Аполлон понадеялся, что охватившее его облегчение было не слишком заметным.
- К несчастью, вы ошибаетесь, - передразнил он Памелу, повторив ее тон. - Я думаю, что он огролинский.
- Ну, это просто потому, что вы неправильно используете слово. Огролинский не так велик, как грандозный; следовательно, "грандозный" - более точное слово для описания вот этого… - Памела изобразила сомнение, измеряя взглядом размеры площади перед "Дворцом Цезаря". - Этого фонтана.
Аполлон кивнул, с достоинством принимая поражение.
- Согласен с вами. Это сооружение определенно грандозно.
- Значит, я действительно не ошиблась.
Когда дело касалось женщин, Аполлон вовсе не был дураком в любом из миров. Он улыбнулся.
- Могу ли я вызвать такси для вас и вашей милой леди? - спросил посыльный, подойдя к ним.
Аполлон бросил "нет!" с куда большей резкостью, чем намеревался, - и вдруг обрадовался, что ночь в этом мире настолько полна огней и звуков, что даже молния, сверкнувшая в небе в ответ на восклицание бога света, осталась незамеченной. И все же он постарался совладать с собой.
- Нет, - повторил он спокойнее. - Мы с леди просто гуляем.
- Фонтаны Белладжио ведь недалеко отсюда, верно? - спросила Памела.
- Да, мадам. - Парнишка показал нужное направление. - Идите вдоль этой улицы до перекрестка, поверните направо, перейдите следующую улицу - и вы на месте. Вы их не сможете пропустить.
- Спасибо. - Памела сжала руку Фебуса. - Идем?
Аполлон абсолютно не был готов к такой прогулке. Он бы предпочел снова встретиться с могучим змеем Пифоном, один на один в темных пещерах Парнаса, чем шагнуть в эту чужую ночь. Но маленькая женщина, державшая его под руку, двинулась вперед с уверенностью Геракла. Аполлон стиснул зубы и рванулся за ней, настороженный и полный опасений.
- Как здесь тепло! Приятная перемена после Колорадо. Даже сейчас, в мае, у нас уж слишком холодно для весны… на прошлой неделе снова снег шел!
Памела откинула голову и широким жестом обвела все вокруг. Смеясь, она глубоко вздохнула, наслаждаясь дневным теплом, еще сохранившимся в воздухе.
- Я и не осознавала, насколько мне хотелось весны, пока не приехала сюда.
Аполлон что-то неразборчиво пробормотал, соглашаясь. Его взгляд метался между женщиной, шедшей рядом с ним, и страшными экипажами, мчавшимися по переполненным людьми улицам к огромным сияющим вывескам и уходящим в небо зданиям, украшенным разноцветными движущимися картинами. Зевс приказал нимфам не покидать пределов "Дворца Цезаря". Они, как прекрасные маленькие мошки, могли бы не справиться с волнением при виде этих сверкающих, переливающихся всеми цветами огней, если бы рискнули выйти наружу. Аполлону даже подумать было страшно, что могло случиться с веселыми полубожествами, опьяненными светом и шумом.
- Осторожней! - Голос Памелы вернул его к реальности современного мира, а ее рука вынудила остановиться. - Эй, мы слишком поспешили. Я зазевалась, а движение здесь просто ужасающее. Нам лучше подождать зеленого света.
Они стояли на углу улицы, бурлившей машинами, и Аполлон вдруг понял, что, если бы не Памела, он бы шагнул прямо в этот непрерывный поток автомобилей. Конечно, на самом деле эти металлические штуки не причинили бы ему вреда, но совершенно не хотелось объяснять Памеле, почему чудища на колесах не смяли его в лепешку. Грезить наяву в королевстве Лас-Вегас было не слишком умно.
- Должно быть, фонтанное шоу - вон там, - сказала Памела, показывая через улицу туда, где огни отражались в массе воды.
Аполлон прищурился, вглядываясь вдаль через поток экипажей и людей.
- Я не вижу никаких фонтанов.
