- Только тогда, когда приходилось им быть. - Он запустил ладони в черные как вороново крыло волосы. Золотые, с выгравированным гербом запонки блеснули в свете ламп. - Как ты думаешь, почему я уехал в Нью-Йорк и стал жить там, где мог обеспечить себе относительную анонимность? Да потому что не хотел выделяться. И именно поэтому я выбрал деревню, когда решил обосноваться в Англии.
- А потом неожиданно случилось это несчастье с Казимиро, - продолжила Кэти, моля Бога, чтобы не вошли слуги и не помешали им - ведь Ксавьеро никогда раньше так с ней не говорил. - И ты ничего не мог с этим поделать.
- Не мог. Моя судьба была окончательно решена. - Лицо у него потемнело. - Но все равно я не имею права жаловаться на судьбу. Да и как я могу, когда мой брат лежит без сознания. Если быть честным - по-настоящему честным, - то разве в детстве я не хотел стать монархом? Я хотел, чтобы к этому готовили меня, а не Казимиро. - И с горечью добавил: - Как говорится: "Будь осторожен в своих желаниях".
Кэти, увидев, как болезненно сморщилось его лицо, растерялась, не зная, какие правильные слова подобрать, чтобы уменьшить его горе и чувство вины. И чтобы он увидел положительные стороны жизни, которую он не сам для себя выбрал. Удастся ли ей убедить его в том, что вместе они найдут другой путь… если только он готов попытаться? Но она не успела ничего сказать, так как раздался негромкий стук. Ксавьеро открыл дверь - там стоял один из дворецких.
- В чем дело? - недовольно спросил он, сдвинув черные брови.
- Ваше высочество, гости прибыли.
Ксавьеро кивнул. Как же ему захотелось очутиться в крошечном коттедже Кэти, устроиться с ней в цветущем саду, пить вино из нелепых дешевых стаканчиков. Но какой смысл желать невозможного? Разве он не успел усвоить, что долг на первом месте? И как он может ожидать, что Кэти будет придерживаться этого принципа, если ему самому хочется от него уклониться?
- Мы сейчас спускаемся. - Он повернулся к Кэти: - Ты готова?
- Да. - Поколебавшись, она все же произнесла: - Ксавьеро, но ведь ты мог бы…
- Забудь про то, что я сказал, - мягко, но твердо прервал ее он. - Это не важно.
Она хотела сказать, что он не прав, это важно, но на его лице снова появилась знакомая непроницаемая маска, и она поняла - момент откровенности безвозвратно утерян. Кэти была взволнованна. Она и не подозревала, что Ксавьеро настолько угнетен и раздражен своей теперешней жизнью. А если это недовольство будет разрастаться? Чем это чревато?
Они вошли в зал приемов, где их ждали собравшиеся гости. Кэти изобразила дежурную улыбку, приготовившись к неизбежному разглядыванию. Она уже привыкла к тому, что дамы сверлят ее взглядами, оценивая, подходящая ли она жена для такого обворожительного красавца принца.
Эту часть вечера они с Ксавьеро проводили по отдельности.
Она общалась с женами членов делегации. Во время таких бесед Кэти пила исключительно воду. Она отказалась от вина, потому что от спиртного заливалась румянцем и иногда ловила себя на том, что вот-вот скажет лишнее, о чем потом пожалеет.
"Для меня это еще большая тюрьма, чем для Ксавьеро", - вдруг подумала она, когда они направились в банкетный зал.
Они с Ксавьеро сидели на противоположных концах стола, накрытого для обеда. Кэти наблюдала за ним, порой забывая о госте, сидевшем с ней рядом. Время от времени Ксавьеро поднимал на нее глаза, в которых читался молчаливый вопрос. Иногда он даже улыбался ей. А Кэти радовалась этим крохам внимания. Наверное, вот так голодной собаке бросают кусок мяса.
Кэти видела, как дама, сидевшая около Ксавьеро, соблазнительно ему улыбается, но, к его чести, он на это никак не реагировал. Никакого ответного флирта с его стороны, даже молчаливого, она не заметила. Но, скорее всего, он потому такой стойкий, что они новобрачные, она все еще полностью удовлетворяет его в постели, и ему вполне ее хватает. А что будет, когда чувства остынут? Люди говорят, что такое обычно происходит.
