- А ты провали экзамены. Что может быть проще? - посоветовала Джиллиан, ставшая свидетельницей их разговора.
- Бедный папа никогда не оправится от такого позора. Нет, нет, это невозможно.
- Конечно, - твердо заявила Ли. - Ты не можешь нанести ему такой удар.
- Ради него я должна всем доказать, что могу попасть в Оксфорд, хотя и не хочу.
Пока Ли заряжала камеру, Фиби принялась рассматривать снимки, вывешенные на стенах. Среди них были лучшие работы Ли, в том числе несколько обложек для журнала "Харперс мэгэзин". Фиби остановилась перед рекламным плакатом модной фирмы "Мулрой и Коллитт" с изображением модели. "Роксанна. Блондинка. Глаза зеленые", - гласила подпись.
На штативах висели большие рулоны разноцветной бумаги. Эта бумага и служила задником при съемках. Ли развернула до самого пола золотой рулон. Фиби была одета в то самое платье, в котором танцевала на вечере в колледже Марка. Белое платье Фиби, светлая кожа лица, ярко-рыжие волосы великолепно сочетались с золотистым фоном бумаги.
- А теперь, - сказала Ли, сфотографировав Фиби, - надень-ка джинсы и блузку, в которых ты приехала. А волосы взлохмать. Грим сотри.
- Взлохматить волосы? Как у маленького сорванца? - ужаснулась Фиби.
- Вот именно.
На этот раз Ли поставила ее на фоне зеленой бумаги. Раскованная девчонка, смеющаяся во весь рот, настолько отличалась от предыдущей светской львицы, что трудно было узнать в ней ту же самую модель.
- Как по-вашему, снимки получатся удачные? - спросила Фиби, едва они переступили порог кабинета Ли.
- Да, полагаю, - как можно суше ответила Ли.
- Настолько удачные, что я смогу стать моделью?
- Чтобы сказать это, нужно сначала посмотреть снимки.
- Но у вас уже сложилось достаточно ясное представление обо мне, не так ли? Если я скажу, что хочу стать моделью, вы же не объявите меня сумасбродкой?
Ли растерялась, хотя, естественно, ожидала этого вопроса.
- Нет, не объявлю, - сказала она наконец. - Но порекомендую тебе прислушаться к советам отца.
- Ах, Ли, пожалуйста, скажите честно, у меня есть данные для того, чтобы стать моделью?
Ли вздохнула и сдалась. Она предупреждала Дэниела, что при такой постановке вопроса скажет Фиби только правду.
- Да, есть. Но должна тебя предупредить: труд этот очень тяжкий и неблагодарный. А вдруг ты заболеешь и твоя внешность изменится за одну ночь? Обстучишься у дверей фотоателье, никто тебя и не подумает взять.
- Вы уже занесли меня в черные списки, лишь бы не огорчать папу. Это несправедливо и противоречит закону.
- Какому такому закону?
- Запрещающему чинить препятствия человеку, желающему работать.
- Ах, Фиби, почему бы тебе не стать юристом? Мне начинает казаться, что это и есть твое призвание.
- Вот и папа так говорит. Но я и сама знаю, в чем мое призвание, и добьюсь своего, чего бы мне это ни стоило. Тысячу раз спасибо, Ли.
После ее ухода студия словно опустела.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Соня уезжала на летние каникулы к отцу, Ли помогала ей собраться. В последний день перед отъездом они вместе поехали за покупками. Ли присмотрела новое платье и для себя. Дома она повертелась в нем перед зеркалом. Синий шелк, подчеркивавший цвет ее глаз, выгодно подчеркивал стройную фигуру.
Сонин поезд уходил в полдень. Ли отвезла дочь на вокзал, на прощание они присели за чашечкой кофе. На душе у Ли скребли кошки. Ясно почему: она просто ревнует Соню к Джимми.
- Кстати, не забудь: с двадцать третьего числа у тебя начинается школьный лагерь. Затем…
- Мама! - Соня нежно дотронулась до материнского плеча, глаза ее потеплели. - Не беспокойся, я вернусь. Непременно.
У Ли сжалось сердце, она замерла.
- Меня видно насквозь и даже глубже? - засмеялась она.
