- Помни, как только она станет твоей женой, она превратится в твою собственность, и ты сможешь делать с ней все, что захочешь, - В голосе настоятеля звучало лукавство, - И она очутится вне досягаемости своего варварского народа. Конечно, тебе придется немедленно укротить ее слишком свободный дух и завершить ее религиозное воспитание должным образом.
- Я уже решил, что, если она станет моей женой, ей придется укоротить язычок и забыть о своих неприемлемых привычках. - Сэр Андрас издал саркастический смешок, - Одинокие прогулки по ночам - это совсем не то, что может позволить себе супруга доброго христианина!
- Главное - всегда помни правило большого пальца, сын мой. - Священник, похоже, был доволен услышанным, - Ты не вправе ударить ее чем-либо таким, что толще твоего большого пальца, как бы она тебя ни рассердила и как бы она ни заслуживала более сурового наказания.
Рот Кики сам собой раскрылся от изумления.
- Мне вообще не хотелось бы ее бить, но я понимаю, что это мой долг, - сообщил сэр Андрас.
- Я не сомневаюсь, что свой долг ты будешь исполнять.
Кики подумала, что настоятель как будто опьянел при мысли о подобных перспективах, но аббат мгновенно сменил тон и продолжил очень серьезно:
- Но есть кое-что, тревожащее меня очень сильно. Я совсем не уверен, что эти ее одинокие прогулки по ночам так уж невинны.
Кики задержала дыхание, чтобы не пропустить следующие слова.
- Возможно, она пытается как-то связаться со своими людьми.
Кики вытаращила глаза. Интересно, и как бы она могла это сделать?
- Но как бы она это сделала, настоятель? - эхом повторил ее мысль сэр Андрас.
- Хотя она якобы и привязана к Пречистой Деве, я уверен: она настоящая язычница, а возможно, еще и колдунья.
Кики отчетливо услышала судорожный вздох перепуганного рыцаря.
- Она вполне могла навести чары, пытаясь докричаться до своего северного народа. Разве ты не заметил, как внезапно и загадочно туман окутал Калди? Это вполне могло произойти от заклинаний, так она могла прикрыть свое черное искусство. С того момента, как здесь появилась Ундина, весь монастырь наполнился странным ощущением тревоги, беспокойства, - Настоятель замолчал, и несколько секунд оба не произносили ни слова.
- Да, я тоже что-то чувствовал, - Сэр Андрас теперь говорил почти шепотом, но Кики его голос казался подобным звону церковного колокола, - Мне не хотелось говорить об этом, но мне чудится нечто не подобающее этим святым стенам.
- Не могу не согласиться с тобой, сын мой. Присутствие этой женщины каким-то образом приносит зло.
Кики показалось, что настоятеля это скорее обрадовало, чем огорчило.
- И ты, понимая это, все-таки думаешь, что мне следует на ней жениться?
- Правило большого пальца, сын мой! Не забывай о правиле большого пальца. И помни, что нельзя недооценивать власть сильного, покорного Богу супруга. Я уверен, что как только она очутится вдали от моря и у нее не будет возможности хоть как-то связаться с другими язычниками, с ней вполне можно будет справиться. Но конечно, ты можешь и не жениться на ней.
- Но тогда что будет с Кайр Лайоном? - спросил сэр Андрас.
- За принцессу можно потребовать выкуп. Конечно, приданое было бы выгоднее, да и с уикингами трудно торговаться, потому что они отъявленные обманщики, - но тогда ты бы избавился от всех сложностей, которые может создать эта женщина, и получил по крайней мере часть денег, необходимых для Кайр Лайона.
Священник рассуждал так, как будто речь шла о покупке животного или недвижимости.
- Ладно, я в ближайшее время решу, как поступить. Было бы не слишком честно делать вид, что я за ней ухаживаю, когда я на самом деле всего лишь хочу получить за нее выкуп.
Кики обрадовалась, услышав это; рыцарь искренне не хотел обманывать ее. Он не был плохим человеком; он был просто человеком своего времени, своей эпохи.