У них практически нет совместной жизни, и у Ксавьеро может возникнуть желание поразвлечься где-то на стороне, как это делали королевские особы во все времена. Они вольны выбирать женщин для постели, и все будет обставлено так, что никто об этом не узнает. А иногда слабохарактерные, но амбициозные люди предлагают собственных жен, как своего рода сексуальную взятку. Ведь не зря он выбрал послушную жену, такую, которая согласится с чем угодно в благодарность за то, что он на ней женился. Неужели он ждет, что она будет закрывать глаза на его похождения, как это обычно делают супруги царственных особ? Кэти проняла дрожь. Она поспешно положила тяжелую серебряную вилку, чтобы не сделать чего-либо непростительного - например, не уронить прибор на тарелку из тонкого фарфора.
Вот так маленькая дырочка на старом платье превращается в огромную дыру, если ты сунешь внутрь палец. Сегодняшний вечер словно открыл шлюз, через который потоком ринулись откровения. Все это лишь подтверждало неполноценность их с Ксавьеро отношений. Но, возможно, его недовольство своей жизнью помогло ей осознать и собственные невосполнимые потери.
"Мы ни разу не говорили о детях", - подумала Кэти.
Она быстро глотнула воды, чтобы смочить пересохшие губы. Колени под столом тряслись. Ксавьеро и после свадьбы продолжал пользоваться презервативами, а она не смела задавать вопросы, лишь молча с этим смирилась, как делала раньше. О, она действительно послушная! А хочет ли он вообще детей? И следует ли ей заводить их в таком браке? Или в королевских семьях это считается нормальными отношениями?
"Я спрошу его, - с жалостью к себе подумала она. - Я сегодня же спрошу".
Подали десерт - что-то замысловатое из лимонного крема и сахарных нитей.
Вдруг появился один из помощников Ксавьеро. Он подошел к принцу и зашептал что-то ему на ухо.
Кэти уже настолько поднаторела в протокольных правилах, что поняла - официальный обед принца-регента может быть прерван лишь в случае крайней необходимости. Ксавьеро с посеревшим лицом встал.
Что случилось? Кэти сжала салфетку. В зале появился еще один помощник, и Ксавьеро быстро отошел с ним в сторону. Помощник что-то торопливо говорил ему, а Ксавьеро, наклонив голову, внимательно слушал.
Повернувшись к собравшимся, Ксавьеро с напряженным лицом, но ровным голосом произнес:
- Мне очень жаль, но дела государственной важности вынуждают нас с женой вас покинуть. - Он на секунду замолк, ища взглядом Кэти. - Кэтрин, прошу тебя, следуй за мной.
Кэти встала и медленно двинулась к нему. Ноги не слушались, ей казалось, что она идет безумно долго. По его замкнутому лицу ничего нельзя было понять. Это непостижимо. Каковы причины такого необычного нарушения протокола? Но разве раньше ей удавалось хоть что-то понять, глядя на его лицо?
Они молча вышли из зала. Помощники следовали за ними на почтительном расстоянии. Только когда они удалились настолько, что их не могли услышать, потрясенная Кэти повернулась к мужу:
- Ксавьеро! Господи, что происходит?
Он, кажется, с трудом смог подобрать слова:
- Позвонили из клиники…
У нее едва не остановилось сердце.
- И?..
- Мой брат сегодня вечером вышел из состояния комы.
Глава 11
Лимузин доставил их прямо в клинику. Кэти никак не могла полностью осознать того, что ей сообщил Ксавьеро. И еще ее потрясла его холодная реакция.
- Я думала, что ты обрадуешься, узнав о том, что брат пришел в себя, а ты… - В приглушенном свете внутри лимузина она вглядывалась в его суровое лицо. - Что конкретно тебе сказали?
- Что он вдруг открыл глаза и заговорил. Сейчас проводят обследование, но врачи считают… - Голос у него стал глухим. - Они считают, что он полностью поправится.
