Коул подхватил его под мышки и закружил. Мальчик смеялся и взвизгивал.
- Вы сегодня выступать? - спросила Сяо Жэ застенчиво. Было видно, что наряд Коула ей понравился.
- Ага, придете? Если будет время, я попробовал бы Лая вставить в своей номер. В жонгляж.
Она радостно кивнула.
- Да, мы будем. - Она дотронулась до его руки и добавила: - А потом вы приходили смотреть акробаты в конец недели. Да? У вас билеты еще есть?
Коул кивнул в ответ:
- Ага. Если ничего такого не случится, обязательно будем.
Он отдал младенца матери, она еще немного покланялась и они ушли.
М-да. Читать ему нотацию или спустить так?
- Ты всегда так действуешь на женщин и младенцев? - спросила я.
Коул сунул руки в карманы и скромно потупился.
- Почти всегда.
- А я бы сказала, что ты просто охмуряла.
- Никогда не охмуряю замужних женщин, - возразил он с совершенно честным лицом. Правда, что ли? Как-то я не была убеждена, что поверила ему до конца. И он, кажется, это понял. - А тебе показалось, что я ее охмуряю? - спросил он с напором.
Я посмотрела на выражение его лица - почти то же, что обычно. Но обычно он как раз охмурежем и занимается.
- Может быть.
Он тут же оказался рядом со мной, улыбаясь, как законченный псих.
- Это значит, я последнее время недостаточно активно охмурял тебя. - Он схватил меня за руку и покрыл эту руку поцелуями сверху донизу, мыча, как влюбленный француз: - М-ма, м-ма, м-ма, шарман, мадемуазель!
- Господи, какой же ты козел!
Вопреки моему возмущению это было щекотно, и когда он добрался до кисти, я уже смеялась - но тут он остановился в неподдельном ужасе.
- Что за хрень?
Вот тебе и повеселились. Смешок у меня пересох, как ручей в пустыне.
- На сборщика нарвалась, - объяснила я кратко.
- Надеюсь, ему хуже пришлось, чем тебе.
- Это вряд ли. Он сбежал прежде, чем я успела что-нибудь сделать.
- Женщина, тебе нужен телохранитель.
- Пожалуй, я сама виновата. Он был очень зол за того сборщика, что я убила вчера. Ты же знаешь поговорку: сперва смотри, в кого стреляешь.
- Поговорка?
- Ага. И она, кстати, относится и к тому, с кем можно дружить на работе. Ты понимаешь, что ты своих новых друзей, быть может, усадил в один зал с Чень Луном?
- Вообще-то да. Насколько я понимаю, их папочка - один из его акробатов, и они на какое-то время в его власти. Это еще значит, что они могут чего-то знать, что нам поможет.
- Ты не слишком уверен в изобретениях Бергмана?
- Просто строю запасные планы на всякий случай.
Я посмотрела на этого жеребца двадцати шести лет, который любит женщин и детей, но не женат, который потерял свой бизнес, но нашел способ продвигаться дальше, который хлопает пузыри жвачки, как шестиклассник, и умеет принимать точные, обдуманные, профессиональные решения.
- Не приходится удивляться, что ты вписался. Ты такой же завернутый, как мы.
Он повел бровями, будто на что-то намекая.
- У тебя ушло очень много времени, чтобы это понять. Кстати о времени: уже почти стемнело, дорогая моя красавица. Не пора ли тебе облачиться во что-то, не столь непрозрачное?
Сценический костюм. Я так глубоко ушла в отказ от танца живота, что даже еще костюма не видела. Так, если я хочу что-нибудь подогнать в костюме, который обещает быть слишком сексуальным, то заняться этим надо сейчас. Я выбежала из-под тента, наполовину желая, чтобы недавно обретенная неуклюжесть позволила мне сломать ногу по пути к шкафу и, насколько я могла судить, к ожидающей меня мрачной судьбе.
