То, что случилось с Эллой Макклоски, самой девушке показалось настоящей сказкой, но… и убегать потом пришлось как Золушке, оставив туфельку, пусть и не хрустальную. Однако у всех сказок хороший конец, не так ли?
Содержание:
Глава первая 1
Глава вторая 3
Глава третья 6
Глава четвертая 8
Глава пятая 10
Глава шестая 12
Глава седьмая 14
Глава восьмая 16
Глава девятая 18
Глава десятая 20
Глава одиннадцатая 21
Глава двенадцатая 22
Примечания 22
Кэролин Зейн
Секрет потерянной туфельки
Глава первая
- Стойте! Не ешьте это!
- Почему? - Испытывая муки голода, Мак Брубейкер с вожделением взглянул на жирную мясную тефтельку, недоуменно пожал плечами и решительно засунул ее себе в рот. Что за важность, если даже тефтели предназначаются для гостей, ожидаемых сегодня вечером, - одной больше, одной меньше… Вкус показался ему несколько необычным.
- Потому что, - любезно пояснил низкий женский голос за его спиной, - это собачья еда.
- Со… собачья е…еда?! - пробормотал Мак, сморщившись от отвращения.
- Да, только что из банки, - с готовностью продолжал женский голос. - Лучший корм для собак. Восемьдесят процентов натуральных мясных субпродуктов, витамины, железо, - декламировал голос, явно зачитывая этикетку на консервной банке. - Для вашей самой любимой собаки. - Последние слова были произнесены уже сквозь смех.
Не оглядываясь на источник информации, Мак промычал нечто нечленораздельное и, кинувшись к раковине, выплюнул все, что было у него во рту, но поперхнулся, часть его содержимого попала, как говорится, "не в то горлышко", и он раскашлялся, содрогаясь всем телом.
В этот миг на пороге появилась дородная Берта, служившая у Брубейкеров приходящей в конце недели кухаркой. Уперев руки в пышные бедра, она начальственным оком окинула огромную кухню, остановив взгляд сначала на зашедшемся в кашле Маке, а затем на согнувшейся в три погибели от хохота женщине.
- Какого дьявола тебя занесло ко мне на кухню, Мак Брубейкер? - строго спросила она. - И с чего это ты так раскашлялся?
- Он едва было не полакомился собачьей тефтелькой, - пояснил задыхающийся от смеха женский голос.
- Ф-фу, ммм, - плевался Мак.
- Элла! - раздраженно воскликнула Берта. - Хватит хихикать. Подай мальчику стакан воды, пока он не умер.
- Хорошо, мадам, - ответила женщина, которую Берта назвала Эллой.
Продолжая давиться от смеха - к немалому смущению Мака, - женщина все же наполнила стакан холодной водой и подала Маку.
- Веселье, Элла, закончилось, принимайся за работу, - распорядилась Берта.
Немного овладев собой, Элла искоса взглянула на Берту и улыбнулась Маку.
- Благодарю вас, - с трудом выжал из себя Мак, смахивая ресницами навернувшиеся на глаза слезы, застилавшие ему видимость. Кем бы ни была эта женщина, ведет она себя как его добрый ангел. Правда, его смущает, что ее то и дело разбирает хохот, но ведь и ангелы могут смущать. А как она выглядит, он еще и не понял.
Мак медленно выпрямился, немного придя в себя, и поднял голову на женщину. Глаза их встретились, и у Мака перехватило дыхание.
А она вмиг прекратила смеяться и, не отводя глаз, в упор смотрела на него.
Сердце Мака застучало с такой силой, что, будь Берта поближе, она бы уж заставила его лечь на пол и немедленно вызвала "скорую".
Мак, пораженный зрелищем, застыл, раскрыв рот. Уж не обманывает ли его зрение? Что это за дивное видение предстало перед ним? Она наверняка новенькая здесь. Он бы такую сразу заметил.