- Только не слишком тревожься из-за этого, сын мой. И не надо принимать поспешных решений. Если бы ее сила была настолько велика, чтобы послать зов своим язычникам, она бы наверняка не потерялась так легко, а точнее, вообще бы не потерялась. Так что разошли воинов, пусть распустят слухи о ее спасении, и эти слухи должны дойти до ее народа. Может быть, их отклик и поможет тебе выбрать правильный путь.
- Как всегда, отец, ты даешь мудрые наставления.
- А ты был мудр еще в детстве и теперь превратился в отличного мужчину, - В голосе священника послышался легкий отзвук тоски, - Я частенько жалел, что ты старший сын в семье - будь иначе, ты смог бы принять обеты и вступить в ряды духовенства. Но Кайр Лайон нуждается в тебе, и моим желаниям не суждено осуществиться.
Кики скептически вскинула брови. Она подумала, что можно не сомневаться в том, каковы истинные желания аббата Уильяма, - даже если сам сэр Андрас и не способен был прочесть их между весьма запутанными высказываниями настоятеля.
- Ты мне льстишь, аббат Уильям.
- А ты меня радуешь, сын мой…
Кики состроила гримасу и тихо отошла подальше от двери. Ей совсем не хотелось слушать продолжение беседы, ведь дальше должен был последовать обмен репликами типа: "Ах, ты такой замечательный", "Нет, - это ты такой замечательный…" Да и в любом случае, она уже услышала все, что ей было нужно. Они верят, что их гостья - язычница из племени викингов, обладающая магическими силами.
Ну что ж, подумала она, хотя бы одно они угадали. Она владеет магией. Это Кики знала наверняка. Знала она и то, что не намерена становиться чьим бы то ни было движимым имуществом, будь то хоть сэр Андрас, хоть Сарпедон.
Она тихонько прошла по коридору еще несколько ярдов, а потом развернулась и направилась к двери обеденной комнаты, на этот раз стараясь производить как можно больше шума. Она даже начала вслух напевать мелодию позывных военно-воздушного флота Соединенных Штатов, хотя слова повторяла только мысленно: "Взлетаем в синий свободный простор…" В столовой она сделала вид, что совершенно не замечает рыцаря и настоятеля, пока сэр Андрас не кашлянул, - и тогда Кики подпрыгнула на месте и глупо захихикала.
- Ох, как ты меня напугал! Я и не заметила, что здесь еще кто-то есть. Доброе утро, сэр Андрас, аббат Уильям. Правда, утро - замечательное время?
- Доброе утро, Ундина, - Голос рыцаря звучал несколько напряженно и неестественно.
- Я удивлен, видя тебя в таком наряде, принцесса. - Настоятель жестом обрисовал монашеский балахон, - Мне казалось, наши простые одеяния слишком грубы для твоего королевского вкуса.
Кики вздохнула и изобразила на лице страдальческое выражение.
- Ну почему большинство людей думает, что принцессы постоянно купаются в шелках и драгоценностях? Это ведь неправда. Как бы мы тогда могли работать?
Священник посмотрел на нее, надменно вскинув бровь.
- И какой же работой ты могла бы заняться здесь, принцесса?
- Я же дала обещание, что приведу в порядок статую Божьей Матери, - напомнила ему Кики, - Меня удивляет, что ты забыл о такой важной задаче.
На этот раз у священника не нашлось мгновенного ответа. Кики поняла, что он действительно забыл об этом, и поспешила закрепить свое преимущество, быстро направившись к двери для прислуги.
- Я только зайду в кухню и попрошу у служанок ведро и тряпку.
Сэр Андрас наконец обрел дар речи. И торопливо произнес:
- Ундина, я могу помочь тебе собрать и отнести в церковь все необходимое.
- Нет, Андрас, это я должна сделать сама. Я чувствую особую связь с Пресвятой Девой и думаю, для нее важно, чтобы о ней побеспокоилась именно женщина. Но все равно спасибо. Ты так обо мне заботишься! Я весьма ценю твое отношение. - Девушка тепло улыбнулась рыцарю и с удовольствием заметила, как тот с виноватым видом заерзал на месте.
- Принцесса Ундина, увидим ли мы тебя на вечерней службе? - спросил аббат Уильям.
