- Но как узнать об этой миссии? - отчаянно спрашивала я.
- Ты сама поймешь, какая у тебя миссия. Рано или поздно поймешь, - она ласково улыбнулась мне. Это было так невероятно, что я даже забеспокоилась, что она сейчас исчезнет.
- Но я хочу сейчас исполнить эту чертову миссию, и вернутся обратно. Кстати, а возвращаться так же больно?
- Не знаю. Но тебе придется подождать, пока ты поймешь свою цель. Миссия моей подруги, например, была участвовать в археологических раскопках.
- Археологических раскопках? Какие раскопки в 1805 году? Но истории говорит, что археологи начали работать в Египте только с 1828 года, - доказывала я.
- Нет, история не всегда права. Поверь. Реджина участвовала в раскопках и как только её группа нашла Солнце полуночи, она вернулась.
- Постойте-постойте, Солнце полуночи? - моему удивлению не было предела.
- Да, это… - начала объяснять Эллис.
- Я знаю, что это. Но разве оно уже найдено? - осторожно спросила я.
- Да, в 1808 году его нашли. А что?
- Просто в 2010 году его все ещё ищут. А зеркало, оказывается, нашли ещё двести лет назад, - задумчиво сказала я.
- Да и такое случается, - Эллис была совершенно беззаботной. Её совсем не волновало то, что она навсегда осталась вдали от настоящей цивилизации. Но я на такие жертвы не согласна. Я выполню эту цель.
- Но как ты узнала, что твоя миссия жить здесь?
- Я полюбила, - мечтательно сказала Эллис. - А вообще для выполнения миссии не обязательно быть здесь. Твоя миссия может быть где угодно. Даже в Японии.
- Древняя Япония? Этого мне ещё не хватало. Столкнутся с бандой диких самураев.
- Просто слушай свое сердце, - ответила Эллис.
Вот в это момент я решила стать дочерью баронов. Или маркизов, кто они там теперь? Не важно. И быть с ними до определения своей миссии. Почему-то мне казалось, что моя цель будет в Англии.
Глава 4
Как оказалось, даже в XIX веке можно было изготовить поддельные документы. Под покровом ночи Чарльз отправился к некому мастеру и вернулся под утро уже с готовым свидетельством о моем рождении.
Когда я взглянула на данный документ, то испытала какой-то внутренний трепет. Странно было видеть дату рождения - 1 января 1797 года. Но в следующее мгновение мое внимание привлекло имя.
- Кассандра Вильгельмина Эмильтон? - прочла я сконфужено. - Фу! Вильгельмина… Вам не кажется, что звучит старомодно?
- Но так звали мою мать, - запротестовал Чарльз. - И в аристократических семьях принято давать детям имена родителей или имена дедушек и бабушек.
По выражению лица Элизабет было видно, что она тоже не в восторге от моего второго имени. Но она молчала.
- Тогда я должна быть довольна, что меня не назвали в честь покойного маркиза, - не сдержалась я.
Глаза Чарльза полезли на лоб, а Элизабет сдавлено закашлялась.
Господи, и зачем им такая дочь как я. Мне стало стыдно.
- Простите меня. Но по возможности ведь можно не всегда называть второе имя?
Их лица просветлели. Чарльз с Элизабет как всегда были великодушны к моему не сдержанному языку.
- Конечно, детка, - я улыбнулась. - Мы будем его называть только при официальном знакомстве.
Да, недолго радовалась. Как мне представлялось, официальное знакомство у аристократов происходит каждый день.
Чарльз отправился по делам, а мы с Элизабет остались дома, готовится к отплытию.
- Нам ещё столько всего нужно успеть сделать, - щебетала баронесса. - Тех платьев, что мы здесь купили, до Англии тебе хватит, но как только мы прибудем домой, сразу же отправимся в Лондон к самой лучшей модистке и закажем тебе все необходимое для первого сезона.
- Первого сезона? Что это значит?
- Кэсси, тебе восемнадцать и в Англии в таком возрасте девушку выводят в свет, - пояснила Элизабет.