Перед ними красный кружок сменился зеленым, и люди вокруг поспешно пошли вперед. Аполлон колебался, но когда Памела уверенно шагнула на мостовую, последовал за ней, внимательно следя, чтобы какой-нибудь блуждающий экипаж не бросился им наперерез.
- Не думаю, что фонтаны действуют до начала шоу. А, могу поспорить - здесь все написано.
Памела увлекла спутника к небольшому плакату с информацией. Прочитав его, она кивнула.
- Ну да, фонтанное шоу начинается каждые четверть часа. - Она посмотрела на наручные часы. - Сейчас одиннадцать двадцать пять, так что у нас есть еще пять минут.
Взяв себя в руки, Аполлон наконец перестал обращать внимание на окружающий кошмар и снова сосредоточился на прелестной женщине, за которой должен был ухаживать.
- Вы хотите пройтись? Или предпочтете посидеть где-нибудь и подождать начала представления? - Он показал в сторону мраморных скамей вдоль аллеи, ведущей к небольшому озерцу.
- Конечно пройдемся! - ответила Памела, и они не спеша зашагали вдоль берега.
После недолгого дружеского молчания Памела заговорила:
- Здесь вокруг странно перемешаны вульгарность и изысканность, вам не кажется?
Аполлону хотелось сказать, что Памела и вообразить себе не может, насколько странным представляется ему Лас-Вегас, но его ободрил тот факт, что для Памелы тоже все это несколько необычно.
- Более чем согласен с вами, - ответил он.
- Да… вот посмотрите на это. - Она указала на другую сторону улицы. - Там мы только и видим, что бодрые призывы типа "Поспешите потратить у нас свои деньги!". А здесь уже совсем другое.
Памела остановилась и перегнулась через белые мраморные перила, украшавшие нечто вроде старой итальянской балюстрады. Она бежала вдоль воды, отделяя прогулочную дорожку от озера.
- На этой стороне улицы все заставляет нас верить, будто мы гуляем по какой-то европейской аллее. Здесь нет неоновой рекламы, а только симпатичные старомодные уличные фонари, а между ними - чудные маленькие деревья. А это… - Она посмотрела через озерцо, на магазинчики и рестораны Белладжио. - Это напоминает прекрасную тосканскую деревню. Я знаю, что все это - просто декоративный прием, но образ работает! И как дизайнер, я готова аплодировать удачному маскараду.
Что-то в голосе Памелы встревожило Аполлона. И он с удивлением обнаружил, что девушка выглядит погрустневшей, и именно эта неожиданная меланхолия и отразилась в ее тоне. До сих пор она казалась веселой, даже дурашливой, наслаждалась вечером и разговором. Что могло случиться?
- А что, маскарад - это плохо?
- Не то чтобы плохо, - сказала она, все так же глядя на другой берег озера. - Просто иногда смотрю на что-нибудь и гадаю: настолько ли оно настоящее, как кажется?
Аполлон понимал, что Памела говорит не только об архитектуре и уличных рекламных огнях. Ему хотелось утешить девушку, сказать, что ей незачем так грустить. Но разве он мог? Он сам был не тем, кем казался. Или не был? В этот момент бог света чувствовал себя самым обычным мужчиной, которому ничего не хотелось так сильно, как вызвать улыбку на лице спутницы.
- Иногда вещи оказываются чем-то большим, чем кажутся, и лучше, чем можно было подумать на первый взгляд.
Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и тут же была захвачена невероятной синевой его глаз.
- Мне хочется, чтобы вы оказались правы, но по собственному опыту я знаю, что обычно вещи не бывают лучше, чем стараются казаться… именно так и случается, как правило.
- Возможно, это потому, - сказал он, осторожно проводя кончиками пальцев по ее щеке и дальше, по гладкой коже длинной шеи, - что у вас еще нет должного опыта.
Аполлон наклонился и коснулся губами ее губ в коротком, легком намеке на поцелуй. И в то мгновение, когда их губы соприкоснулись, фонтан ожил.