- Да, настоятель. Рада сказать, что вы очень даже увидите меня в церкви. Статуя Божьей Матери пребывает в весьма печальном состоянии, и потребуется много времени и сил, чтобы привести ее в порядок, - сказала Кики через плечо и исчезла за дверью выхода для слуг.
Ох, ну что за мерзкий тип!
Глава семнадцатая
Короткий коридор привел ее в кухню, и это оказалось огромное помещение, безупречно чистое и симпатичное. На низких потолочных балках висели десятки пучков разных трав, и некоторые из них Кики узнала, что весьма ее порадовало. Вдоль стен кухни выстроились очаги, большие и маленькие. Изабель и еще три женщины, которых Кики до сих пор не видела, хлопотали, готовя поздний завтрак или обед. Ни одна из них не заметила девушку, остановившуюся в темном дверном проеме, и у Кики было время внимательно рассмотреть всех. Нетрудно было определить принцип, по которому женщин принимали на монастырскую службу. Каждая из них была старой и так или иначе искалеченной. У женщины, месившей в огромной бадье тесто для хлеба, правая сторона лица исказилась и обвисла, придавая женщине такой вид, будто та собиралась вот-вот растаять. Женщина, резавшая картофель и лук, делала это одной рукой, а вторая, кривая и бесполезная, была прижата к телу. Третья женщина ощипывала перья с жирной курицы; на спине этой работницы возвышался огромный горб.
Кики почувствовала, как в ней вскипает гнев. Настоятель мог совершенно спокойно повесить на грудь каждой из женщин плакатик с надписью: "Мне позволено находиться здесь только потому, что ни один мужчина никогда не сочтет меня привлекательной". Нечего было и удивляться тому, что Изабель невзлюбила гостью с первого взгляда.
Над одним из очагов, в котором горел несильный огонь, висел огромный котел. В него Изабель, стоявшая спиной к девушке понемногу добавляла мелко нарезанный чеснок и листья базилика.
- Пахнет просто замечательно, - сказала Кики. Женщины разом вздрогнули от ее голоса. Кики тепло улыбнулась старой Изабель, - Я и не знала, что это ты готовила то рагу. Если бы знала, давно бы сказала тебе, как оно мне понравилось. Ты просто замечательная повариха!
На щеках Изабель вспыхнул легкий румянец от неожиданного комплимента. Кики повернулась и одарила улыбкой остальных женщин.
- С добрым утром! Как приятно видеть наконец женские лица. А тоя чувствовала себя просто ужасно одинокой среди мужчин. - Она кивком указала на дверь за спиной. Женщины промолчали, они лишь таращились на девушку, и Кики постаралась улыбнуться как можно шире: - Меня зовут Ундиной.
Похоже, это наконец подтолкнуло их к действию, и три женщины неловко присели в реверансе, бормоча приветствия. Изабель, прихрамывая, подошла к девушке.
- Принцесса, ты заблудилась?
- Нет, я искала именно кухню.
- Я не думала, что ты проснешься так рано, иначе пришла бы и помогла тебе одеться.
- Нет, мне не для этого кухня понадобилась. Мне нужно что-нибудь для уборки, чтобы взять в церковь. Я подумала, что в кухне можно будет найти какое-нибудь ведро и несколько тряпок, и мыло с водой тоже. Я угадала?
- Да, принцесса, но тебе нужно было только сказать об этом. Тебе незачем самой вникать во все детали, - Потрясение от внезапного прихода Кики прошло, и к Изабель вернулся едва прикрытый сарказм.
- О, но я совсем не хотела, чтобы вы этим занимались… я сама все сделаю. - Кики с удовольствием увидела, как расширились от изумления глаза Изабель, - Мне надо только, чтобы вы мне показали, где все это можно взять, - Кики окинула взглядом всех женщин по очереди и продолжила: - Вы знаете, что в церкви есть великолепная статуя Божьей Матери? - Женщины хранили молчание, но девушка кивнула так, как будто услышала ответ. - Похоже, никто о ней не знает. Это просто несчастье. Совершенно очевидно, что за ней никто не ухаживал уже много лет. Я ее обнаружила вчера, во время мессы, и дала Святой Деве обещание привести ее в порядок, - Она с улыбкой повернулась к Изабель, смотревшей на нее как на сумасшедшую.
