– Существуют самые разные правила, Клэр. Когда мы принимаем обет, мы клянемся следовать Кодексу. И хотя кое-какие его положения спорны, большая часть правил все-таки ясна и понятна. Магистр не имеет права менять ход истории. Он не имеет права искушать современных ему людей. Магистр не имеет права бросать вызов судьбе. Стоит нам принести сюда ружья, как тем самым мы тотчас нарушим эти заповеди.
– А демоны? Я не удивлюсь, если они с удовольствием пустят в ход пушки и отравляющие вещества.
– Мы уничтожим их, как только они появятся, независимо от того, принесут они с собой оружие будущего или нет. А если принесут, мы уничтожим и оружие, – добавил он задумчиво. – К тому же Димханаин не слишком охочи до пушек, газа и яда. Им куда больше нравится доставлять людям муки своими мерзкими лапами, насиловать, а затем убивать невинные жизни.
– Дальше можно не рассказывать, – произнесла Клэр и поспешила отвернуться, чувствуя, как к горлу подступил комок тошноты. Похоже, нечто такое хотела сотворить с ней Сибилла? Сначала пытать, подвергнуть мучениям и насилию, а затем убить.
Клэр схватилась за горло и, отойдя под ель, встала в тени и судорожно втянула в себя воздух. Ощущение было такое, что ей вот-вот станет дурно.
– Какими еще способностями обладают демоны? И что самое страшное из того, что они способны сотворить с человеком? Что самое страшное из того, на что способна Сибилла?
МакНейл нахмурился.
– Если есть какая-то сила, можно не сомневаться, всегда найдется демон, желающий ею завладеть, – сурово произнес он. – Но с другой стороны, где-нибудь всегда найдется и Магистр, этой силой обладающий.
От этих его слов Клэр окончательно сделалось не по себе.
– Отлично. Теперь я знаю, чего мне ждать. Непобедимых демонов.
С этими словами она опустилась на небольшую резную скамью.
– Я ведь только что сказал тебе, что на каждого демона всегда найдется Магистр, – продолжал МакНейл, как будто прочел ее мысли. – Сибилла получила огромные силы зла. Ей доставляет удовольствие мучить людей, отнимать у них жизнь…
– Выходит, мне крупно повезло, – мрачно пошутила Клэр.
– Но ведь у тебя есть Малкольм. Он всегда тебя защитит. Будь спокойна, красавица, он тебя не подведет.
Клэр ощутила, что дрожит.
– Но почему? Почему я здесь, МакНейл? Простая смертная, маленькая, трусливая Клэр?
– А разве ты сама не мечтала попасть сюда? – возразил он. – Не мечтала встретить Малкольма? Так что тебе грех жаловаться.
– Это не ответ! – выкрикнула она. – И вообще, откуда тебе это известно? Почему меня здесь ждали? Черт возьми, чего от меня надо Древним?
И тут она поняла: путешествие во времени – это судьба.
– Временами у меня есть дар провидения, но я не знаю, что нужно от тебя Древним. Они не дают мне это увидеть. – МакНейл пристально заглянул ей в глаза. – Могу предположить, что ответ будет таков. От судьбы не уйдешь.
Таких слов она не ожидала.
– То есть Малкольм моя судьба?
– На этот вопрос у меня пока нет ответа.
– Так я тебе и поверила! – выкрикнула Клэр, сжимая кулаки. – Нет, или просто не хочешь?
На лице старого горца залегли суровые складки, и на какой-то момент от былого добросердечия не осталось и следа.
– Не скажу.
Клэр поняла намек. Да, МакНейл мог заигрывать с ней, флиртовать, но от добрячка с ямочками на щеках не осталось и следа. Перед ней был тот, кто привык повелевать. Как Малкольм, как любой горец-лэрд. А здесь, на Айоне, он был едва ли не королем.
– Все ясно, – ответила она.
Его лицо мгновенно смягчилось. Клэр прикусила губу. А ведь так хотелось спросить, вернется ли она домой, в свое время. А еще про то, проживут ли Эми, Джон и их дети долгую, счастливую жизнь.