Когда я вернулась в фургон, Вайль уже поднялся. В мрачном настроении. И первые его слова, когда он вошел в кухню, были:
- Я хочу с тобой поговорить. Выйдем на улицу.
А мне хотелось по чему-нибудь крепко стукнуть: вопреки своим задетым чувствам, я все еще тепло (ладно, не буду врать - горячо) реагировала на его наряд. Он для представления оделся в такое ретро, что был бы вполне уместен в постановке "Рождественских рассказов" Диккенса. Но брюки были вполне обтягивающие, пиджак должной длины, рубашка открывала достаточно волос на груди, чтобы мне хотелось просто сползти по стене, не отводя глаз.
Я вышла за ним. Мы подошли к воде, и я старалась не идти с виноватым видом, подавить такое чувство, будто меня поймал декан за курением в туалете.
- Что сегодня произошло? - спросил он без малейшего юмора. - Ни Кассандра, ни Бергман подробностей не сообщили.
- Не удивляюсь. У тебя такой вид, будто ты готов налететь на всех сразу и разорвать на части.
- Так и есть! - Он сообразил, что почти кричит, и понизил голос: - Считай, что это официальный доклад и ничего не пропускай. Пошла.
Пошла? Я что ему, спортсменка на старте? И какого чета он изъясняется как в сериале "Я, шпион"?
С растущим чувством "да пошел ты сам!" я выдала ему этот дурацкий доклад: сон, сборщик, больница, таблетка-убийца, Сяо Лай и все вообще.
Когда я закончила, он стоял, глядя на меня, рука в кармане серых слаксов, другая зажимает трость так сильно, что если бы камень выскочил из набалдашника, я бы не удивилась.
- А почему от тебя пахнет Коулом?
- Это мы просто дурачились. - Глаза Вайля загорелись темной зеленью с золотыми блестками. - Не в том смысле, что ты подумал. В шутку.
Он принялся расхаживать вдоль берега, раздраженно постукивая тростью о мол на каждом шаге. Еще он что-то бормотал, останавливался и бил по воздуху. Когда он резко обернулся ко мне, я аж вздрогнула, что никак не помогло мне успокоиться. Ну вот ни капельки.
- Ты меня с ума сведешь! - загремел он. - У тебя совсем нет скромности, сдержанности?
- Это ты меня заставляешь вертеть своим имуществом перед толпами психов!
- Это к танцу живота не относится!
- Только к нему и относится!
Кружным путем, но все-таки…
- Если бы ты не убила вчера того сборщика…
- То убитый им бедняга лишился бы души!
Вайль так ткнул тростью в бетон, что она задрожала.
- Ты сегодня могла погибнуть! И как бы я об этом узнал? Повара с барбекю вдруг пришли бы посплетничать? Или Коул как-нибудь упомянул бы между свиданиями с Китайской Мамой и Неотразимым Младенцем?
- К чему ты ведешь?
Он постарался снизить голос до того уровня, когда нас - быть может - не услышат в Мексике:
- Я хотел бы как-нибудь вечером проснуться, не гадая, жива ли ты и придешь ли здороваться.
- Я такая, какая есть, Вайль. Я рискую - иногда это значит, что мне достается. В один прекрасный день может оказаться, что я погибну. И тогда не вернусь. И тебе придется как-то с этим разбираться.
- А зачем, если ты можешь стать такой, как я?
Эти слова будто вырвали из него невидимой рукой. Он дернулся, как от пощечины. У меня никогда не было подобной энергии, и последняя фраза меня просто оглушила. Вайль хочет меня обратить, чтобы я была с ним вечно? Я даже не знала, плакать мне или блевать.
- Я прошу прощения, - сказал он. - Я не имел права…
- Да, не имел.