Глава девятая
Звуки скрипок наполнили воздух вокруг них, и музыка как будто потянула воду к небесам, вызвав к жизни скрытые огни, осветившие текучий танец. Где-то запел тенор. Памела вздрогнула - все ее тело откликнулось на волшебство голоса. Это было так неожиданно… так удивительно! Водяные арки двигались в безупречном единстве со звуками оркестра, вздымаясь и опадая, как будто их танцем руководил магический хореограф.
Это было прекрасно и невероятно, особенно то, что их мимолетный поцелуй стал сигналом к началу всего этого.
Они повернулись к фонтанам, и теперь Памела стояла неподвижно в объятиях Фебуса, и ее чувства воспаряли вслед музыке.
- Это ведь итальянец поет, да? - Памела, не отводя взгляда от танцующей воды, прислонилась спиной к Фебусу и откинула голову, чтобы он расслышал ее вопрос.
- Да, - ответил Аполлон.
Он тоже не мог отвести глаз от невероятного представления, развернувшегося перед ними.
- Он поет о la rondine, ласточке, которая улетела далеко-далеко, чтобы в неведомых краях найти любовь. Но конечно, на самом деле он поет не о маленькой птичке - он поет о своей возлюбленной, которая, как он боится, умчалась от него и навеки потеряна.
- Как бы мне хотелось понимать итальянский… - прошептала Памела.
Аполлон крепче обнял ее.
- Тебе это действительно нужно? Слушай музыку сердцем, и ты поймешь саму душу песни.
И Памела прислушалась сердцем. Когда зазвучало крещендо, она почувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Она действительно поняла - боль потерянной любви, сожалений и страха навсегда остаться в одиночестве. Когда песня закончилась, а вода замерла и потемнела, Памела продолжала стоять, прижавшись спиной к Фебусу. Она слышала биение его сердца. А тепло его тела обволакивало ее.
- Я и не ожидал найти здесь такую красоту, - негромко сказал он, опасаясь разрушить чары, созданные волшебными водами.
- Я тоже. - Памела глубоко вздохнула. - Впрочем, этим вечером случилось много такого, чего я не ожидала.
Аполлон развернул Памелу лицом к себе, продолжая удерживать в кольце рук. Ему не хотелось отпускать ее, но он не желал и напугать Памелу или держать против ее воли. Этот вечер оказался полным удивительных сюрпризов. И впервые за бесконечно долгое время своего существования Аполлон хотел, чтобы женщина пришла к нему сама, по своей воле и по своему желанию, а не как ослепленная божественным светом девица, ошалевшая при виде Аполлона, бога света, и не как соблазнительная богиня, ищущая временного партнера для милых забав. Аполлон хотел, чтобы эта девушка сама выбрала его, как смертная женщина выбирает смертного мужчину.
- Я говорил не только о танцующей воде, - сказал он.
- Я тоже.
Он наклонился поцеловать ее, не удержался и положил ладонь на ее затылок, чтобы провести пальцами по коротким взъерошенным волосам, которых ему хотелось коснуться с того самого момента, как он впервые увидел Памелу. Она не отстранилась, но и не ответила на поцелуй. Ее губы были теплыми и мягкими, но они не раскрылись, приглашая. Вместо того они как бы задавали ему какой-то вопрос, на который он должен был ответить, прежде чем продолжить.
"Думай! - приказал себе Аполлон. - Чего хотят женщины?"
И с немалым стыдом Аполлон был вынужден признать, что, несмотря на весь свой опыт, он не знает ответа. Он сосредоточился, прислушиваясь к ее телу, через него пытаясь угадать, чего она ждет. Сдержавшись, бог света заставил себя не обращать внимания на оглушающую страсть, которую пробудило в нем прикосновение к этой женщине. Вместо того чтобы вести себя как бесцеремонный, самоуверенный бог, он очень нежно поцеловал нижнюю губу Памелы, осторожно прикусил ее и потянул, но лишь на долю мгновения. А потом оторвался от ее губ и быстро чмокнул девушку в нос, за что и был вознагражден улыбкой, - и тут же поцеловал уголок улыбающегося рта. Его пальцы продолжали гладить короткие локоны. Аполлон прижался носом к уху Памелы и прошептал:
- Мне очень нравятся твои волосы. Они напоминают о гордом, свободном племени амазонок. - Его губы скользнули вниз. - И они оставляют твою шею весьма соблазнительно открытой…
Аполлон почувствовал, как Памелу пробрало легкой дрожью, и поднял голову, чтобы заглянуть ей в глаза; они все еще были полны чувств, вызванных удивительной музыкой.