Я, конечно, знала, что такое первый сезон. Но я не предполагала, что Эмильтоны додумаются меня отправить в Лондон. И к тому же мне было двадцать и я здесь просто старая дева. Но я благоразумно молчала об этом.
- К началу сезона нужно всё подготовить. Кстати, ты умеешь танцевать? - было видно, что мысль о моих танцевальных способностях только сейчас пришла ей в голову, и она забеспокоилась.
Мне хотелось ответить утвердительно и перечислить все то, что я умела: стрип-пластика, танец живота, латиноамериканские танцы. Но Элизабет была и так взволнована.
- Нет, не умею.
- Господи! Как же мы успеем. Ведь нужно изучить столько танцев. Да и этикет тебе не мешает повторить, - она обращалась скорее сама к себе. - Этикет мы сможем изучать по дороге в Англию. А вот уроки танцев ты сможешь получить, только когда мы прибудем в Девоншир.
- Куда?
Элизабет назвала место, где я родилась и выросла.
- Девоншир. Там находится наше родовое поместье Эмильтон-Хаус.
Мне почему-то показалось это хорошим знаком.
- Сколько времени займет путь в Англию? - спросила я.
- Около двух месяцев, - Элизабет видимо это нисколько не волновало.
- Сколько? Но что можно делать два месяца в открытом море? Это будет настоящее испытание, - сокрушалась я.
- Испытание? Кэсси, тебе следует поучиться терпению, - ласково ответила Элизабет.
Она уже выходила из комнаты, хотя точнее будет сказать - выплыла, но вдруг обернулась.
- И вот ещё. В Англии нам бы хотелось, Кассандра, чтобы ты звала нас мамой и папой, - она была смущена, но, похоже, осталась довольна собой.
Я кивнула. И хотя понимала что это необходимо, не знала, как осмелюсь на такой шаг.
Я сидела на диване, чинно сложив руки на коленях, в то время как мне отчаянно хотелось расслаблено облокотиться на спинку и вольно раскинуть руки. Но это было не позволительно, как в принципе все, что я делала.
Вчера мне пришлось пробраться в спальню Чарльза и утащить его бритву, так как пользоваться электрическим эпилятором мне не предоставлялось возможности. Ради гладкой кожи пришлось поступиться своими моральными принципами и принципами гигиены.
Через два дня мы должны были отплыть, и слуги уже усилено собирали вещи. Мне нужно было проследить, чтобы моя горничная Наур не наткнулась на рюкзак.
Эллис дала мне свой адрес, и мы договорились, переписывается. Мне было спокойно с ней, не нужно было притворятся. Хотя, Чарльз с Элизабет тоже на многие мои выходки смотрели сквозь пальцы. Неужели им до такой степени хотелось ребёнка? Что будет с ними, когда я вернусь в 2010 год? Вдруг им будет тяжело пережить мое исчезновение? Мне бы не хотелось причинить им боль.
Глава 5
Англия, 1815 год.
Я стояла на палубе корабля, крепко вцепившись руками в поручни. Глаза напряженно всматривались вдаль. Сердце отчаянно забилось в груди, на глазах проступили слёзы. Англия!!!
И хотя я знала, что это другое время, у меня было такое чувство, что я после длительного путешествия возвращалась домой. Я с трепетом смотрела на виднейший впереди зелёный берег. Мне хотелось прыгнуть за борт и плыть к острову.
К тому же, после долгого двухмесячного пребывания на корабле, я хотела почувствовать твердость земли под ногами. Эти месяцы тянулись для меня бесконечно. Хотя, казалось, я не имела свободной минуты. Так как всё время была вовлечена в изучение правил этикета, значение титулов и обучение хороших манер.
У меня не хватало терпения вести скучнейший монотонный разговор о погоде. Мне хотелось более живого общения. И единственным приятным времяпрепровождением на корабле, для меня стало, время трапезы за капитанским столом.
Здесь иногда джентльмены, не сдержавшись, обсуждали политику, историю, путешествия.