Снова наступило молчание. Потом он тяжело и глубоко вздохнул, и я подумала, приятно ли это - вот так вдохнуть всей грудью свежий воздух после того, как целый день не дышал. Судя по его теперешнему состоянию, не особенно. Он повернулся ко мне боком, лицом к заливу, поставив ноги так, будто готовился выбить за поле любой мяч, который я могла бы подать.
- Сны.
- Да.
- Без помощи Грегори… у тебя есть мысли, что делать дальше?
- Есть.
Он обернулся ко мне в удивлении:
- Правда? И какие?
- Я думаю, что мне нужно поговорить с Дэвидом.
- Я так понимаю, что не по телефону?
- Не по телефону.
- Я хочу… - Он прервался, скрипнул зубами. - Ты не была бы против это сделать, когда я бодрствую? Я был бы благодарен за возможность наблюдать за тобой в этот момент.
- Не вопрос.
Вайль подошел ко мне, отвел локон с лица, задев пальцами щеку. Не понимаю почему, хотя его сила так связана с холодом, его прикосновение меня не остужает - ну никак. Легкое касание кожи - и кровь разносит искры пламени по всему телу. Очень трудно было сдержаться, не задышать часто и глубоко.
Это твой босс. Мысленно он уже провел тебя через весь сценарий отношений человека и вампира. Женщина, где твоя гордость?
- Поверь, прошу тебя, - сказал он, - как бы а того ни желал, я никогда не попросил бы тебя стать вампиром. Я знаю, что этого делать не надо.
- Хотелось бы надеяться!
Вот именно, девушка. Хотя бы до тех пор, пока он снова до тебя не дотронется.
Он кивнул:
- Но мне хотелось бы, чтобы ты больше усилий прилагала для продления собственной жизни.
- Теперь ты заговорил совсем как Пит. - Я заметила намек на ямочку у него на щеке. - Послушай, Вайль, я эту работу делать умею. Уж кто-кто, а ты должен бы знать.
- Я знаю. Но только… все время после Майами у меня перед глазами картина - как ты лежишь без сознания в челюстях Тор-аль-Деган. И настойчиво напоминает, насколько ты уязвима.
Вот так. Живешь и не знаешь, о чем думают те, кто рядом с тобой. Я-то была уверена, что лишь мне одной снятся кошмары, наполненные едкой вонью этой твари и пронизанные ее ярко-красными щупальцами.
- Жас! - крикнул Бергман из двери фургона. - Полчаса до начала!
- Мне надо одеться, - сказала я Вайлю и улыбнулась, делая вид, что желудок не завязался у меня узлом под ложечкой.
Жас, ты сможешь. Это просто. Представь себе, что ты не перед полным залом незнакомцев, а на пустынном пляже.
- Волнуешься? - спросил Вайль.
- Кто, я? С чего бы? Ха-ха-ха!
И я прыгнула в фургон, делая вид, что не слышу недоверчивого смеха Вайля у меня за спиной.
Глава 17
По оценке Бергмана, на наших двенадцати двойных рядах скамеек могли свободно разместиться полторы сотни зрителей. Поскольку сидели они довольно тесно, я решила, что число зрителей зашкаливает за две сотни.
К гадалке не ходи, думала я, ожидая в кулисах. Юбка наверняка свалится. Господи, я белье-то надела? Быстро проверила. Тьфу ты! И еще она тесная. О Господи! А топ? Его же считай что нету! А если я упаду? Если вот просто возьму и хлопнусь?
Это Вайль меня втравил во все, паршивец. Ну я ему покажу! Вот будет спать, влезу к нему под навес и нарисую ему усы красным маркером. Нет, лучше поеду с ним по магазинам и пусть стоит рядом с контейнером трусов, пока я буду примерять вещи. Нет, я его возьму на самое первое родительское собрание у Эви, и пусть раздает печенье и пунш!
Слушай, а Коул неплохой жонглер! Булавы, кольца, пара банок теннисных мячиков. Не знала, что он так умеет. Что? Уже закончил? Блин, моя очередь!