Лучи осеннего солнца, врывавшиеся в широкие застекленные двери, залили волшебным светом необъятную кухню Брубейкеров и красавицу Эллу. В тихой предвечерней прохладе сверкающая кухонная утварь из нержавеющей стали, медные кастрюли и сковороды, шкафы красного дерева и мраморные столы придавали кухне особый уют. Легкий ветерок слегка шевелил широкие прозрачные занавески, пышными складками ниспадавшие до пола.
Мак заметил, как Элла моргнула, сделала глубокий вдох и тряхнула головой, словно пытаясь отогнать от себя какие-то мысли. Медленно отведя глаза, она взглянула на собачью миску, и губы ее дрогнули. Шагнув к столу, она взяла пустую банку от собачьего корма и выбросила в помойку, а миску с едой поставила на последнюю ступеньку крыльца, где привыкла есть ленивая Чабби. И все это время Элла тщетно старалась подавить улыбку, то и дело освещавшую ее лицо.
Тысяча чертей, подумал Мак, да ведь она настоящая красавица! Взгляд его прошелся по длинным стройным ногам и вновь приковался к свежему личику с лукавыми голубыми глазами и полными губами, словно созданными для поцелуев. Пышные светлые волосы были заплетены в косу. Внешность в общем-то простая, но было в этой женщине нечто царственное. Ее не могло испортить даже уродливое платье, которое было у всех, кто работал на кухне, выглядевшее на ее складной фигурке вполне пристойно.
Повышенный интерес Мака к новому кондитеру, естественно, не ускользнул от всевидящего ока Берты.
- Ты уже знаком с Эллой? - поинтересовалась она.
- Нет, - покачал головой Мак.
- Элла! - Берта помахала призывно рукой, предлагая молодой женщине приблизиться. - Иди сюда, дитя мое. - (Элла подошла, вытирая руки о фартук.) - Вот, познакомься, - Мак Брубейкер, второй сын Большого Дедди. Занимается тем, что помогает старшему брату вести дела отца в "Брубейкер интернэшнл". - И Берта ткнула пальцем в грудь Мака.
- О, вы, значит, один из моих хозяев. Знала бы я, не решилась бы так смеяться. Извините, пожалуйста. - Тон был самый покаянный, но смешинки в глазах молодой женщины не исчезли.
- Чем ты сейчас занимаешься, Мак? - спросила Берта, придав лицу озабоченное выражение.
- Отделом очистки нефти, - услышал Мак свой натянутый голос. Вот дурак-то. Влюбившийся дурак.
- Это, должно быть, интересно, - решила поддержать беседу Элла.
- Не особенно.
Элла удивленно вскинула брови.
- Когда я пришла в дом, он был еще карапузом, - громко сообщила Берта, к неудовольствию Мака.
Глупо, что и говорить, но почему-то ему не хотелось, чтобы Элла попыталась представить его себе карапузом.
- А это, Мак, - продолжала Берта, - Элла Макклоски, наш новый кондитер. Я правильно назвала твою фамилию?
Элла кивнула.
- Твоя семья живет где-то в этом районе?
Глаза молодой женщины на миг затуманились. Элла покачала головой.
- У меня, собственно, никакой семьи нет.
- Нет семьи? - удивился Мак. Он и представить себе не мог, как это можно жить без огромного количества родственников.
Элла ответила не сразу. Она никак не могла решить, стоит ли довериться этому незнакомому человеку.
- По сути дела, семьи у меня нет. Есть несколько родственников со стороны мачехи, но я их давным-давно не видела.
Сердце Мака снова бешено заколотилось. Элла не замужем! Нет семьи - нет мужа. Какая удача для него - ведь он, ясно как божий день, готов без памяти в нее влюбиться.
Еще никогда ни одна женщина не производила на него с самой первой минуты знакомства такого сильного впечатления. Было в ней нечто такое, что резко отличало ее от молодых женщин его круга.
Одежда была в данном случае ни при чем - выданное ей платье для работы на кухне элегантностью не превосходило мешок для картошки. Да и скромная прическа вовсе не говорила о том, что девушка не умеет красиво укладывать волосы. Однако впечатление Элла производила самое благоприятное. Большое терпение, спокойный характер, чувство юмора - с такой девушкой удивительно приятно находиться рядом.