- Ты будешь сама ее мыть? - спросила Изабель, не уверенная, что правильно поняла принцессу.
- Да. Я не боюсь намочить руки, - ответила Кики, развеселившись от собственной тайной шутки. - Так что если вы мне покажете, где взять ведро и немного мыла, я займусь работой.
Изабель молча показала туда, где ощипывала курицу горбунья.
- Спасибо! - воскликнула Кики. И, решительно пройдя через кухню, взяла пустое ведро.
- Вода вон в том бочонке, а мыло и тряпки вот здесь, принцесса, - Горбунья показала на буфет, стоявший рядом с одним из маленьких очагов; он был устроен на манер духового шкафа.
Кики благодарно улыбнулась ей. Сбоку на бочонке со свежей водой висел большой ковш, и Кики быстро наполнила ведро, а потом взяла несколько чистых тряпок и брусок простого мыла с едким запахом.
- Как отсюда дойти до церкви? - спросила она Изабель.
- Вот через этот коридор выйдешь в сад. Найдешь дорогу сама, принцесса?
Девушка кивнула. Ведро оказалось тяжелым, и она порадовалась, что в теле Ундины была высокой и сильной. Но прежде чем выйти из кухни, Кики обернулась и сказала, обращаясь ко всем четырем женщинам:
- Спасибо вам за помощь. И прошу вас, не называйте меня принцессой, это совершенно лишнее. Меня зовут Ундиной… и я просто еще одна женщина в этом доме, битком набитом мужчинами.
Довольная своим последним замечанием, Кики, улыбаясь, зашагала через ухоженный сад, время от времени расплескивая воду на свой балахон и демонстративно не обращая внимания на изумленные взгляды монахов, занятых утренними трудами.
- Они как будто ни разу в жизни не видели женщин, - пробормотала она себе под нос.
Подходя к церкви, девушка изо всех сил старалась не смотреть на чудовищные картины ада, вырезанные вокруг входа, но глаза сами собой устремлялись к ним. Почему-то теперь, когда Кики видела их во второй раз, они встревожили ее еще сильнее, хотя она была уже готова увидеть все эти кошмары. Кики приостановилась, разглядывая барельефы, и попыталась найти в них хоть какой-то проблеск надежды или спасения, но в каждой сцене отражались лишь отчаяние и безнадежность; это были вечные проклятие и боль.
- Это что-то вроде кошмарной автомобильной катастрофы, от которой просто невозможно отвести глаза, - прошептала она, качая головой.
Слегка вздрогнув, она наконец отвернулась от страшных изображений и вошла в полутемное, пропахшее ладаном здание. Даже слабый сероватый свет раннего утра казался ярким по сравнению с тьмой, царившей внутри церкви, и Кики немного постояла на месте, пока глаза привыкали к этой мгле.
В церкви было пусто, если не считать двух монахов, которые стояли на коленях при свете свечей в правом приделе. Когда они обернулись и посмотрели на девушку, Кики приветственно улыбнулась. Они коротко кивнули в ответ и снова принялись что-то монотонно начитывать.
Кики, словно ее притягивало магнитом, пошла вдоль длинных рядов скамей в почти совершенно темную левую часть помещения. Две ярко горевшие свечи манили ее к забытой статуе. Кики остановилась перед ней, поставила на пол ведро и перевела дыхание. И еще раз внимательно посмотрела на Пречистую Деву. Нет, она не ошиблась. У чудесной статуи действительно было лицо Геи.
Прежде всего, решила девушка, ей нужно побольше света. Без малейших колебаний она направилась к столу, стоявшему в центральном нефе. На нем громоздились новые свечи и длинные сухие прутики, которые использовались для зажигания свечей. Набрав столько свечек, сколько вместил подол ее просторного балахона, девушка вернулась к статуе. Потом старательно расставила свечи вокруг Девы и зажгла их. Когда ее маленький уголок церкви засиял, она спиной ощутила взгляды монахов. Быстро оглянувшись через плечо, Кики увидела, что они действительно уставились на нее.