– Вернешься, красавица, – негромко произнес МакНейл. – Это я могу тебе сказать.
Боже, какие надежды она возлагала на посещение монастыря! Увы, пока ее постигло лишь разочарование. Взгляд ее заскользил через сад в сторону Малкольма – тот пристально смотрел в их сторону. У нее тотчас сжалось сердце. Неужели в один прекрасный день она будет вынуждена его покинуть?
Клэр сглотнула застрявший в горле комок.
– Ты можешь хоть что-то сказать о моей семье?
– Если я скажу, что твоей кузине ты не нужна, ты поверишь мне?
Клэр задумалась. Может ли она полагаться на слова этого человека, если дело касается Эми и ее детей? И тут до нее дошло, что ей придется рассказать Эми все. И что, если Эми известно, что зло обрушилось на них отнюдь не случайно, как то могло показаться? Но с другой стороны, откуда ей может быть известно про демонов?
А если все же известно?
Если война между добром и злом так же стара, как и этот мир, если для борьбы со злом существуют культы вроде этого, если она, Клэр Кэмден, открыла истину, тогда и другие, черт возьми, тоже должны об этом узнать.
– Когда же ты спросишь меня, что ты на самом деле хочешь узнать? – мягко поинтересовался МакНейл.
Клэр тотчас застыла, глядя ему в глаза, а затем вновь покосилась на Малкольма. Почему-то у нее возникло такое чувство, будто он подслушивает каждое их слово. Хотя нет, вряд ли. А вот ее мысли он наверняка читает.
Что ж, похоже, что самую неприятную тему все же придется затронуть. Клэр судорожно подбирала слова – ей было страшно подумать, что она услышит в ответ. Когда же она наконец заговорила, голос ее прозвучал хрипло и сдавленно.
– Если он должен защищать Невинных, то почему он во время секса убил невинную девушку? Это произошло случайно?
– Да.
– Тогда будь добр, объясни мне, – едва не плача произнесла она. – Потому что это так похоже на преступление плоти!
– Его толкнул на это Морэй.
Клэр ощутила, как краска отлила у нее от лица.
– Зло всегда охотится за юными Магистрами, которые еще не научились властвовать над своими силами. Морэй захотел, чтобы Малкольм, забрав чью-то жизнь, испытал наслаждение и потом захотел повторить это снова и снова. Он хотел, Клэр, превратить его в демона.
– О боже! – прошептала Клэр. – Он хотел украсть его душу!
– Верно. Морэй заманил Малкольма в Уркухарт, сразился с ним и бросил одного умирать. После чего подослал к нему красивую девушку – чтобы соблазнить его совершить зло.
Клэр судорожно пыталась осмыслить услышанное.
– Ничего не понимаю.
Лицо МакНейла приняло серьезное выражение.
– Древние наделили нас силой брать жизнь у других не только для того, чтобы бороться со злом, но и для того, чтобы увеличить собственные силы и уберечь самих себя от смерти. Мы должны жить, Клэр, ибо мы залог спасения человечества. Малкольм умирал. Он взял у девушки часть ее жизни, чтобы исцелить себя, как ему и полагалось поступить. Но он не сразу понял, что забрал ее целиком, а когда понял, было уже поздно. Девушка была мертва.
От ужаса и удивления Клэр едва не лишилась дара речи.
– Нет, я бы могла такое понять, если бы они не занимались сексом, МакНейл!
– Ах, красавица, сила и власть – вот высшие удовольствия. Они распаляют мужчин, – добавил он задумчиво. – И нет ничего слаще, чем ощущать, как в твоих жилах прибавляется силы!
Клэр притихла, живо представив себе эту картину.
Неужели стремление к власти толкает мужчин к сексу? Заставляет их подчинять себе чужую жизнь, чтобы самому испытать оргазм?
– Ты угадала, – произнес старый горец и расплылся в улыбке.
Голос МакНейла звучал столь вкрадчиво, что она тотчас поняла, что и он тоже подпитывал свои силы с помощью секса. Она заставила оторвать взгляд от его зеленых глаз и посмотрела в сторону Малкольма. Тот уже направлялся в их сторону, и было похоже, что он взбешен.