- Тогда почему… - Осмелится ли она спросить? - Почему ты не радуешься?
- Я поверю этому, когда сам его увижу, - ответил он.
Они подъехали к ярко освещенному зданию клиники, где их ждал главный врач. Новости действительно были хорошие, такие хорошие, что казались просто невероятными.
Они сидели в большом, просторном кабинете, и врач рассказывал им, что все проведенные обследования дали благоприятный результат, организм функционирует нормально, а сам король потребовал физиотерапевтические процедуры, потому что хочет - тут врач позволил себе улыбнуться - поскорее отсюда выбраться.
Ксавьеро чувствовал, как пульсирует висок.
- Очень похоже на Казимиро. Когда я могу его увидеть?
- Я сейчас же провожу вас к нему, ваше высочество.
Ксавьеро повернулся к Кэти и неуверенно взглянул на нее:
- Пойдем, Кэтрин.
До Кэти вдруг дошло, что она все еще в ярко-красном открытом вечернем платье, хотя на плечах кашемировая шаль, которую успела накинуть на нее одна из помощниц.
Понимая, что ее присутствие во время встречи братьев будет излишним, она покачала головой:
- Нет. Лучше, если ты увидишься с ним один.
- Ты уверена? - Ксавьеро нахмурился.
- Совершенно уверена.
Кэти сидела и пила кофе, ожидая мужа. Голова разрывалась от потока мыслей. Но одна мысль, к ее стыду довольно эгоистичная, преобладала. Да, она безумно рада, что молодой король вернулся к жизни. Но она всего лишь слабая женщина, и темная волна страха и неуверенности охватила Кэти.
Она больше не нужна Ксавьеро. Ему не нужна жена, чтобы облегчить бремя тяжких обязанностей, возложенных на него в результате сложившихся обстоятельств. Да и ему самому незачем оставаться здесь - ведь врач сказал, что король на пути к выздоровлению и вскоре займет свое место на троне.
Она настолько погрузилась в свои невеселые размышления, что, когда появился Ксавьеро, она не сразу его узнала. Чтобы человек так преобразился от радости? Он свободен, подумала Кэти, и вздрогнула от предчувствия беды.
- Как… как он? - спросила она.
- Это… просто невероятно. - У Ксавьеро вырвался сдавленный вздох.
Стоя у постели брата, он думал о прошлом. Уж кто-кто, а он знал, что врачи иногда подают надежды, а лучше было бы этого не делать. Но воспоминание о смерти матери и связанных с этим ложных упованиях на ее выздоровление исчезли, стоило ему увидеть улыбку брата.
Конечно, сказать, что Казимиро показался ему прежним, было бы неправдой. Брат изменился. Ксавьеро понял это, едва войдя в палату интенсивной терапии. Такой страшный опыт не проходит бесследно, потому что зловещая тень смерти влияет на оставшуюся часть жизни и заставляет заново ее оценить.
- С ним все будет хорошо, - сказал он и не узнал своего дрогнувшего голоса.
Забыв о собственных страхах, Кэти подошла к нему, обхватила руками и положила голову ему на плечо, вдохнув такой неповторимый, свойственный только ему запах.
- Ксавьеро, - прошептала она, - я так счастлива, так за тебя рада. И за него тоже.
- Но не так сильно, как я сейчас, - прошептал в ответ он и уткнулся лицом в шелк ее волос.
Вернувшись во дворец и сообщив собравшемуся персоналу новости, они чуть ли не бегом устремились в свои апартаменты. Ксавьеро весь горел, да и она тоже. Едва закрыв дверь, он задрал на ней атласное платье. Одной рукой он сдернул вниз тонкие кружевные трусики, а другой лихорадочно расстегнул молнию на брюках. Подхватив Кэти, он прижал ее к стене. Ему необходимо было овладеть ею сию же минуту.
От такого натиска она едва не задохнулась и задвигала бедрами, приспосабливаясь к его движениям. Он почти вонзился в нее, когда она поняла, что сейчас может случиться непоправимое. Он одержим и ничего не соображает! Она выкрикнула "подожди" и изо всех сил заколотила кулачками по его груди. Он рискует снова попасть в ловушку, но еще не поздно этого избежать.