- Братья, прошу вас, помолитесь за обновление статуи Пресвятой Девы. Давно пора было это сделать.
И, не дожидаясь ответа, Кики повернулась к статуе, чтобы взяться за дело.
Все выглядело куда хуже, чем ей показалось днем раньше. Статую покрывали пыль и чешуйки отслоившейся краски, но это было не все. Судя по всему, вся эта часть церкви была давно заброшена. Здесь властвовали грязь и пауки. Когда же Кики окунула в воду первую тряпку, она отчетливо услышала, как кто-то проскользнул в темноте.
Стиснув зубы, она натерла куском мыла влажную тряпку, повторяя снова и снова, что ползучие твари в углах боятся ее куда больше, чем она их… хотя, по правде говоря, она не представляла, как такое может быть.
Работая, девушка размышляла и молилась. Она просила Гею о руководстве и пыталась разобраться в путанице собственных чувств. Ей не понадобилось много времени, чтобы понять: она влюбилась, но это не поможет решить все проблемы… скорее наоборот, проблем стало намного больше.
Скоро она вошла в ритм работы. Ей всегда очень нравилось наводить чистоту и расставлять все по местам; это, кстати, было одной из причин того, что служба в военно-воздушных силах ей весьма подходила. Военная аккуратность - отличная штука, и это был совсем не тот бездушный порядок, что царил в монастырском саду; просто все всегда было на своем месте и сохранялось в наилучшем виде. Кики оторвала от одной из тряпок длинную полосу и подвязала волосы. Ей пришлось трижды возвращаться через сад в кухню, чтобы набрать чистой воды. Женщины по-прежнему помалкивали, если Кики сама не обращалась к ним, но Изабель после второго возвращения девушки приготовила для нее большую кружку травяного чая я ломоть хлеба; а когда Кики явилась за водой в последний раз, старая женщина с дрожащими руками робко улыбнулась ей.
Кики заметила, что солнце уже высоко, а день просто замечательный, но она была слишком занята, чтобы обращать внимание на что-либо еще, - пока наконец не выпрямилась, застонав и схватившись за поясницу. Она отступила от статуи и изучила взглядом свою работу.
- О! - выдохнула Кики, пораженная внезапно открывшейся красотой статуи.
Отмытая Пресвятая Дева, казалось, лучилась жизнью. Теплый свет множества свечей падал на ее голубое платье и глубокое золото волос, и казалось, что Пречистую Деву окружает прозрачная нежная радуга.
- Ты проделала отличную работу, дочь моя.
Голос Геи раздался сзади, и Кики, обернувшись, увидела богиню, присевшую на краешек ближайшей скамьи. Сегодня на ней было платье из шелка настолько белого и воздушного, что казалось, будто великая Гея поймала клочок облака и закуталась в него.
Кики окинула церковь быстрым взглядом. Она понятия не имела, когда ушли те два монаха, нос облегчением отметила, что внутри нет ни души.
- Я рада, что тебе нравится. - Кики вытерла мокрые руки о перепачканный балахон и подошла к Гее. Со вздохом она опустилась на пол у ног богини. Прислонившись к скамье, она улыбнулась Гее. - До чего же утомительное дело - обдирать всю эту паутину!
Гея посмотрела на статую.
- О ней не вспоминали многие годы. Я хочу, чтобы ты знала: ты не просто смыла с нее какое-то количество грязи. Ты смыла ненависть и пренебрежение.
- Как это? Я не понимаю.
- Ты поймешь, дочка. Ты поймешь. - Богиня протянула руку и отвела прядь волос с лица Кики. От этого прикосновения усталость девушки исчезла. - А теперь я чувствую, что ты подходишь к какому-то решению. Готова ли ты рассказать о нем?
Девушка кивнула. Глядя прямо в глаза богини, она сказала:
- Я люблю Дилана, и я хочу быть с ним всю жизнь.
Бесконечная печаль проскользнула по лицу Геи, но так мимолетно, что девушка решила: ей это просто почудилось.
- Что ж, Дилан - это мудрый выбор, - сказала Гея, нежно, по-матерински касаясь щеки девушки.