- Ну еще бы. Я люблю папу но жить у него не собираюсь. Знаешь, что ему втемяшилось в голову? Чтобы я звала его Джимми.
- Что? Зачем?
- Затем же, зачем он стал носить модное барахло и втягивать живот. Эрике это ужас как не нравится! - (Эрика была второй женой Джимми.) - А знаешь, ма, - объявила Соня с деланной непринужденностью, - я, пожалуй, не поеду. Останусь здесь, и мы с тобой замечательно проведем вдвоем следующую неделю.
Одного взгляда на Соню было достаточно, чтобы понять: она просто разыгрывает мать.
- По-моему, тебе пора идти садиться, - твердо сказала Ли.
- Разве я не остаюсь, чтобы спасти тебя от одиночества?
- Иди, уже пора.
У подножки вагона они нежно обнялись, и Соня вскочила в вагон.
- Веди себя как следует!
Дэниела несколько дней не было в городе, но сегодня им предстояло встретиться. Проводив дочь, Ли тщательно подготовилась к свиданию. Надела новое платье.
Она еще только поднималась по ступенькам дома Дэниела, а он уже распахнул настежь дверь и заключил Ли в объятия.
Вдруг позади раздалось шипение.
- О Боже! - вскричал Дэниел, выпустил Ли и кинулся на кухню.
Последовав за ним, Ли увидела, что кухня полна дыма.
- Пропал наш обед? - весело поинтересовалась она.
- Ничуть не бывало. ЧП произошло на начальной стадии и легко устранимо.
- Давай я что-нибудь сделаю, - предложила Ли.
- Разве что какую-то черную работу. К плите женщин подпускать нельзя. Повара они никудышные.
- Ну и хитрец же ты! - засмеялась она, стоя рядом с ним над кипящими кастрюлями. - Выпроводил Фиби в Париж, якобы отдать визит вежливости, а на самом деле просто желая отделаться от бедняжки.
- Она уже давно обещала побывать у Брессонов, не поехать значило бы их обидеть. И, признаюсь, я рад, что на целую неделю остаюсь один. А где Марк?
- Не знаю. Вчера утром заявил мне, что его тянет прокатиться, и к вечеру был таков.
- В этой развалюхе?! - Брови Дэниела иронически поднялись. - На ней далеко не уедешь.
- На все мои вопросы он упорно молчал, но в глаза мне не смотрел. А вот его паспорта на обычном месте я не обнаружила.
- Не станешь же ты утверждать, что он отправился в Париж?
- Очень может быть.
- Тогда придется позвонить мадам Брессон и предупредить ее, что на парижских улицах появится английский юноша с мечтательно-отсутствующим выражением лица.
Ли отправилась накрыть на стол, пока Дэниел нянчится со своими кастрюлями, но на пороге замерла от неожиданности.
К обеду все было готово. Круглый столик на двоих, покрытый свисавшей до самого пола белоснежной скатертью, сиял хрусталем и серебром. В серебряном канделябре стояли наготове свечи, около одного из обеденных приборов красовалась ваза с цветком.
Брови ее поднялись, губы тронула ласковая улыбка.
Дэниел погрузил обед на столик с подогревом и торжественно вкатил в комнату. Он расставил еду на столе, зажег свечи и выключил верхний свет. Комната погрузилась в романтический полумрак.
- А ласкающая слух музыка? - пробормотала Ли.
- Как же, как же, есть. - Он нажал на кнопку проигрывателя, и комнату затопили нежные звуки скрипок. - Подойдет?
- Ты не забыл ничего из джентльменского набора.
- Так о чем нам побеседовать? - развязным тоном поинтересовался он. - О курсе акций на бирже? О положении в стране? Выбирай.
- Фиби показала тебе мои снимки?
- Да. На мой взгляд - чудесные. Но тебе, видно, удалось охладить ее пыл: несколько дней она ходила как в воду опущенная.
- Не возьмусь утверждать, что я охладила ее пыл. Предупреждала же я тебя, что, если она меня спросит напрямик, я не стану кривить душой, - нахмурилась Ли.
Она в нескольких словах изложила содержание беседы с Фиби, подчеркнув, что предупредила девушку о всех трудностях, связанных с профессией модели.