Я тоже участвовала в их разговоре, как многие дамы здесь. Но в отличие от остальных мне нужно быть осторожной. Так как раз я, увлекшись, сболтнула лишнего.
- Вы слышали? Наполеон бежал с Эльбы? - спросил мистер Найтли.
В моем мозгу моментально сработали числовой и исторический механизмы.
- Но это случилось 26 февраля. Неделю назад Наполеон вступил в Париж, - выпалила я.
Все удивлено уставились на меня.
- Но откуда вы это знаете? - спросил капитан Тибелз.
Я лихорадочно думала, что можно сказать.
- Слышала сегодня утром, когда прогуливалась на палубе, - наконец, не очень оригинально, соврала я.
После этого я старалась не участвовать в политических обсуждениях.
Едва мы прибыли в порт, палубу заполнили нетерпеливые пассажиры. Элизабет с Чарльзом тоже вышли. Хотя все время путешествия предпочитали сидеть в каюте.
- Кэсси, дорогая, тебе не холодно? - с беспокойством спросила Элизабет. Теперь, я решила, их считать маркизами. Собственно они ими и являлись. Хотя для меня титулы были пустым звуком. Чтобы быть хорошим человеком не обязательно быть аристократом. В этом я убедилась на корабле.
Я поежилась. Апрель в Англии был необычайно холодным. Сейчас, я почти не возражала против многочисленных юбок, корсета и теплого плаща.
- Все в порядке, - ответила я бодро. - Мне не терпится ступить на берег.
Чарльз по-доброму засмеялся.
- Думаю, скоро твое желание исполнится, - он засмеялся громче.
Конечно, он имел в виду мои нервные стенания во время долгого путешествия. Я изводила их изо дня в день. Уж и не знаю, откуда у этих людей столько терпения.
Когда, мы оказались в шумном, полном людей порту, я отчаянно молилась, дабы мне больше не пришлось пересекать океан.
На пристани нас ждала карета с гербовым знаком маркиза Шепердстоуна. По сравнению с экипажем в Каире, она была просто роскошной. Бордового цвета, снаружи отполирована до блеска. Предупредительный лакей открыл нам дверь, и я убедилась, что внутри ещё краше. Мягкая белая обивка, инструктирована золотом. И ехать в этом экипаже было комфортней.
Ну не обольщайтесь, что я привыкаю. Это после путешествия я такая добрая.
Однако, через 8 часов пути, я уже была не так благосклонна. Теперь мне казалось, что меня подбрасывает на каждой ухабине. Несмотря на холодную погоду за окном мне было жарко и душно. Тело покрылось потом от напряжения. И как маркизы могут спать в это время?
Наконец, мы свернули на подъездную аллею Эмильтон-Хауса, и я с облегчением вздохнула.
Когда карета остановилась я сидела, сжав руки в кулаки. Где этот лакей? Мне не терпелось выйти на свежий воздух, но открыть дверь самой было не позволительным. Это я усвоила.
Чарльз все же не дождался и сам вышел из кареты. Потом помог нам с Элизабет.
Когда я увидела поместье Эмильтонов, я замерла от восхищения. Дом величественно стоял в центре участка. Это было большое трехэтажное здание, выполненное из серого камня, местами обвитое ветками дикого плюща. Вокруг дома располагались всевозможные клумбы и газоны. Начинали цвести первые цветы. Деревья густо покрытие листвой сочного зеленого цвета. А воздух был таким свежим, ароматным, что первое время было больно дышать.
Чарльз с Элизабет, так же как и я наслаждались этим видением, когда парадная дверь открылась и к нам на встречу поспешили лакеи.
Чинно кланяясь, они приветствовали нас дома.
Мы вошли в дом. В фойе нас ожидали более двух дюжин слуг. Во главе стоял мужчина, высокомерно задрав нос.
- Добро пожаловать домой, милорд, - проговорил он, чересчур торжественно. Потом менее помпезно добавил: - Маркиза, рад вас видеть. - И наконец, его взгляд скользнул ко мне: - Мисс.
Я машинально показала ручку в знак приветствия, но, слава Богу, маркизы этого не заметили. Зато мужчина был ошарашен, но быстро справился со своими эмоциями.