Судя по ее манере держаться, решил он, человек она гордый, но не заносчивый, мягкий, но не лишенный внутренней силы, ласковый и при этом решительный.
Мак провел рукой по лицу. Боже правый, он впадает в сентиментальность. Ну откуда он может это знать после нескольких минут, проведенных в ее обществе!
Знать, разумеется, он не может.
Но догадывается. Что-то подсказывает ему: она именно такая. Он продолжал внимательно смотреть на Эллу, и сердце его сжималось от чувства, которому он не мог подобрать название. В горле у Мака снова пересохло, ему пришлось откашляться.
- Да что с тобой, мальчик, уж не захворал ли ненароком? - встревожилась Берта, беря из его рук пустой стакан и ставя в раковину. Для нее Мак явно оставался все тем же малюткой, который много лет тому назад в разгар жаркого лета сбрасывал с себя пеленки и тянулся ручонками к лимонадной бутылке с яркой этикеткой. Она несколько раз похлопала его между лопатками, помогая обрести дар речи.
- Если не будешь так сильно бить меня, я скорее приду в себя, - отшутился Мак и потрепал Бертину румяную щеку.
- Делать мне больше нечего, как только бить тебя, - добродушно отозвалась Берта. - Надо присмотреть за угощением, у папочки твоего вечером, сам знаешь, гости. А каким ветром тебя занесло на кухню?
- Задержался сегодня на работе и пропустил ленч, - объяснил Мак, робко поглядывая в сторону Эллы. - А сидеть вечером с папиными гостями в столовой нет ни малейшего желания.
- Элла! - распорядилась Берта. - Дай этому парню чего-нибудь пожевать, да и сама пообедай. После поможешь мне с угощением для вечеринки.
Отдав распоряжения, Берта, покачивая пышным бюстом, пересекла кухню и открыла дверцу духовки плиты, затем заглянула в ее необъятное чрево и потыкала вилкой в кусок отменной свинины, приготовляемой для званого ужина.
- Вам совсем не обязательно беспокоиться обо мне, - тихо пробормотал Мак, чтобы Берта его не услышала. Приходя в конце каждой недели, Берта считала кухню своим безраздельным владением, где, наподобие строевого сержанта, могла отдавать любые приказания, не встречая ни малейшего сопротивления.
- Да я ничего не имею против, - запротестовала Элла. - Это входит в мои обязанности.
И она взглянула на него с таким безмятежным спокойствием, что в горле у Мака снова встал комок. Да что же это такое, в конце концов, с ним происходит? - поразился Мак прямо-таки магическому воздействию, которое оказывала на него Элла. Испытывает ли она то же, что и он? - подумал он, заметив неподдельный интерес в ее взгляде. По-видимому, нет, иначе вряд ли бы ей удалось сохранять столь собранный вид. Их взгляды встретились, и Мак замер.
Скорее всего, она просто считает его глупцом.
- Значит, сегодня ваш первый день у нас, - сумел он в конце концов выдохнуть и тут же обругал себя - ничего, мол, умнее не придумал, сказал то, что и без того ясно.
- Да. - Элла откинула со лба белокурый локон. - Мой первый день.
Мак постарался запомнить, какое сегодня число, чтобы сохранить его в памяти: ведь не каждый же день влюбляешься с первого взгляда в прелестную девушку. А то, что он влюбился, было для него так же бесспорно, как то, что его зовут Мак. Скажи ему кто-нибудь раньше, что любовь с первого взгляда существует не только в книгах, он бы высмеял этого романтика. А сейчас Мак и сам был готов в это поверить, стоило ему увидеть Эллу.
Придвинув к себе высокий стул, Мак сел и всмотрелся в хорошенькое личико Эллы. Ему хотелось узнать как можно больше об этой розовощекой куколке с лукавинкой в глазах.
- Что вам приготовить? - спросила Элла, облокачиваясь на стойку и глядя на Мака.
- Да что угодно, - ответил он.