- Но тягаться с ней в убедительности аргументов мне было не под силу, особенно когда в ход оказались пущены ссылки на законы, - сказала она под конец.
- Она и со мной поступает подобным образом. Так что не беспокойся, дорогая.
Подавая ей чашечку с кофе, Дэниел заметил, что у нее озабоченное выражение лица.
- Что с тобой? - забеспокоился он.
- Ничего особенного. Но Фиби еще преподнесет тебе сюрприз. Упорства у нее не меньше, чем у тебя.
- А знаешь, меня сейчас одолевает только одно желание: схватить тебя на руки и отнести в церковь. Я хочу видеть свое кольцо у тебя на пальце и своих детей у тебя на руках.
- А хочу или не хочу того я, роли не играет?
- Играет, дорогая, если ты хочешь меня, - улыбнулся он. - Я жду тебя и готов ждать еще. Но ради нас обоих не заставляй меня ждать слишком долго. - И он нежно обнял ее.
Ли не знала, что ответить, но он поцеловал ее. Она ответила на его поцелуй, и он сильнее сжал ее в своих объятиях. По ее телу пробежал огонь желания. Вот чего она так боялась. Но что может быть прекраснее! В этот миг она ни о чем не жалела.
Сколько лет она была одна, стараясь убедить себя, что с любовью все покончено! Но это преступление против ее сердца, которому так хочется таять от блаженства в объятиях любимого человека, вот как сейчас.
- Ли… дорогая… - пробормотал он наконец, - я так хочу тебя.
- Да, - прошептала она. - Я тоже.
Дэниел вскочил, поднял ее на руки и, прижав к груди, понес, словно пушинку, вверх по лестнице в спальню.
Он медленно освободил Ли от одежды, благоговейно касаясь ее тела. В его объятиях она чувствовала себя красавицей, достойной его любви.
Раздев, он медленно стал ее целовать. Его прикосновения были полны нежности. Хищник, думала Ли в каком-то тумане, хищник, но такой милый, такой ласковый; хищник - мечта каждой женщины, но не каждой выпадает счастье попасть в его лапы.
И вот настал миг, когда они с Дэниелом слились воедино. Она побаивалась, как бы этот миг не разрушил ее любовь. Но ею овладела необычайная легкость, и она с радостью исполнила вместе с ним заключительный аккорд. Он осыпал Ли нежными поцелуями, пока ее трепещущее тело не успокоилось.
- Как ты себя чувствуешь, дорогая? - прошептал он.
- Я так счастлива, - ответила она прерывающимся голосом.
Он провел рукой по бархатной коже ее живота.
- Кто знает, быть может, там уже находится частица меня?
- Не обольщайся, ~ ответила Ли. - Не надейся. Я не могла забеременеть.
- Но ты же не можешь знать это наверняка.
- Могу.
- Ты хочешь сказать, что сегодня для тебя не было неожиданностей? Иными словами, я не гнусный соблазнитель, как с гордостью называл себя в душе?
- Боюсь, что нет!
Нежные его пальцы, описывая круговые движения по ее телу, все больше приближались к заветному месту. Подкравшись к мягким завиткам, они на миг замерли. В глазах его стоял смех.
- А я-то, дурак, не знал, что еще и придумать, - приглушенный свет, тихая музыка! Всячески ловчил, чтобы заманить тебя в ловушку, а ты-то была уже в двух шагах от нее и недоумевала, почему это я медлю.
Они дружно расхохотались.
- А-а-а, - прошептал он так тихо, что она с трудом разобрала последующие слова: - Твой выбор… Я счастлив, Ли, дорогая! Я так счастлив!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ли и глазом не успела моргнуть, как неделя пролетела. Она перебралась на это время к Дэниелу.
Спали они в обнимку, Ли просыпалась на его бронзовой груди. От него исходили тепло и уверенность.
Ему нравилось первым подниматься и приносить ей чашечку чая. Затем он с деланной угодливостью спрашивал, довольна ли мадам, и поспешно уходил - готовить завтрак. Окруженная его заботой, Ли чувствовала себя королевой. Соня иногда тоже устраивала ей подобные передышки - в день рождения, в День матери, - но, поскольку она одним глазом смотрела в кастрюлю, а другим - в книгу, ничего путного из ее гастрономических потуг не получалось. Дэниел же выворачивался наизнанку - лишь бы удивить свою повелительницу каким-нибудь лакомым блюдом.