- Спасибо, Гастингс, - сказал Чарльз, и я широко распахнула глаза от удивления. - Так приятно оказаться снова дома.
Гастингс? Не он ли предок моей тетушки? Как я понимала, он был дворецким. Ага, вот и знакомый нос с горбинкой. По выражению тетушки - орлиный нос аристократов. Ох уж и старая лиса. Аристократка, блин!
Тем временем Гастингс словно прочел мои мысли и скользнул по мне неодобрительным взглядом. Хотелось показать ему язык, но я сдержалась, лишь улыбнулась. Его лицо снова приняло невозмутимое выражение.
Он подал знак, едва заметно кивнув головой и слуги кланяясь, разошлись. Ну и дисциплина.
Я решила пройтись по дому. Ознакомится. Внутри дом был светлым и уютным. Полы были начищены до блеска, канделябры сверкали, отбрасывая разноцветные блики на белоснежные стены.
Скажу честно, данная обстановка была роскошью даже в моем времени. Поэтому в первый раз после моего появления в 1815, я почувствовала себя королевой.
Я бродила по дому, забыв об усталости. Все было как в сказке. Очень впечатлил огромный бальный зал, где, казалось, можно было вместить все население графства. Шаги эхом отзывались, когда я ступала по начищенному до блеска паркету.
Но особенно мне понравилась моя спальня. Она была решена в бежево-сливочных и зеленоватых тонах. Потолок, если присмотреться был тонирован очень светлыми, сильно разбавленными оттенками этих цветов. Стены обтянуты шелком приглушенно-зеленого цвета. По центру стояла большая двуспальная кровать. На полу был застлан толстый персидский ковер.
Уставшая, испытав за день столько эмоций, я уснула, как только моя голова коснулась подушки. Засыпая, я блаженно улыбалась.
Глава 6
Жизнь в Эмильтон-Хаус завертелась с огромной скоростью. Элизабет посчитала, что я вполне освоила правила этикета и эти ужасные занятия прекратились. Зато на третий день моего пребывания в графстве приехал учитель танцев. Это был пожилой старик со сдержанными безукоризненными манерами. Он терпеливо сносил, когда я наступала ему на ноги или ошибалась в движениях. Надо сказать это было довольно часто. В принципе сами движения я воспринимала быстро, так как имела чувство ритма и гибкое тело. Но никак не могла запомнить, что зачем. Но главной моей проблемой, как говорил мистер Томпсон, была поспешность. Я привыкла к быстрым танцам и как не старалась, в конце концов, получалось так, что я волочила бедного старика по танцевальному залу. Да-да, я вела. После таких па он был обычно смущен и раздосадован, но никогда не повышал голос на меня.
Вторым важным мероприятиям в моей жизни были бесконечные примерки. Модистка по имени Гвен Алигратти лично приезжала из Лондона. Я часами стояла на возвышении, пока меня измеряли, одевали, кололи булавками. Сейчас у меня было столько нарядов, что они едва помещались в шкафах. И надо сказать лондонская мода мне понравилась. Приятно было носить яркие насыщенные шелковые и парчовые платья. Огорчало только нижнее белье. Было неудобно. А пары трусиков из XXІ века, надолго не хватит.
Как-то раз Чарльз решил, что мне просто необходимо постичь верховую езду. Я возле лошадей никогда и близко не стояла. И я испытывала дикий страх, когда конюх пытался втиснуть меня на черного коня. Жеребца приобрели специально для меня. Самое странное у него не было имени. Я назвала его мистер Дарси. Как мне казалось, у него был буйный темперамент.
Поначалу, я трусила на лошади за Чарльзом, борясь со страхом. Наверное, я выглядела не очень грациозно. Но после недели тренировок я поняла, что конь ничего плохого мне не сделает. Более того, верховая езда начинала мне нравиться. И почему я никогда не пробовала учиться в XXІ веке? Вот вернусь и наверстаю.