Бергман сменил общий свет на единственный прожектор и врубил музыку. Я пошла на сцену, красиво рассекая воздух - публика встретила меня бурными продолжительными аплодисментами. Теперь, когда уже нельзя прятаться за занавесом и заниматься самоедством, мне стало лучше. В конце концов, на мне три тонны макияжа, почти все украшения, которые таскает с собой Кассандра, и шесть слоев нижних юбок, под которые я прикрутила набедренную кобуру с игрушечкой тридцать восьмого калибра - я ее держу вот для таких случаев, когда приходится ходить без брюк. Топ с золотыми блестками сбился с пути истинного в сторону излишней открытости, но ряды нашитых золотых кружков придавали ему сходство не со спортивным бюстгальтером, а с костюмом игрока в банк. Длинные и прямые рукава закрывали руки от плеч, а бинты на кистях маскировали черные кружевные перчатки без пальцев.
Да, это была серьезная трудность. Руки участвуют в танце живота, начиная и завершая грациозные движения. И сейчас, несмотря на все анальгетики, адски больно было держать их правильно. Но то, что я на этом сосредоточилась, помогло отвлечься от факта, что Чень Лун действительно показался в зале, в первых рядах в середине - сидел, улыбаясь и кивая в такт музыке. Одет он был в традиционный китайский халат - черный, с красными вышитыми; драконами. Я только один раз поймала его взгляд и обрадовалась, что руки он держит в своих широких рукавах. Иначе, вероятно, он бы размахивал долларовыми бумажками, как шафер на мальчишнике.
Его приятельницу, сидевшую справа, не слишком радовал его интерес к танцовщице. Она все толкала его локотком, пока он не нагнулся и не сказал что-то вампиру слева от себя - тут они оба тихо засмеялись. Кажется, я узнала этого нового вампира - он был из тех, кто во время драки ждал, пока определится победитель.
Через пролет примостилась семья Сяо, радуясь совместному выходу в свет. Мама сидела прямо и ровно, руки на коленях, но глаза ее вспыхнули ярче, когда на сцене появился Коул. Сяо Лай устроился на мускулистых ногах своего отца, подпрыгивая в такт музыке.
Я даже не успела понять, что закончилась первая песня, и вторая пошла куда быстрее. Да, труднее, но и веселее тоже. Где-то в середине зал стал хлопать в такт, и это вдохновило меня попробовать те движения, которые я уже годами не делала - пусть даже наутро мне будет трудно двигаться. Наверное, получилось - судя по одобрительным воплям в финале.
Теперь я вспомнила, почему я первой приходила на уроки танцев и уходила последней. Татуировки - фигня. А вот правильно исполненный и сердцем воспринятый танец живота - это истинный боди-арт, искусство тела. И моя публика была идеальной. Если не считать Луна с его пассией, которых я подчеркнуто не замечала, то в основном это были семьи. Не было волчьего свиста, улюлюканья и воя - только аплодисменты в нужное время. И я вела их дорогой мелодии, рассказывая историю, которую они понимали нутром, на универсальном языке ритмов. О'кей, признала я, раскланиваясь в ответ на новый взрыв аплодисментов. Это действительно суперкайф.
Не успела начаться последняя песня, как из глубины тента стал подпевать Вайль. Я даже не знала, что на эту музыку есть слова, и уж точно не ожидала, что номер станет коллективным. Но он пел, направляясь ко мне посередине прохода - пел хрипловатым баритоном по-румынски.
Определенно любовная лирика, решила я, поворачиваясь и качая бедрами в его сторону. Потом оглянулась через плечо - улыбка у него была безусловно хищная. Я качнула корпусом в его сторону, и наградой мне был взгляд такого пронзительного голода, что я чуть на него не прыгнула. Как он сумел удержаться до конца песни в рамках "дети до шестнадцати", не знаю. Но громовые аплодисменты подтвердили, что зрелище народу понравилось.