- Презерватив! - вырвалось у нее.
Ксавьеро торопливо исправил свою оплошность, но что-то изменилось, что-то пропало, ушло после ее выкрика. Теперь его движения стали более размеренными, он - почти хладнокровно - контролировал себя. Но тем не менее огонь, сжигавший обоих, вознес их на вершины блаженства. Когда Кэти в восторженном экстазе начала выкрикивать его имя, он остановился и отнес ее на кровать.
Он сдернул с нее платье, порвав его в клочья, и поклялся себе, что его она больше не наденет - оно связано с таким буйными и неуправляемыми эмоциями, о которых он предпочел бы не вспоминать.
Это была долгая ночь - ночь, наполненная эротикой. Кэти купалась в блаженстве, в том неземном наслаждении, которым он ее одаривал. Но при этом она чувствовала, что он хочет что-то доказать. Но что? Доказать, что он может полностью лишить ее воли, превратить в существо, подвластное ему в любой момент, когда он ее возжелает?
Кэти проснулась и обнаружила, что муж уже оделся. Он в джинсах впервые с тех пор, как она прилетела на остров. Нахлынули воспоминания - именно в таком облике она впервые увидела Ксавьеро, когда приняла его за сезонного рабочего!
Неужели он так оделся, чтобы отметить свое освобождение от груза обязанностей? А что означает его взгляд из-под полуопущенных век? Может, этим он хочет показать, что несколько поторопился завести жену, и ему следовало повременить, прежде чем вешать на себя эту обузу?
Кэти села в кровати и отбросила назад спутанные волосы. Внутри все еще сладко ныло, обнаженная кожа блестела.
- Ты… рано поднялся.
Янтарные глаза сверкнули в ее сторону.
- Срочное заседание правительства. - Розовые кончики сосков манили, но Ксавьеро поборол желание вновь опрокинуть ее на постель среди смятых простыней и отошел на безопасное расстояние к окну. - Мы должны обсудить заявление для прессы.
- Понимаю.
"Скажи ему сейчас. Пока у тебя хватает смелости"
- Ксавьеро… это… все меняет.
- Знаю.
Его мгновенный ответ подтвердил ее уверенность в том, что их отношения так же хрупки, как цветы, что растут в пустыне. Сегодня они великолепны, а завтра - завяли навсегда.
- Ты не захочешь оставаться на острове, как только Казимиро полностью поправится.
- Думаю, что стану его стеснять, - сухо заметил он и бросил на нее насмешливый взгляд. - А ты так не считаешь?
Кэти натянула через голову ночную рубашку - прикрыв наготу, она почувствовала себя увереннее.
"Сосредоточься, Кэти, - приказала себе она. - Скажи главное. Ты не можешь его удерживать - это нечестно. Не можешь настаивать на союзе, который состоялся в спешке и не по любви. Поэтому отпусти его. Если ты действительно его любишь, дай ему свободу".
- Я считаю, что нам следует расторгнуть брак, - выложила она, просто и откровенно.
Такого с ним еще не бывало. Его никогда не бросали. Ксавьеро был потрясен. Чтобы женщина сама предложила расстаться! Немыслимо. У него была врожденная высокая самооценка, поэтому он просто не мог поверить в услышанное и уставился на нее:
- Ты хочешь…
Кэти вспомнила, что он ей сказал вчера, когда она одевалась к обеду: "Как я ненавижу эту жизнь". Что ж, ему больше не придется нести это бремя.
- Я думаю, так будет лучше, - ответила она, моля Бога, чтобы голос не дрогнул и не выдал ее. - Ты сказал, что не хочешь и не собираешься здесь оставаться. Представь себе, что произойдет. Только представь, Ксавьеро. Ты отправишься в Южную Америку приобретать лошадей для поло, как и собирался, и берешь с собой жену, на которой женился исключительно из-за определенных обстоятельств. И что потом? Ты вернешься в Коулбридж и откроешь конноспортивную школу и обновленной отель, где я, бывшая горничная, стану хозяйкой? Послушай - это бредовая идея. Смехотворная. Подумай, какой праздник будет у прессы, как начнут смаковать пикантные подробности.