- Мне бы хотелось, чтобы ты был именно таким, каким кажешься, - медленно, с расстановкой произнесла она. - Боюсь снова столкнуться с мужчиной, который кажется одним, а потом оказывается совсем другим.
Сердце Аполлона замерло.
- Совсем недавно, этим вечером, - продолжала Памела, - я призналась в том, что долго скрывала даже от себя. Призналась, что хотя я всем довольна, все равно не чувствую себя счастливой. Я не позволяла себе даже попытаться стать счастливой.
Улыбка смягчила серьезное выражение лица Памелы.
- А потом у меня возникло некое глупое желание. И я высказала его вслух. Думаю, на самом деле я просто желала обрести способность снова доверять своим инстинктам.
- И что же говорят твои инстинкты обо мне? - спросил Аполлон.
Памела вскинула голову и посмотрела ему в лицо.
- Они говорят, что ты действительно не такой, как все. Я никогда не встречала мужчин, похожих на тебя.
- Могу заверить, что инстинкты тебя не обманывают.
Он наклонился, чтобы снова поцеловать ее, на этот раз со всей страстью, что кипела в нем, но не успели их губы соприкоснуться, как небеса разверзлись и хлынул сильный дождь.
Памела взвизгнула и прикрыла голову до нелепого маленькой сумочкой в безуспешной попытке укрыться от потоков воды.
Аполлон бешеным взглядом окинул все вокруг. Дождь в пустыне, посреди ночи? Каким бы странным ни выглядел современный мир, изменить законы природы его жители не могли. А вот боги могли. И этот дождь определенно был слишком подозрительным. Он говорил о вмешательстве бессмертных. Возможно, эта жаба Бахус решил снова позабавиться.
Люди, окружавшие Аполлона и Памелу, бегом бросились к укрытиям. Аполлон ловко провел Памелу между суетящимися смертными к ближайшим деревьям. Почти незаметным движением руки он заставил листья над головами соединиться в сплошную массу и укрыть их от дождя. Он обнял девушку, и они стояли рядом, глядя на дождевые струи.
- Это что-то сверхъестественное, - сказала Памела, отирая с лица капли. - Я думала, здесь дождей и быть-то не может. Ух…
Она нахмурилась, глянув на свои туфли.
- Похоже, я только что загубила вконец мои драгоценные башмачки от Джимми Чу.
Аполлон, покосившись на туфли, спросил:
- Как ты вообще можешь ходить на таких кинжалах?
Памела подняла ногу и помахала ею в воздухе. Она восхищалась своей красивой лодыжкой.
- Умение ходить на каблуках в три с половиной дюйма - признак настоящей женщины. - Она провела рукой по волосам, от чего они самым восхитительным образом встали дыбом.
- Вот бы не подумала, что такое маленькое дерево может так надежно укрыть от дождя. - Она посмотрела вверх. - Похоже на зеленый зонтик.
- Ну, капли все-таки просачиваются, - возразил Аполлон, показывая на несколько капелек, прорвавшихся сквозь божественную защиту и упавших на землю. - Зато дождь разогнал всю эту толпу.
Тут же забыв о странном дереве, Памела усмехнулась и кивнула.
- Да, мы как будто очутились в нашем собственном маленьком мирке.
Аполлон коснулся пряди ее коротких мокрых волос.
- Думаю, так оно и есть.
И тут по ту сторону завесы дождя и интимности вновь ожил фонтан, и страстный голос Фэйт Хилл поплыл вокруг них:
Мне не нужна еще одна утрата, я не хочу
вновь горестно рыдать
И пробираться путаной тропою.