Ли обнаружила, что он потрясающий повар, у которого холодильник забит продуктами, а кулинарные рецепты составили бы толстый том.
- Готовить я научился, пока растил дочь, - сообщил Дэниел. - Но вот беда: я это делаю слишком хорошо. Так хорошо, что Фиби и в голову никогда не придет учиться самой. Зачем, если стряпней с таким успехом занимается старый папа? Но если я могу готовить, то она может тоже. Вот это и есть равенство полов. - Он стал в позу. - Пора освободить мужчин от кухни! Свободу мужчинам! Цените нас за наши мозги!
- К дьяволу мозги! Они мне ни к чему, мне нужно твое тело! - И она крепко поцеловала его.
- Прекрасно, а что будет, когда мои волосы поредеют и вырастет брюшко? - Он шутливо сопротивлялся ее ласкам.
- Тогда я заведу себе любовника!
В дневное время телевидение повторяло многие ток-шоу Дэниела, и Ли с интересом' их смотрела. Вот когда она наконец оценила, какой он профессионал! Без видимого напряжения он с искусством прирожденного ведущего управлял настроением телезрителей.
- А ты никогда не теряешься, не нервничаешь?
- Это дело привычки, - ответил Дэниел. - Главное - сохранять самообладание.
Он безжалостно критиковал свои выступления.
- Вот тут я промахнулся, - говаривал он. - Нечего было давать этой даме разглагольствовать так долго и выкладывать все свои аргументы. Надо было прервать ее.
- А мне ты нравишься.
- Благодарю, милая, но ты в этом ничего не смыслишь. Идиот! - вдруг вопил он, глядя на свое изображение на экране. - И за что тебе платят деньги?!
- Ты всегда так поносишь себя? - смеялась Ли.
- Да, всегда. Потому что вижу как было бы лучше.
- Но всего же не учтешь заранее.
- Надо стараться. Нечего смотреть на этого дурака. Идем, женщина. Предлагаются тосты с жареными бобами.
Частые телефонные звонки Марка позволяли им составить представление о том, как продвигается его злосчастная поездка в Париж. Он благополучно добрался до Дувра, на пароме пересек пролив, но в Кале машина не завелась. Трижды катался он взад и вперед, к вящему неудовольствию паромной компании.
Наконец на французском берегу его отбуксировали в гараж, где он целых четыре дня состязался в красноречии с механиком, обогатив свой словарь многочисленными французскими идиомами, вряд ли употребляемыми в академических кругах.
Наконец он достиг Парижа. Фиби улетала на следующий день, и Дэниел бросился звонить мадам Брессон, умоляя ее проследить, чтобы Фиби всенепременно летела самолетом, а не вздумала бы составить компанию "этому молодому маньяку, разъезжающему в проржавевшей развалюхе".
Итак, когда Дэниел поехал в аэропорт встречать Фиби, Ли, естественно, отправилась домой. Ее грызла сердечная тоска. Дэниел уезжал с Фиби на неделю к родне в Мидлэнд, и при мысли о предстоящей разлуке Ли с трудом удерживалась от слез.
Но вот ее молодежь вернулась, и ей стало чуть легче на душе. Марк мог говорить только о постигших его неудачах, и Ли с Соней были вынуждены снова и снова выслушивать рассказ о его злоключениях.
- Тебе необходима приличная машина, - не выдержала наконец Ли. - Мое предложение - дать тебе три тысячи фунтов - остается в силе.
- Но почему бы тебе наконец не дать мне все семь? Представляешь, какое впечатление произвела бы на мистера Рейфа семитысячная машина?
- Его интересует только безопасность передвижения в ней. Надежной же может быть машина и за три тысячи.
- И даже за одну тысячу, если только уметь выбрать ее с умом, - поспешила вставить свое слово Соня. - Ты же кинулся покупать первое, что попалось тебе на глаза.