- Все будет лучше, чем собачья еда, пусть и наивысшего качества! - Веселая улыбка осветила ее лицо, а Мак в знак согласия закатил глаза. - Сандвич и тарелка супа, что скажете на это? Устроит?
- Более чем. - Мак отвел глаза в сторону. - Сандвич - это замечательно. Да и суп как раз то, что надо.
- Томатный пойдет?
- Еще как! - Он исподволь любовался Эллой. Ее милое лицо имело форму сердечка.
- А что вы скажете о сандвиче с сыром, поджаренном в гриле?
- Мечта, да и только! - выдохнул он, переводя глаза на мягкие губы девушки.
Элла кивнула и принялась обшаривать кухонные шкафы в поисках всего необходимого.
- И для кого же Большой Дедди устраивает сегодня прием? - поинтересовался Мак, стараясь говорить как можно более непринужденно.
- Судя по тому, что я слышала, для бывших соседей и старых друзей вашего семейства, приезжающих из Оклахомы. - Она нахмурилась, напрягая память. - По-моему, упоминалась фамилия Фергюсон.
- Фергюсоны? - Мак помрачнел.
- Да, именно так. Ваш отец устраивает Фергюсонам встречу с некоторыми из старых приятелей. - Элла помолчала, нарезая хлеб. - А что? Вы с ними не ладите?
- Нет, нет, что вы, не в этом дело. - Не станет же он объяснять Элле, что если Большому Дедди удавалось заполучить Мака на подобное сборище, то ему приходилось часами вести светскую болтовню с малознакомыми людьми до тех пор, пока у него не начинала раскалываться голова.
Поглаживая пальцами подбородок, Мак наблюдал за действиями Эллы. Она открыла банку консервов, вылила ее содержимое в стеклянную миску для микроволновой печи и добавила туда воды. Он прочистил горло и, желая направить разговор в иное русло, спросил:
- А вы, Элла, откуда?
- Вас интересует, где я родилась? - Улыбаясь ему, она поставила миску с супом в печку.
- И это тоже. - Он склонил голову, всем своим видом показывая, что с интересом ждет ответа.
Эллой овладела нерешительность. Она на этом месте первый день. Разумно ли с ее стороны рассказывать новому хозяину довольно неприглядную историю своей жизни? Правда, настоящий работодатель не Мак, а его отец, но тем не менее кто знает, чем может обернуться ее откровенность. А ей так нужна эта работа! Хотя, с сожалением подумала она, ее репутацию могла подпортить уже та необычайная веселость, с которой она отнеслась к Маку, когда он принялся уплетать собачью еду. И тем не менее при воспоминании о том, как он это делал, Элла невольно улыбнулась.
Этот мужчина чертовски хорош собой, это верно, но ей бы не хотелось становиться жертвой его чар. Ведь это может свести на нет все ее планы дальнейшей жизни.
Мак Брубейкер и в самом деле походил на принца из волшебной сказки. Густые русые волосы отливали золотом. Безукоризненные зубы были точно жемчуг. Бархатные карие глаза, игривые ямочки на щеках и при этом длинные стройные ноги, узкие бедра и широкие плечи…
А как он на нее глядит! Да одного этого взгляда достаточно, чтобы внутри вспыхнул пожар!
Элла тряхнула головой.
- Родилась я в Англии, - решилась она наконец.
- А говорите без английского акцента.
- Я провела там всего несколько месяцев, - рассмеялась Элла. - А вы откуда?
- А мы здешние, - улыбнулся Мак. - И где же вы очутились после Англии?
Глядя в глубокие карие глаза Мака Брубейкера, Элла поняла, что ему удастся вытянуть значительно больше сведений о ее прошлом, чем она обычно была склонна рассказывать. Особенно малознакомому человеку. А всему виной его глаза. Бархатные глаза цвета шоколада под густыми бровями и пушистыми ресницами, внушающие доверие.
- Мама моя скончалась, когда я еще лежала в колыбели. Послеродовые осложнения. - Элла тяжело вздохнула. - По словам отца, она, произведя меня на свет, так и не оправилась.
- Сожалею, - пробормотал Мак.