Он не мог отрицать правдивости ее слов. Какие у нее неопровержимые и разумные аргументы! Его маленькая послушная горничная так самоуверенно заявляет ему, что их брак следует расторгнуть. И кому она это говорит? Ему! Ирония судьбы, да и только.
Удар по самолюбию был нанесен весьма чувствительный. Острая, разъедающая боль пронзила его.
Интересно, на какой ответ она рассчитывает? Неужели она думала, что он станет умолять ее остаться? Она, видно, слишком о себе возомнила с тех пор, как перед ее именем появился титул "принцесса". Что ж, скоро она получит еще один урок! Ксавьеро ди Чезере никогда не зависел от женщин!
Он кивнул.
- Нам надо подумать, как лучше всего это осуществить. - На губах у него играла циничная усмешка, янтарные глаза, затененные ресницами, едва заметно поблескивали. - Возможно, в свете хороших новостей о выздоровлении Казимиро нам удастся притушить интерес к нашим делам.
Она пала духом, потому что, несмотря ни на что, надеялась на чудо. Если бы только он дал ей понять, что она значит для него больше, чем просто послушная жена и страстная женщина. Но ничего не последовало. Ледяная неприступность - вот ответ. Все, что его волнует, так это найти дипломатичный способ, как объявить об их разводе в прессе!
- Надеюсь, ты дашь мне знать о своем решении, - сказала Кэти и, откинув покрывало, встала. - Я останусь на острове ровно столько, сколько понадобится, но предпочла бы, чтобы это время не было слишком долгим.
- Предпочла бы… - иронично повторил он и отвел взгляд от ее роскошного тела, обтянутого прозрачной рубашкой - искушение становилось невыносимым.
Он повернулся к ней спиной и вышел из спальни, громко хлопнув дверью.
Глава 12
Кэти подняла голову от ящика комода, где лежали стопки шелкового нижнего белья пастельных тонов. Что из этих эротических гарнитуров взять с собой в Англию? А может, все оставить здесь? Тогда ей будет легче забыть…
- Тебя хочет видеть Казимиро. - Голос Ксавьеро прорвался откуда-то издалека. - Кэти? Ты слышишь, что я сказал?
Кэти повернулась и заставила себя улыбнуться:
- Он хочет видеть… меня? Но почему?
- Откуда, черт возьми, мне знать? Я не читаю его мысли. Он просто сказал, что хочет увидеть тебя до твоего отъезда.
- А, понятно.
Ксавьеро посмотрел на часы:
- Все готово. Машина отвезет тебя сразу после двух. Если тебе что-то нужно, скажи Флавии.
- Ты… тебя не будет здесь, когда я уеду?
- Чтобы помахать тебе вслед? - Он усмехнулся. - Нет, Кэти, меня здесь не будет. Я не люблю прощаний.
А кто любит? Кэти проглотила ком в горле и подавила подступавшие слезы.
- Значит… это произойдет вот так?
- Да, вот так, - ответил Ксавьеро, стараясь не замечать мокрые дорожки у нее на щеках. От блеска слез глаза стали совсем синими, как вода в калифорнийском бассейне. - Ты же этого хотела.
- Я думала, что так будет лучше.
- И была права. Причины, которые ты привела, - почему мы не можем быть вместе, - очень убедительны. Конечно, для тебя есть и положительные моменты - после развода ты становишься весьма богатой женщиной.
- Я не хочу твоих проклятых денег!
- Ну, это уже не важно - ты их получишь, хочешь ты этого или нет! Я не допущу, чтобы моя бывшая жена снова стала горничной, - злобно ответил он.
- Ты не сможешь мне этого запретить!
- Да, не смогу. То, чем ты будешь заниматься, когда уедешь отсюда, твое дело. Но что я могу, так это обеспечить тебя домом и доходом, а дальше поступай как знаешь. Я не желаю, чтобы меня обвинили в том, что я вначале женился, а потом оставил женщину нищей!