Виляя, я ушла со сцены, помахивая руками и посылая своим новым фанатам воздушные поцелуи. Несомненно, именно поэтому, проходя мимо задника, я влепилась со всего размаху в несущий столб - и чуть не обрушила весь театр, в буквальном смысле слова. Схватившись за столб, я зафиксировала его неподвижно, стараясь не думать, что будет, если нам не удастся заманить Луна в схватку один на один, исключительно из-за того, что Старшая Помощница Ликвидатора налетела головой на железную палку.
Мое внимание привлек какой-то звук справа, очень деликатный звук, нечто среднее между тихим храпом и едва заметным бульканьем. Я чуть высунулась наружу - и увидела, что Коул катается по земле.
- Что с тобой? - я бросилась к нему и постаралась зафиксировать, чтобы посмотреть, куда он ранен. Тут я увидела его лицо. - Ты смеешься?
- О Боже, видела бы ты себя сейчас! - Он пытался сдержаться, чтобы не отвлечь публику от пения Вайля, но все равно смех рвался у него изо рта.
- Тебе больше делать нечего? - спросила я зло.
- Как смотреть танец живота в исполнении красавицы? Ты обо мне?
- Так что, хорошо было?
- Совершенно не могу понять, почему ты так отбрыкивалась - ну, пока на шест не налетела. Хорошо, что никто тебя не видел, кроме меня.
- Я видела.
К нам подошла Кассандра, смеясь так, что плечи тряслись.
- Какого чер… а не твоя ли сейчас очередь? - вызверилась я на нее.
- Моя, и мне было так страшно, что меня три раза вырвало. Но сейчас лучше. - И ее улыбка была такой же теплой, как ее объятие. - Спасибо.
- Ну хорошо. Каждый раз, когда тебя будет развлекать мое попадание мордой в лужу, буду считать, что выполнила свою задачу. Но что со мной творится последнее время? - спросила я у всех сразу. - Дня не проходит, чтобы я обо что-то не ударилась или не споткнулась. Я же в колледже спортсменкой была!
Кассандра посмотрела на меня с грустью.
- Вселенная требует равновесия, Жасмин. Твои силы как экстрасенса выросли?
- Ну да.
- Вероятно, изобилие недавних случаев неловкости - цена, которую ты за это платишь.
- Ну знаешь, если это правда, то очень неприятная.
Она кивнула, отвлеченная какими-то более важными мыслями.
- А ты… - Кассандра облизала губы, стрельнув глазами в сторону тента, будто ей был виден Лун через два слоя брезента и через черный занавес. - А ты будешь рядом, когда настанет этот момент?
- В том же помещении - достаточно?
- Ой, правда? У меня слов нет, как я рада это слышать!
- Это идея Вайля. Когда мы устроим бесплатное чтение мыслей, одновременно мы с ним будем давать приватный танец живота. И потому я все время буду рядом с тобой.
В брезентовом павильоне наступил момент затишья, за ним - уверенный шквал аплодисментов. Потом Вайль начал финальную песню.
- От Йетты Симмс мы знаем, что Лун любит улиток. И мы ему предложим поднос деликатесов в надежде, что он будет в настроении себя побаловать.
Это Кассандра уже знала, но надо было занять ее мысли, поэтому я повторила:
- А если он не станет есть?
- Придумаем другой способ заставить его проглотить таблетку. Может, подсунуть в его витамины или что-то в этом роде. Не съест - тогда и будем думать, а пока что надо приманить его на лакомство. Ешь с ним вровень, главное, улиток не трогай.
Она кивнула и казалась вполне спокойной, если только не глядеть на ее руки. Длинные тонкие пальцы ходили и шевелились, как вылупившиеся из яиц змеи.
- А, Кассандра! - вступил в разговор Коул. - Все забываю тебе сказать. Там в публике твой бойфренд.