- Довольно! - Ли чувствовала, что назревает очередная ссора. - Соня, придержи язык за зубами.
- Мой автомобиль вполне надежен! - в ярости заявил Марк. - Коробка скоростей почти новая, тормоза никогда не отказывают.
- Машина, конечно, ни при чем, просто ты не умеешь ее водить, - выступила Соня.
- Замолчите оба! - в отчаянии воскликнула Ли. - А ты, Марк, подумай о моем предложении. Три тысячи фунтов тебе хватит за глаза, а пока можешь ездить с Фиби на моей машине.
С чувством вины она подумала, что ее предложение Марку не бескорыстно. Она так тосковала по Дэниелу! Мысль о том, что привязанная по вечерам к дому Фиби не даст им остаться ни на секунду наедине, была невыносима. А кроме Фиби есть еще и Соня… Не бывать им больше вдвоем, если только она не выйдет за него замуж. Но для столь важного шага она еще не созрела.
Неделю спустя, в конце рабочего дня, Ли позвонила Бренда Мулрой, главный компаньон в агентстве мод "Мулрой и Коллитт".
- Привет, Бренда. Чем могу служить?
- Ты уже нам сослужила хорошую службу. У тебя, Ли, прямо нюх на таланты. Спасибо, что направила ее к нам.
- Кого я к вам направила?
- Фиби Рейф, разумеется. Снимки необыкновенные.
- Что-что?
- Разве не ты фотографировала Фиби Рейф?
- Да, я. Но как снимки попали к тебе?
- Мы получили их по почте. Я позвонила ей и пригласила прийти. Она была сегодня утром, и мы взяли ее на работу. Я думала, тебе будет приятно это узнать, - продолжала Бренда. - Ведь, как нам напела эта маленькая птичка, ты без пяти минут член их семьи.
- Была, была до этого ужасного события. Тебе не следует брать ее на работу.
- Ах, Ли, извини меня за грубость, но ведь это наше с Фиби личное дело. Она имеет право прийти к нам, если того желает. А она явно желает стать моделью.
Бренда была права, но Ли с трудом нашла в себе силы вежливо попрощаться с ней. Кладя телефонную трубку, она заметила на столе записку от Джиллиан: "4.40 пополудни. Звонил Дэниел Рейф. Он просит тебя немедленно приехать к нему. Срочно. Сказал, ты понимаешь зачем. Джиллиан".
Ли затормозила перед домом Дэниела, и входная дверь тут же отворилась.
- Видишь, к чему привело твое вмешательство, - мрачно произнес Дэниел вместо приветствия.
- Я узнала обо всем лишь полчаса назад. Фиби сама послала снимки в агентство.
- А откуда она знает адрес?
- Наверное, прочла на плакате у меня в студии.
- Если память мне не изменяет, ты обещала, что этого не случится, - процедил сквозь зубы Дэниел.
- Но я же не могла помешать ей отослать снимки!
Они вошли в гостиную, и Дэниел налил ей бокал ее любимого сухого вина.
- Ты сам мне говорил, что Фиби очень упряма. Она как две капли воды похожа в этом смысле на тебя. Взгляни на ее подбородок. Тебе покажется, что ты смотришься в зеркало.
Дэниел усмехнулся, но тут же спохватился, и лицо его приняло прежнее мрачное выражение.
- И если Фиби чего захочет, уж своего добьется, - заключила Ли.
Ничего не сказав в ответ, Дэниел направился к себе в кабинет и вышел оттуда с какой-то бумагой в руках. Пока Ли ее читала, глаза ее становились все круглее.
- Она принята в Оксфорд на стипендию! Когда это пришло?
- Сегодня утром, в отсутствие Фиби. Возвратившись домой, она сообщила, что принята в фирму "Мулрой и Коллитт" и в ближайшее время начинает там работать.
- Извещение из Оксфорда на нее не подействовало?
- В гробу она этот Оксфорд видела. Цитирую ее слова.
Ли почувствовала жалость к Дэниелу.
- Ну как ты не возьмешь в толк, что не могла я солгать о ее способностях! - произнесла она примирительно. - Забракуй я ее, она пошла бы в иное место, к людям беспристрастным.
Дэниел издал звук, весьма напоминавший рычание.