– Если же добавить секса к Могуществу, то получишь двойной экстаз, – произнес МакНейл, сверкнув глазами, правда, уже в следующее мгновение расплылся в улыбке, отчего сделался похож на шкодливого мальчишку.
Клэр отлично понимала, что он хотел возбудить в ней желание, и, похоже, своего добился.
Несмотря на малоприятную тему их разговора, каждая клеточка ее тела буквально пылала. Не зная, стоит ли ей злиться на него за такие проделки, она тем не менее поспешила отойти в сторону. В принципе его слова содержали зерно истины – с незапамятных времен сила возбуждала желание ничуть не меньше, нежели красота, если не больше.
Неожиданно ей открылась истина, и она вновь обернулась к нему:
– Женщины, жертвы, они ведь тоже получают удовольствие?
МакНейл кивнул:
– Это сродни твоей телепатии, красавица. Женщина чувствует то же, что и мужчина, и наоборот.
Малкольм схватил ее за руку.
– Довольно, она уже наслушалась твоих речей! – рявкнул он на МакНейла. – А теперь мне нужно сказать ей пару слов.
МакНейл пожал плечами:
– Повезло тебе, Калум. Но я ведь не только Магистр, но и мужчина. И не могу спокойно смотреть на такую красавицу, не желая ее для себя.
Было видно, что Малкольм готов взорваться от ярости. Но прежде чем Клэр нашла слова, чтобы остудить его гнев, МакНейл произнес:
– Я тебя никогда не предам, друг, – и, пожав плечами, как будто не сделал ничего дурного, зашагал прочь.
Малкольм же, схватив Клэр за руку, поволок в сторону. Она тотчас повернулась к нему лицом. Его широко открытые глаза смотрели на нее в упор. В следующее мгновение он схватил ее за плечи. Заранее зная, что ее ждет, Клэр сделала шаг навстречу ему. В бедро ей тотчас уперся его возбужденный член.
– Так все и было? – прошептала она.
– Да, – ответил он, испытующе заглянув ей в глаза.
– Но ведь тогда ты был ранен и умирал. А сейчас ты здоров. Ты боишься потерять контроль над собой? – воскликнула она, прикасаясь к его щеке.
– Да, но я познал Могущество, а любой, кто когда-либо это испытал, будет стремиться к нему вновь и вновь. Когда я с тобой, красавица, я с трудом удерживаю себя от соблазна отведать твоей жизни.
Клэр смотрела ему в глаза, ощущая его желание. По идее это должно было ее напугать, но эффект оказался совершенно противоположный. Сердце бешено колотилось в груди, грозя в любое мгновение выскочить наружу.
– Я доверяю тебе, – прошептала она, и видит бог, это была сущая правда.
Несмотря на его признание, она сильнее прижалась к нему, прильнув щекой к его груди, слушая, как стучит его сердце. Ее тело дрожало в такт его биению. Руки Малкольма заскользили по ее спине.
– Чертов МакНейл, как он тебя распалил.
– Это ты меня распалил, – пролепетала Клэр и подняла на него глаза. – Я действительно доверяю тебе. Я уверена, что мы можем, если ляжем в постель, обойтись без этого… – она не решалась произнести страшное слово, – Le Puissance, Могущество.
Стоило ей произнести эти слова, как его и без того внушительный член дернулся и налился кровью еще сильнее.
– Нет!
– Малкольм!
– Или ты решила проверить на собственном опыте? Морэй хотел, чтобы я черпал наслаждение в смерти. Хотел, чтобы я вновь и вновь стремился к Le Puissance.
Клэр подняла на него глаза, ощущая, как ужас леденящей рукой сжимает ей сердце.
– И ты хотел бы испытать его снова, – прошептала она. – Ты хотел бы испытать его со мной.
– Да, – прохрипел он. – Ты мое испытание.
Глава 9
– Милорд, – дрожащим голосом произнес управляющий. В его глазах читался страх. – Граф Морэй ждет внизу. Он просил, чтобы вы спустились к нему.