Так что пока, мой милый… нет, прощай!
Но на этот раз они не следили за игрой воды.
- Это ты сделал, да? - шепотом спросила Памела. - Ты им заплатил, чтобы они пели именно эти песни?
Он покачал головой и обхватил ее лицо ладонями.
- Но ведь все равно эти песни о тебе, верно? Это ты - та ласточка, и ты - та женщина, которая не хочет больше плакать.
Памела могла лишь кивнуть в ответ.
Этот поцелуй, этот поцелуй…
Так, словно песня звучала только для них и ни для кого больше, Аполлон привлек Памелу к себе и поцеловал. Он поцеловал ее как мужчина, который хочет уберечь свою возлюбленную от боли, сердечных страданий и печали.
Ее губы раскрылись на этот раз ему навстречу, и в то же самое мгновение Аполлон ощутил, как что-то щелкнуло и распахнулось внутри его, как будто отперся некий замок и дверца ловушки поднялась, впуская то, чего ему не хватало, чтобы заполнить пустую душу. Руки Памелы медленно поползли вверх в ответ на его объятие, и Аполлон забыл о горе Олимп; он забыл заодно и о мире современных смертных. Все его существо сосредоточилось на том, чтобы касаться Памелы, ощущать ее вкус и запах. Но тут она содрогнулась и негромко застонала, и мир мгновенно вернулся. Фонтаны снова угасли, ветер и дождь усилились.
- Да ты замерзла! - Он принялся растирать ее руки, мысленно обругав себя бесчувственным чурбаном.
Пока он изучал девушку, она промокла насквозь!
- Нам нужно поскорее вернуться. Ты можешь заболеть!
- Фебус… - Памела потянула его за руку, удерживая под деревом. - Нам действительно лучше бы возвратиться в отель, но я вздрогнула не из-за дождя. И тебе лучше знать это, хотя я и выгляжу, наверное…
Она отерла каплю, сползавшую по лбу.
- Выгляжу как утопленница, но я все же не изящный тепличный цветочек. Я не растаю… и я наслаждалась каждой секундой этого поцелуя под дождем.
Аполлон почувствовал, как тяжесть в груди исчезла от теплоты ее взгляда. Значит, не он один ощущал связь, возникшую между ними; Памела тоже все поняла. И где-то в глубине его существа послышался голос инстинкта, говорившего, что это и есть то, что связывает мужчину и женщину… это и есть танец любви смертных.
- Но я, конечно, промокла основательно, а дождь, похоже, и не думает кончаться, - сказала Памела.
Аполлон, разумеется, мог не позволить ни единой капле упасть на Памелу, пока они доберутся до "Дворца Цезаря", но он никак не смог бы объяснить ей такой фокус.
Вот что я тебе скажу… я тебя обгоню и первой добегу до "Дворца". - Памела лукаво улыбнулась.
- Но ты не сможешь бежать в такой обуви! - воскликнул он, показывая на ее туфли.
- Ну… мы ведь в Лас-Вегасе, так? На что спорим?
И, не дожидаясь ответа, она с визгом бросилась вперед, прямо под дождь. Аполлон со смехом погнался за ней, держась позади ровно настолько, чтобы хорошо видеть кругленькие ягодицы, подпрыгивавшие в такт коротким женским шагам Памелы.
Аполлон и вспомнить не мог, когда он в последний раз чувствовал себя таким молодым или таким счастливым.
Они совершенно не обращали внимания на то, что происходит на улице вокруг. Он наблюдал за ней. Она то и дело оглядывалась через плечо на него.
- Я выигрываю! - закричала Памела.
Какой-то звук впереди привлек ее внимание - и она задохнулась. Мостовая! Она и не заметила, как близко к краю тротуара очутилась. Остановившись слишком резко, она угодила острым длинным каблуком в щель возле бордюрного камня. Потеряв равновесие, Памела замахала руками, как мельница лопастями, стараясь удержаться на ногах. Извернувшись всем телом, она неловко повернула ногу, и тут же ее пронзила острая, тошнотворная боль - а потом Памела упала лицом вперед.