- Спасибо, - кивнула Элла. - Отец, потрясенный утратой, возвратился со мной в Южную Каролину.
- Вы так и жили вдвоем?
- Когда мне было лет десять, отец решил, что мне необходима полноценная семья. И женился во второй раз, а двух дочерей моей мачехи удочерил.
- Она оказалась классической злой мачехой? - с улыбкой предположил Мак.
Элла окаменела. Мак, конечно, пошутил, но, к сожалению, он, не целясь, угодил в яблочко. Лицо Мака выразило глубокое сожаление.
- Извините. Я никак не хотел вас огорчить.
- Нет, нет, я понимаю, вы не нарочно. Так получилось…
Она замолчала. Маку надо было бы стать репортером, у него отлично получалось брать интервью. Он располагал к откровенному разговору. Глаза выражали понимание. Внезапно Эллу охватило желание рассказать ему всю свою жизнь во всех ее грустных подробностях. У Мака был такой заинтересованный вид! Вдохнув побольше воздуха, Элла пожала плечами и, словно пловец, прыгающий в бурные воды, набралась решимости и начала свое грустное повествование. Ведь так редко встречаются люди, способные проявить искренний интерес. Она чувствовала, что ей просто необходимо выговориться.
- Вы, возможно, слышали о моей мачехе. Ее имя - Сторми Уинтерс. На протяжении многих лет она исполняла роль Делайлы Частейн в мыльном сериале "Тайная жизнь".
- Делайла Частейн? - Мак нахмурился, пытаясь вспомнить. - Это та психопатка, которая наехала своим "феррари" или чем-то в этом роде на первую жену своего бывшего мужа?
- Точно! - Элла безмерно удивилась. - Неужели вы смотрели "Тайную жизнь"?
- Я - нет. А вот Берта частенько смотрела. - И он ткнул пальцем в телевизор на тумбочке в углу.
- Ну и гадость же! - Элла даже сморщилась от отвращения.
- И как же вы ладили с этой женщиной по имени Сторми Уинтерс?
- Неважно, - бросила Элла через плечо, положив сандвичи с сыром на решетку гриля. - Достаточно сказать, что у нее много общего с Делайлой Частейн.
- Да что вы! Но "феррари", надеюсь, у нее нет?
- Нет, - улыбнулась Элла, - и слава богу, иначе бы мне не стоять сейчас перед вами.
- Так было скверно? - Взгляд Мака горел сочувствием.
- Да, - только и сказала Элла, не желая вдаваться в подробности. К чему это? Все уже в прошлом. Вопреки мрачным предсказаниям мачехи Элла не сомневается в том, что сумеет собственными силами достигнуть чего-то в жизни. И теперь никому не удастся убедить ее в обратном.
- У мачехи, говорите, было две дочери?
- Да, - кивнула Элла. - Феникс и Аризона.
- Феникс и Аризона?! - переспросил Мак и охнул от удивления. - А я-то полагал, что только наш папочка наградил своих детей экзотическими именами.
- Сторми иначе не могла. Ей хотелось, чтобы у нее все было необычное… Но ведь Мак - имя как имя.
- В действительности меня зовут Мерл, - грустно улыбнулся Мак. - В честь Мерла Хаггарда.
Элла понимающе кивнула.
- Нас девять детей, и все названы именами известных кантри-певцов. Старший брат - Конуэй, в быту - Бру, - Мак загнул первый палец. - В честь Конуэя Туитти.
- О боже!
- Да уж! Знали бы вы, сколько ему пришлось в школе драться из-за своего имени. Правда, это его закалило. За мной следуют Бак, Пэтси, Джонни, Кенни, близнецы Уэйлон и Вилли и, наконец, последний по счету, но не по важности, маленький Хэнк.
- Ничего себе семейка.
- Да уж. Значит, Феникс и Алабама ваши единственные сестры?
- Аризона, - рассмеялась Элла. - После смерти отца я продолжала жить с ними.
- Классическая ситуация, - усмехнулся Мак. - Злая мачеха и две сводные сестры-дурнушки.