Эйдан уже знал, что князь тьмы находится в его замке – успел ощутить его темное, холодное присутствие, пока сам лежал, погрузившись в горячую плоть своей новой любовницы. Он с сожалением посмотрел на нее. Женщина лежала под одеялом. Длинные, до талии кудрявые волосы рассыпались по ее обнаженным плечам. Эйдан был готов поклясться, что во всей Шотландии не сыщешь большей красавицы. От ее красоты перехватывало дух – и вот теперь она принадлежала ему. Когда дело касалось красоты, он привык идти до конца. Ради обладания этой женщиной он был готов вызвать на поединок даже ее отца, если понадобится, обложить осадой его замок, пока тот не сдастся. Но в данном случае ничего этого не понадобилось. Отец Изабель быстро понял, что его не остановят никакие преграды. Так что никаких кровавых побоищ не понадобилось, лишь переговоры. Когда же он насладится ею сполна, то выдаст замуж, более того, как и положено, даст за ней щедрое приданое.
Поскольку МакАйвер жил на соседних с Оу землях, то он выдаст ее замуж за кого-нибудь из лэрдов помельче, которые служили ему. В конечном итоге отец Изабель станет очередным его верным слугой, а его дочь – хозяйкой пусть небольшого, зато своего замка.
Эйдан склонился над дремлющей женщиной. Он еще не утолил своего сексуального голода, но она устала.
– Спи, моя красавица, ты заслужила отдых, – произнес он и провел большим пальцем по слегка припухшим губам, хотя и предпочел бы впиться в них поцелуем.
Ее глаза сияли обожанием.
– Милорд…
Он в очередной раз подтвердил репутацию неутомимого и щедрого любовника. Эйдан отвернулся, довольный собой. Кто знает, может, на этот раз все будет иначе.
Кто знает, может, на сей раз пресыщение наступит не так быстро. Спасибо чертову папаше, тот передал ему свою горячую кровь, которая требовала все новых и новых ощущений. Изабель в Оу всего пять дней. А как бы хотелось наслаждаться ее ласками долгие месяцы, если не годы. Но, увы, Эйдан точно знал: не пройдет и нескольких недель, и он положит к себе в постель другую.
Впрочем, невелика разница. Ему давно пора к этому привыкнуть.
Из чего напрашивался вывод, что от своей матери, женщины благородной и добропорядочной, он не унаследовал ни единой черты характера. Вот кто был способен на верность и преданность в любви. Разве он стал бы так, как она, сокрушаться о покойном муже? Но она его любила, а когда его не стало, то предпочла монастырские стены. До недавнего времени Эйдан не ведал, что такое любовь. Он никого не любил – ни мать, которую никогда не знал, ни приемных родителей, которые вырастили его, потому что им ничего другого не оставалось. Но с рождением сына, в котором он не чаял души, все изменилось.
– Должен ли я доложить его светлости, что вы сейчас спуститесь к нему? – спросил Роб, заливаясь краской.
Эйдан ответил не сразу. На мгновение он представил себе, что будет, если он ответит отказом на просьбу самого влиятельного и самого страшного человека в Королевстве. С каким удовольствием он придушил бы этого Морэя, но он не настолько глуп, чтобы портить с ним отношения из-за какого-то пустяка. И он холодно улыбнулся:
– Нет, я поговорю с ним сам.
Правда, пока спускался по лестнице, возникло дурное предчувствие. Никто не умел держать его в таком напряжении, как граф Морэй. Черт, как же он ненавидел игры, в которые был вынужден с ним играть, войну, которую они вели. Увы, выбора у него не было. Зато было небольшое утешение. Морэй пока что его не убил, и Эйдан начал подозревать, что этого никогда не произойдет. Нет, Морэй, конечно, желает одержать над ним победу, причем любой ценой. На то он и дьявол – для него это дело чести.
Чем меньше шагов отделяло его от зала, тем холоднее становилось в замке. И хотя он к этому уже давно привык, все равно зябко поежился, правда, не от холода, а от отвращения и страха. Морэй был один в просторном зале, любовался на картину Джона Констебля. Никто толком не знал, сколько графу лет, но на вид ему нельзя было дать больше тридцати пяти. А еще он был хорош собой, со светлыми волосами, голубоглазый. Женщины были готовы выцарапать друг другу глаза за право разделить с ним постель, несмотря на то что редко какой из них удавалось к утру встать с нее живой. Впрочем, было немало мужчин, желавших того же.