Сегодня я проснулась довольно рано. Быстро облачилась в одно из любимых утренних платьев. Оно было насыщенного голубого цвета. Фасон выгодно подчеркивал талию и выделял грудь. Я собрала волосы в конский хвост и спустилась в малую столовую. Здесь мы обычно завтракали.
Еда в этом столетии меня приятно удивила. Блюда были изысканы и разнообразны.
Наскоро позавтракав, я решила прогуляться к озеру. В первый раз я достала из рюкзака МР3-плеер и, отойдя от дома, вставила наушники в уши. Заиграла песня группы Linkin Park. Экстравагантно, не правда ли для XIX века?
Я медленно брела по широкому лугу, восхищаясь красотой природы и тихонько подпевала.
Возле озера был легкий влажный ветерок. Глубоко дыша, я стала, раскинув руки в стороны. Хотелось кричать от восторга.
Так я простояла не меньше получаса. Потом решив поберечь аккумулятор плеера, сняла наушники и присела на бревно в тени деревьев. Почему-то после этого мне стало грустно. В полной мере ощущалось, что я уже три месяца нахожусь в прошлом. А миссия мною так и не осознана.
Вдруг мои мысли нарушил мужской смех и обрывок разговора:
- Графиня Ленгдон та ещё штучка, - голос незнакомца был необычайно приятным с хрипотцой, как ласкающий ветерок в знойный день.
- И все же ты порвал с графиней, - насмешливо возразил ему другой мужчина.
- Ах, Бенедикт, ты же знаешь, одна женщина не привлекает меня больше чем на одну ночь, - ответил соблазнительный голос.
Мне безумно захотелось увидеть его обладателя.
- Ну, когда-то же нужно остепениться, Кен. Скажу тебе, что после женитьбы я понял, что с одной девушкой можно проводит время каждый день, - говорил, как я поняла Бенедикт.
- Женитьба не для меня. Я не вынесу в своей спальне постоянного присутствия женщины, - со смехом ответил незнакомец.
И вдруг в этот момент двое мужчин вышли из-за деревьев и возникли прямо передо мной. Я нерешительно встала и уставилась на того который был ближе ко мне. Я увидела самого интересного и самого прекрасного мужчину. Он в упор посмотрел мне в глаза. От цвета этих глаз у меня замерло сердце. Они вобрали в себя всю синеву неба и бездонную зелень моря. Чувственные губы изогнулись в кривоватой улыбке.
- Прошу прощения, мисс. Но разве вам никто никогда не говорил, что подслушивать не прилично, - насмешливо поинтересовался он.
Я быстро пришла в себя, только сейчас осознав смысл разговора мужчин. Передо мной был самый настоящий английский повеса, о которых, я только в книгах читала.
- Извините, сэр, - уверенно сказала я. - но вы слишком громко предавались воспоминаниям и фантазиям. Трудно было не услышать.
Он был поражен моими словами, но быстро скрыл это.
Другой мужчина громко засмеялся. И это немного отвлекло меня от изучающе-жаркого взгляда незнакомца.
- Позвольте представиться, мисс. Бенедикт Коннели. А это мой добрый друг Кеннет Уортингерн, - сказал он.
Значит Кеннет. Как же добрый.
- Кассандра Эмильтон, - представилась я.
- Рад знакомству, мисс Эмильтон, - заговорил снова Кеннет. - Вы неподалеку живете? Как я понимаю в Эмильтон-Хаус?
- Да.
Я не хотела с ним разговаривать. Нужно было срочно сбежать.
- Не хотите ли прогуляться, мисс Эмильтон, - предложил Кен.
Вот паразит. И ведь знает, что молодая леди не может находиться наедине с мужчиной. Исключения делались только родственникам.
- Простите, сэр, но говорить о погоде у меня нет настроения. А на другие темы мне не позволено вести беседы, - сказала я ехидно.
Затем развернулась и зашагала в сторону дома, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Конечно, по этикету полагалось попрощаться, но рядом с этим мужчиной я чувствовала себя неуютно.
За спиной вновь послышался смех и Коннели сказал:
- В первый раз девушки от тебя спасаются бегством. Ты ей явно не понравился.