Одет Морэй был по последней придворной моде – в длинных красных одеждах, алых чулках и коротком черном камзоле. И конечно же на нем был красно-черно-золотой плащ и много драгоценных камней. Прежде чем передать замок Оу Эйдану, Морэй на протяжении нескольких столетий занимался украшением зала, в надежде заручиться его преданностью, ибо знал, что Эйдан неравнодушен к красоте.
Эйдан же продолжил начатое, и теперь замок украшали сокровища, привезенные со всех концов мира, из разных веков, в том числе из будущего.
– Полагаю, у тебя для меня что-то есть, – важно произнес князь тьмы.
Эйдан не хотел, чтобы гость уловил его внутреннее напряжение, и потому попытался оградить свои мысли от вторжения в них Морэя. Но разве от графа что-то скроешь? У Морэя шпионы и соглядатаи повсюду, так что он наверняка уже узнал, что ему удалось отыскать в книжном магазине Нью-Йорка недостающую страницу. Подслушивал граф и мысли Эйдана, когда он забывал их оградить от посторонних, заглядывал в его сны.
– Да, я нашел недостающую страницу "Кладиха". Но какая мне польза от нее, если я должен отдать ее тебе?
– Ты останешься у меня в фаворе, – вкрадчиво произнес Морэй, и его светлые глаза оживились. – А вот неблагодарностью, независимостью и бесшабашностью тебе ничего не достичь.
– О, ты в любой момент можешь снести мне голову, и тогда одной заботой для тебя станет меньше, – бросил ему Эйдан, зная, что одолеть Морэя в бою невозможно. Этот дьявол снесет ему голову прежде, чем он сам успеет выхватить из ножен меч.
Эйдан подошел к столу, налил в прекрасный хрустальный кубок красного вина и протянул его Морэю. Когда тот принял его у него из рук, наполнил другой – для себя.
– Нам обоим известно, что я непобедим. В конечном итоге победа достанется мне. Ты же поймешь, что впустую потратил долгие годы, состоя в рядах Братства. А ведь тебе судьбою начертано стать одним из самых сильных демонов этого мира. Начертано верой и правдой служить мне.
Эйдан поднял кубок в приветствии и лишь затем пригубил. Пусть хорошим человеком его не назовешь, но все же зло ему чуждо. До сих пор он защищал Невинных, несмотря на все сомнения в силе данного им обета. И он будет делать это и впредь, хотя лично предпочел бы выступать в роли змея-искусителя. Но чего он не сделает никогда – так это не станет искать наслаждения в смерти, даже если порой его чресла взывали к нему, чтобы он переступил через данный когда-то обет. Нет, он лучше убьет самого себя. Вот почему он так ненавидит Морэя.
– Мы оба знаем, что ты насладишься своей новой любовницей еще больше, если отведаешь ее жизни, если, имея ее в постели, возьмешь себе ее силы, – вкрадчиво прошептал Морэй.
Эйдан внутренне напрягся.
– Одну минутку.
Чувствуя, как в нем вновь проснулась похоть, и ненавидя себя за это, он отвернулся и направился к сундуку в дальнем конце комнаты. Сундук этот был привезен из заморской страны под названием Индия и был сделан из золота и серебра. Сняв с шеи цепь, на которой болтался ключ, он отомкнул крышку и протянул Морэю то, за чем тот пришел, – страницу из священной книги. Может, после этого князь тьмы оставит его в покое.
Эта страница обладала особой силой – Эйдан это знал, ибо попросил священника сделать перевод. Третий стих мог вернуть к жизни умирающих, при условии, если раны были нанесены мечом или другим холодным оружием, например ножом или кинжалом.
Учитывая характер большинства битв, то более важную страницу, нежели эта, трудно было себе представить в книге, посвященной искусству исцеления. Морэй взял страницу у него из рук, и в глазах его тотчас вспыхнул огонь ярости.